My little moon

Лань Ванцзи не удостоил Вэй Усяня даже взглядом. Он слегка кивнул в знак уважения к учителю и бесцветным, монотонным голосом отчеканил: — Правило трех «У»: Упокоение, Усмирение, Уничтожение. Сначала следует обратиться к его родственникам и исполнить его последнюю волю – дать ему возможность отпустить свои земные заботы и упокоиться с миром. Если это не сработает – усмирить его. Если же он зашел слишком далеко, и преступления его столь сильны, что темная энергия злобы не рассеивается – полностью уничтожить. Все заклинатели обязаны строго придерживаться этого правила. Никакие отклонения недопустимы. Все остальные ученики с облегчением выдохнули, благодаря Небеса за то, что старик спросил Лань Ванцзи. Если бы он выбрал кого-то из них, то наверняка бы они спутали порядок или что-то пропустили. — Безупречный ответ, — удовлетворенно кивнул Лань Цижэнь. Венлинг усмехнулась. Помолчав, он добавил: — Вы всегда должны быть такими же основательными и убедительными, неважно, как заклинатель или как обычный человек. Если кто-то убил нескольких тварей в горах у себя дома и заработал себе пустую славу, а теперь расслабился и самодовольно гордится собой, то этот юноша рано или поздно навлечет на себя позор. Вэй Усянь поднял брови, взглянул на профиль Лань Ванцзи и подумал: «Что ж, похоже, старик затеял все ради меня. Он даже пригласил своего лучшего ученика посидеть с нами на уроках, чтобы поставить его мне в пример». — Отец, Учитель Лань действительно пригласил тебя из-за Вэй Усяня? — спросил Лань Сычжуй. — Дядя попросил меня присутствовать на уроках, для того чтобы остальные ученики видели перед собой пример, — задумался Лань Ванцзи. — Навряд ли это было из-за Вэй Ина. — А можно вопрос? — спросил Вэй Усянь. Лань Цижэнь помнил, что последует далее, и представлял, как отреагирует Венлинг. — Говори, — ответил Лань Цижэнь. — Хоть «Упокоение» и идет всегда первым, но часто оно невыполнимо. «Исполнить его последнюю волю» только кажется простым. Хорошо, если усопший хотел новую одежду, но что если он желал отмщения и убийства множества людей? — Именно поэтому за упокоением следует усмирение, а при необходимости – уничтожение, — сказал Лань Ванцзи. Улыбка тронула губы Вэй Усяня. — Какое расточительство. — Он помолчал и добавил. — На самом деле я знал ответ, просто думал о четвертом способе. — Я никогда не слышал ни о каком четвертом способе, — произнес Лань Цижэнь. — При жизни палач обезглавил более сотни человек, а в смерти преобразился в лютого мертвеца, что совершенно очевидно проистекает из условий его кончины. Так почему бы заклинателю не вскрыть могилы его жертв, пробудить в них злобу, собрать их головы и использовать в битве против лютого мертвеца… Лань Ванцзи, наконец, повернул голову и посмотрел на него. Лицо его по-прежнему ничего не выражало, лишь брови слегка нахмурились. Лань Цижэнь же пришел в такую ярость, что даже его козлиная бородка затряслась от гнева. — Да как ты смеешь! — закричал Лань Цижэнь. Все в комнате застыли, боясь пошевелиться. Даже заклинатели наблюдающие за этой картиной, старались лишний раз не дышать. Лань Цижэнь вскочил на ноги: — Упокоение – это сама квинтэссенция заклинания тварей! А ты же отказываешь изучать способы их упокоения и даже предлагаешь повышать уровень их злобы! Ты отрицаешь этику и мораль и извращаешь естественный порядок вещей!!! — Некоторые вещи становятся бесполезны после упокоения, так почему бы не найти способ обратить их во благо? Когда Юй Великий усмирял воды, возведение дамб было лишь вспомогательным