My little moon

Несколько адептов принялись бить веслами по поверхности и пытаться набросить сеть на подводную тень. С противоположного края донеслось: — Тут еще тварь! С другой стороны непроницаемым полотном наступали такие же черные тени. Одновременно несколько адептов потащили сети из воды, но те оказались пусты. Вэй Усянь размышлял вслух: — Как странно… По форме эта тень совсем не напоминает человеческую фигуру: иногда она неестественно вытягивается, а иногда, наоборот, – укорачивается; порой она становится больше, а порой – меньше… Венлинг задумчиво смотрела на эти тени. Подойдя ближе она встала на место рядом со своим папой, рассматривая их с его ракурса. «Может ли это быть...» — Лань Чжань, прямо за тобой! Венлинг обернулась в сторону  отца. В то же мгновение Бичэнь за спиной Лань Ванцзи вылетел из ножен и наотмашь вошел в воду. Через секунду меч вернулся, повторив движение в обратном порядке и подняв фонтан радужных брызг в виде полумесяца. Но оружие ничего не задело. Лань Ванцзи сжал меч в руке все с тем же суровым и неумолимым выражением лица. Он собирался что-то сказать, но адепт на другой стороне по его примеру обнажил свой клинок и направил его на черную тень, что неистово кружила рядом с лодками. Однако его меч скрылся под водой и вовсе не вернулся. Он несколько раз повторил заклинание призыва, но оружие по-прежнему не отзывалось. Казалось, словно озеро просто-напросто поглотило его, не оставив ни малейшего следа. Адепт оказался еще учеником, юношей примерно одного с Вэй Усянем и остальными возраста. Без своего меча он остался практически беззащитным, и лицо его с каждой секундой становилось все бледнее и бледнее. Адепт постарше, стоявший рядом с ним, произнес: — Су Шэ, мы еще даже не знаем, что за тварь прячется под нами. Почему ты решил действовать, как тебе вздумается, и позволил своему мечу уйти под воду? Вместе с остальными Ланями, Вэй Венлинг перевела взгляд на младшую версию Главы Ордена Молин Су. Казалось, Су Шэ слегка запаниковал, но все же сохранял относительно спокойное выражение лица: — Я увидел, что второй молодой господин Лань тоже… Он замолчал на середине предложения, осознав, насколько нелепы его слова. Как бы там ни было, а ни Лань Ванцзи, ни его меч Бичэнь никак нельзя было считать ровней остальным. Лань Цзинъи в открытую смеялся над его глупостью. — Но ведь сила заклинателя зависит не от меча, а от навыков и умений заклинателя, — не согласилась Венлинг. — О чем ты говоришь, девочка, — недовольно спросил Глава Яо. — Пусть сильной стороной Бичэня и является мощность, но это не значит, что если его возьмет другой заклинатель, то выйдет из схватки победителем, — ответила Венлинг. Её слова заставили многих задуматься. Заклинатели было известно, что дети Ханьгуан-Цзюня были известны своими большими успехами среди своего поколения, так же как и их отец. Вэй Венлинг являлась сильнейшей заклинательницей девушкой своего поколения, сейчас заклинатели не могли не отметить, что гены и воспитание девушки сыграли свое. Венлинг, как и Сычжуй уже освоили все шесть искусств, и даже несмотря на то что сейчас Венлинг была в сложном социальном положении, заклинатели не могли забыть то что девушка прекрасно разбиралась во владении мечом. Лань Ванцзи мог безо всяких опасений послать свой меч под воду, даже не зная, что скрывается в глубине, но для других же такие действия были недопустимыми. Как главный поклонник Ханьгуан-Цзюня, Лань Цзинъи усиленно закивал. Сквозь бледность лица Су Шэ проступили красные пятна стыда, словно он был посрамлен на глазах у всех. Он мельком взглянул на Лань Ванцзи, но тот не смотрел в его сторону, а внимательно изучал воду. Внезапно он вновь обнажил меч. На этот раз клинок погрузился в озеро не полностью, лишь его острие вошло в воду под косым углом и ловко подцепило кусок тени. Мокрая черная масса плюхнулась на дно лодки. Вэй Усянь встал на цыпочки, чтобы посмотреть, что это. К его вящему удивлению, Лань Ванцзи выудил кусок одежды. Вэй Усянь смеялся так сильно, что чуть было не свалился в воду: — Лань Чжань, ты просто великолепен! Впервые в жизни вижу, чтобы кто-то вместо того, чтобы поймать речного гуля, раздел его! Венлинг рассмеялась. Не Хуайсан направил веер на Лань Ванцзи, и недовольно воскликнул: — Один раздевает речных гулей, вторая трупы! Нужно было уделять больше внимание воспитанию и манерам А-Юи. Прости Вэй-сюн, проглядел, недоглядел. Последние