***
Малфой-Мэнор не был похож на обычные дома. В нем не чувствовалась жизнь и казалось, что от одного его вида можно заледенеть превратившись в статую. Нет не потому, что его толстые, каменные, серые стены не грели своих обитателей длинными, зимними ночами. И не потому, что большинство его комнат почти пустовало, из-за отсутствия мебели. Просто в них не было слышно ничего, казалось, даже воздух здесь способен впитывать звуки, навевая тоску, которая словно железными тисками сжимала грудь. Когда Фел была здесь в прошлый раз, она не заметила этого, за шумом и весельем благотворительного вечера. Мерлин, как много времени прошло с тех пор! Гостей принимали в центральном корпусе замка, отремонтированном и начищенном до блеска. А все погрешности были искусно скрыты талантливой рукой Дафны Хиггс в буйстве цветов. Сейчас же ведомая домовиком, Фел брела в направлении северного крыла. Местами облупившиеся, стены мрачными утесами нависали над ее головой. Редкие свечи в настенных канделябрах сами собой загоравшиеся на их пути, почти не давали света. А темный, растрескавшийся камень полов, глухим эхом возвращал каждый шаг. Кое-где сквозь приоткрытые двери можно было рассмотреть захламленные помещения, в которых трудолюбивые домовики пытались соскрести липкую паутину и застаревшую пыль, с потемневшей от времени мебели, или потускневших рам картин. Но эти комнаты упорно продолжали хранить пустоту и угнетенность, словно подражая своим хозяевам. В Малфой-Мэноре было холодно. Мелко дрожа и плотно кутаясь в свой молочный кардиган, Фел громко чихнула, упорно убеждая себя, что это от недавно выпитого зелья, а не от летающей в воздухе пыли. Соврать родителям было легким делом, бабушке же намного сложнее. Элисия знала внучку как облупленную, и любая лишняя морщинка на ее белом личике, могла выдать правду проницательной волшебнице, не спеши она так в гости. Но Фел удалось подобрать наилучшее время для оглашении своей болезни — пять минут до перемещения. Поэтому миссис Руквуд оставалось лишь проворчать : «Когда только вы научитесь меня слушать? Лишь зря лошадей измучили», и раздосадованно покачав головой удалиться из спальни «больной» внучки. Фелисити до одури не хотелось признавать свое одобрение идеи Малфоя с зельем, но она все таки была хороша. Товар из лавки Уизли сработал на все сто, а время побега было выбрано идеально. Все домочадцы Малфоев, Руквудов и Фикельмон отсутствовали, давая им с Эбби фору во времени. Оставалось лишь узнать какого дракла, она выбрала для работы именно это место среди десятков имений их знакомых. Поднявшись по тускло освещенной, каменной лестнице на второй этаж, домовик провел гостью в самый конец еще одного пустынного крыла замка. Вежливо поклонившись, он открыл перед Фел массивную, тяжелую, дубовую дверь, а затем с глухим хлопком исчез. Комната в которой оказалось девушка, утопала в густом сумраке. Из-за занавешенных темными, тяжелыми шторами высоких окон, пробивались скупые лучи закатного солнца. Она отличалась от тех помещений, которые Фел уже видела на пути. Не только тем, что здесь был сделан ремонт. Она оказалось просто вылизана до блеска. Невозможно высокие потолки, темный паркет пола, выкрашенные в темно-изумрудный цвет стены со вставками изящной лепнины в виде рамок для картин. Старинная люстра и резной комод для одежды. Все вместе это являлось эдакой смесью современного минимализма, с вкраплениями многовекового аристократического шика. Стоящую у противоположной стены слишком низкую кровать, небрежно застилал мягкий, серый плед, края которого крупными складками лежали на паркете. А на стоящих в изголовье прикроватных тумбочках и полу, было расставлено множество холстов без рам. Написанных рукой явно магловского художника. Взгляд Фелисити зацепился за огромного размера дубовый стол. Он буквально ломился под весом многочисленных, пробирок, склянок, колб, исписанных пергаментов, разнообразных коробочек и книг. Книги вообще были повсюду. Они стояли стопками на столе, у кровати и даже в углах на полу. Девушка была твердо уверена в том, что в Мэноре, как и в любом поместье чистокровных волшебников имелась своя, причем наверняка не маленькая библиотека. Как и лаборатория. Но увиденное ею заставляло понять, что хозяин комнаты нуждался в постоянных исследованиях и тренировках по зельеварению. У Фел не было никаких сомнений в том, что ее привели в комнату Скорпиуса Малфоя. Из притаившейся в левой стене двери, за которой по видимому скрывалась ванная комната, вышла Эбигейл. Совсем не удивившись присутствию гостьи, она плюхнулась в кресло возле окна и наконец-то подняла глаза на стоящую посреди комнаты девушку. — Люблю, когда люди пунктуальны, — проговорила она, медленно закинув ногу на ногу. На ней был обтягивающий белый гольф и мешковатые светлые брюки, явно не ее размера. — А я ненавижу, когда меня не держат в курсе событий, — ответила Фел, снова громко чихая, и попутно вытирая слезу. — Я тебя предупредила. Вытянув из своей сумки журнал, Яксли начала перелистывать страницы, с явным безразличием к состоянию собеседницы. На глянцевой обложке красовался полу-оголенный мужчина в праздничном костюме приуроченному магловскому празднику Хэллоуин. Заинтересовано прищурившись, слизеринка перевернула журнал в вертикальное положение и удивленно подняла брови, заприметив для себя пикантный контент. Фел устало вздохнула и поправив торчащие на висках кудри, приблизилась к девушке. — В следующий раз, будь добра, присылай своего ворона, а не обиженного на жизнь слизеринца. — Ворон Малфоя, к сожалению он ненавидит сов. Да и времени было слишком мало, план нарисовался спонтанно. — Ответила девушка не отрывая глаз от глянца. — Как можно ненавидеть сов? — Недоуменно пробормотала Фел, остановившись позади Эбби, она заглянула ей через плечо в журнал. Сказать, что увиденное удивило не сказать