средством, основным же было перенаправление потока. Усмирение – это как возведение дамб, так что, получается, это не главный способ… — Лань Цижэнь швырнул в него книгу, но Вэй Усянь ловко увернулся и, не поведя и бровью, продолжил нести околесицу: — Духовное начало – это светлая энергия, затаенная злоба – темная энергия. Светлая энергия копится у человека в даньтяне , и с ее помощью можно раскалывать горы и осушать моря. Так почему же нам не научиться использовать и темную энергию? В сторону Вэй Усяня полетела еще одна книга, запущенная Лань Цижэнем. — Тогда ответь мне на еще один вопрос! — жестко отрезал Лань Цижэнь. — Как ты можешь гарантировать, что темная энергия будет подчиняться тебе полностью и не навредит остальным? Вэй Усянь уклонился от пролетевшей книги, одновременно отвечая: — Я еще не думал об этом! — Что ж, если ты подумаешь об этом, то заклинатели всего мира просто не позволят тебе существовать! А теперь пошел прочь! — в ярости выдохнул Лань Цижэнь. В столь напряженной обстановки раздался смех Венлинг, внимание заклинателей переместилось на нее. — Учитель Лань, видимо я все же не так похожа на отца. Мне ведь не удалось отвертеться от брошенных вами книг... — А-Юи? — спросил Лань Ванцзи. Дочь даже на него не посмотрела, тогда он обратился к дяде. — Дядя, о чем она говорит? — Ванцзи, на одном из уроков, я задал Венлинг тот же вопрос... Я не знаю, что на меня нашло, — вздохнул Лань Цижэнь. Лань Ванцзи спокойным тоном произнес: — Дядя. Будь тут Лань Сичэнь, он бы уже подошел к брату, и начал его успокаивать, видя, как зол Ванцзи. Однако Лань Сичэня здесь не было, вместо него были Сычжуй и Венлинг, что не задумываясь подошли к отцу. Венлинг никогда не любила, когда из-за нее дядя и отец ссорились со своим дядей. — Не злись на Учителя Лань, я наверное понимаю, почему он так поступил... — сказала она. Лань Ванцзи посмотрел на дочь, та мягко улыбнулась ему. — Господин Лань, как же все-таки она ответила на этот вопрос? — воскликнул один из заклинателей. Венлинг переменилась в лице и посмотрела на говорившего заклинателя. — Разумеется, я ответила верно! Правда Учитель? — Лань Цижэнь кивнул, после чего Венлинг вернула улыбку и виновато посмотрела на отца. — Просто потом, я задумалась о другом способе... Ванцзи не нужно было объяснять, что это за способ. Венлинг точно бы обдумала все возможные способы избавления, и неважно какому пути нужно следовать. После этого он представил реакцию дяди, только вот А-Юи не говорила ему о наказании, а дядя не жаловался на «дрянную девчонку», если дядя действительно сам не подумал, задав этот вопрос, вполне логично, что он бы ничего не сказал ни ему, ни Сичэню. И Сичэнь, и сам Ванцзи укорили бы его за то, что он продолжает видеть в А-Юи Вэй Ина, своим ответом на этот вопрос она подтвердила бы это. Вот только неужели дядя не видит, что А-Юи взяла только хорошее от Вэй Ина? Пусть ее неугомонный, бунтарский характер и заставляет их мучиться, но ведь этоже доказывает ее чистую душу. Венлинг никогда не переходит границ, ее проказы всегда продуманы до мелочей, в отличие от того же Цзинъи. Его ловят на проказах чуть ли не каждый день. Венлинг похожа на Вэй Ина, и отрицать это невозможно. Вот только никто не думает, что она похожа на того Вэй Ина, за кем они сейчас наблюдают. Боясь даже лишний раз называть Старейшину Илин по имени, все они забывают, что вступив на Путь Тьмы, Вэй Ин перестал быть тем веселым и озорным юношей, его улыбка всегда была натянута, а глаза всегда были усталыми. Неужели никто этого не замечает? Ванцзи положил