предложение он возносил как молитву. Венлинг переглянулась с отцом, и послала неловкую улыбку друзьям. — Трупы? — воскликнул Глава Оуян. — Раздевает трупы? Вот и доказательство! — Я никого не раздевала! — закатила глаза Венлинг. — Ханьгуан-Цзюнь сам этим занимался. Лань Цижэнь до этого отстраняясь от того, что несёт его приёмная внучка, поперхнулся кровью: — Ванцзи!? — Простите дядя, — извинился Лань Ванцзи. Лань Цижэнь потерял сознание, Лань Ванцзи опустился рядом с ним проверяя его состояние. Лань Ванцзи осматривал острие меча на предмет еще каких-либо странностей, вероятно, решив не вступать в полемику с Вэй Усянем. Зато в разговор встрял Цзян Чэн: — Помолчал бы уже. Это вовсе не речной гуль, а просто кусок одежды. Конечно же, и Вэй Усянь ясно видел, что представлял собой улов, однако не смог упустить возможности немного подразнить Лань Ванцзи. — Так значит, тварь, что шныряет прямо под нами, оказалась лишь куском одежды? Теперь понятно, почему сетями ее было не поймать, а мечами – не пронзить: она меняла форму и ускользала от опасности, — сказал он. — Но все же просто кусок одежды не смог бы поглотить целый меч. Под водой прячется еще что-то. К тому времени лодки уже добрались до самой середины озера Билин. Вода здесь была мутно-зеленого, почти болотного цвета. Внезапно Лань Ванцзи слегка поднял голову: — Сейчас же все назад. Лань Сыжчуй хором с Лань Сичэнем спросил: — Почему? Венлинг напряглась. — Подводные твари намеренно заманили нас сюда, — ответил Лань Ванцзи. Едва он закончил фразу, как вдруг лодки начали тонуть. Вода с огромной скоростью заполняла утлые суденышки. Вэй Усянь внезапно заметил, что воды озера Билин были уже не мутно-зеленого, а почти черного цвета, в самом же его центре образовался водоворот, хотя еще секунду назад стояла тишь да гладь. С десяток лодок закружились, ведомые водяной воронкой, уходя под воду одна за другой, словно засасываемые гигантским беззубым черным ртом! Глаза Венлинг расширились, заметив, что отец занят дедушкой, она повернулась к Цзян Чэну: — Глава Цзян, как оно могло оказаться в Цайи? — Вэни, — не глядя на неё ответил Цзян Чэн. Унисоном раздался звон обнажаемых мечей: заклинатели вскочили на них и взмыли в воздух. Вэй Усянь вслед за всеми воспарил было вверх, но, взглянув вниз, увидел, что адепт, чей меч поглотили воды озера, Су Шэ, стоял по колено в воде, а нос его лодки уже наполовину засосало водоворотом. Юноша находился на грани истерики, но не звал на помощь, возможно, оцепенев от ужаса. Вэй Усянь без малейших колебаний нагнулся, протянул руку, схватил Су Шэ за запястье и потянул к себе. — ... Меч под тяжестью двух человек резко пошел на снижение, но потом все же выровнялся и продолжил неохотный подъем. Однако через несколько мгновений неведомая сила потащила Су Шэ обратно в пучину озера, а Вэй Усянь едва не последовал вслед за ним. — Мой отец хотел спасти эту грязную крысу!? — негодовала Вэй Венлинг. — Да как он смеет, говорить что-то против него! Если бы не он, то гнить ему на дне Билина! Лань Сычжуй хотел успокоить сестру, когда почувствовал, как аура льда и холода сгустилась. После того как Лань Цижэнь пришел в себя, Ванцзи вернулся к просмотру. Память мужчины была прекрасной, однако и он успел позабыть, что тогда Вэй Ин действительно спас Су Шэ. Если бы он не подоспел вовремя, то гнить на дне Билина пришлось бы не Су Шэ, а Вэй Ину... Су Шэ оказался уже по пояс поглощенным черным водоворотом. Воронка кружилась все быстрее и быстрее, а Су Шэ все глубже и глубже погружался в воду. Казалось, под водой что-то есть, и это «что-то» мертвой хваткой вцепилось в его ноги и изо всех сил тянет вниз. Цзян Чэн стоял на своем мече, Саньду, и сдержанно и без спешки поднялся на высоту уже примерно семидесяти метров над поверхностью озера. Оказавшись в безопасности, он посмотрел вниз и с раздраженным выражением лица ринулся за Вэй Усянем: — Ты что творишь?! — Спасает помойную крысу! — прошипела Венлинг, заставив Цзян Чэн усмехнуться. Тем временем водоворот засасывал все с большей и большей силой. Преимуществом меча Вэй Усяня была подвижность и проворность, но вот мощь была его уязвимостью. Он совсем осел вниз и уже едва парил над водой. Вэй Усянь, как мог, пытался твердо держаться на ногах, одновременно не позволяя Су Шэ уйти с головой в бездну. — Может кто-нибудь спуститься и помочь?! — крикнул он. — Я не в силах