ничего. До этого момента Фел считала, что ее не интересует мужская красота. Не доросла еще. Но видимо она глубоко ошибалась. Походу магловские журналы подобного плана заполучить легче чем в магическом мире. — Думаю ему не понравиться, что я треплюсь об этом. Давай ка лучше займемся делом,— подняв голову и хитро сверкнув глазами, Яксли захлопнула журнал на самом интересном месте. — Разве не удобнее будет переместиться в библиотеку? — Скорп сказал, не скитаться по дому. Не желательно, чтобы Нарцисса знала о нашем присутствии. — Хочешь сказать, что домовики хранят молчание о том, кто приходит в Мэнор? Мне нельзя здесь находиться. О чем ты вообще думала?! — Возмущенно всплеснула руками Фел. Взмахнув своей палочкой, Эбби переместила внушительную стопку книг с пола на кровать, и улеглась следом, рассматривая свой маникюр с самым что не наесть невозмутимым видом. — Конечно нет, — спокойно произнесла Яксли. — Они обязаны уведомить своего хозяина. Вот только с недавних пор, бизнес отца Скорпа накрылся. А когда мистер Малфой понял, что дела ведут к процедуре банкротства, то переписал дом на сына. Поэтому это единственное надежное для нас место в Англии. — Я бы не сказала, что в списке лиц, которым я доверяю, находиться Малфой, — скривилась Фел переваривая услышанную информацию. То есть Скорпиус теперь хозяин Мэнора? Наверное этот договор искал его отец, когда Малфой заявился к ней в танцкласс. Черт. Засранец и тогда смог испортить ей настроение. — Очень зря, я бы могла доверить Скорпиусу свою жизнь, — понизив тон, и смотря в упор на Фел ответила ей Яксли. Фелисити в ответ бросила на девушку нервный взгляд и попыталась проникнуться ее эмоциями. Слизеринка не врала в который раз, подтверждая невообразимую связь между ними с Малфоем. Связь, которая для нее была не постижимой. — Не зря же говорят, что ты безумна, — прервав затянувшуюся паузу ответила Фелисити, садясь на кровать. — Ага, а еще говорят, что ты по уши влюбленная в Монтегю, дурочка. Но едва ли это похоже на правду, — улыбнулась Яксли. Фел прищурилась. Ей не нравилось когда задевают ее эмоции. Особенно те, в которых она сама еще не разобралась. Хотя возможно все проще, чем кажется и это она сама себя запутала. — Собираешься поговорить о личной жизни? — Нет, копаться в нижнем белье, прерогатива младшей Забини. — Хорошо, не хочу схлопотать в дальнейшем, подобно Розмари, — подмигнула ей когтевранка в ответ за Николь и принялась доставать принесенные книги из своей маленькой на вид сумочки. Молча радуясь тому, что существует Заклятие незримого расширения. Ведь в руках такую тяжесть ей было бы не утащить. — Знаешь, может и хорошо, что ты так усердно доверяешь слухам. Меньше знаешь — крепче спишь, — едко произнесла Эбигейл взяв из стопки, старинный фолиант. Яксли навела справки и сравнила вырванный листок с перечнем языков, что владел таинственный переводчик. Фелисити до сих пор бесила недосказанность в их совместной миссии. Если бы Яксли сказала ей об происхождение языка месяц назад, то она бы уже давно смогла что-то изучить самостоятельно. Но слизеринка ничто никогда не отдаст без выгоды для самой себя. И это единственный выход в их ситуации, по крайней мере до тех пор, пока они не смогут хоть немного доверять друг другу. Одна потемневшая книга в обшарпанной обложке сменялась на другую, склонившиеся над кроватью девушки усердно бегали глазами по пожелтевшим страницам. Пролистав стопку старых словарей и парочку литературных произведений для сравнения, Эбби утвердительно заявила. — Старомэнский язык! Фикельмон нахмурила брови. Ведь она хорошо знала, что этот язык считался вымершим, не говоря уже о более древнем его варианте. По официальным данным последний носитель этого диалекта умер в 1974 году. И теперь магловские лингвисты Британии всеми силами пытались возродить этот язык. Но если страница из дневника на старомэнском, а Август Руквуд его знал, то это значило, что ее предки — коренные жители острова Мэн. Новая крупинка из истории, их семьи восхитила Фел до умопомрачения. Ведь теперь у нее есть возможность еще глубже проникнуться своей родословной. Она пару раз моргнула, выныривая из своих мыслей и заглянула в раскрытую перед Яксли книгу. Факты словно пазлы складывались в ее голове. Фелисити знала, что история Руквудов была очень древней, в то время как поместье, в котором доживала свои годы Элисия, насчитывало не более трех веков. Это по версии немногочисленных доступных ей мемуаров. Если допустить, что Руквуды переехали именно с острова, осталось понять, что привело их к этому решению? С первой страницы стало понятно, что дневники писались непрерывно, так как на страницах время от времени попадались даты. С непривычки глаза девушек цеплялись за каждую то букву, и на перевод каждого предложения уходило очень много времени. Фел выбрала для тот из дневников, что нашла на столе в обсерватории. И скорее всего записи в нем делались Августом прямо перед самым арестом. Но как девушка не старалась ничего дельного пока не вырисовывалось. Только невнятные записи о работе в отделе министерства, от которых идут еще более непонятные отсылки. Проведя за своим занятием несколько часов. Исписав заметками кучу бумаги. Посидев и полежав во всех возможных позах, юные волшебницы пришли к неутешительному выводу. Все эти дневники всего лишь личные записи членов семьи Фелисити. С туманными намеками на какое-то исследование, опирающегося в свою очередь, на изучение истории магии. И все это записывались в отдельные мемуары. По крайней мере, им удалось прийти к хоть одному обоюдному заключению. Без более усердного изучения языка им не обойтись, и все эти перелистывания хрупких страничек всего лишь пустая трата времени. Еще одной проблемой в их совместной работе оказалось то, что из-за недоверия Фел всегда косилась в сторону Эбби, дабы уличить ту в