руки на макушку Венлинг, та с радостью прильнула к ней, в то время, как заклинатели на перебой продолжали проводить параллели между ней и Вэй Ином. — Замолкните все! — не выдержал Цзян Чэн. — Мы и половины событий прошлого не посмотрели, а вы уже начинаете судить о Вэй Усяне и А-Юи. Заклинатели замолчали, Лань Ванцзи кивнул Цзян Чэну. Вэй Усянь и мечтать о большем не смел и пулей вылетел из класса. Все утро он бродил по Облачным Глубинам, собирая цветы и валяясь на травке. Остальные ученики, закончив уроки, нашли его на крыше высокой стены. Вэй Усянь сидел на выступе, устланном серой черепицей, и лениво жевал длинную травинку. Одну ногу он согнул в колене и облокотился на нее правой рукой, подпирающей щеку, а второй свободно болтал со стены. Ученики снизу в восторге заболтали: — Вэй-сюн! Вот это ты дал! Он сказал тебе убираться, и ты действительно ушел! Ха-ха-ха… — Старик Лань сначала даже не понял, что произошло! А потом он прямо-таки позеленел от злости! Венлинг легко представила это зрелище, стоит ей и Цзинъи показаться на горизонте, Учитель Лань готов плеваться кровью. Вэй Усянь пожевал немного травинку и прокричал им вниз: — Он спрашивает, я отвечаю. Он говорит мне «пошел прочь», я иду прочь. Что еще он от меня хочет? — Почему-то мне кажется, что старик Лань к тебе придирается, — сказал Не Хуайсан. — Даже свою дежурную брань он адресует исключительно тебе. — Что-то в этом есть... — сказал Лань Сычжуй. — Даже Глава Не это заметил! — кивнул Цзинь Лин. Не Хуайсан бросил на них недовольный взгляд из-под веера, Венлинг на это зрелище лишь закатила глаза. — И поделом ему, — хмыкнул Цзян Чэн. — Что это был за ответ? Одно дело, когда он несет свою чепуху дома, но он осмелился произнести ее перед Лань Цижэнем. Сам же нарывается! — Он все равно меня не любит, и неважно, что бы я ответил, поэтому я решил сказать то, что думаю, — парировал Вэй Усянь. — И я вовсе не пытался его задеть, просто вдумчиво отнесся к вопросу. Не Хуайсан задумался о чем-то на несколько секунд, и выражение тоскливой зависти появилось на его лице: — Честно говоря, предложение Вэй-сюна довольно заманчиво. Есть только один способ накопить светлую энергию – усердно совершенствовать тело и дух, и чтобы сформировать Золотое ядро , нужно приложить неимоверные усилия. К тому же, сам процесс займет уйму времени, годы и десятилетия, особенно для такой бездарности, как я, у кого отродясь не было никаких способностей. Но темную энергию копить не нужно – ей уже обладают злобные твари. Если бы мы могли забрать ее у них и использовать, это было бы просто превосходно! Среди заклинателей опять послышались недовольства, теперь адресованный Не Хуасану. Тот сложил веер и недовольно воскликнул: — Ой да ладно Вам! Это были всего лишь мысли в слух! Однако опомнившись, он спешно прикрылся веером. Голос пояснил: — Результатом долгого и усердного совершенствования тела и духа заклинателем становилось Золотое ядро, которое формировалось в даньтяне. Оно использовалось для хранения и управления светлой энергией. После его формирования уровень мастерства заклинателя рос с удвоенной скоростью. В противном случае он никогда не достигал истинной мощи. Для адепта из именитого клана было зазорным признаваться, что он формировал Золотое ядро в позднем возрасте, но Не Хуайсан ничуть не стеснялся. — Чего тут стесняться? — опять сказал Не Хуайсан. Про себя он подумал. «Если это подарит мне лишние пару лет жизни, то я точно не буду об этом жалеть». — Вот и я о чем! Ничего плохого ведь не случится! — рассмеялся Вэй Усянь. — Хватит