My little moon

Сердца Лань Сычжуя, Цзинь Лина и остальных едва не выскочили из груди: юноши до дрожи опасались, что с Лань Венлинг случится нечто ужасное, и она упадет без чувств, прикрывая ладонями глаза. Неожиданно девушка ахнула, заставив юношей замереть от страха, и даже их волосы, казалось, встали дыбом: — Что там?! — Шшш, помолчите! Я как раз сейчас это выясняю, — очень тихо прошептала Венлинг. Цзинь Лин понизил свой голос настолько, что он звучал даже тише, чем голос Венлинг: — Так что ты видишь? Что за существо притаилось за дверью? — Ага... Да... Невероятно... Просто потрясающе, — не отводя взгляда от щелки, восторгалась девушка. Ее лицо, похоже, светилось неподдельным восторгом, а восхищенные восклицания исходили словно от чистого сердца, и вскоре любопытство юношей пересилило их тревогу. — Шицзе, что там такое потрясающее? — не удержался Лань Цзинъи, нервно ерзавший на своем месте. Лань Сычжуй бросил на друга сочувственный взгляд, догадываясь, что произойдет далее. — Ого! Какая красота! Потише, пожалуйста, иначе спугнете. А я хочу еще полюбоваться, — отмахнувшись от него, пробормотала Венлинг. — А ну подвинься! — возмутился Цзинь Лин. — Я тоже хочу посмотреть. — И я! — Точно? — спросила Венлинг. — А то! Девушка заколебалась, будто не желая отходить от окна, но, в конце концов, уступила. Цзинь Лин подошел первым и выглянул в узкую щель между черными досками. На дворе уже стояла ночь, и в прохладной полутьме даже демонический туман города И немного рассеялся, с трудом, но все же позволяя разглядеть окружающую обстановку на несколько метров вдаль. Цзинь Лин смотрел уже довольно долго, но так и не заметил ничего «потрясающего» и «невероятного». Немного расстроившись, он подумал: «Неужели своей болтовней я все-таки его спугнул?» Как раз в тот момент, когда он совсем заскучал и приготовился покинуть наблюдательный пост, перед его глазами вдруг проскользнула маленькая высохшая тень. Неожиданный вид существа в полный рост застал Цзинь Лина врасплох, и спина его тут же покрылась мелкими мурашками. Он едва не заголосил в голос, и лишь усилием воли смог подавить рвущийся наружу крик, сохранив гробовое молчание и оставшись в напряженной, полусогнутой позе. Дождавшись, пока его колотящееся сердце успокоится, юноша нехотя повернулся к Лань Венлинг, этой гадкой девчонке, прислонившейся к окну у двери. — Не правда ли, красота? — криво улыбнувшись ушлой ухмылкой спросила Венлинг. Цзинь Лин кинул на нее свирепый взгляд, но понимая, что девушка намеренно разыгрывала их, стиснул зубы и ответил: — Еще какая... — Затем он все-таки изменил свое мнение, выпрямился. — На самом деле, так себе. Разок глянуть, и не более. Девушка улыбнулась, поняв, что Цзинь Лин ее раскусил. Проговорив последнюю фразу, тот отодвинулся в сторону, ожидая, пока следующая жертва попадется на уловку. Благодаря их лживым словам любопытство учеников достигло наивысшей точки, и Лань Сычжуй, растеряв все свое самообладание, и забыв о коварстве своей младшей сестры, устремился к окну. Однако стоило его глазам приблизиться к щели, как он тотчас вскрикнул, и в отличие от предыдущих двоих, его восклицание звучало абсолютно искренне. Ужас отразился на его лице, и юноша резко отскочил назад, на мгновение потеряв ориентировку в пространстве. — Мэй! Там же... Там...! — запричитал Сычжуй. Девушка, невинно улыбнулась ему, и ответила тоном прекрасно осведомленного человека: — Видел, да? Правда прелесть! Но держи это пока в секрете, чтобы другие могли также приятно удивиться. Не порти сюрприза и позволь им самим насладиться