копировании, или хуже того, уничтожении текста. Хоть она и сидела напротив и видела все, что девушка делает, волнение не покидало ее разум. Это ужасно отвлекало и мешало сконцентрироваться на поставленной задаче. Читая записи, на глаза Фел то и дело попадались слова: «темная метка», «вызов», «фальсификация», «подмена документов». Август, видимо, в точности описывал последние месяцы своей свободной жизни, что приводила Фел в глубокое смятение. Ведь раньше ей никогда не доводилось напрямую удостоверяться в его причастности к войне. И от мысли, что могло быть в предыдущих его записях, сердце замирало и холодело в грудях. От Яксли не чувствовалось никаких эмоций, ни на ментальном, ни на физическом уровне. Больше сказать, Фел чувствовала исходящую от девушки скуку, чем повышенную заинтересованность. Видимо, та не раз читала что-то похоже в записях Корбана Яксли, поэтому принимала такой текст, как что-то приемлемое. — Это все очень интересно, к примеру для меня, — не выдержав нарушила тишину Фел. Они и до этого тихо переговаривались, показывая друг другу получившиеся отрывки, но сейчас она решила, что пришло время немного отвлечься. — Но нам нужно понять, что мы конкретно ищем. Ведь переводить этот бред, словно искать иголку в стоге сена. — Ну мы хотя бы поймем хронологию… — устало произнесла Яксли, лежа на спине. — Чего? Убийств? — Выплюнула Фел со злостью захлопнув книгу. У Фелисити давно начала болеть задница, поэтому она пересела на пол, уперевшись локтями в матрас. Благо низенькая кровать этому способствовала. Закрыв руками глаза, девушка простонала. — Если уж в детстве тебя этим не накормили, нужно догонять утерянное, — пробормотала Яксли, приподнимаясь на руках. Ее прическа растрепалась, придавая девушке, необычный для нее, уставший вид. — Не время меряться страданиями. Может, ты хотя бы намекнешь, о каком таком бремени Морганы идет речь? — Если я попытаюсь это сделать, то нарушу саму концепцию того, что оно должно храниться в тайне, — удивленно подняла брови девушка. Так словно считала, что Фелисити сошла с ума. — Да и, что то я не заметила, чтобы ты спешила делиться со мной своими секретами. В комнате наступила тишина. Разминая затекшие мышцы, девушки медленно поднялись на ноги, начав собирать свои вещи. В помощь магии Эбигейл заправила помятую кровать, закружившись в воздухе, все рукописи собрались в стопку и сложились в ее небольшой кожаный портфель. Бросив торопливый взгляд на стоящие в углу часы, Фел немного опешила. Половина десятого вечера, ей нужно спешить домой, пока никто не вернулся с ужина Хиггсов. Взглянув на то как Эбби протягивает ей журнал с оголенными мужчинами, Фел мимолетно улыбнулась, ей был по-глупому приятен этот жест. Она не понимала почему, но даже без эмпатии, она чувствовала, что Эбби не тот человек, кого ей нужно сейчас опасаться. У нее было намного больше поводов чем у кого-либо в ее школе, чтобы выбыть жизнь из-под ног. — Непреложный обет, — произнесла Фел после длительной паузы. — Мне нужно найти способ его разрушить. — Ты … уверена в этом? — Кажется Яксли совсем не ожидала такого откровения. — У меня просто нет другого выхода. И снова этот понимающий взгляд. Эбби не нужны были лишние объяснений. — Как мило, что наши семьи, пытаются убить своих же наследников. — Грустно улыбнулась она. — Как ты планируешь поступать в дальнейшем? Каникул у нас не так много,чтобы закончить начатое, — спросила Фелисити, поправляя ремешок сумочки. — Мы будем также приходить сюда, по выходным, перемещаясь по каминной сети из особняка Монтегю. Фикельмон непонимающим взглядом уставилась на девушку. Почему именно Монтегю? Мало есть поместий с камином что ли? Хотя знакомых в Хогсмиде, у кого может быть настроенная каминная сеть с Малфой-мэнором, видимо, маловато. — Это самый лучший способ! — Пояснила Яксли, пожав плечами. — По приказу Скорпа здесь нас никто не потревожит, а для однокурсников у нас есть алиби. Все видели нас на вечеринке. — То есть ты предлагаешь сидеть здесь всю ночь, и возвращаться под утро в Хогвартс, под видом того, что я вернулась с вечеринки? Разве Розмари одобрит такие похождения? И как ты предлагаешь мне объяснить это все Лео? — Никак. Тебя разве сильно заботят его чувства? — Фыркнула Эбби. Ее как всегда, не волновали такие мелочи, как мнения или чувства, не имеющих никакого отношения к плану, людей. — Но… — Фикельмон, давай начистоту! — Не выдержав воскликнула слизеринка, подойдя поближе. Ее синие глаза горели решимостью. — Монтегю, всего лишь очередной богатенький парнишка без мозгов. Многим выгодно с ним общаться, так же как и ему выгодно назвать новенькую, интересную всем француженку, наследницу титулованного рода, своей девушкой. Разве он хоть раз волновался о том где ты пропадаешь? — Она предупреждающе выставила вперед руку. — Прежде чем ты начнешь что-то отрицать, скажу, что ты не заметила этого только потому, что тебе плевать. Просто признай это и станет проще. Яксли развела руки в стороны. Фел несколько раз открыла и закрыла рот, собираясь опровергнуть сказанные но поняв, что ей нечего возразить сокрушенно вздохнула. Она подумает об этом в следующий раз. — Эбигейл, мы собираемся пропасть из виду на четыре часа, и вернуться в пустой дом к чужой семье. Ты серьезно думаешь, что мы останемся незамеченными? Фикельмон как ни старалась не могла уложить этот план в своей голове. Возможно она что-то упускала. До недавнего времени, она с уверенностью могла описать себя, как пунктуальную, расчетливую, сдержанную и крайне тривиальную девушку. И уж тем более она и подумать не могла, что когда-то согласится на воплощение в жизнь не продуманного плана. Настолько, что у него даже нет логичного результата. — Мне кажется это мелочью, по сравнению с тем, что может случиться с моей жизнью, если я буду сидеть сложа руки, — заявила Эбби. — А по поводу Розмари, просто