уже, — оборвал его Цзян Чэн. — Одно дело разговоры, но не вздумай на самом деле следовать этому извращенному пути. — С чего бы вдруг я предпочел светлой и широкой дороге узкую и скользкую тропинку? — улыбнулся Вэй Усянь. — Если все действительно было бы так просто, то кто-нибудь уже давно бы следовал этому пути. Так что, не волнуйся, он спросил, а я лишь ответил… Ну что, вы идете? До отбоя еще далеко, пойдемте вместе поохотимся на фазанов. — И он все равно последовал ему... — Никаких фазанов! — заворчала младшая версия Цзян Чэна. — С чего ты вообще взял, что они здесь водятся?! Лучше займись перепиской Праведности! Лань Цижэнь настоял, чтобы ты три раза переписал Раздел о Добродетели из Праведности – так ты поймешь, что такое мораль и естественный порядок вещей. Праведностью назывался свод правила Ордена Гусу Лань, дополненный и исправленный в этом поколении лично Лань Цижэнем, и теперь разделы о Добродетели и Надлежащем Поведении занимали четыре пятых книги. Вэй Усянь выплюнул травинку изо рта и стряхнул пыль с обуви: — Три раза? Да я вознесусь в Небеса, если перепишу их хотя бы один! Я не адепт Ордена Гусу Лань и не собираюсь жениться ни на ком из клана Лань, так что с чего бы это я должен переписывать их правила? Не буду я ничего переписывать! — Ой! — Ванцзи вопросительно посмотрел на Венлинг, та задумчиво произнесла: — Я только сейчас поняла, даже если бы вы с папой поженились, мне бы все равно пришлось учить правила... Уши Лань Ванцзи опять покраснели. — Я, я! Я перепишу их за тебя! — затараторил Не Хуайсан. — Сан-гэ, какой же ты хороший друг! — воскликнула Венлинг. — Не могут люди быть столь услужливыми, не имея на то причины, — ответил Вэй Усянь. — Что ты от меня хочешь? — Дело вот в чем, — ответил Не Хуайсан. — У старика Ланя есть одна дурная привычка. Он… Молодые адепты Лань синхронно ахнули, поняв о какой дурной привычке идет речь. Но внезапно Не Хуайсан прервался и слегка покашлял в сторону, прикрывшись своим веером. Вэй Усянь понял, что Не Хуайсан пытается предостеречь его о чем-то и глянул в указанном направлении. И действительно, под древним, голубовато-зеленым деревом со своим мечом «Бичэнь» за спиной стоял Лань Ванцзи, который и сам походил на лощеное нефритовое дерево, отражающее солнечных зайчиков и тени от листвы. Он смотрел на них взглядом, не предвещающим ничего хорошего и как будто способным запереть их в ледяной темнице. Ученики сразу поняли, что, скорее всего, он явился на их громкие крики, и поспешно закрыли рты. Вэй Усянь же, напротив, спрыгнул со стены и устремился к нему: — Ванцзи-сюн! Лань Ванцзи в ответ тут же повернулся и пошел прочь. Венлинг недовольно сверлила отца взглядом, тот старательно на нее не смотрел. Вэй Усянь радостно скакал за ним и вопил во всю глотку: — Ванцзи-сюнь, куда же ты, подожди меня! Фигура в белоснежных одеждах ринулась за дерево и внезапно испарилась без следа, ясно дав понять, что Лань Ванцзи не был намерен вести с ним дружеских бесед. Вэй Усянь только его и видел и надуто повернулся к остальным: — Он даже не посмотрел на меня. — Ага, — подтвердил Не Хуайсан, — Похоже, что он и вправду ненавидит тебя, Вэй-сюн. Обычно Лань Ванцзи… Нет, он никогда и ни с кем еще не вел себя так непочтительно. Не Хуайсану пришлось стоически выдержать пронизывающий взгляд золотых глаз, вот только разочарованный взгляд серебряных выдержать ему не удалось: — Я не знаю! Я ничего не знаю А-Юи! — Что? Он уже ненавидит меня? Я ведь только хотел извиниться, — сказал Вэй Усянь. — Извиниться? — ядовито усмехнулся Цзян