вытащить его, он сейчас утонет! — Так брось его! — сказал Лань Цзинъи. Лань Цижэнь решил сделать вид, что не слышал слов своего ученика. Внезапно Вэй Усянь почувствовал, как кто-то схватил его за воротник и поднял в воздух. Венлинг облегчённо выдохнула, и довольно улыбнулась: — Разумеется это ты. Он обернулся и увидел Лань Ванцзи, который держал его одной рукой за шиворот. Он с бесстрастным видом смотрел в другую сторону, в то время как его меч удерживал вес трех людей, одновременно противостоя ужасающей и всепоглощающей силе озера. Более того, Бичэнь продолжал равномерно набирать высоту. Цзян Чэн ошарашенно подумал: «Если бы я успел спуститься на Саньду раньше него и схватить Вэй Усяня, то, скорее всего, я бы не смог подняться так же быстро и плавно. А ведь Лань Ванцзи примерно моего возраста…» Услышав чужие мысли заклинатели переглянулись по их спинам пробежал холодок. Если в воспоминаниях покажут их, значит и их мысли тоже станут известны всем! Услышав свои мысли Цзян Чэн заметно напрягся, он перевел взгляд на заклинателей, никто из них нечего не сказал. — Нет смысла сравнивать свои силы, если это не сила твоего соперника, — прошептала Венлинг. В это время Вэй Усянь воскликнул: — Лань Чжань, а твой меч обладает значительной мощью, да? Спасибо, спасибо. Но, скажи, тебе обязательно было хватать меня за шкирку? Неужели ты не мог просто придержать меня? Теперь мне неудобно висеть так. Давай я протяну тебе руку, и ты возьмешь меня за нее? — Я не касаюсь чужаков, — холодно ответил Лань Ванцзи. Венлинг про себя усмехнулась. — Да ладно, мы же уже почти приятели, как ты можешь считать меня чужим? — возразил Вэй Усянь. — Мы не приятели, — отрезал Лань Ванцзи. Вэй Усянь притворился уязвленным: — Как ты можешь так говорить… Тут терпение Цзян Чэна лопнуло, и он забранился: — Нет, это как ты можешь так говорить?! Ты висишь между небом и землей только на своем воротнике и продолжаешь болтать! Заклинатели, паря на своих мечах, благополучно миновали озеро Билин. Приземлившись, Лань Ванцзи отпустил воротник Вэй Усяня, затем спокойно повернулся к Лань Сичэню: — Это был бездонный омут. Старшие заклинатели громко воскликнули: — Бездонный омут? Как он мог здесь появиться? — Что-то я не припомню, когда последний раз имел дело с бездонным омутом, — задумался Глава Яо. Младшие переглянулись, Лань Цзинъи потянул Лань Сычжуя за рукав. Юноша прошептал: — Шисюн, ты знаешь, что такое бездонный омут? Заметив что кроме Цзинъи на него с интересом смотрят Цзинь Лин и Цзычжэнь, Сычжуй задумался: — Я не помню, чтобы Учитель Лань рассказывал что-то об этом. Однако, А-Юи говорила, что в бездомном омуте самое опасное это сама вода. — Дело принимает серьезный оборот, — покачал головой Лань Сичэнь. Едва услышав фразу «бездонный омут», и Вэй Усянь, И Цзян Чэн поняли, с чем они столкнулись. Главной опасностью озера Билин оказались вовсе не речные гули, а сама вода, протекающая в нем. Сычжуй ранее сказал ту же фразу. В силу обстоятельств, сильных течений или же капризного рельефа многие реки и озера рано или поздно становятся причинами крушения кораблей и утопления людей. С течением времени такие воды могут развиться в некое подобие сознательного существа. Вода словно превращалась в испорченную молодую девицу, которая привыкла получать подарки от своего любовника и больше никак не могла отказаться от своего роскошного образа жизни. И если вдруг «подарки» в виде кораблей с товарами или человеческих жертв прекращались, она восставала и получала причитаемое ей сама. Жители городка Цайи с детства имели дело с водой, потому случаи крушения кораблей и утопления людей были здесь довольно редки. Бездонный омут не смог бы зародиться в этой местности. Однако факт оставался фактом: омут оказался в озере Билин, а значит, на эту загадку есть только один ответ – его вытравили сюда откуда-то еще. Как только воды бездонного омута слились с водами озера Билин, оно тут же превратилось в монстра. И от монстра такого типа было чрезвычайно сложно избавиться: для начала нужно вычерпать всю воду до последней капли, затем извлечь все затонувшие товары и трупы людей, и, наконец, на несколько лет оставить дно озера под прямыми солнечными лучами. Однако существовал способ быстро и не затратно решить эту проблему за счет других: изгнать бездонный омут в какой-то другой водоем и оставить его там творить свои бесчинства. — Где в последнее время