намекни, что тебе бы не хотелось распространить информацию о ее маленьком договоре. — Каком договоре? — Я уже сказала, что не занимаюсь сплетнями. Только манипуляция и получение выгоды. — Быстро протараторила Яксли и отвернулась, делая вид, что ищет что то в своей сумке. — Или потому, что тебе все еще дорога Уоррингтон? — Прищурившись спросила Фел. — Лучше бы ты применяла свои способности к этим книгам, чтобы нам не приходилось переводить тысячи страниц. — Более резким тоном прошипела в ответ Яксли. Фел даже не пришлось прилагать никаких усилий, чтобы ощутить, что слизеринку порядком злило, когда к ней самой применяют ее же дедуктивные методы. — Нам и не придется. Нужно всего лишь немного обратиться к истории, — задумчиво ответила Фикельмон, вглядываясь в листы на столе Малфоя. — Если вычислить примерно период, когда создавалась та или иная… магия, можно вычислить дневник, на который нужно обратить внимание в первую очередь. — Руквудов еще не существовало во времена жизни Морганы…— обреченно вздохнула Яксли, закидывая лямку своего портфеля на плечо. — Значит наступило время изучить свои корни поглубже.***
Стоя на трибуне Когтеврана, Фелисити всеми силами пыталась не оглохнуть от визгов своих сокурсниц и рева остальных ребят. Леденящий жилы ветер и почти минусовая температура воздуха не смогли заставить студентов Хогвартса пропустить одно из феерических зрелищ учебного года. Матч Гриффиндор - Слизерин. Начало ноября в Шотландии порадовало первым снегом, что по меркам Фелисити должно было нехило усложнить условия на поле для игроков. Даже комментатор выглядел совсем растерянным, боясь не разглядеть деталей в жуткой метели. Поглубже кутаясь в шерстяной серый шарф, Фелисити наблюдала, как под громкие аплодисменты, на поле вылетают игроки в красных мантиях. Гордо вскидывая руки вверх, громким криком приветствовал фанатов капитан команды — Анхель Кроткотт. Остальные ребята на бешеной скорости пролетали возле трибун разных факультетов, собирая пятерни от сокурсников в красно-золотых шарфах, и исполняя на ходу разнообразные трюки. На фоне своих коллег по команде выделялась только Роуз Уизли. С гордо поднятой головой заняв место вратаря, девушка невозмутимо парила напротив колец. Фелисити думала, что с ее барабанными перепонками хуже уже ничего не случиться. Но комментатор объявил о приветствии команды Слизерина. И трибуны взорвались истошными воплями девичьих голосов. Девушки разных факультетов, размахивали изумрудно-серебристыми шарфами, бросая для привлечения внимания в сторону своих фаворитов чуть ли не личные вещи. Фикельмон с огромным удовольствием наблюдала, как какая-то когтевранка с четвертого курса, наградила Уилфреда Нотта розовым волшебным значком со своим именем. Лучше всего, конечно, во всей этой ситуации был профессиональный закат глаз в исполнении Эбигейл Яксли. Но и растерянность загонщика Слизерина тоже достаточно повеселила. Все дело в том, что в этом году впервые за много лет, команду Слизерина составляли исключительно парни шестого и седьмого курса. Феномен успел обзавестись названием — «самая горячая команда» и стать популярным среди студенток Хогвартса. Большая часть женской половины школы не интересовались квиддичем вообще, и только такой интересный момент смог заставить их ходить на все матчи школьного чемпионата. Что придавало особой атмосферы всем нынешним играм. — Как ему удалось опять вернуться в команду? — Послышалось от стоящей рядом Селин Хиггс, укутанную в гриффиндорский шарф. — Думаю, ему нужно хоть что-то вписать в рекомендации для поступления, после того, как твой парень обманом забрал его место председателя. — недовольно ответила Николь. На шею итальянки, конечно-же, был накинут слизеринский шарф. Фел, стоявшая между девушек, как среди двух вражеских лагерей, направила свой взор в ту сторону куда смотрели не только ее подруги, но и большинство удивленных студентов. Над головами игроков, парила метла Скорпиуса Малфоя. Затягивал ремешки своих кожаных перчаток, парень презрительно разглядывая своих соперников. Никто никогда не упоминал о том, что Малфой входит в состав сборной Слизерина. Это удивило не одну Фелисити. Сегодня он был на позиции охотника, заменяя пятикурсника. По тому, как переглядывались между собой парни слизеринцы, Фелисити поняла, что игра грозит стать очень запоминающейся. — Тебя там не было, так что перестань нести чепуху. Профессор Локсли сам его назначил, пиши жалобы администрации Хогвартса. — Селин ощетинилась надув губы и отвернулась смотреть игру. — Думаю, что его проигрыш сегодня, немного охладит мою неудовлетворенность, и мне не придется жаловаться в родительский комитет, — с довольным видом произнесла Забини. — Моей маме, или своему отцу? Не забудь упомянуть, что ты почти не посещала тот самый Дуэльный клуб в этом году, для лучшей прорисовки ситуации. — Довольная своим выпадом, Селин победно сверкнула глазами. — Ты стала отвратительно себя вести, Сел, — сморщилась Николетта, словно укусила тарт с испорченной патокой. — Твой парень случайно не из Гриффиндора? — Хвала Основателем, он пока еще не капитан команды по квиддичу, так бы мы вообще ее потеряли, — не удержавшись, проронила Фелисити, украдкой давая пять смеющейся Николетте. — Наконец хоть кто-то меня поддержал, а то я думала ты уснула. — Поверь, я не против променять этот матч, на пару часов дневного сна, — устало вздохнула Фелисити и взяла у Николь бинокль. Выпущенный квоффл и громкий свисток судьи оповестили о начале матча. Сквозь метель игроки, казались лишь размытыми красными и зелеными точками. Фелисити никогда не интересовалась квиддичем достаточно, чтобы вникать в какие-то мелочи. Но даже она заметила насколько сильны команды. Ребята были полны сил и настроены очень серьезно. Первая игра сезона всегда считалось самой захватывающей и многообещающей. Болельщики