Чэн. — Уже слишком поздно! Он теперь, как и его дядя, считает тебя воплощением зла и порока и презирает тебя до глубины души. Взгляд Венлинг переместился на Цзян Ваньиня, тот мужественно повернулся к ней спиной. Лань Ванцзи задумался: «Неужели Вэй Ин действительно считал, что я его ненавижу?» Вэй Усянь думал совсем о другом. — Ну и пусть он даже не взглянул на меня, — хихикнул Вэй Усянь. — Лучше скажи, он ведь и вправду хорошенький, да? Не получив ответа на свой вопрос и поразмыслив сам, Вэй Усянь заключил, что Лань Ванцзи действительно красивый, и передумал кривить губы в усмешке. Сердце Лань Ванцзи пропустило удар. Только через три дня Вэй Усянь узнал о дурной привычке Лань Цижэня. Он не только вел уроки в самой скучной и тягомотной манере из всех возможных, но еще и проводил контрольные по всему изученному материалу: политические изменения в среде заклинателей, раздел сфер влияния кланов, известные изречения прославленных заклинателей, семейные древа… — Только не это! — мученически простонала Венлинг. Не Хуайсан не понимал ни единого слова из того, что он слушал в классе, но работал как вол и уже два раза переписал Раздел о Добродетели для Вэй Усяня, и перед самой контрольной умолял его: — Пожалуйста, Вэй-сюн, если я получу оценку ниже И, мой брат и вправду сломает мне ноги! Все эти прямое наследование, побочное наследование, главный клан, ответвления от главного клана… Мы, адепты из огромных кланов, не можем разобраться даже со своими родственниками, и просто-напросто зовем дядями и тетями всех, кто отстоит от нас дальше, чем на два колена. Это ж сколько нужно иметь в голове места, чтобы запомнить родственные связи еще и других кланов! Все согласно закивали. Цзинь Лин до сих пор не знал, сколько еще дядь и теть у него может быть, если учесть разгульный образ жизни его деда. Но если вспомнить, сколько у него признанных родственников в Ланьлине, все они могут организовать отдельный клан, а то и орден. Лани с самого детства учили истории своих семей, и как наследнику, Сычжую приходилось учить всю родословную начиная с Лань Аня, тем не менее сестра с радостью составляла ему компанию в том, что касалось зубрежки. Венлинг проклинала тот день, когда попросила дядю позволить ей заниматься на равных с братом и остальными мальчишками. Лань Сичэнь разумеется был не против, но попросил ее для начала, позаниматься с отцом, чтобы наверстать два года разницы. И если на общих занятиях все было прекрасно, и Венлинг нравилось заниматься со всеми, и делать успехи, то об индивидуальных занятиях брата она пожалела. Она и не думала, что быть наследником так трудно и нудно. В первый же день ей хотелось отказаться от этой затеи, но она так и не сказала об этом дяде. Без этих занятий, они с А-Юанем видятся лишь в перерывах. Так что книгу в зубы, и все родословные были выучены, и отлетали от зубов. В итоге шпаргалки так и летали по классу, и, конечно же, Лань Ванцзи поймал нарушителей на горяченьком, а Лань Цижэнь вновь впал в неописуемую ярость и настрочил кляузные письма в их именитые кланы. Он искренне ненавидел и презирал Вэй Усяня: раньше даже самые непоседливые хулиганы опасались вести себя непристойно. Но сейчас, с появлением Вэй Ина, все вдохновились его смелостью и стали вести себя более чем разнузданно, бродя по ночам и распивая алкоголь, когда им захочется. С каждым днем становилось все хуже и хуже. Все вышло так, как и опасался Лань Цижэнь – Вэй Ин действительно был одной из главных угроз всему человечеству! — Дядя? Лань Цижэнь не ответил. — А-Ин всегда был