зрелищем. Однако остальные ученики, увидев, насколько сильный страх обуял Лань Сычжуя, даже и не думали подходить к окну. «Приятно удивиться»? Больше похоже на «испугаться до полусмерти»! Они друг за другом замотали головами: — Нет, спасибо. Мы обойдемся. — Мы в таком опасном положении, а ты вздумала дурачиться! — с презрением плюнул Цзинь Лин. — Во имя Небес, о чем ты вообще думаешь! — Не ты ли сам помогал мне дурачиться? — с ухмылкой напомнила Венлинг. — И не надо подражать интонациям своего дяди. Братик, ты испугался? — Не то слово, — покорно кивнул Лань Сычжуй. — И это правильно. Я хочу помочь вам немного усовершенствовать свое тело и дух. Знаете, зачем призраки пугают людей? Все дело в том, что когда люди напуганы, их сознание затуманивается, а дух приходит в смятение – в этот момент они наиболее уязвимы и легко поддаются высасыванию энергии Ян. Вот почему призраки больше всего опасаются бесстрашных, тех, кто не боится их: им никак не удается застать смельчака врасплох, поэтому приведения бессильны перед такими людьми. И по этой причине ваша первостепенная задача как учеников-заклинателей – стать храбрее! Лань Цзинъи, втайне радуясь, что из-за своей временной неспособности передвигаться он не попался на уловку Лань Венлинг, и не узнал что же происходит на улице. — Шицзе, но ведь храбрость дается человеку при рождении. Что же делать, если ты появился на свет трусом? — пробурчал Цзинъи. — А умел ли ты с рождения парить на мече? Нет, люди учатся подобному, изо дня в день тренируясь. Таким же образом можно привыкнуть и к пугающим вещам и перестать их бояться. Вы обязательно должны заглянуть в эту щель, причем не просто заглянуть, а тщательно рассмотреть то, что находится сейчас за дверью. Замечайте каждую мелочь. И самое главное, сделайте вывод из своего наблюдения – обнаружьте скрытые слабости существа за кратчайший промежуток времени. В любой ситуации сохраняйте спокойствие и ищите возможность нанести ответный удар. Что ж, надеюсь, вы услышали меня и все поняли. Большинству людей никогда не представится случая получить мои наставления, так что отнеситесь к ним с должным вниманием. А теперь никто никуда не бежит. Становитесь в линию друг за другом и смотрите в щель по очереди. — Мы и вправду должны?.. — Разумеется! — ответила Венлинг. — Я никогда не дурачусь. Давайте-ка начнем с Цзинъи. Цзинь Лин и Сычжуй уже посмотрели. — Что? Я тоже должен туда заглянуть? — всполошился Лань Цзинъи. — Но отравленным трупным ядом нельзя двигаться – ты сама так сказала! — Покажи язык, — попросила Венлинг. — Ааа. — Ааа. — Мои поздравления шиди, ты исцелен! — Венлинг радостно воскликнула, и похлопала друга по плечу. — А теперь храбро ступай навстречу своему страху. Вперед! — Как это так – уже исцелен?! Ты врешь, небось! — возмутился Цзинъи. Но все его возражения безапелляционно отклонялись, поэтому Лань Цзинъи пришлось собраться с духом и побрести к окну. Он одним глазом заглянул в щель и сразу же отнял голову. Затем он заглянул вторым глазом и вновь отвел взгляд. Девушка постучала по доске: — Чего ты так боишься? Я же здесь. Она не ворвется внутрь и, уж тем более, не сожрет твои глазные яблоки. — Я уже насмотрелся! — Цзинъи тотчас же отскочил назад. Цепочка юношей медленно, но верно продвигалась вперед, и каждый смотрящий юноша судорожно и испуганно втягивал в себя воздух. Когда все справились с заданием, девушка вновь заговорила: — Все закончили? Итак, теперь пусть каждый расскажет остальным, какие подробности им удалось разглядеть. Давайте подведем итог. — Белые глаза. Женский