проявлялся бездонный омут? — спросил Лань Ванцзи. Лань Сичэнь молча указал на небо. Он указывал точно на солнце. Вэй Усянь и Цзян Чэн молчаливо и понимающе переглянулись: «Орден Цишань Вэнь». Стоящий позади заклинателей Вэнь Нин, опустил голову. От одного упоминания этого ордена, некоторые заклинатели про себя произнесли проклятия в адрес Вэней, в то время, как Венлинг сложила руки в молитве, за невинные души погибшие в этой войне. В мире существовало огромное множество кланов и орденов, числом превосходящих даже звезды на небе. Но один выделился среди всех и несомненным колоссом возвышался над остальными – Орден Цишань Вэнь. Клановым узором клана Вэнь было солнце, означающее, что они могли «соперничать с солнцем в сиянии и сравняться с ним в долголетии». Резиденция их Ордена отличалась довольно приличными масштабами и была сопоставима по размеру с целым городом. Она называлась «Небо без Ночи», или «Безночный Город Небожителей», поскольку считалось, что тьма никогда не накрывала ее. Младшее поколение знало о Безночном городе, только то что шестнадцать лет назад, там произошла кровавая баня, которую устроил Старейшина Илин. Орден Цишань Вэнь не зря назывался колоссом: ни один другой клан не смог даже сравниться с ним ни в численности адептов, ни в мощи, ни в землевладениях, ни в силе магических артефактов. Огромное количество заклинателей из других кланов почли за великую честь присоединиться к этому Ордену. Однако если принять во внимание то, какими способами клан Вэнь привык решать свои проблемы, то вероятность того, что бездонный омут в город Цайи пригнали именно они, становилась очень высока. Несмотря на то, что Вэй Усянь и остальные поняли, откуда здесь вдруг взялся бездонный омут, они продолжили хранить молчание. Даже если это и оказалось делом рук Ордена Цишань Вэнь, то неважно, как бы сильно юноши обвиняли или порицали их – результат все равно будет нулевым. Во-первых, клан Вэнь ни за что не признает своей вины, а во-вторых, никаких возмещений убытков от них тоже ждать не стоит. Один адепт возмутился: — Из-за того, что они пригнали сюда бездонный омут, город Цайи теперь в большой опасности. Если воронка продолжит разрастаться, то рано или поздно она дойдет до водных каналов городка, и тогда все его жители окажутся в лапах этого монстра. Вот уж действительно… Ордену Гусу Лань теперь придется разгребать чужие проблемы, а это никогда не сулило ничего хорошего. Лань Сичэнь вздохнул: — Довольно. Довольно. Давайте возвращаться в город. В месте переправы они погрузились в новые лодки и погребли к своеобразному центру города, где всегда собирались толпы людей. Вскоре они миновали арочный мост и вышли к главному водному каналу. Вэй Усянь тем временем принялся за старое. Он отложил весло в сторону, поставил одну ногу на борт лодки, глянул на свое отражение, дабы удостовериться, что с его волосами все в порядке, и стал посылать обольстительные и кокетливые взгляды по обеим сторонам, словно не он только что ловил речных гулей и сбежал из гигантского беззубого рта бездонного омута: — Сестрицы, сколько стоит полкило локв? Цзян Чэн закатил глаза, Вэй Венлинг бросила беспокойный взгляд на отца. Лань Ванцзи сильнее сжал рукоять меча, и Венлинг пришлось подавить рвущийся наружу смех. Вэй Усянь был молод и исключительно хорош собой, а его задор и боевой настрой давали повод сравнить его с «бесхозным персиком, распускающим цветы без надзора». От подобного сравнения Лань Цзинъи рассмеялся: — Шицзе, теперь я буду звать тебя персиком, и не спускать с тебя глаз. Венлинг переглянулась с Цзинъи, после чего оба согнулись пополам от смеха. Даже Сычжуй скрывал смех за кашлем. Цзян Чэн вопросительно смотрел на Венлинг, однако поняв, что девушка нескоро перестанет смеяться, он перевел взгляд на Сычжуя. — Когда мы гуляем в Цайи, А-Юи обязательно пройдёт по всем лавкам и пообщается с каждым торговцев, — пояснил юноша. — Некоторые даже дарят ей подарки. Цзян Чэн потер точку между бровей, мужчина прошептал: — И почему я не удивлён? — Старейшину Илин не раз видели в компании разносортных дам, — сказал Глава Яо. Венлинг не поняла к чему это было сказано. И когда отец напрягся, она коснулась его руки. — Это всего лишь слухи, — прошептала девушка. — Папа не такой. — Не удивлен, что у его дочери грязные гены, — скривился Глава Оуян. Наступила тишина. Оуян Цзычжэнь воскликнул: — Отец, что ты такое говоришь? Лань