таким. Пожалуйста, обучите его хорошим манерам, господин Лань, — ответил Цзян Фэнмянь. И Вэй Усяня опять наказали. Поначалу он не очень-то беспокоился. Наказанием всегда было переписывание текстов, а Вэй Усянь никогда не испытывал недостатка в добровольцах, желающих сделать это за него. Но на этот раз Не Хуайсан отказал ему: — Вэй-Сюн, я больше не смогу помочь тебе, хоть и хочу. Тебе придется заняться этим самому. — Почему? — спросил Вэй Усянь. — Ста… Господин Лань приказал тебе переписать Разделы о Добродетели и Надлежащем Поведении, — ответил Не Хуайсан. Среди Ланей опять послышались сочувствующие звуки. Голос пояснил: — Раздел о Надлежащем Поведении был самым сложным из всех двенадцати разделов свода правил Ордена Гусу Лань. Он был ужасающе длинен, содержал множество цитат из классической литературы, да еще и написан на Чжуаньшу. Перепиши его один раз – и навсегда потеряешь радость в жизни, перепиши десять – и тут же вознесешься в Небеса. — И еще он сказал, чтобы во время наказания никто не болтался рядом или не вздумал переписывать правила за тебя, — добавил Не Хуайсан. — Как он узнает, я их перепишу или не я? — полюбопытствовал Вэй Усянь. — Он же не приставит ко мне неусыпно бдящего стражника. — Именно это он и сделает, — ответил Цзян Чэн. — Что ты сказал? — переспросил Вэй Усянь. — Тебе запрещено выходить на улицу, — объяснил Цзян Чэн. — Вместо этого сейчас ты идешь в библиотеку, поворачиваешься лицом к стене и начинаешь переписывать правила и размышлять о своем недостойном поведении. Вот что он сказал. И, конечно же, там будет человек, который будет приглядывать за тобой. Угадай, кто? Венлинг посмотрела на отца. О, она уже представляла этот момент. И вот сейчас в библиотеке сошлись один деревянный стол, два бамбуковых коврика, два подсвечника и два человека. Один сидел с идеально ровной спиной, а напротив него – Вэй Усянь, который уже переписал больше десяти страниц Раздела о Надлежащем Поведении, от чего его голова кружилась, а сердце сжималось от тоски, посему он отложил в сторону перо, намереваясь перевести дыхание и поглазеть по сторонам. Лань Ванцзи с теплотой вспоминал эти моменты, а увидеть их вновь было очень приятно. В Юньмэне многие девушки завидовали выпавшей Вэй Усяню возможности учиться вместе с Лань Ванцзи. Все говорили, что в Ордене Гусу Лань не бывает некрасивых людей, но Два Нефрита текущего поколения превосходили самые смелые ожидания. До этого Вэй Усяню никак не удавалось как следует разглядеть лицо Лань Ванцзи. Сейчас он, наконец, смог это сделать, и в его голову полезли разные мысли. Лань Чжань действительно был очень и очень красив, но если бы все те девушки смогли приехать сюда и увидеть его собственными глазами, то чувства бы их слегка поостыли: никакое прекрасное лицо не могло скрыть выражение горечи, словно кто-то только что его обидел или его родители умерли. Лань Цижэнь задумался: «Как этот нарушитель спокойствия, смог так удачно попасть?»  Лань Ванцзи переписывал древние книги, которые недоступны даже для чтения большинству других адептов. Движения его пера были медленными и степенными, а почерк аккуратным, но острым. Вэй Усянь не сдержался и сделал ему искренний комплимент: — Как ты красиво выводишь буквы! Совсем как лучший писарь! Лань Ванцзи и бровью не повел. Вэй Усянь редко держал свой рот закрытым столь долго. Задыхаясь от скуки, он подумал: «Мне придется сидеть напротив этого унылого человека по много часов в день целый месяц. Останусь ли я жив после подобного?» С этими мыслями, он, сам того не замечая, слегка подался вперед.