пол. Маленького роста и очень худая. Не уродина. В руках бамбуковый шест, — первым взял слово Цзинь Лин. — Девушка ростом мне по грудь; одета в лохмотья, на вид не очень опрятные; в целом, похожа на нищенку, скитающуюся по улицам. Использует бамбуковый шест в качестве трости для слепых, поэтому, вероятно, ее глаза побелели не после смерти, но она была слепой при жизни, — немного подумав добавил Лань Сычжуй. — Цзинь Лин больше видит, но Сычжуй больше замечает, — отметила Венлинг. Цзинь Лин недовольно скривил рот. — Девушке всего лишь пятнадцать-шестнадцать лет; ее окружает атмосфера живости и кипучести. Имеет овальное лицо, черты его довольно изящны. Волосы заколоты деревянной шпилькой с маленькой головой лисицы, вырезанной на конце. И она не просто очень худая – она стройная; а одежды ее, пусть не очень опрятны, но и не покрыты грязью. Если ее немного привести в порядок, она станет прелестной девушкой, — заговорил еще один юноша. Услышав его слова, Лань Венлинг тут же почувствовала, что юношу ждет большое будущее. — Ты верно подметил детали, но в то же время сохраняешь свое собственное видение ситуации. Ты определенно романтик, — проворковала девушка. Юноша покраснел и отвернулся к стене, не обращая внимания на смех товарищей. — Кажется, это она при ходьбе издавала стук бамбукового шеста, ведь если девушка ослепла еще при жизни, то вряд ли она обрела зрение, став призраком, поэтому ей приходится опираться на трость для слепых, — сказал другой ученик. — Но как такое может быть? — возразил один из учеников. — Вы же все видели слепых, так? И они всегда передвигаются не спеша, опасаясь врезаться во что-то – в конце концов, они ведь не видят дороги! Однако призрак за дверью бегает весьма резво. Я еще никогда не встречал такого проворного слепца. — Хорошо сказано! Плюсик в твою копилку за столь дельное замечание, — улыбнулась Венлинг. — Именно так все и должны рассуждать и впредь. Не стоит упускать из виду ничего, что может вызвать подозрение. А сейчас давайте пригласим ее в дом и рассеем все свои сомнения. Едва закончив фразу, она резко дернула одну из досок и сняла ее. От столь неожиданного движения подпрыгнули не только юноши, столпившиеся в доме, но даже призрак на улице вздрогнула и с опаской подняла свой шест. Первым делом Венлинг поприветствовала призрака, а затем спросила: — Сестрица, зачем ты преследуешь этих юношей? У тебя к ним какое-то дело? Девушка широко раскрыла глаза, и будь она живой, это жест придал бы ей дополнительной очаровательности. Но зрачков она не имела, и лишь две тонкие струйки крови сочились по ее щекам, усиливая и без того пугающий вид. Юноши за спиной Венлинг тихонько пискнули, на что та про себя подумала: «Мальчишки». В слух же она сказала: — Чего вы так боитесь? В будущем вам придется наблюдать людей, кровоточащих из всех семи цицяо. Сейчас их всего два, а вы уже не в силах вынести подобного зрелища? Вот поэтому нужно приобретать как можно больше опыта и становиться храбрее. До сего момента девушка раздраженно нарезала под окном круги, сердито стучала бамбуковым шестом о землю, нервно топала ногами, злобно поглядывала на всех и яростно махала руками. Однако сейчас ее поведение изменилось: она принялась рисовать в воздухе знаки, словно пытаясь что-то сказать. — Странно. Почему она не говорит? — удивился Цзинь Лин. При этих словах призрачная девушка замерла и раскрыла рот. Из него тут же сплошным потоком хлынула алая кровь: ее язык был выдран с корнем. Мурашки поползли по спинам юношей, но все они, не сговариваясь, прониклись к ней