Сычжуй и Лань Цзинъи переменились в лице, обоим юношам так и хотелось пригвоздить Главу Оуян к полу. Венлинг продолжала держать одну руку отца, при этом, успев, отцепить ножны Бичэня, прежде чем мужчина потянулся к мечу второй рукой. Глава Оуян хотел продолжить, однако все внимание заклинателей привлекло знакомое тресканье. Все повернулись к Главе Цзян, однако внимание самого мужчины было приковано к племяннику. На руке Цзинь Лина, Цзыдянь искрился фиолетовыми молниями. Когда на горе Луаньцзан, перед тем как встать к Вэй Венлинг плечом к плечу, Цзян Чэн передал племяннику кольцо. После всего произошедшего, он так и не забрал его. Цзинь Лин не раз брал у дяди Цзыдянь, однако тот ни разу не вел себя так как сейчас, поэтому юноша с испугом смотрел на кольцо. Цзян Чэн подошел  ближе к племяннику, и сказал: — Цзинь Лин успокойся. Цзыдянь мог улавливать любой скачок эмоций своего хозяина. Кольцо начиналось искриться, стоило ощутить нарастающий гнев или раздражение, а стоило дать эмоциям волю, как кольцо превращалось в кнут. — Смотри на меня, и сосредоточься на дыхание, — повторил Цзян Чэн. Цзинь Лин повторил его действия, и вскоре искры пропали. Юноша облегченно выдохнул, и с радостью сняв кольцо передал его дяде. Вернувшись к своему хозяину Цзыдянь заискрился с новой силой, вновь напугав Цзин Лина. Цзян Чэн подошел ближе к племяннику и положив руку ему на плечо, обернулся к Главе Оуян. В его фиалковых глазах отражались молнии Цзыдяня, и Венлинг не заметила, как засмотрелась на мужчину. В руках Цзян Чэна Цзыдянь обратился в фиолетовый кнут, и мужчина сказал: — Глава Оуян, что же вы имели в виду говоря эти слова? Глава Оуян со страхом смотрел на фиолетовый кнут, смотреть в глаза Главе Цзян было еще страшнее. — Я сказал, что не удивлен, что с образом жизни Вэй Усяня, его дочь тоже унаследовала грязные гены, — ответил мужчина. — О каких грязных генах, вы говорите? — спросил Глава Цзян, голос его был пропитан ядом. За Главу Оуян ответил осмелевший заклинатель из мелкого клана: — Все знаю, что Цансэ Саньжэнь была девушкой легкого поведения, за ней бегали толпы мужчин, а когда она забеременела от Главы Ордена, тот выдал ее за слугу. Вэй Усянь видимо унаследовал нрав матери, потому что у самого нрав был легким, все знают, что он любил поразвлечься с девушками. Видимо одна из проституток и подарила ему дитя, вот опять гены сыграли злую шутку. По рассказам Вэй Венлинг нечем не отличается от отца и бабки, такая же ветреная особа. Глава Цзян пока не поздно, могу посоветовать, вам расторгнуть помолвку. — Как ты смеешь такое говорить! — больше не сдерживался Лань Ванцзи. — Шень Люнь, говорит правду, — ответил Глава Оуян. — Что из этого вы называете правдой? Это всего лишь слухи гуляющие по Поднебесной! — воскликнул Лань Цзинъи. — И только такие идиоты, как Вы могли в них поверить! Цзинь Лин с ним согласился: — Где были Ваши глаза, когда нам показывали семью Вэй? Как Вэй Усянь может быть сыном Главы Ордена, если он был копией своего отца? Неужели люди вступившие в брак против своей воли, вели себя так как они? Лань Сычжуй не стал отчитывать друга за оскорбление Главы Ордена: — Вэй Юи моя сестра, я рос вместе с ней и знаю ее лучше всех. Из тех воспоминаний, что были показаны, я могу сказать, что Венлинг действительно дочь своего отца. Однако только Глава Цзян сможет подтвердить мои выводы, как человек, что с детства рос вместе с Вэй Усянем. Цзян Чэн смерил всех холодным взглядом, и посмотрел на Сычжуя. — Какие выводы ты сделал, нэйсюн? — голос Главы Цзян больше не был пропитан ядом. От молчавшего до этого Не Хуайсана раздался писк, Лань Цзинъи так и поперхнулся, а Цзинь Лин самодовольно посмотрел на шокированных заклинателей. «Будете знать, как указывать моему дяде, на ком ему жениться!» В глазах Сычжуя отразилось недовольство от того как его назвали, тем не менее он продолжил: — Я не раз замечал, Юи достаточно и половины палочки благовоний, чтобы расположить к себе людей. Ей нравится, когда ей оказывают внимание, и ей нравится, дарить это внимание другим. Она не видит разницы в общении между слугами и господами, так же как и не видит разницы в общении мужчин и женщин. Однако Венлинг никогда не позволяла себя вольностей. Разговоры для знакомых и действия для близких... — То как она ведет себя со взрослыми юношами абсолютно безнравственно! — напомнил Глава Яо. — Этот юноша буквально виснет на ней, а