***
Слова Эбигейл о ее, так называемых, отношениях не выходили у Фел из головы. Она тупо вглядывалась в свой бокал наполненный непонятной розовой мутью и с раздражением вздохнула, от чего края бокала запотели. Человек сидящий рядом раздражал больше обычного. Слишком горячая и тяжелая рука Монтегю на ее оголенных плеча, спертый воздух и мокрый шепот у ее уха ощущались как что-то противоестественное. Вальяжно разместившись на диванчике, парень по собственнически подмяв девушку под «крыло» занимался своим любимым делом. Хвастовством. До смешного нелепо было наблюдать, как меняется его интонация во время рассказа о своих «достижениях», как бы намекая людям на то, что это должно вызвать надлежащую реакцию. Но Фел знала, что за этими жалкими попытками казаться значимым абсолютно ничего не стоит. Глядя на его мимику, она старалась уловить эхо блокируемой интуиции и ответить на самый разумный из вопросов. Зачем она это делает? Попытки взвалить все на хитро мудрые планы Эбби сразу потерпели поражение в мысленной битве девушки с самой собой. Поэтому приходилось возвращаться к исходным данным. Всему виной как Фел считала было ее патологическое неумение прислушиваться к своему протестующему внутреннему голосу. Неумолимо вязнув в сетях их запутанных отношений, Фелисити продолжала убеждать саму себя в замечательности Леонарда. Часть подсознания отождествляла это с заслугой опекающих ее родителей, сотворивших особь не умеющую нести ответственность за свои решения. Трусливую пустоту в ее сердце занимал страх неверно подумать и прийти к неуместным выводам. Только для кого? В такие моменты, ей казалось, что единственное ее, отличие от малышки Хиггс, это осознание глубины того болота, в котором она погрязла. Сидя в объятиях Монтегю, Фел неоднократно прокручивала слова Эбби. Им и правда обоим было плевать друг на друга. Фелисити не знала, как ощущается любовь, желание или невыносимое притяжение, описываемые писателями. Но она точно знала, что Леонард Монтегю ей безразличен. А в данный момент еще и до одури неприятен. Но гребаные замкнутость и скрытность выматывали ее до предела. Ведь все те мысли, что бешено вертелись в ее сознании, так и не нашли выхода сегодня. Как и в прошлый раз в круг за столом сидели Мервин Пьюси, два парня из нынешней команды Монтегю, и Фабиас с Николеттой. Что совсем не давало для Фел благоприятного момента для того, чтобы подмешать зелье в напиток Леонарда. На фоне громко играла музыка откуда-то из холла доносились визги девушек. Сегодня снова была вечеринка. И Лео ощущая себя ее королем явно ожидал должного к себе внимания. Королям нельзя отказывать. Фелисити медленно попивала свою розовую хрень, которую так заботливо ей предложил Монтегю и ждала хоть какого то знака от Эбигейл. Яксли не было видно на горизонте. И хотя, пока еще рано отправляться в мэнор, Фел еще нужно было создать видимость своего участия в вечеринке хотя бы пару часов. Волнение отбивалось в ритме ее сердца. — Я услышал много комплиментов про внешний вид своей девушки, сегодня. Так держать, — ухмыльнулся Лео, снова шепча на ухо Фелисити. Девушку передернуло. Опьяненный взгляд парня, прилипший к ее оголенной ключице, заставил поежиться Фелисити, и смотрящего на парочку Фабиаса. Казалось довольно странным, что Забини не рассказал подробности матча, своему лучшему другу. Или Леонард делал вид, что не осведомлен о неких изощренных догадках приятеля. После той ситуации она не находила времени обсудить это с Фабом, что делало их общение с Монтегю еще более накаленным. — Занятно, когда комплименты девушке делают парню, словно она просто его аксессуар, — ответила Фел, допивая содержимое бокала, и встречаясь глазами с сидевшей напротив Николь. — Я хотел сказать, что ты потрясна сегодня и для меня ты лучший подарок на день рождения, — лениво ответил Лео, даже не приняв во внимание ее ответ. — Еще один обесценивающий комплимент. Ты сегодня в ударе, Лео, — натянуто улыбнулась Фелисити, встречаясь с ним взглядом. — Колись, Монтегю, твоя возлюбленная уже преподнесла тебе подарок? — Съехидничал Мервин. — Подарки после полуночи, ты же помнишь, Пьюси, — уклончиво ответил Монтегю. Его губы снова коснулись ключицы Фел и девушка не выдержав, отстранилась, нервно бегая глазами по сторонам. Николетта Забини, словно учуяв неладное, быстро ухватила свою блестящую сумочку и встала из-за стола. — Думаю парни, пора оставить вас наедине, — как всегда, с широченной улыбкой пролепетала итальянка и вытащила Фелисити за дверь. Забини, вела себя сегодня очень подозрительно. Даже Фел, совершенно ничего не замечающая вокруг, видела эти изменения. Ровно два дня назад в их спальне, Николь старательно замазывала синяки под глазами и выбирала более или менее мешковатую одежду, чтобы скрыть свою новую худобу. А сейчас, как ни в чем не бывало шагала по коридорам особняка, позволяя свету мерцающих огней рисовать узоры на легком шелке ее брючного костюма. — В раю проблемы? — Мило съехидничала Николетта. Мулатку кажется совсем не смущало, что они почти не говорили после случая на матче. Она вела себя так, будто они сплетничают каждый день делая попутно масочки из глины друг другу. Фелисити это казалось лишь на руку. Ей нравилась идея дружбы, где не нужно каждый день приносить себя в жертву чувствам. — Ты о чем? — Все таки не могу тебя понять, Фикельмон. Леонард нравиться всем. — Да. Я знаю, — мило улыбнулась Фелисити. Опять это нравоучение. Почему на нее так влияет общественное мнение? Почему она до сих пор позволяет решать за себя, что ей чувствовать. Забини вошла в комнату, которую с импровизированным танцполом, разделяла лишь арка в стене. Народу было сегодня больше, чем в прошлую вечеринку, соответственно и алкоголя тоже. Ее смуглые пальцы пробежались по бокалам с яркими густыми коктейлями и добрались до бутылки виски. Взяв пустой бокал, девушка принялась наливать себе ее содержимое. Из противоположного коридора в их сторону двигались двое парней. По сравнению с бушующей и отрывающейся толпой они отличались угрюмостью и твердой походкой. Скорпиус и Уилфред как тени миновали девушек, метнув один подозрительный взгляд, от которого у Фел прошлись мурашки по коже. Она все время боялась, что Малфой подозревает ее в том, что случилось с Мелифлуа. Что он пустит какой-то нелепый слух, обвинит в мухлеже или сделает еще какую-то хрень, что подпортила бы ей жизнь. Он умный парень и должен был сопоставить случай с Беатрис и паническую атаку Аллена. С того дня они больше не виделись, даже в школе. А стыд за содеянное все еще переполнял Фел. Вскоре Скорпиуса перехватила какая-то девушка, в чертах которой Фел узнала миловидную пуффендуйку из Дуэльного клуба. Девочка забавно крутила волосы на пальце пытаясь завязать разговор. Придерживая Малфоя за рукав его черной кожанки. Рассмотреть лицо парня не было возможности, но по медленно грустнеющей физиономии девочки, стало понятно, что встреча не задалась. Фелисити улыбнулась и снисходительно покачала головой. Это было настолько предсказуемо, что доставило ей удовольствие. — Да уж спрос на Малфоя явно увеличился. — Забавно смотреть на то, как его обожают и ненавидят одновременно, — буркнула Фикельмон. — Действительно, забавно. Николетта смотрела на нее сощуренными глазами и лишь на мгновение едва заметно улыбнулась. Она поставила тяжелую тару с алкоголем на стол, и глубоко вздохнула. — Отец и Лермонт объявили о помолвке на прошлых выходных, — глухо послышалось со стороны. Николетта вцепилась побелевшими пальцами в бокал и не отрывая глаз, смотрела в стекло выходящих на террасу дверей. Фикельмон не смогла подобрать слов. Ее родители сразу же уведомили ее о новоиспеченной ячейке элитного общества, ведь помолвка состоялась на ужине в День всех святых в доме Хиггсов. Но всю