симпатией, подумав: «Так вот почему она не говорит. Бедная девушка – нема и слепа одновременно». — Она использует язык жестов? Кто-нибудь его знает? — спросила Лань Венлинг. К сожалению, никто не понимал, что она пытается донести до них. Девушка пришла в такое волнение, что топнула ногой и принялась что-то карябать на земле бамбуковым шестом. Впрочем, происходила она явно не из образованной семьи: призрак был безграмотен и не способен написать ничего осмысленного, оставляя в пыли лишь нагромождения толстых черт, которые никто не мог разобрать. Внезапно с дальнего конца улицы раздался звук бегущих шагов запыхавшегося человека. В ту же секунду призрак девочки исчез, но, скорее всего, она вернулась бы позже, поэтому Венлинг, ни капли не забеспокоившись, быстро приладила доску на место и продолжила смотреть за происходящим через щель. Юноши также жаждали увидеть, что же там случилось, поэтому сгрудились перед входом и выстроили целую лесенку из голов, заглядывая в зазор между дверью и косяком. Несмотря на то, что дымка на некоторое время рассеивалась, сейчас она вновь стала сгущаться. Из белой мглы вырвалась пошатывающаяся фигура и продолжила нестись вперед. Человек этот, одетый в черное, бежал весьма неуклюже, спотыкаясь и запинаясь о камни, словно страдая от раны. На поясе его висел меч, завернутый в такую же черную тряпицу. — Это человек с лицом, покрытым туманом? — прошептал Цзинъи. — Скорее всего, нет. Тот двигался совсем иначе, — тихо ответил Лань Сычжуй. Человека преследовала целая толпа ходячих мертвецов, которые шли довольно быстро и потому вскоре настигли его. Яркое и чистое сияние меча озарило демонический туман: незнакомец обнажил свое оружие и принялся отбиваться от атак. Лань Венлинг молчаливо одобрила стиль его фехтования: «Отличный удар!» Однако одновременно с замахом его меча послышался странный, но уже знакомый плеск, и черно-красный порошок брызнул из отрубленных конечностей мертвецов. Незнакомец оказался в самом центре витавшего в воздухе трупного яда, и, лишенный всякой возможности уклониться от отравы, остался стоять на месте в плотном облаке порошка. От развернувшейся перед ним картины Лань Сычжуй пришел в ужас и срывающимся голосом проговорил: — Мэй, этот человек, мы... Еще одна группа ходячих мертвецов вышла из тумана и устремилась к человеку: кольцо тварей, окружавших его, стало еще меньше в размерах. Вновь просвистел меч незнакомца, и еще больше порошка изверглось из мертвецов. Само собой разумеется, человек также вдохнул еще больше трупного яда, и ноги его, казалось, уже начали подкашиваться. — Мы должны ему помочь, — закончила фразу брата Венлинг. — Как ты собираешься ему помогать? Сейчас нам туда не пробраться – вся округа кишит этим порошком. Ты сама отравишься, если приблизишься к нему, — возразил Цзинь Лин. Немного поразмыслив, она отошла от окна и прошла в главную комнату. Юноши с большим любопытством следили за ней глазами. Та задумчиво зашагала перед вереницей бумажных манекенов самой различной наружности, безмолвно стоявших между двумя похоронными венками, и остановилась у пары женщин. Ни одна бумажная кукла внешне не походила на свою соседку, но этим женщинам, казалось, намеренно придали некое подобие друг друга, превратив их в сестер-близнецов: макияж, одежда и даже черты их лиц были одинаковыми, а изящно изогнутые брови и легкие улыбки заставляли думать, что в комнате вот-вот зазвенит их переливистый смех. В ушах женщин блестели массивные красные серьги, запястья обхватывали золотистые браслеты, на ногах красовались расшитые туфли, а волосы