та только и рада ему угодить! Глава Яо указал на Лань Цзинъи, тот стушевал под направленные на него взгляды. Сколько он себя помнит, их отношение с Венлинг всегда были такими. Он любит быть в её объятиях, лежать на ее коленях, когда та читает, ему нравится когда та, гладит его по голове, и он не видит в этом нечего плохого. Они росли все вместе, разумеется он, считает А-Юи самой красивой девушкой из всех красавиц в Поднебесной, но он не считает ее девушкой в том плане о котором все говорят. Они друзья, товарищи, соклановцы, но больше всего ему нравится относиться к Юи, как к старшей сестре. Она ведь всегда рядом. Поэтому когда Глава Яо исковеркал их взаимоотношения, Цзинъи опешил, как он может думать о Вэй Юи в том смысле. Юноше стало неприятно, ему хотелось высказать все что он думает в лицо Главе Яо, однако стоило ему поднять глаза, как его взгляд упал на спину человека в белых одеяниях, стоящего перед ним. — То чем занимаются мои дети, в своем доме, это их дело, — холодно произнёс Лань Ванцзи. Вместе с отцом Венлинг подошла к Цзинъи, однако девушка не знала, что говорить и отвечать на все эти заявления. Это ведь неправда! Но кто ей поверит? Поэтому сейчас, она стояла за отцом, рядом с братом и шиди. Не сводя глаз с Главы Яо, Лань Сычжуй закончил свою речь: — Как я говорил ранее, Юи прекрасно знает с кем позволительно, а с кем нет ее общение и какие-либо вольности. Своим поведением она никогда не приносит проблемы Ордену Лань. На последнем предложение Лань Цижэнь кашлянул, и Сычжую пришлось исправиться: — Своей общительностью Вэй Юи никогда не приносила Ордену Лань проблемы. Мэй, как и ее отец оба очень общительные и тактильные люди. Им нравится общаться с простыми людьми, вроде торговцев, а их общая харизма и доброжелательность помогает им расположить к себе людей, но не Вэй Усянь, не Вэй Юи никогда не позволяли себе, что-то большее. Я прав, мэйфу? Улыбка на лице Лань Сычжуя был настоящим вызовом Главе Цзян, теперь тому придется многое доказать. Глава Цзян кивнул: — Я рос вместе с Вэй Усянем, и то что ты сказал абсолютная правда. Он никогда не позволял себе лишнего в отношениях с девушками, будь это служанки, госпожи или наши шимэй. — Однако их отношения с покойной Девой Цзян до самой ее смерти вызывали кучу слухов! — воскликнул Глава Оуян. — Глава Оуян! — сказал Лань Ванцзи. Цзинь Лин напрягся при упоминании его матери. Цзян Чэн сильнее сжал плечо племянника. — Как и сказал Ханьгуан-Цзюнь, наши отношения с сестрой, в нашем доме это наше дело, — холодно произнёс Цзян Чэн. — А-Цзе... Видела в Вэй Усяне лишь младшего брата, как и он видел в ней лишь сестру. Если бы не тот факт, что Венлинг является дочерью Вэй Усяня, я бы мог поклясться, что он даже за руку с девушкой не держался! Глава Оуян захлопнул рот. — Вэй Венлинг – дочь Ханьгуан-Цзюня, племянница Главы Лань и моя невеста, — Глава Цзян обвел присутствующих холодным взглядом. — То что она дочь Вэй Усяня меняет лишь ее фамилию, а статус ее матери, как и родного отца меня не волнует. Заклинатели погрузились в тишину обдумывая сказанные слова, Лань Цижэнь решил кое-что прояснить: — Раз Лань Сычжуй и Глава Цзян объяснили особенности поведения своей сестры и...шисюна, я как единственный из находившихся здесь заклинателей своего поколения, хочу сказать немного о Цансэ Саньжэнь. Нрав Цансэ был заложен на горе где она обучалась, в тот год, когда она спустилась с нее, она проходила обучение у нас в Гусу. В тот год в Гусу обучались и все наследники Великих Сект: отцы нынешних Глав Ордена Лань, Цзян, Не и Цзинь, а также Вэнь Жохань и я. Мы хорошо сдружились и часто посещали охоты вместе, поэтому когда на одной из охот наши жизни спасла девушка, очень удивились. Цансэ действительно была такой, какой ее описывают в народе. Наш с братом отец предложил ей погостить в Ордене Лань, неудивительно, что после этого многие в самом деле влюбились в нее. Она была не от мира всего, то что нам казалось правильным, ей казалось странным: Цансэ не понимала обыденные вещи, вместо того, чтобы давать выделенным ей служанкам указания, ее можно было встретить весело болтавшей с ними. Цансэ не видела разницы в статусе, этим она и понравилась Цзян Фэнмяню. Лань Цижэнь видел с каким интересом его внучка и бывший ученик слушают его рассказ. Навряд ли Цзян Фэнмянь делился с сыном подробностями своей молодости, а Цансэ так и не довелось рассказать об этом