неделю Фел боялась заговорить на эту тему с подругой. А после их ссоры с Хиггс и подавно. Она прекрасно осознавала то буйство эмоций, что переживала Николь, но совершенно не знала как ей поступить. Ведь утешения здесь не помогут. — Поздравляю, — тихо произнесла Фел, взяв ее за руку, пытаясь передать ей хоть каплю умиротворения, а затем добавила, глядя в пол. — Аспид. — Что? — Удивленно подняла брови Николь. — Пароль от ванны старост. Если измениться, я скажу другой, — мягко улыбнулась Фелисити. — Спасибо, — сжав руку в ответ улыбнулась Забини. Ее глаза наполнились благодарностью. Кажется, такая поддержка ей подходила больше, нежели неуместные слова. Послышался звон стекла, девушки обернулись. В этот момент стоящий позади Эдгар Трэверс как раз очень неуверенно поймал падающий бокал. А затем начал поправлять конструкцию из коктейлей на столе, делая вид, что это не он стал причиной ее разрухи. — Трэверс, ты на вечеринке? Надо же, я думала ты школьное привидение, — вдруг неестественно засмеялась Николетта. Мерлин, это какое-то заклинание изменения настроения? Как она это делает?! — Ни-Николетта, привет, — заикнулся он, машинально зарываясь рукой в волосы на затылке. — И тебе доброго вечера, — буркнула Фелисити, приподняв бровь. — Да, я… Я хотел… Мне нравится эта песня. И ты однажды… однажды ты сказала, что интересно… В общем, — Эдгар настолько не мог совладать со своим речевым аппаратом, что Фикельмон захотелось влепить ему как следует. Трэверс и Николь? Фел не могла это представить даже в самом странном из своих снов. Даже в тех, что снились ей в момент алкогольного опьянения. — Давай я сейчас представлю, что ты не пытался позвать меня на танец, и никто об этом не узнает, только уйди, — злобно прошипела Николь, чьи пальцы еще жестче сжали бокал. Воздух вокруг завибрировал, как и стаканы на столе. Фелисити оглянулась вокруг. Вроде никто ничего не заметил. Скорее всего Трэверс выбрал совсем неподходящее время для проявления своей симпатии. Хотя, казалось, он просто по жизни везде не подходящий. — Трэверс, я слышу твое отчаяние из другой комнаты. Неподалеку стоял сложив руки на груди Малфой, в его голосе слышалась насмешка. Он лениво наблюдал за неудачными попытками флирта когтевранца. Из-за спины Скорпиуса вышел разъяренный Забини. Вот стукач гребаный! На вечеринках причина для его злости могла быть лишь одна. — Я иногда боюсь, что мне тоже передался этот ген тупости, что преобладает в твоем организме! — Послышалось рычание Фабиаса Забини. Николь растерянно бросила взгляд на свой стакан и сунула его в руки Фелисити со словами: — Я наливала для Фикельмон! Фабиас подошел поближе и остановился ровно за спиной трясущегося Трэверса, чьей бледности могла позавидовать любая аристократка. Староста Когтеврана ровным движением положил руку на плечо бедному парнишке, подставляя свои кольца под лучи бликов, заставляя их сверкать в темной комнате. — Эдгар, до отбоя осталось десять минут. Мне кажется, ты не успеваешь, — прорычал Забини куда-то в пустоту и с силой подтолкнул парнишку в толпу. — Здесь ты не староста, Фабиас и …— начал Эдгар, чуть не запутавшись в собственных ногах. — Заткнись Трэверс! — Хором прорычали Фелисити и Николь. Фел еще была зла на парня за гнусную кражу ее собственности. Хотя если бы не он, непонятно еще, сколько бы она рыскала по библиотеке в поисках нужного переводчика. Но факт остается фактом. Эдгар совсем не так мил и невинен, каким хочет показаться. Трэверс с отчаянием и глубоким разочарованием в глазах развернулся и устремился к выходу чуть не сбив с ног Фел. Она отскочила в сторону подумав о том, как хотела бы подобно перепуганному парнишке скрыться среди пьяных подростков и больше не возвращаться в этот чертов особняк. — Ну так что? Выпьем вместе, графиня? Предлагаю тост за твою наблюдательность, — подмигнул ей Фабиас, налив себе бокал того же виски и приблизившись, чокнулся с ее бокалом. Фелисити не знала что он имел в виду, ее провальное задание в присмотре за его сестрой, или ту глупость, что он себе придумал во время игры в квиддич. Гребаный матч! Но она все равно продолжала сохранять веселое выражение лица смотря когтевранцу прямо в глаза. Только краем глаза замечая щенячий, просящий о мольбе взгляд Николетты. Фелисити неловко поднесла бокал к губам, наблюдая за тем, как Забини осушил свой до дна, провоцируя ее сделать то же самое. Вместо этого, девушка сделала приличный глоток, сдерживая себя, чтобы не скривиться от кислого послевкусия где-то на стенках обожженного горла. — Я предпочитаю растягивать удовольствие, — глухо произнесла Фел, задерживая выдох. — А у меня не было особо планов на сегодня, — сложа руки, подмигнул ей Фаб. Малфой раздраженно фыркнул, и поняв, что времени на эту чепуху уйдет много, оторвался от двери и тоже налил себе выпить. Он наколдовал вычурной стакан, открыл бутылку и медленно, словно больше не чувствовал течения времени, наблюдал, как темная жидкость стекает тонкой струйкой по стенке бокала, пока не заполнила его до половины. А затем поднял глаза. Фел вздрогнула. — Мне казалось ты захочешь быть сегодня возле друга, вместо того, чтобы притворяться заботливой нянькой, — неодобрительно хмыкнула Николь. — Мне не пришлось бы притворяться, будь ты осторожнее, — весело сказал Фаб и пригладил ее черные кудри. — Поверь любить разумных сестер намного легче. — Фабиас я дала тебе слово. У меня все под контролем. — Поэтому графиня давится этим виски? Оторвавшись от глубинных и отвлекающих мыслей, Фел подняла глаза и напоролась на явное неодобрение со стороны своего старосты. Будто он нянчился сейчас не только с сестрой. — Вдруг это мой любимый напиток? — Сказала Фел. Она ощутила тепло пальцев на своей ладони и снова этот едкий взгляд серых изучающих глаз. Малфой что-то рассматривал в чертах ее лица, словно выискивая в них подтверждение своим догадкам. С отвращением на лице он отнял у нее напиток и поставил его на столешницу. — В таком случае, тебе стоит серьезно задуматься над своими предпочтениями, — высказался Малфой. — Я обязательно сообщу тебе, когда обуздаю свои желания. — Что ж, — засмеялся Фабиас, подмигивая Фелисити. — Вы пришли танцевать. Танцпол весь ваш, Никки. — Фабиас немного жестче обычного сжал плечо сестры и указала рукой в сторону танцпола. Музыка стала громче, а тональность девчачьих визгов выше. В секунду стало душно и невыносимо мало пространства, от чего легкие панически требовали более глубокий вдох. Но мелькнувшие светло-русые волосы в толпе заставили Фел сфокусировать взгляд на лестнице, куда удалилась новоприбывшая гостья, нежели на галдящих студентах. Яксли успела пробраться в дом, но не успела ее предупредить об этом? — Ты сам пожалеешь об этом, — сказала Николетта. Фел резко остановилась, и пошатнувшись обернулась в сторону лестницы. Ей нужно было найти Эбигейл. Но энтузиазм Николь доказать очередную гадость братишке не разрешала Фел просто так испариться без объяснений. Она неуверенно поглядывала в сторону лестницы и снова на искрящееся надеждой лицо младшей Забини. — Кажется, графиня сегодня на побегушках не только у тебя, Никки, — сказал Малфой. Фелисити выразительно посмотрела на него, на что тот только выгнул бровь кивая в сторону лестницы. И тут Фел осенило. Скорпиус Малфой ей подыгрывал. — Ем…— выдохнула Фел, наклоняясь к Николь. — Мне и правда нужно найти Лео. Извини. Брови Забини сдвинулись на переносицу, набрасывая тень на прищуренные глаза. Николь была рождена с радаром вынюхивать секреты, и этот ей пришелся не по вкусу. Отпустив ее руку, Фелисити прошмыгнула сквозь бурлящую толпу и скрылась на втором этаже, лишь единожды взглянув на стоящую внизу троицу. Ей не хотелось чувствовать благодарность к этому засранцу. Потому что она знала, что помогал он вовсе не