собраны в двойной пучок – их облик напоминал служанок из богатых и знатных семей. — Пожалуй, можно остановиться на этих двоих, — произнесла Лань Венлинг. Девушка легко, вынула Сянцзян и провела рукой по обнаженному мечу, неглубоко порезав большой палец. Затем она четырьмя небрежными мазками нарисовала выбранным манекенам зрачки. После Лань Венлинг сделала шаг назад и, еле заметно улыбаясь, прочла заклинание: — Стыдливый взгляд и длинные ресницы, алые губы, манящие в улыбке. Будь ты добра иль зла, нарисованными глазами я призываю тебя. Внезапный порыв зловещего ветра налетел на лавку, и юноши невольно покрепче вцепились в свои мечи. В следующую секунду сестры-близнецы резко вздрогнули. Еще через мгновение с их ярко очерченных губ сорвался переливчатый смех! Это был «Призыв нарисованных глаз»! Словно увидев или услышав что-то крайне смешное, пара бумажных манекенов зашлась в беспрерывном, клокочущем хихиканье, при этом глаза их, нарисованные человеческой кровью, бешено вращались в глазницах – подобное зрелище одновременно очаровывало и внушало страх. Встав напротив женщин, Лань Венлинг отвесила им учтивый поклон в знак приветствия. Сестры-близнецы ответили любезностью на любезность, слегка склонив головы и вытянувшись по струнке. — Приведите в дом живого человека, — указала за дверь девушка. — Всех остальных уничтожить. Мощный и пронзительный хохот манекенов раздался в комнате, и дуновение зловещего ветра распахнуло дверь настежь! Женщины бок-о-бок выскочили на улицу и юркнули в самую гущу живых мертвецов. Даже самый смелый мечтатель не смог бы вообразить, какими яростными и сметающими все на своем пути стали эти создания, изготовленные из обычной бумаги. Они мягко переступали ножками в изысканных туфельках и со свистом рассекали воздух воздушными рукавами: легкий взмах одной руки – и рука мертвеца срезана по самое предплечье, легкий взмах другой – и половина головы трупа катится по земле; казалось, будто их рукава превратились в острые клинки. Кокетливый девичий смех эхом разносился по всей улице, пленяя и ужасая разом. Вскоре все пятнадцать или шестнадцать ходячих мертвецов оказались порубленными на куски парой манекенов! Две бумажные служанки одержали безоговорочную победу и, повинуясь приказу, втащили в дом совсем ослабевшего беглеца. Затем женщины вновь умчались на улицу, и двери сами собой закрылись за ними. Они встали по обеим сторонам от входа, будто каменные львы на страже резиденции важной персоны, и, наконец, затихли. Юноши вытаращили глаза и лишились дара речи. До этого бесчестные методы встречались юношам лишь в описаниях из книг или в рассказах старших. В то время они никак не могли взять в толк: «Если эти методы столь извращены, почему же столь много людей до сих пор стремятся овладеть подобными знаниями? И почему у Старейшины Илин огромное количество подражателей?» Однако сейчас, когда они воочию узрели возможности Пути Тьмы, ученики, наконец, поняли его притягательность, и это при том, что им удалось увидеть самую верхушку айсберга – «Призыв Нарисованных Глаз». Вот почему вскоре отвращение на лицах юношей, оправившихся от первоначального шока, сменилось нескрываемым воодушевлением; они понимали, что приобрели бесценный опыт, которым обязательно поделятся со своими товарищами. Один лишь Цзинь Лин не разделял всеобщего восторга, юноша бросал на Лань Венлинг многозначительный взгляд. Лань Сычжуй подошел к сестре, намереваясь помочь незнакомцу, но та предупредила: — Не подходите близко и не касайтесь порошка. Трупный яд может отравить вас, даже просто