неистово ждут зрелища, а соперники полны сил и желают продемонстрировать свои способности. Пока с небольшим отрывом вела команда львов, что невероятно радовало Селин, и ровно в такой же мере выводило из себя Николетту. Которая выказывала свое возмущение не стесняясь в выражениях. У Гриффиндора были сильные охотники, они не давали подолгу задерживаться мячу близко их колец, спасая тем самым своего довольно слабого вратаря. Уизли как и в жизни была слишком пассивной, неповоротливой, но зато очень проницательной и сконцентрированной. Фелисити иногда бросалась в глаза ее рыжая шевелюра, даже в моменты, когда квоффл маячил у ворот Слизерина. Что-то притягивало ее в этой девушке. Возможно ей хотелось узнать, зачем лучшей ученице факультета, будущему известному рунологу, или ученому в области трансфигурации, становится вратарем квиддичной команды. Как-то это совсем не укладывалось у нее в голове. Ведь лишь недавно, Фел слышала ее громкие слова о серьезных намерениях, о концентрации на будущей профессии. И вряд ли, тренировки по квиддичу способствовали этому. «Я уверена, Уизли делает это назло своим родакам. Она еще ни разу не появилась с ними на приемах и встречах. Ни одной общей фотографии в сми» — эхом слышались из глубин памяти Фел, слова младшей Забини. Вполне возможно, что девушка росла в тени известности своих родителей героев войны. А обретя свободу от их опеки, поступая на первый курс Хогвартса, решила доказать собственное превосходство. Старательно добиваясь успеха в как можно большем количестве предметов и отраслях студенческой жизни. В которые несомненно входил и квиддич. Но может быть, Николь права, и именно мама Роуз, как добившаяся серьезных высот женщина, ожидала от дочери полной отдачи учебе и науке. Вместо того, чтобы отвлекаться на пустые, не подходящие для нее занятия. Может Уизлетта пыталась мстить опекающей ее семье выходками, вроде участия в факультетской сборной, или … заведением публичных отношений с парнем не лучшей репутации. Вариантов было много. Фел смотрела на уверенное и холодное лицо Роуз сквозь линзы бинокля и забавлялась своим наблюдением. Отчего же иронично, что Малфой с идеями о свободе и отдачи жизни на поприще своих желаний, попался в сети женского коварства и изощренности. Не похоже, что стать лишь частью проработанного плана мести рыжеволосой золотой девочки, было его осознанным выбором. В то время, как три когтевранки боролись за право наблюдения за квоффлом с помощью бинокля, игра набирала приличные обороты. Успех львов начал сходить на нет. Игроки выдохлись, и их соперники начали уверенно выравнивать счет. По подозрению Фел, данная ситуация была тщательно проработанной тактикой капитана команды Слизерина. Поскольку в игре некоторых ее членов, можно было наблюдать серьезные изменения, стало быть они готовились к решительному отпору. До этого, кажущийся совершенно незаинтересованным в игре, Уилфред Нотт, который отлынивал от важных выпадов слоняясь по окраинам поля. Неожиданно объявился в самом центре событий, наводя свои порядки. Фелисити всегда остерегалась и обходила его стороной. Не только из-за его тесного общения, и постоянного нахождения поблизости Скорпиуса Малфоя. Нотт устрашал ее видом, и невообразимо непредсказуемым характером. Всегда суровый, бесстрастный, он мог вмиг измениться в лице, и начать крушить все на своем пути в яростном припадке. Он был старше своих сокурсников на год, поскольку из-за семейных обстоятельств, его успеваемость ухудшилась до такой степени, что парня не допустили к выпускным экзаменам и позволили пройти программу седьмого курса еще раз. Никто не знал никаких подробностей о его семье, кроме того, что он жил с мамой, поскольку отец умер в Азкабане, когда мальчишке было всего пять лет. Фел была уверена, что он даже и не помнит его. Но это никого не интересовало, Нотт старший был Пожирателем Смерти и, подобно Драко Малфою, плоды его темного наследия пришлось поедать и его сыну. Уилфреда боялись настолько, сколько же и обожали. Конечно же к последним относились исключительно девушки, что под влиянием своего юного возраста, поддавались склонности романтизировать черты его неуравновешенного характера. В своей готовности прощать все его недостатки, лишь за одну привлекательность юноши. Как и говорили Фел девочки летом: "Все в этой школе были помешаны на слизеринцах. Кроме, разве что, Селин Хиггс". Преувеличено конечно, но было в этом свое зерно правды. Фел задумалась, что наследникам темного прошлого мужского пола, повезло в этом плане больше девушек. К примеру таким как Яксли. Фел никогда не слышала хоть одного лестного комментария в ее сторону. По правде говоря, с течением времени, благодаря Роксане Уизли, она уже и про себя лично давно хорошего не слыхала. Кстати говоря о Эбигейл. Как Фел не пыталась выпытать у Николь причины их с Ноттом обоюдной ненависти, Забини искренне и с прискорбием мотала головой признавая свою неосведомленность. Это была едва ли не единственная сплетня, что прошла мимо ее ушей. Но от этого она не становилась менее интригующей. Ходили только слухи о былой вражде их семей еще задолго до рождения ребят, но Фикельмон не хотелось думать, что после пережитого за года груза прошлого своих предков, Яксли будет прибегать к наследственной ненависти. Хотя, в истории зарождения их семей, не было бы странным встретить сотворения проклятия, что заставляло бы их наследников ненавидеть друг друга… Фел запнулась о собственные мысли. На поле стало неспокойно, и комментатор едва успевал перечислять всех охотников, в руки которых попадал квоффл. Ветер и снег прекратились и видимость стала намного лучше, позволяя ловцам наконец заприметить снитч. Львы нацелено следовали тактике упорства и силы, тогда как слизеринцы находили всевозможные лазейки и хитрости лишь бы лишний раз избежать изматывающих трюков