ей. Но все-таки хотелось убедиться, наблюдал ли он за правильностью исполнения его плана. Судя по всему именинник позвал абсолютно всех знакомых молодых волшебников, включая и тех с кем всего единожды здоровался. Ребята занимали верхнюю гостиную и подоконники всех коридоров второго этажа, не заглядывая разве что в закрытые покои хозяев дома. Кое-как добравшись до той самой гостевой спальни, Фел была уверена, что застанет там Яксли. Но в комнате оказались Леонард и Мервин Пьюси, разговаривающие сидя в креслах у окна. Худое и вытянутое лицо друга Монтегю расплылось в улыбке, уродуя его еще больше. Гадливость в этой комнате ощущалась не сразу, Фел уловила лишь ее отголоски, задвинутые в очередь к другим ощущениям для которых следовало напрягать мозг, чтобы обдумать. — Фелисити! Где ты была? — Удивленным тоном произнес Мервин, скалясь своему собеседнику. Лео, слегка нахмурившись поднялся с кресла и не спеша, словно боясь спугнуть, направился к девушке. Фел быстро оглянувшись посмотрела в коридор, будто ища кого-то, кто смог бы избавить ее от общества неожиданных компаньонов, и ступила в комнату. — Все хорошо, Фел? — Голос Леонарда был низким и вкрадчивым. Наклоняя голову, чтобы поравняться с ней ростом, он встретился с Фел глазами доверительно положив руку ей на плечо. — Да, я просто искала…тебя. — Фелисити едва ли успела прикусить язык. Поэтому запнувшись выпалила самую сладкую и более правдоподобную ложь, которая только пришла ей на ум. — Извини, что заставил волноваться. Я думал, ты развлекаешься с девчонками. — В его глазах вспыхнули искорки и Фел обдало исходящим от него теплом. — Думаю, у меня появились кое-какие дела, Лео, — протянул Мервин, и захватив висящую на подлокотнике клетчатую рубашку направился в сторону выхода. — Ты удивляешь меня все больше, Фикельмон. — Удачи, Мервин, — повысил голос Монтегю и захлопнул дверь за другом. В комнате наступила интимная тишина. Ровно в секунду, только щелкнул дверной замок, весь воздух вокруг Фелисити потяжелел, а голова закружилась с новой силой. Ей надо срочно найти Эбигейл, но перед этим избавиться от парня и его раздражительного присутствия. — Будешь? — Спросил Монтегю, указывая на бутылку, стоящую на туалетном столике. Он медленно откупорил напиток, разлив в два красивых бокала. — Смею предположить, что мне уже достаточно, — нервно засмеялась Фелисити, сдерживая себя, чтобы не ухватиться рукой за ближайший торшер. — Не заставляй меня становиться алкоголиком и пить в одиночку, — улыбнулся парень самой очаровательной из своих улыбок. Фелисити передернуло. Дрожь в теле была настолько сильной, что ей еле удалось это скрыть неловким движением руки, за поправлением своих волос. Левой же рукой, она медленно дотянулась до края юбки, нащупывая спрятанный флакон с зельем. Внутри все похолодело. Фел было на руку, то что Лео снова держал алкоголь, но как подсыпать туда зелье и остаться незамеченной? Не укладывалось в голове. — Ты ведь именинник сегодня, так что тебе все простительно, — пролепетала она, пытаясь взять себя в руки, чтобы звучать более уверенно. Из-за опьянения ей было до жути сложно сконцентрироваться на трансляции каких-либо эмоций. Монтегю усмехнулся про себя, когда девушка подошла ближе, и поднял глаза, встречаясь с ее взглядом. Что-то в этой паузе, насторожило Фелисити. В его немом обожании, что читалось в карих глазах. Одним движением руки он опустил стакан с громким стуком, и резко притянул девушку к себе за тонкую талию, что должно было выглядеть страстно и невероятно трепетно для нее. Но Фел ойкнула и лишь успела упереться руками о его грудь, когда парень прижал ее к столику, и твердое дерево больно врезалось в ее бедра. — Ты права, и я уже давно заслуживаю свой подарок, — прошептал он, выдыхая древесный запах виски в миллиметре от ее лица. Леонард впился в ее губы слишком жадным поцелуем, не давая Фел ни единой возможности вдохнуть. Его ладони были слишком влажными, и неприятно жгли кожу сквозь холодный шелк ее платья, которое успело задраться слишком высоко. — Лео, — прошептала она, наконец оторвавшись от юноши. — Подарки после полуночи, помнишь? В голове Фел билась лишь одна единая мысль — о спасении. Конечно ей нужно было как то одурачить парня. Но она совершенно не задумывалась о рамках своего плана. Сейчас же ее глаза метались из стороны в сторону, пытаясь прочитать на его лице все ее опасения. — Мы откроем всего лишь один, — прошептал он где-то в области ее уха. У Фел расширились глаза от ужаса и полного осознания всего происходящего. Она должна была предвидеть ситуацию когда Монтегю захочет остаться наедине и забрать права на свою собственность. Поставить очередную галочку в своих достижениях. «Новенькая, интересная всем француженка» — так о ней выразилась Эбби. Она для него всего лишь очередная награда, которой можно похвастаться. Все это время ни про какие отношения и речи идти не могло. Они не знают друг о друге ровным счетом ничего. Чужие люди, что делились лишь собственным присутствием. Все это время, она дурачила саму себя, предполагая, что находит некую выгоду из их общения. И даже чувствовала вину, за то что использовала парня. Тупые шутки Пьюси теперь не казались ей такими откровенными, разве что открыто саркастичными и унижающими. Осталось чуть больше полугода до того времени как она должна принять Непреложный обет. И девушка поклялась себе, что сделает все, чтобы избавиться от чертового проклятия любыми способами. Но когда Монтегю влажно поцеловал ее в шею, а его правая рука в очередной раз коснулась оголенного бедра, поднимаясь выше. Фел даже сквозь затуманенное алкоголем сознание, услышала бьющееся тревожно сердце и глубоко вдохнула. — Лео… Лео, нет! — Негромко начала она, упершись ему в грудь, но парень настойчиво закрыл рот очередным поцелуем. — Нет! Отпусти! Леонард, отпусти меня! Отчаянный крик девушки заполнил комнату, и дернувшись с силой, Фел вырвалась из его хватки поправляя платье, когда флакон выпал и со звоном ударился о деревянный пол. Монтегю разъяренно поправил свою, помятую рубашку, смотря на пол, ровно в то место, куда закатилось зелье. Спохватившись, он схватил ее за руку, когда девушка подбежала к двери. — Что это за хрень? — Прокричал он ей в лицо, сжимая запястье так, что казалось ее кость сейчас треснет. Монтегю навалился на нее всем весом, от тяжести которого больно подгибались коленки. У Фикельмон при одном взгляде на него просто все ушло на второй план. В жилах застыла кровь. Лео не существовало перед ней. Она видела этого парня впервые. Яростного, разъяренного, будто слетевшего с катушек. На скулах Монтегю ходили желваки, он дышал часто и прерывисто. — Я не знаю! Леонард, пусти! — Не называй меня Леонардом! — Прокричал он ей на ухо, чуть не лишив слуха. Фел попыталась ударить его в пах коленом, но парень предугадав это и выставил одну руку вперед. Ловя ее за бедро, опрокидывая на пол и высвобождая правую руку девушки. Фикельмон не теряя времени резко вскинула палочку, и быстро произнеся заклинание, откинула парня от себя на несколько метров. Монтегю больно ударившись, затылком о кровать, распластался на полу и издал глубокий гортанный стон. Резко поднявшись с пола, Фелисити ринулась к выходу и чуть ли не умерла от радости, когда ручка поддалась с первого раза, а дверь толкнулась в направлении коридора. Но резкий свистящий звук пролетел около ее уха, и деревянная поверхность встретилась с ее телом, что двигалось по инерции, с невообразимой силой. Фелисити почувствовала резкий треск кости в своем носу, и теплые дорожки крови, незамедлительно заливая ее платье. Ей казалось, что она отчетливо слышала, как хрустнули ее шейные позвонки, когда голова отскочила назад от удара дверью. Но об этом она подумает позже. Снеся замок заклинанием, Фел