Слабости Кипариса.

      Солнце приятно грело нежную кожу щёк. Каору сидела за письменным столом и проверяла очередной отчёт, попутно делая заметки в небольшом блокноте. Вскоре ей предстоит отчитаться перед Аято, а пока следует составить расписание на завтра. Деловые встречи лучше назначить на вторую половину дня, так, чтобы они не затрагивали вечернее время. Если получится, то она сможет загнать его в постель пораньше. Уж слишком много он работает. Тогда она успеет лишний часик потратить на то, чтобы заказать партию канцелярских товаров и прочей мелочи, а также на планирование выходного мисс Аяки по её же просьбе. А потом, ближе к трём часам ночи, можно будет лечь спать, чтобы уже в шесть вновь быть на ногах…       — На одном тонизирующем чае ты долго не продержишься. — тонко заметил Тома, поставив поднос на стол.       — Да, да, я помню. Но пока держусь на ногах, я должна сделать как можно больше.       — К чему тебе так спешить?       — Мне… не знаю.       Вопрос друга поставил её в тупик.       — Наверное, ты прав. Мне не помешал бы пятнадцатиминутный перерыв.       — Что ж, большего от тебя и ожидать не стоит, Каору. Тогда ты пока иди, а я помою здесь полы и полью бедный фикус, о котором никто уже давно не вспоминал. И чем только эти недоуборщики думают?       — Уж не знаю. — улыбнулась та, пожав плечами, и покинула комнату.       Немного подумав и помявшись в коридоре, девушка приняла решение прогуляться по чудесному саду, окружающему здание комиссии. Ей нравилась атмосфера, царившая внутри, но сейчас её тянуло на небольшую прогулку. Ах, если бы Тома не поручился за неё, оставшуюся на мели в тот момент, когда её настигла страшная потеря, кто знает, быть может, она не смогла бы жить вместе с переполняющим её горем. Признаться, тогда Каору и подумать не смогла бы, что такой уважаемый человек разглядит в ней исполнительность и умение решать трудные вопросы, подарит тепло и заботу, да ещё и платить будет за то, что она работает на него, хотя, казалось бы, Аято мог бы сказать что-то вроде: «Кто не работает, тот не ест», и тогда она не смогла бы возразить.       Шагая по залитым солнцем песчаным дорожкам, она думала о том, как изменилась её жизнь и отношение к миру. Не все богачи виделись суровыми скрягами, ежедневные угрозы, приходящие сначала к ней в руки, а уже после к Аято, которые вначале пугали её, теперь стали чем-то совершенно обычным: половину из них она тут же выбрасывала, даже не показывая главе клана Камисато. Какой смысл? Содержание ведь всегда одинаково. Совсем другое, когда таинственные отправители переходили от угроз к делу.       О да, в такие моменты телохранителям Аято (несмотря на самостоятельность брата, Аяка всё же настояла на том, чтобы его сопровождало как минимум двое доверенных людей) приходилось быть начеку даже в здании комиссии. Были уже такие «шутники», которые, каким-то образом пробравшись в кабинет (и после этого случая его двери теперь закрывались лично главой), обмазали письменные принадлежности каким-то веществом, от которого нежная кожа ладоней Аято покрылась страшными волдырями и неистово чесалась. Тогда он около недели не мог даже есть без помощи Томы, что уж говорить о работе. И это ещё детская, безобидная выходка.       Однажды его чуть не отравили смертоносными иглами, когда он просто прогуливался по улочкам Инадзумы, как сейчас Каору. Нет, всё-таки хорошо, что Аято вполне способен постоять за себя. Более того, девушка почему-то не сомневалась в том, что многие покушения на его жизнь он скрывает так же, как и она письма с угрозами. Что ж, 1:1.       Когда пришла пора возвращаться, Каору отметила, что настал полдень, а это значит, что она может изменить обыденному маршруту и дойти до кабинета главы комиссии Ясиро, чтобы убедиться, что он пообедает как следует, прежде чем отправится на встречу с посредником комиссии Тэнрё, которая должна будет состояться примерно через полчаса. Приняв столь спонтанное решение, она направилась в кабинет главы клана Камисато. И как же вовремя, о Архонты! Когда она открыла дверь, перед её глазами возникла довольно необычная картина.       Спиной к ней, совершенно спокойный и сосредоточенный, стоял Аято, а перед ним возвышалась фигура в чёрной дублёнке с красной маской на лице и выставленными вперёд длинными острыми ножами.       — Что ж, раз вы не хотите сотрудничать с нами, — проговорил неизвестный, — значит, от вас нужно попросту избавиться.       — Думаешь, со мной так легко справиться? Не льсти себе. Каору, назад.       — Но мистер Аято! Он…       — Я сказал — назад! — рявкнул он так, что девушка тут же приняла решение повиноваться.       И правильно сделала: нечего вмешиваться, пока взрослые разбираются. Хотя, какие они ей взрослые?.. В любом случае, медальку ей на шею. Тем временем Агент Фатуи (вовремя же он засветил эмблемой) сделал довольно хитрый и неожиданный выпад, однако Аято ловко увернулся. И всё же полоска крови окрасила щёку алым.       — Сзади! — предупредила секретарь, прижав ладонь к аккуратному пучку, над которым трудилась всё утро.       