своему сыну... Сам для себя Цижэнь решил, что при первой же возможности расскажет им все, что знает, и пусть после этого его проклянут его предки. Цансэ и Фэнмянь точно это одобрят, а может и простят его за все. Он продолжил: — Юньмэн издавна славится своей любовью к свободе и тем, что все там равны. Фэнмянь увидел в Цансэ настоящий дух Юньмэн Цзяна. На обучении наследника Цзян сопровождал Первый ученик, Вэй Чанцзэ. Его родители были обычными крестьянами, поэтому Чанцзэ, чтобы помочь родителям, стал слугой на Пристани Лотоса, тогда-то Глава Ордена и заметил его потенциал в заклинательстве. Чанцзэ стал тренироваться на равных с наследником и вскоре те сдружились, Глава Ордена помогал Чанцзэ раскрыть свой потенциал, и вскоре тот стал Первым учеником. Фэнмянь и Цансэ стали лучшими друзьями, в то время как с Чанцэ их с Цансэ отношения были напряженными, тот тоже считал, что она слишком легкомысленная и ветреная, однако все изменилось на одной из охот. Тогда по моей вине Чанцзэ и Фэнмянь чуть не погибли, если бы не Цансэ. После того случая Цансэ ушла из Гусу поклявшись больше не переступать их порог, несколько месяцев она охотилась одна по всей Поднебесной, потом же она стала появляться и гостить в Великих Орденах у своих старых друзей, порог Гусу она так и не переступила. Зато осесть на долгое время она смогла в Юньмэне. Глава Ордена принял ее как родную дочь, Цансэ так и не стала адептом Ордена, так как ее душа всегда рвалась в путешествие, она не могла позволить себе долго сидеть без дела. И Чанцзэ и Фэнмянь знали, что этот день настанет. Он настал именно тогда, когда я приехал с поручением от брата в Пристань Лотоса. Мне своими глазами довелось увидеть с каким страхом Чанцзэ и Фэнмянь смотрели вслед вошедшей в кабинет Главы, Цансэ. Вечером того же дня Чанцзэ пришел к Главе Ордена с просьбой отпустить его, на что Глава очень удивился, однако узнав причину, только дал свое отцовское благословение, так как родители Чанцзэ к тому времени погибли из-за болезни. Следующим утром вся Пристань хотела устроить проводы заклинателей, однако тех уже давно не было. Фэнмянь тогда сказал мне, что он лично проводил их до границы с Мэшань Юй, и там они и прощались. После этого все что мы знали о них это лишь слухи, никто не знал где они. Каждый из нас получал письмо от них, а также подарки для детей. Вэй Чанцзэ и Цансэ Саньжэнь любили друг друга, слухи о связях Цансэ и Фэнмяня, лишь слухи. Фэнмянь был наследником со своими проблемами, а Цансэ была свободной от всего этого, это помогло им обоим стать теми кем они стали, они оба научились многому друг у друга. Их связывала лишь крепкая дружба, Цзян Фэнмянь искренне радовался за этих двоих. Лань Цижэнь замолчал давая заклинателям обдумать свои слова. — Впредь я надеюсь, что вы все перестанете верить пустым слухам, придуманными, чтобы утолить свое любопытство. Это касается не только молодое поколение, но и не менее уважаемых Глав Ордена. Глава Цзян, вам не стоит переживать, Вэй Юи молодая госпожа и обучалась необходимым для госпожи манерам. Хотя не могу не отметить, что кое-где мои племянники давали ей спуску, — заметил Лань Цижэнь. Цзян Чэн усмехнулся, мужчина сложил руки в поклоне: — Мне незачем переживать, Учитель Лань. — Юи? Все повернулись к говорившему. Лань Сычжуй стоял рядом с Венлинг. Девушка зарылась носом в одежды Ханьгуан-Цзюня, а тот в свою очередь мягко гладил дочь по спине. Лань Цзинъи неуверенно подошел к ним: — Шицзе, мне... Венлинг повернулась к нему, как всегда, мягко улыбнувшись, она взъерошила его волосы. — Все нормально. — Девушка холодно обратилась к заклинателям: — В этом и есть ваша главная проблема. Вместо того чтобы думать самим, вы слушаете бредни других. Меня не волнует, что вы говорите обо мне, за свою жизнь я слышала много всякого разного, так что обращать на все это внимание у меня нет ни времени, ни желания. Однако впредь прежде, чем обвинять в чем-то моих родных, советую хорошенько подумать. С этими словами Венлинг с улыбкой вернула отцу Бичэнь, и обняв братьев за плечи отошла в сторону. Проходя рядом с Цзян Чэном и Цзинь Лином, она кивнула обоим в знак благодарности. Заклинатели вернулись к просмотру. Женщина приподняла свою бамбуковую шляпу в знак приветствия и с улыбкой произнесла: — Молодой заклинатель, тебе не нужно платить. Хочешь, я подарю тебе одну просто так? Диалект У звучал ласково и нежно, приятно и сладко