вывалилась в коридор, где стояли несколько волшебников, и упала на спину. Выставив палочку перед собой, девушка отчаянно ползла к стене, ища спасения. — Только попробуй меня тронуть, урод, и я снесу твою башку так же, как эту дверь, — яростно прошипела Фелисити, глядя в глаза, успевшему выйти в коридор, Монтегю. В коридоре воцарилась тишина, была слышна лишь оглушающе-громкая музыка, доносящаяся из холла первого этажа. Никто не успел даже глазом моргнуть и сообразить, что происходит, когда Монтегю с ревом бросился на девушку отбивая все летящие в него заклинания когтевранки, схватив ту за тонкую бледную шею. Он собирался уже было приподнять девушку, когда вдруг его рука разжалась, и Фел с глухим стуком снова упала на пол. — Какого хера, Лео? — Прозвучал чей то голос и парня отбросило к противоположной стене. — Убери руки, Забини! — Яростно крикнул Леонард, и судя по звукам, начал вырываться из хватки державшего его парня. Фелисити не видела ничего перед глазами, кроме пола и собственной палочки, которую с силой сжимали ее пальцы. Она попыталась отползти, как можно дальше совсем не обращая внимание на боль в висках, и кровь, капающую на дорогие светлые ковры Монтегю. Когда кто-то взял ее за плечи и с легкостью поднял вверх, отодвигая в конец коридора, подальше от людей. Фелисити дернулась от страха и снова начала вырываться. Но сзади прозвучал твердый скрипучий голос. — Эбби, держи ее. — Мерлин! — Послышался яростный шепот Яксли. И у Фел наконец прояснилось перед глазами. — Ты можешь стоять? Не обращая внимания на вопросы. Фелисити бросила взгляд, в ту сторону, откуда ее притащил… Малфой? Скорпиус и Уилфред Нотт направлялись к Забини, который едва сдерживал плюющегося у стены Монтегю. Из его затылка шла кровь. У Фикельмон расширились глаза от ужаса. Она впервые посмотрела на это со стороны. — Странно, что якшаясь с младшей Забини, ты не раздаешь всем направо и налево! — Выплюнул Монтегю в ее сторону, избавляясь от сдерживающих его объятий. — Чего ты несешь? — Гаркнул Фабиас, но того держал Малфой, жестко вцепившись ему в грудь. — Остынь! Тебе это не нужно. Малфой остановился между, теперь разъяренным Фабиасом, которого держал Уилл, и Лео, что, ухмыляясь, оперся о стену и выглядел сейчас более чем сумасшедшим. — Чего ты ждал Фаб? Скоро не только вся школа, но и отец узнает о том, что твоя сестра наркоманка. В семье не без урода, — рассмеялся Монтегю и вытянул руки в защищающем жесте. Тем временем, Яксли усердно исследовала лицо Фелисити и лепетала тысячу вопросов. Но не сумев отойти от шока, когтевранка все еще упрямо наблюдала за развернувшейся сценой перед ними. Дав ей какую-то тряпку для носа и очистив ее всю от крови одним движением руки, Эбби дернула лицо Фелисити на себя и заставила посмотреть ей в глаза. — Прости, я бы не против изуродовать твой милый нос, но я и вправду не сильна в исцеляющих заклинаниях. Что он сделал с тобой? — Что он имел в виду? — Прошептала Фелисити в ответ. — Ты слышишь меня вообще?! Он еще где-то тебе навредил? — Яксли чуть ли не плевалась от злости, стараясь говорить так, чтобы не привлекать внимания. — Что он имел ввиду, говоря про Николетту? Фел стояла и упорно смотрела в стену напротив, стараясь отмахиваться от того роя воспоминаний, что пролетали в ее голове одна за другой. Первая вечеринка, совместные уроки, и их странные диалоги с Николь. Все калейдоскопом проносилось у Фел перед глазами вместе с вопросами, что она всегда прятала под причиной нехватки времени, для их решения. Бледность и усталость Николетты, вечные проблемы со сном, перепады настроения и ночевки вне стен Хогвартса. Не желая приближаться к этим эпизодам, Фел неверяще обернулась на стоящих рядом парней, чтобы взглянуть в лицо Фабиаса. — Ты перешел границы, Леонард, — прошипел Скорпиус Малфой, нависая над ее обидчиком. — Скройся из моего дома, выродок! Твоего мнения никто не спрашивал! Сию же минуту прозвучал очередной треск, но уже бьющихся костяшек пальцев Малфоя о челюсть Монтегю. Удар был ошеломителен настолько, что Лео просто треснулся об стену больным затылком и почти, что вырубился, падая. — Где Николетта? — Прорычал Малфой, стоящим в углу коридора, девушкам. Но Фелисити лишь беззвучно открыла рот и опустила руку, не в состоянии вымолвить ни единого звука. Малфой долго сверлил ее глазами, пока его взгляд не опустился на нос девушки. Скривившись, видимо от вида стекающий по лицу крови, он поджал губы и бросил последний взгляд на Яксли, все еще державшую Фелисити за плечи, и ушел в направлении лестницы. Фабиас, наконец вырвавшись из стальной хватки Нотта, двинулся вслед за Скорпиусом, едва лишь задев Фелисити плечом и окинув пренебрежительном взглядом. Ее снова бросило в жар. Следить за Николь. Она обещала Фабиасу присматривать за его сестрой. — Мы давно, замечали что-то неладное, но Фабиас никогда не говорит на эту тему. Пойдем. Здесь не самое подходящее место, чтобы сплетничать. И тебе нужно к целителю. Эбигейл сбивчиво затараторила около ее уха, как всегда с уверенной и твердой интонацией. Казалось, ее не сможет вывести из себя даже собственная смерть. Хотя в буквальном смысле, это даже невозможно. Ее рука все еще держала плечо Фел, в надежде на то, что они направятся к выходу. Но Фелисити словно оглушили. — Ты говорила, что коктейли не вызывают зависимости. — Да, но не маггловские наркотики, — тихо проговорила Яксли. Фел стояла, прижимая окровавленную тряпку к носу и прожигала взглядом, несущихся по лестнице на всех скоростях, Забини и Малфоя. Все мысли Фелисити заполонила Николетта Забини. Ее наполнял стыд до самых краев за то, в какого человека она превратилась, и во что превратила собственную жизнь. Не видя ничего дальше своего носа, она жила лишь одной проблемой. Зацикливаясь на проклятии, и сомкнув вокруг него все свои интересы, она не замечала очевидного, или не хотела замечать. Николь была странной и за ней прослеживались множество моментов, что в совокупности, можно было интерпретировать иначе, вместо того, чтобы откладывать такие мысли на потом. Для более подходящего момента. Сейчас в личности Фелисити боролись две стороны. Та, что воспитала в себе излишний эгоизм и полную изоляцию от внешнего мира, и та, что несмотря на внутренние запреты, позволила себе привязанность к девушке, вынуждая сделать опрометчивый шаг. Фелисити собиралась найти Николетту.***
Уйти из особняка было ее мечтой еще с первых минут начала этой, уже наверное, легендарной вечеринки. Поспешно надевая мантию, и выбегая на ночную улицу Хогсмида, Фел мысленно перебирала возможные варианты местонахождения Николь. И молилась всем известным ей из мифологии богам, в которых так любили верить магглы, чтобы с девушкой все было в порядке. Фабиас должен знать места ее … сходок? От таких мыслей она снова вздрогнула и заставила себя перебирать ногами еще быстрее. Ведь Николь пропала не впервые, ей всегда удавалось даже при такой чуткой наблюдательности брата, ускользнуть от него. И Забини старший по любому был осведомлен о ее редком использовании когтевранский спальни по назначению. Но дела наверное становились еще хуже, если он просил о дополнительной помощи, тогда на матче. Вот почему они оба так сорвались на ее поиски. Происходило что-то ужасное, и она чувствовала это всем своим нутром. Держа путь в центр Хогсмида по мокрой брусчатке, Фел даже не старалась обходить лужи. Жгучая боль, нахлынувшая после прошедшего шока, разлилась по всей передней части ее головы. От чего Фел едва соображала, куда держит путь. Ей по сути, пока что было все равно, лишь бы убраться подальше от особняка семьи, чью фамилию, она возможно, еще не раз произнесет в ночных кошмарах. Фелисити перешла на бег. Она не могла позволить себе сейчас хоть на минуту задуматься о том что