Глава комиссии Ясиро не успел бы отразить атаку. Дело даже не в ловкости, а в скорости. Поэтому Каору пошла на отчаянные меры. Вытащив из пучка тонкую и неожиданно острую железную шпильку, она одним точным ударом метнула её в запястье нападавшего. Тот мгновенно парировал недюжинной смелости финт, отправив «грозное оружие» в другой конец комнаты, выпрыгнул в открытое окно и мгновенно скрылся в толпе.       — Зараза! — раздосадовано воскликнула девушка. — Вы в порядке, мистер Аято?       — Конечно. Не переживай, это всего лишь ца… Агх…       — Что за?..       Не успев договорить, парень упал на одно колено, болезненно застонав и крепко стиснув зубы.       — Яд! Клинок был отравлен. — мгновенно догадалась та и помчалась в свой рабочий кабинет, громко выкрикивая имя Томы.       — Каору? Что слу?..       — Быстрее, времени нет! На Аято напали в его кабинете, — как можно тише начала она, — его ранили отравленным лезвием. Рана несерьёзная, однако медлить нельзя. Помоги ему добраться до дивана и сделай холодный компресс. Я пошлю за лекарем и отменю все запланированные на сегодня встречи.       — Хорошо. Госпоже Аяке я всё сообщу сам. Действуй.       — Нельзя подвести дом Камисато.       Девушка со всех ног помчалась дальше по коридору. Забот было немало, а переживаний ещё больше. Главное, чтобы это её настроение не передалось окружающим, иначе проблем тогда не оберёшься. А настроение у неё было хоть куда! Её заполняло отчаяние и гнев, смятение и боязнь потерять небезразличного ей человека… Аято всегда подвергает свою жизнь риску. Почему телохранителей не было рядом?! Чем всё в итоге обернётся? Как ей жить дальше без него?..       Нет, сейчас нужно сосредоточиться на работе. Встретиться с посредником комиссии Тэнрё придётся ей. Такую встречу ни в коем случае нельзя откладывать. Хорошо хоть вчера вечером Аято поделился с ней своими размышлениями по поводу соглашения с комиссией. Ей будет намного легче заключить сделку. Но что могло потребоваться Фатуи? Явно не список грядущих празднований в архипелаге. Об этом инциденте нужно немедленно сообщить Трикомисии. Пускай будут начеку.       — Макото, — обратилась девушка к мальчику лет двенадцати, который своей быстротой и ловкостью очень и очень помогал в делах комиссии Ясиро, — у меня есть для тебя ответственное задание.       — Какое, сестричка Каору? — его глаза загорелись жаждой помочь всем и каждому.       — Тебе нужно привести сюда лекаря Хайдзи. Поспеши. Я щедро тебя отблагодарю.       — В этом я не сомневаюсь, сестричка. Через десять минут мы будем здесь.       Секретарь всегда удивлялась подвижности этого мальчика. Казалось, будто он может развить сверхчеловеческую скорость, если только пожелает. Недаром Тома как-то обратил на него внимание, когда он работал в лавке Симуры Камбэя, дедушки этого замечательного и незаменимого паренька, и предложил ему помогать комиссии Ясиро за хорошую плату. Подробностей Каору не знала, но как-то слуга дома Камисато упоминал, что родители мальчика погибли, заразившись Татаригами. Страшная судьба…       Ближе к вечеру, когда основные дела были закончены, а лекарь закончил осмотр и отбыл, намереваясь приготовить противоядие, девушка отправилась в спальню раненого главы. Всё это время Тома находился подле него, сменяя компрессы и делая обтирание холодной водой.       — Каору, слушай…       — Как он?       — Ему не становится лучше. Около десяти минут назад сюда приходил лекарь Хайдзи.       — Почему вы мне не сообщили?       — Ты была очень занята.       — Что ж… Подожди. Если здесь был лекарь, значит, Аято должно было стать лучше? Он дал ему противоядие?       — Каору… Мне жаль. — Тома опустил голову, и девушка заметила, как по его щеке побежала слеза. — Он ещё не встречался с подобной отравой. Сказал, что сделает всё, что в его силах, чтобы помочь.       — Сколько ещё у нас времени?       — Дня два, может меньше. Яд распространяется слишком быстро.       — Аяка знает?       — Ещё нет. Ей пришлось отбыть из имения. Письмо пока в пути. Я написал, чтобы она не волновалась, что яд несерьёзный, но… Каору…       Держаться не было сил. Дорогие Аято люди, обнявшись, сидели на полу подле его кровати и плакали. Никогда они не показывали свои слёзы чужакам, даже когда были детьми. Но сейчас, в момент отчаяния и растерянности, боль, заполнившая их изнутри, изливалась в так долго сдерживаемых слезах. Казалось, будто время остановилось, а вместе с ним своё существование прекратило и сердцебиение. Первым опомнился Тома. Он вытер солёную влагу со щёк подруги и тихо прошептал:       — Всё образуется. Мы что-нибудь придумаем. Сейчас мы должны быть сильными. Такими, как он.       — Конечно… Спасибо.       Подуспокоившись, девушка поднялась с пола и вошла в смежную с комнатой Аято ванную, чтобы привести себя в порядок. В её голове уже начал формироваться план. Противоядие однозначно есть у Фатуи. Вопрос в том, какую цену нужно заплатить, чтобы жизнь главы клана Камисато больше не висела на тонком волоске над бездонной пропастью.