для уха. Губы говорящего двигались в мелодичном ритме, окутывая слушающего теплыми и мягкими волнами. Вэй Усянь сложил ладони перед грудью: — Если мне подарит его Сестрица, то, конечно, хочу! — Кто же будет отказываться от такой вкуснятины, — усмехнулась Венлинг. Женщина запустила руку в корзину и бросила ему круглую наливную локву: — Можешь не быть таким церемонным. Это тебе за то, что ты такой красивый! Лодки продолжали двигаться навстречу друг другу, быстро сровнялись и тут же разошлись. Вэй Усянь обернулся, ловко поймал локву и, смеясь, произнес: — Сестрица еще красивее! Все то время, пока Вэй Усянь рисовался перед женщинами и кокетничал направо и налево, Лань Ванцзи деликатно смотрел прямо перед собой, излучая благородство и душевную чистоту. Вэй Усянь щеголевато подбрасывал яблоко и внезапно указал на Лань Ванцзи: — Сестрицы, а он, по-вашему, красивый? Венлинг перевела взгляд на отца, тот с теплотой в глазах смотрел на эту картину. Лань Ванцзи никак не ожидал, что Вэй Усянь вдруг заговорит о нем. Пока он колебался с ответом, женщины со своих лодок ответили хором: — Даже еще красивее! Среди их стройных голосов послышался также смех нескольких мужчин. — Тогда, может быть, кто-нибудь из вас хочет подарить локву и ему? Если я получу от вас яблоко, а он – нет, то боюсь, он начнет ревновать, когда мы вернемся домой! — сказал Вэй Усянь. Венлинг вторила смеху женщин. Звонкий смех, напоминающий пение иволги, эхом разнесся по всей реке. Еще одна женщина подплыла к ним навстречу, стоя на своей лодке: — Хорошо, хорошо, будет тебе и второе. Поберегись и лови, молодой заклинатель! Вторая локва приземлилась ему в другую руку, и Вэй Усянь крикнул женщине вслед: — Сестрица, ты не только красива, но еще и мила. В следующий раз, когда я окажусь здесь, я куплю у тебя целую корзину! Тембр голоса женщины был глубоким и богатым. Она оказалась посмелее остальных и указала на Лань Ванцзи: — Приводи и его с собой. Все приходите к нам за фруктами! Венлинг с интересом разглядывала женщину: — Почему она кажется мне знакомой? — Это же госпожа Фо! — воскликнул Лань Цзинъи. — Только здесь она куда моложе. — Кто это? — спросил Цзинь Лин. Пока Венлинг сверлила отца самодовольным взглядом, Лань Сычжуй объяснил: — Орден Лань всегда покупает локвы у госпожи Фо. Вэй Усянь помахал локвой перед глазами Лань Ванцзи, но тот не отвел взгляда: — Убери. Венлинг хлопнула себя по лицу: — Отец... Вэй Усянь послушался его: — А я знал, что ты откажешься взять ее, так что я и не собирался тебя угощать. Цзян Чэн, лови! Как раз в это время лодка Цзян Чэна проплывала мимо. Он поймал локву одной рукой, и слабая улыбка проскользнула на его лице, затем сразу же сменившись привычным недовольным фырканьем: — Ты опять кокетничал со всеми подряд? — Он кокетничает со всеми подряд, но нечего более, — сам не зная для кого повторил Цзян Чэн. Мужчина не обратил внимания, как от его слов Лань Ванцзи расслабился. — Сгинь с глаз долой! — оскалился довольный собой Вэй Усянь, а потом повернулся. — Лань Чжань, ты ведь из Гусу, значит, умеешь говорить на этом диалекте, да? Научи меня вашим бранным словам. Лань Ванцзи бросил на него очередной «убожество» взгляд и перешел на другую лодку. — Этот взгляд считается, за сказанное «убожество»? — спросил Цзинъи. — Определенно, — кивнула Вэй Венлинг. Вэй Усянь же на самом деле и не ждал от него ответа, а просто хотел подразнить. Он услышал, как мягко и нежно звучит диалект У, и подумал, что Лань Ванцзи непременно говорил на нем в детстве. Венлинг задумалась, она никогда не слышала, чтобы отец говорил на диалекте У. Девушка сделала себе мысленную пометку, спросить об этом у дяди. Вэй Усянь сделал еще один глоток рисового вина, поднял со дна лодки весло и ринулся вперед, надеясь обогнать Цзян Чэна. Лань Ванцзи в это время стоял бок о бок с Лань Сичэнем, и сейчас даже выражения их лиц выглядели одинаковыми: оба будто погружены в невеселые думы о том, что делать с бездонным омутом и что сказать главе города Цайи. Мимо них проплыла лодка, до отказа груженая корзинами с большими, наливными локвами. Лань Ванцзи мельком взглянул на нее и продолжил смотреть вперед. Но Лань Сичэнь вдруг сказал ему: — Если тебе так хочется локв, может быть, купим корзину? — … — ... — О дядя, как же тебя здесь не хватает, — рассмеялась Венлинг. Лань Ванцзи раздраженно взмахнул рукавами: — Я не хочу! И перешел на другую лодку.