произошло, и что могло произойти, будь Монтегю хоть на каплю умнее троля. Например, если бы он закрыл дверь, забрал бы у нее палочку, или вовсе подсыпал какую-нибудь гадость в напиток. Фел сама не знала зачем, а главное, откуда у нее рождаются в голове такие сценарии. Но думать о том, что ей повезло не оказаться в худшем из них. Было легче, чем остановиться на мысли, что ее чуть не изнасиловали. Ее затошнило. Настолько, что казалось, не может больше сделать полноценного вдоха. Она знала, она чувствовала это еще тогда, когда он купил для нее те глупые французские конфеты. Все в его манере льстить, мерзко улыбаться и говорить уместные словечки — все это давно твердило о переполняющей его душу, мерзости. В тот момент и нужно было прекратить все, пока Эбби не убедила ее в обратном. В момент Фел остановилась и нахмурила брови. Те конфеты, она с девочками открыли еще в тоннеле по дороге в Хогвартс. Николетта тогда была страх как голодна, и не могла вспомнить, досталась ли им с Селин хоть одна сладость из коробки. Мысли о том, что конфеты могли быть отравлены обходили ее стороной, потому что Николь на тот момент уже достаточно долгое время вела себя странным образом. Но степень ее голода все равно поддавался сомнению. Девушка провела весь вечер в Хогсмиде, где могла… и появилась из того странного района. Мерлин! Почему же ты такая глупая, Фикельмон! Оглянувшись вокруг, она прикинула примерно в какую сторону ей нужно направиться и побежала со всех ног. Фелисити не представляла себе, что будет дальше. Тем более с ее везением и абсолютным топографическим кретинизмом, она точно попадет в аврал какой-то неразберихи. Но она не позволяла своим мыслям об осторожности остановить ее. Хватит. Нужно принять должное и признаться, что осторожность лишь еще глубже заводила ее в неприятности, накапливаясь как снежный ком. Она больше не умела или не хотела быть целесообразной. Наконец отдышавшись, Фел ухватилась за мокрую кирпичную стену и подняла голову вверх. И очистив палочкой тряпку от засохших красных пятен, снова принялась вытирать, потекшую от бега кровь. Ей конечно не хватало помощи квалифицированного целителя, но сейчас к сожалению, решение было принято не в пользу своей эстетичности. Тихо пнув какую-то пустую бутылку, попавшуюся под ноги, девушка ступила на узкую улочку между домами. Всегда когда кто-то упоминал Хогсмид, то говорили о двух частях города. Поросшим мхом, выстроенном из средневековых камней старом районе, где находиться паб «Восемь секунд». И о части города, которая выросла здесь в послевоенный период, той где жили Монтегю и располагалась большая часть магазинов. Но о районе в котором сейчас оказалась она, Фикельмон, не слышала никогда. Никаких предостережений, или даже страшных историй. Он ранее просто не существовал для нее. На улице было достаточно шумно, громкие звуки доносились из открытых створчатых окон и подвальных заведений, что были еще открыты ночью. Видимо на некоторые забегаловки здесь не было управы, поэтому над посещением Хогсмида учениками школы, был такой контроль. Грязные улочки сужались до такой степени, что по ним свободно могли передвигаться максимум пара волшебников. Ну или других существ, по-видимому здесь тоже обитавших. Пройдя по кварталу в неизвестном ей направлении, Фел уже тысячу раз пожалела, что забрела в эти дебри. Люди в не особо опрятном виде, курившие возле паба, под слабо светящимся фонарем, странно на нее поглядывали. У девушки слегка затряслись руки от страха. За углом слышался вой собак, а вверху, с громким карканьем, взлетела стая воронов. Вместо брусчатки здесь была разбитая дорога, усыпанная то ли песком, то ли глиной. Из-за чего ноги Фел и подол ее мантии, уже давно промокли и испачкались. Но холод внутри тревожил ее больше, чем внешние факторы. Перекинув взмокшие волосы через плечо, она сильнее натянула капюшон мантии и оглядываясь на не слишком приветливых на ее взгляд, волшебников, свернула за ближайший угол. Удар был не болезненным. Ее тело просто врезалось во что-то мягкое и теплое, пока она с остервенением и ужасом, сковавшим ее легкие, не отпрянула от предмета столкновения. Фелисити молниеносно подняла голову, наверное, впервые в жизни настолько радуясь появлению этого человека. Уже в который раз за сегодня. Малфой конечно же смерил ее глазами, в немом взгляде которого читалось все то огромное презрение, что только могло существовать в человеке. Но в этом заброшенном устрашающем месте, после всего пережитого сегодня, даже озлобленность Малфоя казалась ей чем-то безопасным. По крайней мере привычным. Она нехотя выдохнула с облегчением. — Что ты здесь забыла? — По слогам прошипел Малфой, нервно оглядываясь. Черный образ Скорпиуса не привлекал особого внимания, по сравнению с богато украшенной шерстяной мантией Фикельмон. Это портило планы юного слизеринца, остаться здесь незамеченным. — Вероятнее всего, то же, что и ты — ищу Забини. — Идиотка, — фыркнул он, и засунув палочку обратно в пальто, направился вдоль переулка. Фелисити громко вздохнула и не придумав ничего лучшего, тихо развернулась и последовала за парнем. Самостоятельно ей никогда не выбраться из этого места. Как она не старалась идти незамеченной, но звуки хлюпающей воды под ногами, рано или поздно, выдали бы девушку. Скорпиус повернул голову и вопросительно поднял бровь. — Те безобидные люди в качестве компании нравятся мне меньше, — пробормотала Фелисити виноватым голосом, объясняя свое решение. Почему она вообще должна оправдываться перед ним? — С чего ты взяла, что со мной ты будешь в большей безопасности? — Буркнул Малфой. Не знаю. — У тебя было предостаточно шансов, чтобы избавиться от меня. Она лишь пожала плечами и сильнее закуталась в полы серой ткани. Ноябрьские ночи были промозглыми и ветряными. Из-за отсутствия морозов в Шотландии, идущий снег всегда превращался в скопления луж и разведение сырости вокруг. Не лучшая погода для прогулки. — Прелестная логика. Я смотрю с доверчивостью у тебя проблемы, — хохотнул он, толкнув ногой камень под ногами. Фел остановилась как вкопанная у ближайшей стены и шумно выдохнула. Слишком резко сдернув капюшон мантии, она уставилась на Малфоя с презрениям. На ее месте могла оказаться любая девушка, и вряд ли Монтегю волновала степень ее доверчивости, или вообще хоть какие-то черты ее характера. — Поверить не могу, что ты смеешь предполагать, что в случившемся есть хоть доля моей вины. Малфой остановился повернувшись. На его лице отразилась мучительная скука и невообразимое раздражение от вынужденного диалога. — Поверить не могу, что ты останавливаешь меня в поисках своей пропавшей подруги, за которой ты кое-как должна была присматривать, чтобы обсудить свое жалкое существование! — Никто тебя не останавливал Малфой! Это всего лишь твое непреодолимое желание выплеснуть свой накопившейся яд, — шикнула она в его сторону и двинулась дальше по улице. Но была остановлена его твердой рукой. — Единственная движущая сила всего случившегося сегодня, это твой аристократичный, вездесущий и наконец уже сломанный нос! Дальше которого, ты не видишь или не хочешь видеть, беспокоясь лишь о себе любимой. В мгновение ока отпустив руку Фел, он ткнул палочкой ей в лицо и сквозь зубы произнес заклинание. Послышался очередной треск кости и Фелисити пронзительно закричала. Боль оказалась просто невыносимой. Виски сдавило от напряжения и девушке пришлось прижаться к стене, чтобы не потерять равновесие. Скорпиус вправил ей нос. — Мерлин, Малфой, да в чем твоя проблема?! — Прошипела она сквозь зубы, очищая лицо от вновь хлынувшей из носа крови. — Именно сейчас? В тебе. Фелисити зыркнула на парня и ее просто замутило от злости. От его спокойствия и того, что он себе позволял в ее сторону. Плевать, что он помог, он