Слабости Кипариса.

      Каору лежала на кровати и смотрела в потолок, прижимая к груди тот самый томик стихов, который ей подарил Аято. Комнату освещали последние лучи заходящего солнца. Они уже не грели так, как днём, но уже их было достаточно, чтобы радоваться тому, что всё далеко позади. Ну или так кажется на первый взгляд. Всё встало на свои места. Она словно и не уходила.       Тяжело вздохнув, девушка села на кровати и свесила с неё ноги. В ту же секунду в дверь постучали.       — Да? Войдите.       По правде сказать, она никак не ожидала встретить Аято с двумя стаканчиками жемчужного чая. Вот никак!       — Я присяду?       Та быстро кивнула и проследила за тем, как он сел в мягкое кресло, протягивая ей чай. Взяв стаканчик, Каору заняла место напротив.       — Как ты себя чувствуешь? — участливо спросил он, сделав первый глоток.       — Я в порядке.       Она старалась отвечать твёрже и холоднее, чем обычно. Тогда Аято поднялся и, отставив чай в сторону, взял её руку в свою и встал на одно колено.       — Просто поверь мне!       А если вдруг       Обман мой повторится,       Что ж, тогда не место мне       С тобою рядом! — процитировал он.       — Долго верила я       И хранила, как вечную зелень,       Листья ласковых слов,       Но к чему мне палые листья?       Места нет для них — возвращаю!       Она вырвала свою ладонь и отошла к окну. В эту игру можно играть и вдвоём. Она ведь тоже может обидеться! Да что там! После того, что наговорил этот нахал, вообще не прощают!       — Я знаю, что ты могла услышать наш с Томой разговор. Прошу, Каору. Не отдаляйся от меня. Понимаю, я повёл себя, как дурак, и нет мне прощения, но…       — Что если и мне       Попробовать стать такой же       Жестокосердной?       Ведь чем человек бессердечней,       Тем легче его разлюбить…       Девушка вздохнула и обернулась через плечо, а после серьёзно посмотрела ему прямо в глаза. Аято не стал их прятать, и тогда она поняла, как глупы были её обиды. Сейчас он не врал ей. Просто хотел… оградиться. И это ранило ещё больнее.       — Теперь вы понимаете меня? Я не могу… я не могу так больше! Почему вы избегали меня? Всё из-за нашей прогулки, да? Согласна, я позволила себе немыслимую дерзость, но я ведь столько раз извинялась за это! Да, я делала то, что не положено делать подчинённой, признаю. Но неужели это действительно может стать поводом для столь холодного отношения ко мне? Почему вы внезапно перестали разговаривать со мной? Почему наши встречи перестали быть такими, как раньше? Я думала, что вы доверяете мне, что мы друзья, но…       — Т-с-с. — Аято приложил указательный палец к её губам. — Тише. Лучше посмотри вон туда.       Он повернул голову к окну и наклонился к её уху, едва касаясь его губами.       — Какой красивый закат, не правда ли? На фестивале Иродори он был ещё прекраснее. Помнишь?       Его ненавязчивый мягкий шёпот пробудил в ней воспоминания. Да, да, она прекрасно помнила каждую минуту, проведённую с ним. И почему-то именно сейчас она жалела об этом. Глава комиссии Ясиро приобнял девушку за талию и уткнулся носом ей в шею, словно принося тысячное по счёту извинение за свою глупость. Но раны были слишком свежими, чтобы всё отпустить.       — Мистер Аято, если вы не хотите проспать завтрашнюю встречу, то я советую вам лечь пораньше. Желательно через пару часов.       — Хорошо. — он даже и не подумал отстраняться. — Тогда эту пару часов я проведу с тобой.       — Как вам будет угодно.       Да, Каору сдалась. Нет смысла продолжать бороться с тем, кому ты заведомо проиграешь. По сути, она сошла с дистанции ровно в тот момент, когда простила его. Эх, вот если бы она продержалась ещё немнго… Хотя, что это изменило бы? Ровным счётом ничего. Поэтому девушка подставилась под нежные руки, которые гладили её плечи. Жаль, что дальше этих будоражащих ласк дело ещё никогда не заходило… Она отдала бы всё на свете, чтобы ощутить его поцелуй на своей коже, губах… может, в этот раз судьба будет благосклонна к её страданиям? Ха, а когда она вообще была к ней благосклонна?..       — Ты пахнешь цветами сакуры и тёплым весенним утром. — прошептал он, вдыхая аромат у её виска.       