***
Неспешно приподнимаю бокал белого полусладкого, облокотившими на капот автомобиля. Безлюдно. Персиковый закат, небольшое искусственное озеро и теплая улыбка партнёра по вечеру. Всё, что было необходимо именно сей час. — Ты любила? — Мне казалось. — сухо отвечаю я, вновь отпивая напиток с приятным мускатным привкусом. — Когда тебе шестнадцать чувства редуцированы и остры. — Че блять? Тебе было шестнадцать?! — немного опешив интересуется Дима, и я вновь обращаю внимание на мимику на его лице. Кажется, он никогда не может быть лжив. Попросту потому, что не умеет врать. — Почти семнадцать. — ехидно отвечаю я, искренне восхищаясь штилю внутри сознания. Встречи с психологом определённо не прошли даром. — Как можно спать с девочкой, которая только поступила к тебе на курс? — риторический вопрос блогера вновь напоминает о гномике-болтуне. Кажется, пора купить кляп для дружочка. Уж очень болтлив. — Эмиль любит обострять и утрировать. А я же любила ощущение новизны и созависимости. Странно, но сперва мне казалось, что и вовсе не проживу без него ни дня, а его холодность казалось убийственной. Но всё было иначе. Он был обречён нашими отношениями, казалось, что удавка на его шее затягивается немного сильнее, когда я отвечала на сообщение дольше обычного. — Какого это? Ощущать на себе тело взрослого мужика, когда ты сама ещё подросток? — его вопрос не задевает, нет, но оставляет отпечаток. Такой массивный, глубокий и с кровавыми подтеками. Показалось, что он жестоко режет сердечной мышце, где хранятся самые чувственные воспоминания. — Ему было чуть больше тридцати, а его тело и вовсе выглядело изрядно моложе… И пробивает ток. Я мыслю о нем в прошедшем времени. Он не существует в моем настоящем, однако в прошлом занял весомую позицию. Страшно. — Не представляю, что я сейчас буду трахаться с шестнадцатилетней девчонкой. Я, конечно, бываю мудаком, но я не конченный. — на выдохе опустошает бокал спиртного. — Предпочитаешь нарушать правила? Нетрезвый водитель—убийца. — Выветрится через пару часов. Убивать пешеходов я не планировал… — уверенно заявляет мужчина, немного приподнимая уголки губ. — Ну, разве что выехать на встречку. Усмехаюсь. — Твоя самая заветная мечта? Его неожиданный вопрос заставляет заострить внимание и задуматься. Усердно капаюсь в нейронных связях, стараясь обнаружить необходимое. И кажется, оно отображается на поверхности. Вот, протяни маленькие мыслительные ручки и окажись в расколотых на части воспоминаниях. Жестоко. — Избавиться. — уверенно заявляю я, немного выставляя вперёд левое запястье с несколькими глубокими порезами. — Но не от них, а от внутренних. — Ты пыталась вскрыть вены? Эмоция недоумения прокатывается по лицу блогера, и я усмешливо покачиваю головой. — Нет. Просто таким образом моя мать восполняла свою любовь. — предательские слёзы подступают к слизистой глаз, и я судорожно моргаю, стараясь избавиться от столь нелепого проявления слабости. Я не слаба к прошлому, нет. Я слаба к эмоционально зависимому прошлому. — Че блять? Тебя насиловала собственная мать? — вопросы Димы глухими вскриками поражают барабанную перепонку. Залпом выпивает вино и немного жмурится. Кажется, пытается избавиться от надоедливых грубо всплывающих обрывков фантазии. — Поверь, всего несколько лет назад я не могла произносить подобное. Казалось я оскверняю свою семью. Всегда есть семьи, где хуже, верно? Синдром жертвы, не иначе. — Есть, где и лучше. Еле заметно киваю, немного отпивая из фужера. И вновь привкус муската. — Первый порез был небольшой, мать случайно вонзила мне иглу под шестое ребро, пока подшивала новогоднее платье. Кажется, мне было восемь. Слёзы, истерика и шаблон «я тебя люблю» успокаивали. Ну, мама же любит. — Блять, это реалии? Что за пиздец! Дима вновь берет бутылку со спиртным, наполняет бокал и немного отпивает. Кажется, моя история оказалась столь занимательна, что требует подпитку этилового. Чтобы горела лучше. — Вторая за растяжку на моем бедре. Она решила, что я стала набирать вес и больше не смогу заниматься атлетикой, если стану размерами со слона. Учтиво. И она ее сковырнула. Ножницами. Тяжело было объяснить, что роль эластина и кератина здесь верховна, начинающийся менструальный цикл и гормональные перестройки. — На сегодня достаточно. Извини, что вывалила, но я настолько избита мнимыми шаблонными, что готова вновь причинить себе боль, дабы их уничтожить. — А уничтожила меня. — Скорее вдохновила, чтобы разглядывал внутренности дам, а не их внешность. Сонная коротконогая дама устало плетётся по травке, заинтересованно всматриваясь в наши лица. Поздравляю, милая, ты живешь в семье, где очевидно, лучше. — Сможешь завтра приехать на квартирник? Учти, у меня слабое сердце! — улыбчиво произносит Дима, определённо стараясь сменить вектор диалога на более позитивный. — Цири, ты будешь меня ждать? Корги добродушно виляет хвостиков и мило тявкает. Она определённо меня понимает! — Она—тотемное животное Эмиля. — смеясь заявляю я, наконец-то опустошая бокал. — Он такой же сонный малыш с большими подслушивающими ушами и томным взглядом доброты и наигранности, когда будет необходимо выпросить какую-нибудь плюшку! — О да! Он и любые команды готов выполнить за какой-то крутой сценарий, прикольное предложение и контракт на несколько лямов. Мое лицо мгновенно становится серьёзным. — Он так мало берет? Наигранно серьёзным. Шумный смех вдохновляет окружающую атмосферу на позитивные тенденции, медленно покачивая молекулы кислорода. Кажется, мне здесь рады.***