сделал это без ее разрешения. Все почему-то решили, что имеют право пробираться в ее личное пространство без чертового на то разрешения. Оторвавшись от стены, девушка ткнула пальцем в его сторону и злобно, еще немного с одышкой, выплюнула. — С момента нашего знакомства, я не припомню ни единого слова, брошенного в твою сторону, что могло бы ранить твою тонкую душевную организацию. Так поясни мне… Нет, не подумай, я не только за себя спрашиваю. Какого хрена ты спускаешь на людей всех собак? Перестань вести себя как ребенок! — Ты будешь говорить мне об инфантильности, графиня? — Возмутился Малфой, сделав шаг вперед. — Ты, вероятно, в жизни не приняла ни одного самостоятельного решения. А если и делала это, то ни одно из них я бы не смог назвать разумным. Богатая, избалованная девчонка! Лицо слизеринца было сокрыто в тени грязной улицы, освещаемое лишь луной. Но ничто не мешало ей встретить его неотрывный от нее гневный взгляд, от которого бросало в дрожь, даже после всего пережитого. — Пока ты определяешься в том глупа я, или излишне расточительна, хотелось бы напомнить, что статус наших семей ну немножечко, я бы даже сказала, полностью совпадают. — Сощурила глаза Фелисити. — У нас были одинаковые исходные данные, но в отличие от тебя, я не ною, что все мои беды от окружающих, а не от самой себя! — Закройте рты, ублюдки, или я сейчас спущусь и сам решу кому из вас полезней врезать! — Послышалось откуда-то сверху. Ребята синхронно подняли глаза на облупленную кирпичную стену. На улице снова начал моросить мелкий похожий на крупу снег, поэтому сложно было что-то ясно рассмотреть. Но Малфой молниеносно выпустил луч заклинания в окно, из которого торчал тучный волшебник, с силой захлопывая поломанные створки. — Ты даже малейшего представления не имеешь, о чем сейчас болтаешь. Голос слизеринца звучал опасно, но Фелисити оторвав руку от своего лица, гордо приподняла подбородок в защитном жесте и уверенно, даже с насмешкой произнесла. — Ты думаешь, что фамилия это твое единственное бремя. Будто, родись ты в другой семье, все бы кланялись тебе в ноги. Только ты вправе своими действиями менять отношения к себе. И если ты по жизни ведешь себя как придурок, извини, родись ты хоть Поттером, лучше бы не стало! — Неужели? — Его глаза сверкнули, а лицо озарила сумасшедшая ухмылка. — Ты хочешь сказать, то, что меня ненавидит вся школа с самого первого курса, это моя вина? Думаешь, меня избивали вплоть до тринадцатилетия с криками «выродок Волдеморта», потому, что я не был дружелюбен с ними? — Внезапно его низкий и вкрадчивый голос перешел на крик, что глухо разбивался о стены. — Я понял, меня выгнали с команды по квиддичу, на пятом курсе, взяв на замену хрупкого мальчишку, только из-за его малолетнего возраста, никак не из-за той фальшивой статейки про убийство моей мамы собственным мужем! Конечно же, это только моя вина, что я, являясь лучшим мать его дуэлянтом этой школы, не могу пройти обучение в Аврорате. Думаешь кого то из профессоров больше интересует тип моего блядь темперамента, чем судимость моего отца?! Моя фамилия всегда будет впереди меня, и только она решает мою судьбу. Фелисити стояла у стены, застигнутая врасплох Скорпиусом не дыша. Сил не было запомнить и переварить все сказанное им. Она лишь шире раскрывала глаза после каждого услышанного слова, и каждой секундой. Все эти истории, она слышала лишь вскользь, никогда не вдаваясь в подробности. И сейчас, просто недоумевала от того, что такое происходило с кем-то в реальности. Малфой и сам не заметил, как зажал Фелисити к стене, приблизившись во время своей тирады. Его голос почти сорвался, а руки непроизвольно сжимались в кулаки. Фел с осторожностью взглянула вниз, с закрывающимся понимаем степени его самоконтроля. Малфой был разъярен, и она ощущала его учащенное дыхание на своих щеках. Страх снова залил ее до краев, заставляя действовать инстинктивно, но сдерживала себя изо всех сил, чтобы не сделать выпад в защитном жесте. Но не делал абсолютно никаких попыток навредить ей, кроме использования ее как мишень для высвобождения своих эмоций. Опять! — Я согласна. Все эти вещи слишком… предвзяты. Но ты не единственный наследник Пожирателя Смерти, и все это не дает тебе право относиться так ко всем окружающим тебя людям, — тихо вымолвила она, смотря ему прямо в глаза. Малфой остепенился и немного отошел, не разрывая их зрительного контакта. Он сжал челюсть до предела, глазах промелькнула тень непонятной Фел эмоции. — Позволь спросить, кто наделен таким правом? Может твой отец, французский граф, наследник великого… кого? — Нахмурил он брови. — Что-то сложно уже припомнить. Последователя Грин де Вальда? Сколько же денег и сил было истрачено, чтобы об этом успели забыть. Возможно, такая успешная миссия, дала ему шанс думать, что у него есть право выгонять людей из дому, как дворового пса, запрещая подходить к дочери, будто, ее плохой репутации способствует общение с таким отбросом общества как я, а не родство с дедушкой, заключенным за убийства. Кого уж и винить в расточительстве, то уж точно не тебя, Фикельмон. Потому что твой отец не жалеет семейного банковского счета на репутацию фамилии. При чем преимущественно не только своей. Чего только стоила та статья в газете про оранжереи Малфоев. — О чем ты, черт возьми, говоришь?! Воскликнула Фелисити теперь уже сама делая шаг ему навстречу, желая рассмотреть признаки лжи в серости глаз. Она никак не могла вспомнить, когда ее отец мог видеться с Малфоем. И при чем здесь его дом? Как в воспоминания нахлынули с новой волной раздражения. Она и Монтегю на подоконнике в день Мерлина в поместье Руквудов. Его теплые руки, расточительные комплименты и вальяжные ухаживания. А затем разъяренный Малфой, блуждающий по коридорам ее дома. Конечно же! Встретившись в кабинете бабушки с отцом, после долгой разлуки, все вопросы просто отошли на второй план от радости и долгожданной встречи. Она даже забыла о том, что пребывание Малфоя в той части замка было слишком странным в тот момент. Так значит ее отец вызвал Малфоя на разговор для предъяв и угроз. Чтобы ткнуть его носом в его положение и лишний раз напомнить, как нежелательно его присутствие в доме. Стоит заметить, в доме такого же Пожирателя Смерти, как и отец Скорпиуса. Нужно отдать должное Малфою, лицемерней этого трудно что-то придумать. Даже сложно представить, насколько искаженно было видение ее образа в глазах Скорпиуса, после произошедших событий. Все его насмешки о ее напыщенности и напускной фальшивой манерности, вдруг даже обрели для нее смысл. Но до Фелисити медленно начал доходить истинный смысл поступка ее отца. Она внимательно оглядела Малфоя, стоящего напротив и нахмурилась. Николас вероятнее всего подозревал парня, или же был уверен в том, что тот является легилиментом. И старался сделать все возможное, чтобы их пути с его дочерью никогда не пересеклись. Какая неудача, отец. Фел задумалась о той статье. Она даже не могла вспомнить, когда читала газеты в последний раз. Желтая пресса никогда ее не интересовала. Но эту статью, так бурно и широко критикующую семейство Малфоев, ее заставили увидеть. Бабушка тогда явно ожидала ее целый день, чтобы ткнуть в лицо ей этой информацией. Как она была зла, что Фелисити ввязалась в компанию, что была так близка с Малфоями. Но никто из них не мог тогда знать наверняка, да и сейчас Фел убедилась, что слизеринец еще и окклюмент. Хоть это и не врожденный дар, а приобретенный. Не может же волшебник владеть двумя способностями на достаточном уровне в семнадцать лет. Или… может? — Конечно я не один, Фикельмон. Остаются еще такие, как ты и твоя семья — мерзкие и двуличные льстецы, всеми силами пытающиеся сохранить крупицы своего превосходства, и уважения к семье. Совершенно