Щёки Каору залила краска. Её била мелкая дрожь. Почему вот прямо сейчас, в этот самый момент, она не может протянуть руку к его шёлковым волосам, погладить их, а после оставить след нежного поцелуя на его губах и прошептать так тихо-тихо, словно майский ветерок, о том, как же сильно она его любит? Почему грезить об этом куда легче?       — Всё в порядке? О чём ты думаешь?       — А? Н-ни о чём. Так, глупости всякие в голову лезут. Всё хорошо.       — Да… И меня не покидают глупости, когда ты рядом. — он хитро улыбнулся и чуть сильнее сжал ладонь девушки.       — А эти глупости… ну… они какого рода?       — А это, моя хорошая, стрррашная тайна. Не скажу. — в его глазах плясали озорные огоньки.       Они ещё долго стояли и разговаривали на самые разные темы. Кажется, Каору больше не злилась на Аято, что безмерно его радовало. Нет, больше он не допустит такой ошибки. Пускай о нём думают, что хотят. Однажды он наберётся смелости и расскажет ей о своих чувствах. Возможно, она сама ещё к этому не готова. Может, стоит попросить совета у Аяки? Что толку скрывать от неё свои истинные чувства? Она уже давно его расколола, но, похоже, делает вид, что ничего не знает. Ха, вся в брата! Она играет с ним так же, как и он с Трикомиссией. 1:1.       — Мистер Аято.       — М?       — А можно… можно попросить вас кое о чём? Как друга.       — Конечно. Всё, что угодно.       — Я… — она запнулась, но собралась и, стиснув кулаки, скороговоркой продолжила:       — Можно мне полежать с вами вместе? П-просто как… как друзья. Они ведь… они ведь так делают? Ну, просто мы с Томой как-то лежали и… Простите. По идее, я вообще даже заикаться о подобном не…       Аято не дал ей договорить. Он провёл по её щеке большим пальцем и, мило улыбнувшись, кивнул, а затем повёл её в сторону кровати, где они и разместились немного позже. Одной рукой он приобнял её за плечи, а другой погладил воздушные волосы. Сердце Каору бешено стучало. Сначала от пережитого стресса (подумать только, она сумела попросить его об этом, и он не отказал!), а уже после от дикого волнения. Комиссара эта участь не избежала. Он искренне надеялся на то, что это маленький, первый шажок к тому, чтобы Каору видела в нём не только начальника и друга, но и кого-то большего.       — Расслабься. Я ведь не кусаюсь. Пока что.       — Чт… Что вы хотите этим сказать?       Он хитро улыбнулся, но ничего не ответил. Девушка огорчённо хмыкнула, сжимаясь в его объятиях. Подумать только! Они сейчас вместе, на одной кровати… и у обоих громом в ушах отдаётся сердцебиение. Её счастью не было предела. Закрыв глаза, она наслаждалась минутами близости с любимым человеком. Пускай он никогда её не полюбит, она постарается быть рядом с ним так долго, как только сможет.       Неожиданно Каору почувствовала какое-то шевеление. Опомнилась она уже в тот момент, когда Аято навис над ней, опираясь ладонями на постель. Широко раскрыв глаза, она непонимающе уставилась на него. Комиссар словно боролся сам с собой. На его лице сменялась гамма эмоций. Такое она видела впервые. Пару мгновений спустя, сделав над собой усилие, он решился… и нежно поцеловал её в губы, а после поспешно отстранился. Вконец раскрасневшаяся секретарша пыталась прийти в себя.       — Прости… — виновато прошептал парень. — Я… Мне было так трудно удержаться. Когда ты рядом, я будто схожу с ума… я не знаю, как объяснить эти чувства. Я не хотел. Каору, прости меня. Этого больше не…       — Замолчите. — дрожащим голосом попросила та, потянув его за рукав. — Пожалуйста, перестаньте.       Обхватив сильную шею обеими руками, она прильнула к таким желанным губам в до жути неумелом поцелуе. Она бы никогда не простила себя, если бы упустила эту возможность. Никогда.       Эту ночь нельзя было назвать такой уж тёплой. Сильный ветер бил по лицу всякого, кто отваживался выйти наружу. Однако в свете полной луны двое разгорячённых влюблённых нашли тепло друг в друге. Пускай они не говорили о своей любви. Их время ещё не настало. Но они знали о ней, и этого им было достаточно, чтобы раз и навсегда ухватиться друг за друга и не отпускать уже никогда.