попав на кожу. Когда бумажные манекены внесли человека в дом, он находился в полубессознательном состоянии, словно силы уже покидали его, однако сейчас его разум прояснился. Незнакомец откашлялся, прикрывая рукой рот, будто беспокоясь, что порошок, неминуемо вылетающий из его нутра, может навредить другим, и слабым голосом произнес: — Кто вы? Голос его звучал крайне устало, и свой вопрос он задал не только лишь потому, что люди в комнате являлись для него полными незнакомцами, но и оттого, что мужчина не имел возможности видеть. На его голове находился лоскут белой ткани, толстым слоем обмотанный вокруг глаз. Вероятнее всего, человек был слеп. И, надо заметить, этот слепец весьма и весьма неплохо выглядел: точеная переносица, тонкие губы мягкого красного оттенка – фраза «почти красивый» лучше всего описывала его. К тому же, человек казался совсем молодым, пребывающим в возрасте между юношей и мужчиной, и неизбежно располагавшим к себе любого. Девушка подумала: «Интересно, почему в последнее время я так часто сталкиваюсь со слепыми: и мертвыми, и живыми; и воочию, и по слухам». — Эй! — неожиданно воскликнул Цзинь Лин. — Между прочим, мы до сих пор не знаем, что это за человек, друг он нам или враг. Почему мы ни с того ни с сего решили его спасти? А вдруг он злодей, и тогда получится, что мы сами пустили змею в свой дом? Несмотря на то, что Цзинь Лин высказал правильные мысли, все же слова эти, без обиняков произнесенные в присутствии незнакомца, прозвучали довольно грубо. Но, вопреки ожиданиям, мужчина совсем не рассердился и, похоже, даже не забеспокоился, что его вышвырнут вон. — Молодой господин, вы совершенно правы. Мне действительно лучше уйти, — улыбнулся незнакомец, обнажив кончики миниатюрных клычков. Цзинь Лин, никак не рассчитывающий на подобный ответ, на секунду опешил и, так и не найдя, что сказать, запальчиво фыркнул. — Но ведь он может оказаться и хорошим человеком, — поспешил примерить их Лань Сычжуй. — К тому же, правила нашего Ордена запрещают бросать умирающего на произвол судьбы. — Как хотите. Вы же у нас добряки. Моя же позиция: если кто-то и умирает, то при чем здесь я, — упрямо ответил Цзинь Лин. Лань Цзинъи вспылил: — Ах ты.. На середине фразы он вдруг в изумлении захлопнул рот, словно проглотив язык. Он замолчал, потому что увидел меч, который незнакомец прислонил к столу. Черная тряпица, обмотанная вокруг него, наполовину сползла, явив оружие взору. Меч этот создал мастер исключительных способностей: ножны цвета бронзы представляли собой ажурную резьбу, изображающую замысловато переплетенные инеевые узоры, а сквозь них сияло лезвие, выкованное словно из серебряных звезд и мерцающее бликами кристально чистого света в форме снежинок. Меч сверкал прозрачной, но в то же время насыщенной, красотой. Лань Цзинъи широко распахнул глаза, будто намереваясь что-то выпалить. Венлинг не знала, что именно хотел сказать ее шиди, но осознавала, что если мужчина скрыл свой меч под черной тряпицей, то значит, явно не хотел, чтобы оружие увидели; поэтому она, не желая спугнуть незнакомца, одной рукой накрыл рот Лань Цзинъи, а указательный палец второй приложила к своим губам, давая остальным юношам знак хранить молчание. Цзинь Лин, беззвучно шевеля губами, произнес два слова, потом вывел их пальцем на покрытом пылью столе: — Шуанхуа. «Этот меч – Шуанхуа?..» — Меч Сяо Синчэня – Шуанхуа? — также беззвучно спросила Венлинг. Цзинь Лин и остальные утвердительно кивнули. Юноши никогда не встречали Сяо Синчэня, но Шуанхуа был уникальным и хорошо известным мечом, обладающим