непонимающие, что ваш же род является причиной всех проклятий, звучащих в вашу сторону. Все это поддельное жеманство, гордый вид, до скрипа в зубах, бесяче ровная осанка — весь твой облик кричит о благородстве. Но все это фальшивка. Все это не скроет того факта, что привело наши семьи к этому позору. Да, у нас с тобой одинаковы исходные данные. Вот только я давно принял и осознал свое положение, всеми силами пытаясь выпутаться из этого дерьма. Тогда как ты все еще в нем плещется, выдавая это самое дерьмо за достоинство. А в итоге, ты получишь все, оплаченное лестью и сладкой ложью, а я так и останусь выродком Волдеморта. Наступила тишина, нарушаемая лишь усилившимся ветром. Холодные капли таявшего снега, стекали по их щекам, скрывая истинные эмоции, что невозможно было передать никакими словами. Фикельмон искренне и со всем сожалением смотрела в лицо парня и не могла больше придумать ни слова в ответ на ту тираду, что он вывалил на ее кудрявую голову. Ей не хватало сил и воображения, чтобы представить, что он пережил за эти годы. Но еще больше, она не смогла поверить, в то что уловила крошечный момент стыда, мелькнувшем на лице Малфоя. Он стыдился того, что открылся Фелисити. Она видела, как он жалел о каждом сказанном в сердцах слове. С грубой жестокостью и печалью в глазах. С глубоким чувством несправедливости внутри и желанием ее побороть. Они снова стояли в метре друг друга, мысленно делясь невысказанным. — Ты пережил годы несправедливости и предрассудков, а сейчас судишь меня за поступки отца. У него были совсем иные мотивы, нежели просто защита репутации. И я не знала об этом! Его лицо напряглось, и как показалось Фелисити, промелькнуло что-то вроде удивления, но затем сразу же вернулся в свой прежний напряженный вид. — Какие например мотивы? — Я… не могу этого сказать, — промямлила Фелисити. — Конечно, ты не можешь, — усмехнулся он. Малфой создал водоотталкивающее заклинание, развернулся и ушел в направлении темной улочки. Фелисити так и осталась стоять на том же месте, только сейчас осознавая, что ей стало легче дышать. Когда возле нее находился слизеринец, из окружения будто выкачали все живое, воздух и звуки. Что для эмпата, который отличается особым восприятием мира, было ровно потери сердцебиения. Скорпиус до такой степени расширил свои ментальные стены, что заглушал все чувства девушки. Насколько же его переполняла злоба и отчаяние изнутри, если такие эмоции вырвались даже сквозь окклюменцию. Внезапно для самой себя, Фел ощутила дикое и слишком искаженное чувство страха, такое жгучее, что ей стало плохо. Она узнала эту ядовитость. Но сейчас, она слышалась более отдаленной, как отголосок. — Малфой… — предостерегающе вымолвила она. Но парень не остановился, он уже начал подниматься по каменной лестнице, что вела в соседний квартал, когда был окликнут когтевранкой. — Малфой, я слышу ее! — Ты… что? — Она где-то рядом, — проговорила девушка, будто разговаривала сама с собой. Фелисити двинулась, хватаясь за стены в сторону соседнего поворота. Шерстяная мантия насквозь промокла и теперь тяжелой ношей свисала с ее плечей. Неровности на кирпичах неприятно царапали ладони, но она не останавливаясь, шла словно ведомая невидимыми следами. Малфой что-то кричал из-за спины, пока они оба не остановились, услышав чей-то плач. Повернув за угол, ребята увидели огромные деревянные ящики, заваленные ненужным хламом. Бутылки и картон загораживали проход, а из вентиляции подвала поднимался странный запах, как от смешения всех известных Фелисити зелий. Но сфокусировав взгляд, сердце Фелисити ухнуло вниз. Мокрая и скрученная вдвое Николетта Забини лежала возле дальнего ящика и билась в истерике. Ее руки были сцеплены вокруг собственных коленями, а лицо повернуто в землю, кое-как заглушая ее пронзительные крики. Девушка захлебывалась слезами, едва ли не задыхаясь. Создавалось впечатление, что она переживает момент превращения в оборотня, и сдерживает рвущуюся наружу сущность. — У нее ломка, — сбивчиво озвучил Скорпиус. Фелисити блеснула взглядом в его сторону и они в одночасье начали левитировать все завораживающе девушку предметы. — Николетта! Мы тут! Ты слышишь меня? Подойдя ближе, Фел будто оглушила внушительная ударная сила ее боли перемешанной с яростью. Она уже ощущала нечто схожее на матче, когда страдания Николетты казались ей чересчур искривленными и неправильными. Теперь, она понимала, что ее мозг под действием наркотиков, был сломан и подавал сигналы, далеко отклоненные от реальности. Забини ее не слышала и Малфой разозлившись, быстрым шагом сократил расстояние между ними дотронувшись до ее плеча. Николь открыла свои красные, сумасшедшие глаза и закричала еще пронзительней. — Нет! Я не хотела! Это моя вина! Это я во всем виновата! Она выставив вперед руку и Малфоя отбросило на несколько метров. Ударившись о стену, он остался стоять на ногах, но больше не подошел в шоке уставившись на девушку. Николь же начала метаться и биться ногами и руками о стены, не соображая ни где она находиться, ни что можно считать реальностью. Казалось, она совсем не понимает, кто перед ней. — Нужно ее оглушить, — стиснув зубы, проговорил Малфой. — Нет! Это опасно для ее здоровья! Откуда ты знаешь, чем она накачена?! — Выкрикнула Фелисити, преградив Малфою дорогу, упершись ему в грудь, когда он сдвинулся с места. — Есть идеи получше? — Крикнул он, нависая над ней. Фелисити закрыла глаза, мысленно торгуясь с собой. Вдохнув поглубже, она развернулась и посмотрела на все бьющуюся в конвульсиях Николетту, шепчущую себе под нос извинения. Приближаться ближе Фел не рисковала. Поэтому выставив руку перед собой, она выровняла дыхание и погрузилась в свое сознание, создавая умиротворение с помощью ранних воспоминаний. Дедушка писал, что трансляция чувств схожа с сотворением патронуса. Чтобы передать человеку окрыленность, легкость, размеренность, нужно самому войти в это состояние. Отгородившись от внешних факторов, и найти нужный набор воспоминаний. Войдя в транс, Фел открыла глаза и начала говорить с подругой. — Николь, ты слышишь меня? Это Фелисити. Она вспоминала свою конную прогулку после дождя, когда в лесу пахло влажной корой, а на мокрых листьях перекатывались бусинки воды. Забини дернулась и посмотрев в сторону Фикельмон, начала ползти к стене, царапая ногтями землю. — Нет. Не подходи ко мне. Это я во всем виновата… Фел медленно приблизилась, опустившись на корточки перед ней, отчего Николь лишь еще яростней замотала головой. Но уже не предпринимала никаких попыток нанести увечья подруге, как это сделала с Малфоем. Фел уловила воспоминание холодного ветра, пробивающегося в высокие окна своего танцкласса. Холодный воздух всегда ее успокаивал, но не тогда, когда холод пробирал аж до костей, как сейчас. — Никки, все хорошо, ты ни в чем не виновата. Мы уйдем отсюда, и все будет хорошо, — шептала Фелисити, осторожно дотронувшись до руки девушки. Николетта судорожно всхлипнула и вдруг глубоко вдохнув, подняла глаза, в которых еще билась тревога. Эмпатия. До нее дотронулась эмпатия Фелисити. — Нет. Нет. Нет. Ты ничего не понимаешь. Это все я. Я сделала… Фелисити села возле нее взяв лицо Николь в свои ладони., вытерла слезы и грязь с ее щек. Та все еще вырывалась и плакала, не в состоянии приглушить свою истерику. — Посмотри в мои глаза! Мне нужно увидеть твои глаза. Николетта! Крикнула Фелисити м силой повернув лицо девушки на себя и почувствовала как ее покой рушиться с каждым всхлипом. Нужно что-то убедительнее чем танцы, что-то, что успокаивает ее сильнее. Мысли о Графе не помогали, любимый чай, любимая книга, разговоры с мамой. За последние годы, она пережила достаточно стресса, так, что воспоминания одно за другим тускнели в ее памяти. Потребуется нечто