и не повредить спины или конечности. Нотт же конечностей своих соперников явно не жалел. Проворно вертя в руках биту, он будто старался выбить бладжером вмятины в ребрах всех игроков в красной форме, включая вратаря. Было видно, что Нотт работал в паре со Скорпиусом, и каждый раз, когда последний получал шанс, Уилл старательно расчищал путь напарнику ко вражеским кольцам. И вот сейчас, увернувшись от гриффиндорского ловца, держа в руках квоффл, и показав какой то жест рукой, летящему позади Нотту, Малфой резко спикировал вниз. А затем направил свою метлу вверх к кольцам. В то время как Уизли уже подготовилась к атаке, Малфой подлетев достаточно быстро, сделал обманный маневр. И сменив траекторию метлы, направился к самому верхнему кольцу. Роуз резко рванула метлу на себя, лишь на секунду отвлекшись на окликающий ее голос, как в ее правую руку со всей скорости влетел бладжер, припечатывая девушку к холодному металлу кольца. — 10 очков Слизерину! — Прозвучало на поле, ровно в момент пагубного столкновения девушки с бладжером и меткого попадания Малфоя в кольцо. Уизли, видимо потерявшая сознание, в этот момент соскользнула с метлы и начала падать. В то время как все трибуны замерли в ужасе, Скорпиус немедля ни секунды направил метлу в ее сторону, летя почти перпендикулярно к земле. Но почти достигнув цели резко затормозил. Аллен Мелифлуа уже успел подхватить девушку, и кисло улыбнувшись Малфою, направился к земле, чтобы отдать Уизли на попечение мадам Помфри. — К сожалению, вратарь Гриффиндора выбывает из игры и теперь команду составляет всего шесть игроков! Неутешительные новости для львов, господа! Покосившись на Уилла, Скорпиус нервно скривил губы и направил метлу в сторону своей команды. Его лицо лишь на долю секунды выразило глубокое огорчение произошедшим, а затем, снова разгладилось, словно ничего и не произошло. Если сегодня, Слизерин и выиграет, то это будут явно заслуги Малфоя. Фел думала об этом с той же уверенностью, что она находила в каждом его движении. Команде назначили штрафной бросок, и теперь счет наверняка выровняется. Уилл же в свою очередь, всем своим видом излучал коварное довольство собой. Казалось, что его настроение поднималось с каждым новым увечьем игроков Гриффиндора. В силу своего характера, Уиллу было присуще выпускания пара таким образом. Поэтому он был идеальной кандидатурой для загонщика. Но мотивом столь жесткого выбивания Роуз из игры, вряд ли было чувство кровожадности. — Надеюсь Роузи не повредит свой огромный мозг, а то жалко будет, если она все эти годы была такой стервой напрасно, — хмыкнула Николетта. От неприятного момента с выбыванием Уизли, игроки и болельщики отошли слишком быстро. И как только прозвучал свисток, все с легкостью ринулись в бой. Табло показывало 80:70 в пользу Слизерина, и такое наглое нарушение Нотта, лишь еще больше раззадорило их соперников. Теперь, из-за желания отомстить, на поле началось полнейшее месиво. Бладжеры безжально крошили древки метел, и едва ли не кости игроков. Анхель Кротткот лишь успевал отдавать приказы, плюясь и разрывая свои связки так, что даже с помощью старенькой Помфри, он вряд ли завтра сможет произнести хоть звук. Мелифлуа каким то странным образом, успевал обходить все препятствия в виде других игроков, то ли удачными рывками и пластичностью, то ли наглым упорством. Фелисити вначале раздражала подобная успешность парня, пока она не разглядела странную закономерность в движениях слизеринских игроков при встрече с ним. Неприродное дерганье телом и выражения растерянности на лице, натолкнуло девушку на мысли о мухлежи гриффиндорца. Вот только палочки у него не было, и подобное заметил бы судья… по крайней мере должен был заметить. — Не могу дождаться, когда ты сменишь этот уродливый шарф на зеленый, на вечеринке в Слизеринской гостиной, — обреченно вздохнула Николь, распечатывая леденец. Окруженную согревающими чарами, холод ее не волновал. — Очень смешно! — Фыркнула Хиггс, и демонстративно закинула конец красного шарфа на шею. — Я вообще-то серьезно, ты ведь придешь на вечеринку? — Они еще не выиграли, чтобы планировать какие-то празднования. Хиггс выглядела растерянной и ей явно не помогало тщательное распутывание кисточек на шарфе. Николь, застывшая с леденцом в руках, нахмуренно рассматривала подругу. Ее потемневшие глаза сузились и она настороженно произнесла. — Селин… Нас каждый год приглашали на вечеринку. Ты же придешь, если они выиграют? Фелисити в это время пользуясь свободным биноклем, следила за Алленом. Ей не давало покоя, то что парень по ее мнению выигрывал нечестно. Хотя это не имело никакого отношения к ней самой, но она чувствовала необъяснимую неприязнь к этому молодому человеку. И это совсем не потому, что ей не хотелось, чтобы победителем становились львята. Но она не замечала за ним совершенно никаких особенностей, что скомпрометировали бы Мелифлуа. Если и присутствовала какая то посторонняя сила, что сбивала его соперников с траектории, то это точно было внешнее вмешательство. Но оглядеть всех фанатов Гриффиндора, кто мог ему помогать, она к сожалению была не в состоянии. — Послушай, как ты себе это представляешь? Аллен он… — Селин запнулась и продолжила виноватым голосом. — Он заботиться обо мне, и замечает, что такие события слишком отвлекали меня от учебы, а я ведь учусь на отлично и не могу себе позволить…. Он и так против моего общения с… Продержалась многозначительная пауза и Фелисити в шоке опустила бинокль. Казалось, что вокруг этих троих создался вакуум, где остались лишь они и их невыясненные отношения. Нервные окончание на коже Фел медленно завибрировали, ощутив накопление ярости в воздухе вокруг Николетты. — С нами? — Наконец озвучила повиснувшую в воздухе фразу Фел. — Поймите, вы слишком часто отлыниваете от учебы, и отсутствуете по ночам. Это не создает