***

      Солнечные зайчики весело плясали на её лице, пока она в который раз перечитывала записку, оставленную Аято утром.       «Знаешь, мне всегда казалось, что солнце светит только днём. Но я ошибался. Моё солнце светит всегда, совсем рядом со мной. Я так рад, Каору. Безмерно рад, что ты тогда не оттолкнула меня.»       В этой записке девушка нашла милые сердцу слова. Казалось бы, что тут особенного? Ну так, пара красивых фраз. Вот только дело в том, как эти фразы написаны. Не его отточенным каллиграфическим почерком, каким он заполняет документы или пишет стихи, не размашистым и неаккуратным, которым он делает пометки в своём блокноте. Нет. Это был истинный почерк Аято. Без излишних завитушек и резких переходов. В нём чувствовалось что-то очень загадочное, притягательное, приватное. И Каору это могло сказать о многом.       Комиссар уже отбыл на важную встречу с очередными посредниками от комиссии Кандзё. Говорят, на острове Рито какие-то проблемы с торговлей, а если быть точнее, проблемы эти у торговой ассоциации. До сих пор не ясно, почему он не взял с собой секретаря. Вчера вечером он аргументировал это железным: «Здесь ты нужнее.» Ну раз так, то следует проверить, как дела у Сато. Со вчерашнего дня они больше не виделись, однако Тома рассказал ей о том, какую должность занимает её названый брат. Радости за него не было предела. Впрочем, опасений за его жизнь тоже было предостаточно. С другой стороны, Сато хлебом не корми, но дай найти себе побольше смачных приключений…       Девушка обнаружила его в гостиной. Вернее, их.       — Сестричка Каору! — Макото оторвался от листа бумаги, лежащего на полу, поднялся и подошёл к ней. — Давай с нами!       — Привет, ребята. А что вы делаете?       — Сато научил меня играть в очень интересную игру, о которой он узнал будучи в путешествии. Она называется «Морской бой»!       — Ух ты, здорово! Я бы поиграла с вами. Кажется, у меня есть час времени в запасе. Ну и, расскажете, как в неё играть? — в её глазах заиграл азартный огонёк.       — Конечно. — названый брат лучезарно улыбнулся и похлопал рядом с собой, предлагая и ей устроиться на полу. — Ложись с нами на плед.       Ах, как же хорошо вот так всем вместе собираться и заниматься чем-либо! Надо бы рассказать Аято об этой удивительной игре. Правила поначалу кажутся сложными, но со временем можно привыкнуть и разобраться. Между тем время летело незаметно. Каору со вздохом подняла глаза на часы и поняла, что пришла пора поработать.       — Извините ещё раз. Сами понимаете…       — Конечно, сестричка! Думаю, мы сможем поиграть снова попозже. Я хочу научить этой игре ещё и Фудзимото. Пусть попробует! — Макото поспешил на улицу.       — Каору, подожди. — Сато потянул её за рукав.       — Что такое? Что-то случилось?       — Я должен кое-что тебе отдать…       Он запустил руку в карман штанов. Когда она вновь показалась на свет, девушка не поверила своим глазам. На ладони парня лежали часы Хосэки. Реликвия исчезнувшего клана Хасегава.