из недавнего. В голову прокралось чувство облегчения при столкновении с Малфоем в темном переулке этого долбанного района. Она не хотела задумываться почему этот эпизод пролетел у нее перед глазами, но это сразу же подействовало на Николетту. — Фелисити, не оставляй меня, — она в последний раз громко всхлипнула и перестала биться в конвульсиях с искренним непониманием смотря в глаза Фикельмон, пока ее тело трясло от пережитого. Подняв руки, девушка положила ладони на бледные кисти Фел и бормотала как взбалмошная. — Не оставляй меня. У меня нет выхода. Я не могу больше… — Все хорошо, Никки. Мы сейчас пойдем домой. Ты поправишься, а затем вернешься в школу. Теперь ты будешь купаться в ванной старост в мыльных пузырях, как и хотела. — Ванна старост… Нет я больше не хочу туда… Я больше не могу… — захныкала Николь, прижимаясь к Фел поближе. — Значит не пойдем. Фелисити еще некоторое время гладила ее по волосам, пока та полностью не устроилась и не закрыла глаза. Голова Забини наклонилась вперед и упала на плечи Фел. Она округлила глаза и покрепче обняла девушку, чтобы они обе не свалились на землю. Когда одежда и волосы на обеих девушках высохли в мгновения ока, Фел опомнилась и вспомнила про присутствие еще одного человека. С опаской оглянувшись, она увидела Малфоя, сотворившего водоотталкивающее и согревающее заклинания на них обеих. — Похоже она… вырубилась, — охрипшим голосом прошептала Фел, пряча взгляд. — Что. Это. Была за хрень? — С расстановкой слов спросил парень, нервно поглядывая то на нее, то на Николь. — Нужно скорее убираться отсюда, — не обращая внимания, начала Фелисити. Малфой навис над девушками, и сотворил патронуса. Перед Фел появился серебристый ворон, возрождаясь из темноты, он расправил широкие крылья, и завис в воздухе перед своим хозяином. — Передай Фабиасу, что мы нашли Николь. Пусть Эбби найдет Трэверса, ждите нас возле паба. Фелисити непонимающе взглянула на Малфоя и побоялась задать хоть какой-то вопрос, таким злым было его лицо. — Она может быть повреждена, нельзя применять левитацию. Он сжал губы в тонкую линию и положив палочку в пальто, стал на одно колено и наклонился. Аккуратно просунув руку под колени и спину Забини, поднялся. Фелисити осторожно держала ее голову, и встав вместе с Малфоем, расположила ее у него на плече, поправив черные кудряшки. Скорпиус на миг встретился с ее глазами и она резко отстранилась. Фелисити уже предвидела свое сожаление по поводу демонстрации сил. Из всех существовавших людей в этой школе, семья предостерегала ее от связи именно с этим человеком. И по стечению обстоятельств, именно ему Фелисити раскрыла свой секрет. Но даже несмотря на всю существующую опасность, если бы она вернулась во времени, то сделала бы это снова. Потому что смотреть на душераздирающий вид Забини, просто не было сил. Она должна была, просто обязана, ей помочь, ведь девушка была на грани срыва. Что будет дальше Фел и представить себе не могла. Она тихо шла за Малфоем. Он заклинанием немного уменьшил вес девушки, стараясь не напоминать совсем о своем существовании. Пока они не вышли в центр города, встретившись с Яксли и Трэверсом. — Фикельмон? — Прошипела Эбби. — Она что без сознания? — Удивленно произнес Эдгар. Фелисити оглянулась. На дворе глубокая ночь и вот она стоит посреди Хогсмида с тремя почти чужими ей людьми, в компании девушки без сознания. С переломанным, а потом вправленным носом, сбежавшая от психически неуравновешенного парня, и кучей вопросов в голове. Она ловила себя на мысли, что за этот вечер почти не вспоминала о главной причине перехода в эту школу. Могла ли она предположить, чем обернется ей посадка в красный вагон Хогвартс Экспресса? — Скажи спасибо графине, — буркнул Малфой и ушел в направлении старого района Хогсмида. — Не откажусь от благодарностей, — прошептала в ответ Фел, и двинулась за ними. Ей нужно было узнать, что с Николеттой все в порядке, и она просто уснула, а не впала в кому из-за ее эмпатии. — Может кто-то объяснит мне, что здесь происходит? Потому, что это полная хрень, — ткнул пальцем в Николетту, лежащую на руках, Эдгар. — И мне не особо нравиться в этом участвовать. — Когда ты научился говорить целыми предложениями? — Вырвалось у Фелисити, и Эбби тихо засмеялась. — Это он после успокоительного такой храбрый, — подмигнула Эбигейл. — Нет знаете, если вам не нужна помощь, то я могу просто пойти спать. Что и делал до этого, — поднял руки Эдгар и злобно зыркнул на Яксли. Он действительно выглядел намного лучше обычного, без всех этих дерганых движений руками. Но волосы его были все так же спутаны, а шарф намотан невпопад. — Заткнитесь, пожалуйста, — прошипел Малфой. Навстречу ребятам уже выбежал Фабиас, на ходу вытягивая руки, чтобы помочь Малфою. Забрав Николь на свое попечение, он судорожно разглядывал ее лицо, шепча под нос какие-то слова на итальянском. — Почему она без сознания? — Спросил он дрогнувшим голосом, растерянно подняв глаза. — Я…. Фелисити не смогла больше вымолвить ни слова, так и продолжая стоять, лишь неловко запахнув мантию. — Мы нашли ее такой. Слышали крики, у нее было что-то вроде ломки. И она слишком вымоталась и потеряла сознание, — спокойно проговорил Скорпиус. В то время как Фел неверяще уставилась на него, пытаясь придумать причины такого его ответа. — Вы хотите сказать, что Николь подсела на магловские наркотики? — Ошеломленно задал вопрос Эдгар. — В наши планы не входило тебя в это посвящать, но да, — ответил Малфой, закатив глаза. — И от тебя сейчас требуется открыть камин в кабинете отца в Малфой-мэнор. — Я так понимаю, это теперь будет не одноразовая акция? — Сложа руки на груди спросила Эбигейл, смотря на Малфоя. Яксли никогда не упускала момента впихнуть куда-либо защиту своих интересов, если это представлялось возможным. — Я не согласился еще на одноразовую! Не вмешивайте меня в ваше змеиное гнездо! — Возмутился Эдгар и уже намеревался развернуться в сторону школы. — Я подпишу тебе любые разрешения, что требуются от старосты, — поспешил заверить его Забини. Среди них наступила тишина и Трэверс недоверчиво поглядывал на Фабиаса, не решаясь отказать, но и не спешил соглашаться. Его брови снова начали подрагивать и парень лишился былой уверенности. Эбби, смотря на все это, лишь закатила глаза и цокнула языком. — Я могу не раскрывать Эрике Вилкост, кто случайно застал ее в ванной старост и не смог вовремя покинуть помещение. Мерлин, откуда у нее все эти компроматы? — Запас твоего специального успокоительного до конца учебы в Хогвартсе. Твоя плата за постоянный доступ к камину в пабе, и твоего гробового молчания — ровным уверенным голосом произнес Малфой, также складывая руки на груди. Трэверс опять стал молча разглядывать их компанию, пока они нетерпеливо ждали его ответа. Эдгар же невинно посмотрел на Фикельмон и приподнял брови. — А она ничего предлагать не будет? Скорпиус резко дернулся в его сторону и мгновенно словил его за воротник его поло, выглядывающего из куртки. — Или ты заходишь в гребаный… — Все, все, Малфой, я понял. Схватившись худыми пальцами за кисть Малфоя, он с ужасом в глазах оторвал его от себя и поправив вещи, направился со слизеринцем вниз по каменной лестнице. — Отец приедет в восемь утра. Фелисити, нужна будет твоя помощь утром. Заведешь ее в спальню девочек, пожалуйста, — проговорил Фабиас. — Разве ваш отец не может забрать ее из поместья Малфоев? — Спросила Фел, удивляясь такой просьбе. Что лишь еще больше нервировало Фабиаса. — Ты поможешь мне, или нет? — Да, конечно. И они скрылись в проходе в паб. Эбби еще пару минут стояла рядом, а затем обернувшись двинулась в направлении Хогвартса. Фелисити еще долго вспоминала эту ночь, самую длинную ночь в ее жизни, которая перечеркнула все ее прежнее существование.