о вас правильного мнения. Я пыталась ему объяснить… — оправдания из малышки Хиггс вылетали с невообразимой скоростью. И от этого лишь в желудке неприятно скрутило. Фелисити не могла поверить своим ушам. До сих пор ей казалась эта увлеченность лишь шуткой и забавным стечением обстоятельств, что одурачили неопытную девушку. Но сейчас, она явно видела перед собой экспонат, созданный Алленом для удовлетворения собственных лидерских амбиций. Как же младшая Хиггс подходила таким парням, она как теплая глина, податливая всем способам манипуляции, обволакивала огромное эго ее возлюбленного, пытаясь соответствовать всем его требованиям. Выдавая их за свои собственные принципы. Никто бы и глазом не моргнул, пока это не доставляет ей серьезных хлопот. Но прикасаться к ее личной жизни, не связанной с романтическими отношениями, тревожный звонок. Но хуже, это не понимание того, каким нередким набором качеств обладал гриффиндорец. А то, насколько же крошечным и ломким оказался внутренний стержень Селин, что она без забвений совести разрешила, мнению Мелифлуа о ее подруге детства, поселиться в ее голове, как ее собственному. Поселиться, и обзавестись предрассудками и осуждениям. Это выглядело мерзко и до жути неправильно. Страшно от одной мысли, что Хиггс даже понимая свою ошибку, не в силах противиться ее осуществлению. — А какое Аллен имеет отношение к твоей дружбе?! — воскликнула Фикельмон, неверяще уставившись на девушку. — Vaffanculo! Ты такая дура, Селин! До этого застывшая Николетта, казалось взорвалась как бомба, и сорвав с остервенением изумрудный шарф, развернулась и ушла расталкивая ничего не понимающих когтевранцев. Забини тщетно попыталась скрыть непрошеные слезы на своих глазах, что стали последней каплей для Фелисити. — Согласна. Ты променяла, скорее всего не долгосрочные поцелуи, на дружбу детства, — пренебрежительно холодным голосом прошипела Фел в лицо Селин, упорно борясь с гневом, что передался ей от Николетты. Фел прикрыв рот рукой и отвернулась от сокурсницы, что уже бежала вслед Забини. Ее руки начали дрожать, а дыхание сбилось и превратилось в судорожное глотание воздуха. Неистовое остервенение отражалось в ее глазах красной сеточкой лопнутых капилляров, а костяшки пальцев побелели от того, как она вцепилась в деревянные поручни трибуны. Эмоции Николь оказались какими-то чересчур искаженными и неправильными. Они действовали на Фел словно яд, что все больше и больше разжигал огонь, который не тух, даже после ее ухода. Похожее, волшебница ощущала на дуэли с Честертон, когда выброс страха Беатрис объединился силой Фелисити удваивая ее. Вот только сейчас, когтевранке не было куда высвободить, зародившуюся темноту внутри себя. Дышать. Нужно глубоко вдохнуть и медленно выдохнуть. Холодный воздух должен помочь. Закрыть глаза и представить, как кровь течет по артериям, снабжая клетки кислородом. Фелисити судорожно вспоминала личные записи Августа про его приступы и срывы. Как Пожиратель, он не мог себе позволить способности контролировать себя. Поэтому посвятил очень много времени исследуя врожденный дар. Найдя некоторые отрывки про эмпатию, Фел посчитала их безопасными для того, чтобы сделать копии и изучать в стенах школы. Но Руквуд в основном писал про якорь. Про Элисию, что всегда помогала мужу в моменты его очередного приступа. В мемуарах очень много места было уделено этой отрасли. Якорями не всегда становились вторые половинки эмпатов. И Август очень ясно дал понять, что его чувства к жене совсем не имеют отношения к их связи. Он полюбил будущую миссис Руквуд задолго до того, как почувствовал связь с этой женщиной. По словам деда Фелисити, магия эмпата сама выбирает источник, из которого она сможет черпать силы. Мага, что будет равен по силе настолько, чтобы выдержать взрывы и приступы эмпата. Если конечно избыток его эмоций не станет настолько сильным, чтобы найти для себя более устойчивую опору. Прочитанное, заставляло сердце Фел разбиваться снова и снова. Во первых, само осознание того, что брак ее бабушки и дедушки был построен на любви и нежных чувствах друг к другу, поставило ее в тупик. Для нее было непривычным читать про ее предка что-то, описывающее его человечность. Во вторых, Фел и представить себе не могла, насколько же сильной волшебницей да и женщиной была Элисия Руквуд, если она оставалась якорем дедушки до самого конца. Сколько душераздирающей боли и горести разделила с ним эта женщина. Особенно во время его заточения в Азкабан. Часто ли она срывалась с постели в момент бледного свечения лунного камушка, с пониманием того, что стала бесполезной. Но якорь Фелисити сейчас находился в Ланкашире, наверное мирно поедая сено, и недовольно фыркая на конюха. Она понимала, что из-за недостатка общения с людьми, ее магии не было выхода, кроме как выбрать близкое ей живое существо. Почему это не стала бабушка, или кто-то из ее родителей, оставалась загадка. Но сейчас Фел не могла совладать с этим сама. Как не пыталась девушка, словно раскаленные, нити ярости добрались до ее мозга и открыв глаза, она поняла что потеряла контроль. Первое, что она увидела перед собой, это самодовольное, гнилое и расплывающееся в улыбке лицо старосты Гриффиндора. Ее сознание настолько искажало интерпретацию всего происходящего, что в свете событий, Аллен казался ей источником всех ее неприятностей. Мелифлуа пролетал возле их трибуны, под возгласы когтевранцев, специально замедляя скорость, чтобы удачно прокрутиться в воздухе. Как вдруг он неуверенно всколыхнулся и его метла начала замедлять ход. Грудь парня начала резко вздыматься вверх, а рука державшая гладкое древко, размякла, будто в ней не оказалось костей. Мелифлуа в панике оглядывался по сторонам, и выронив квоффл из рук, стал сдирать с себя очки и красную мантию, словно задыхаясь. Лицо его стало таким же красным, а тело