не только значительными духовными силами, но и выглядящим поразительно изящно. Иллюстрации этого меча украшали страницы бесчисленных каталогов оружия, и редко кто мог забыть подобную красоту. Девушка подумала: «Если это – Шуанхуа, а его владелец – слеп...» Похоже, одного из юношей посетила схожая мысль, и он, не стерпев, потянулся к слоям ткани, обмотанным вокруг глаз незнакомца, намереваясь сдернуть их и проверить, на месте ли глаза мужчины. Однако едва его рука коснулась ткани, как на лице человека появилось крайне болезненное выражение, и он слегка отодвинулся, словно страшась, что другие коснутся его глаз. — Простите, простите... Я случайно, — забормотал юноша, осознав насколько неприлично он вел себя. Незнакомец поднял левую руку, одетую в тонкую черную перчатку, желая закрыть ей глаза, но не решился. Возможно, причина тому состояла в том, что даже легкое касание причиняло ему такую невыносимую боль, что даже мелкие капли пота проступили на его лбу. — Ничего страшного... — принужденно сказал незнакомец. Голос его при этом слегка дрожал. Подобное поведение давало почти полную уверенность, что этот человек был не кто иной, как Сяо Синчэнь, пропавший после случая с кланом Чан. Однако Сяо Синчэнь еще не подозревал, что его раскрыли, и после того, как боль отступила, принялся на ощупь искать Шуанхуа. Лань Венлинг быстро натянула на меч сползшую черную тряпицу. — Позвольте поблагодарить вас за помощь. А теперь мне пора, — учтиво кивнул Сяо Синчэнь, и наконец взял свое оружие в руки. — Останься пока здесь, — предложила девушка. — Ты отравлен трупным ядом. — Насколько серьезно? — спросил Сяо Синчэнь. — Весьма серьезно, — ответила Лань Венлинг. — Если дела настолько плохи, то к чему мне оставаться здесь? — сказал Сяо Синчэнь. — Я ведь уже безнадежен. Так не лучше ли тогда мне уничтожить еще немного мертвецов, пока я сам не пополнил их ряды? Услышав, что он вот так просто смиряется со своей кончиной, юноши почувствовали, как кровь забурлила в их жилах от несправедливости. — Кто сказал, что ты безнадежен? Оставайся здесь! Мы тебя исцелим! — горячо затараторил Цзинъи. Венлинг покачала головой, она не находила в себе сил сказать все, как есть: Сяо Синчэнь вдохнул слишком много порошка, и лицо его приняло уже темно-красный оттенок – едва ли каша из клейкого риса чем-то поможет. — Я истребил уже несчетное множество мертвецов в этом городе, но они продолжают преследовать меня, и новые приходят взамен уничтоженных. Если я останусь здесь, то рано или поздно вы потонете в море трупов, — возразил Сяо Синчэнь. — Вам известно, почему город И стал таким? — спросила Венлинг. — Нет, — покачал головой Сяо Синчэнь. — Я всего лишь бродячий закл... Бродил в окрестностях. Я услышал о странностях, творящихся здесь, и решил отправиться на ночную охоту. Вы даже не представляете, насколько мощные живые и ходячие мертвецы обитают здесь: некоторые передвигаются настолько быстро, что от них никак невозможно спастись бегством; другие же, будучи уничтоженными, извергают порошок, содержащий трупный яд и отравляющий людей даже при легком соприкосновении. Однако если ты не зарубишь их, мертвецы налетят на тебя всем скопом и примутся кусать и царапать, что так же в итоге приведет к отравлению. С этими трупами весьма сложно справиться, а судя по вашим голосам, вы совсем юны и малочисленны, ведь так? Позвольте посоветовать вам уходить отсюда как можно скорее. Едва он закончил предложение, как снаружи послышалось зловещее хихиканье бумажных сестер. На этот раз смех звучал пронзительнее, чем когда-либо.