дерганым, будто его свела судорога. Как только мяч покинул руки Аллена, квоффл тут же подхватил Скорпиус Малфой и пасовал сокоманднику, чтобы того не перехватили. Но заприметив что-то странное, на секунду остановился и подняв очки, вгляделся в глаза Мелифлуа, что уже едва не свалился с метлы от панической атаки. Плотно сомкнув губы, он нехотя протянул руку поддержав гриффиндорца. Казалось, что эмоции Аллена жили в голове Фелисити вечность и она уже бесконечное время упивается его страданиями, выбрасывая на парня все скопившееся в ней. Но на деле все произошло за пару секунд и эйфория закончилась ровно в тот момент, как ее плеча коснулась чья-то рука. Возвращая девушку в реальность. Фелисити будто обдало ледяной водой и отбросило от перил волной воображаемого удара. — Фелисити, я должен с тобой кое что обсудить. — Послышалось со стороны. Фабиас Забини нависал над ней с широкой улыбкой и искренне рассматривал ее в надежде услышать хоть слово в ответ. Но у Фел все плыло перед глазами, она несколько раз пыталась безуспешно открыть рот для ответа. Неужели он все видел?! Что делать, если он все видел? Из-за быстротечности ее выбросов, почти никто вокруг никогда не замечал соответствия состояния девушки с происходящими событиями. По крайней мере Фел, на это очень сильно надеялась. — Уверен, что прям должен? — Выдавила она наконец из себя, все ще наблюдая за совершенным ею действом. Аллен глубоко вдохнул и сфокусировав взгляд, лишь неуверенно взглянул на руку Малфоя на своем предплечье. А затем, видимо сделав выводы о его виновности в этой ситуации, громко выругался, вырвался из его хватки и улетел прочь. Скорпиус, сохраняя невозмутимое лицо, лишь поправил очки ровным движением руки. И бросив взгляд на трибуны, спикировал вниз. — Ты пошутила? — Иногда прорывается, — тихо ответила она, отдаляясь от парня, со страхом взглянуть ему в глаза. — Это хорошо. Я заметил, вы немного бортанули малышку Хиггс. — Мы не… — Мне все равно, — поспешил ответить Забини. — Раньше я просил ее присматривать за Никки, теперь должен просить тебя. Она немного… несобранна в последнее время, а ты живешь с ней в одной комнате и я подумал, что ты станешь хорошей нянькой. Липкое чувство паники совсем не уходило и мешало сконцентрироваться на словах юноши. Она была бы рада как можно скорее избавиться от старосты Когтеврана. Но собрав волю в кулак, Фелисити, снова придвинулась ближе к перилам, стараясь принять как можно безобидный облик. И взяв бинокль дрожащими руками, притворилась занятой тщательным изучением матча. — Конечно, Фабиас. Об этом не может быть и речи. — Ты мне нравишься, Фикельмон, — вдруг весело произнес он, опираясь локтями о трибуну и наклоняясь так близко, чтобы лучше видеть ее лицо. — Милая ты девчонка. Даже странно, что ты так увлечена квиддичем. Скорее — его игроками. Ну знаешь, мы не отличаемся очень тонкой душевной организацией. Все это время Фелисити старалась сфокусировать взгляд на игре, чтобы не смотреть Фабу в глаза и не выдать непонятного ему волнения. Квоффл, что отобрал Скорпиус, был забит в ворота Гриффиндора. И дальше игра продолжилась в той же тенденции. Мелифлуа летал так же быстро, но теперь уже слишком неуверенно и опрометчиво. Его руки подрагивали и лицо оставалось бордовым и напряженным. Переместив бинокль недалеко от Аллена, она даже не задумываясь, что чисто машинально вцепилась взглядом за самое примечательное и знакомое ее глазу — светлые волосы Малфоя. Фел нервно наблюдала за его резкими поворотами, пока Малфой ошивался около гриффиндорского охотника и наблюдал за его состоянием, пытаясь выяснить причины припадка. Казалось, что для этих двоих игра перестала быть ключевым аспектом на сегодня. Скорпиус что-то подозревал. Пока ее мозг пытался собрать слова в предложения для Фабиаса, мозг Фелисити соединил одно с другим и ее глаза расширились от шока. — Я… я просто… Нет! Я никем не увлечена. Я ведь просто… тебе показалось, и… — Оу… я думал вы с Монтегю встречаетесь… Как мило! Он имел ввиду Лео! Того игрока в квиддич, Фелисити, с которым ты встречаешься! Фел хотелось долбануться головой о деревянную балку, преграждающие фанатов, от игрового поля, и потерять память, чтобы это все наконец закончилось. Теперь настала очередь Фибаса испытать сконфуженность. Но осмотрев легкий шок на лице девушки, что будто слышала эту фамилию впервые, он повернул голову в сторону поля и казалось, что для раздумий ему понадобилось несколько секунд, прежде чем хитро улыбнуться своим мыслям. — Знаешь, хоть он и блондинистый и выглядит очаровательно в этой форме, он все равно мудак, — сказал он ей на ухо настолько тихо, насколько это было возможно в таком шуме. — Мудак?! — Быстро переспросила Фикельмон, не подумавши. — Ну хорошо, что с цветом волос я угадал, — коварно улыбнулся парень и выпрямился. — Фабиас, нет. Ты совсем все не так понял! Осознание своей поспешной ошибки дошло до девушки слишком поздно. Забини отдалился и подняв руки в защищающем жесте, громко проговорил. — Кто я такой чтобы судить, графиня? Я вот люблю женщин постарше, — небрежно подмигнул он ей. Фабиас удалился под смешки однокурсников и неодобрительные взгляды однокурсниц, оставив девушку наедине. Опустив руки, Фел вздрогнула. Она снова сорвалась и от ее силы мог пострадать ни в чем невиновный человек. Да он был слишком большой занозой в заднице многих студентов и очень давил на их подругу, пользуясь так любовно подготовленной ее заботливой мамочкой, почвой для лепки послушной девочки. Но по крайней мере, степень его вины была совсем не соразмерной с тем, чему его подвергла Фелисити. Она не вправе была становиться судьей. Ее горло сдавило от удушливых всхлипов, что она не могла выпустить наружу. Не здесь. — Элиас Бут все таки сумел поймать свой очередной золотой снитч! Команда Слизерина выигрывает сегодняшний матч со счетом 250:90!