Свой среди чужих, чужой среди своих

К концу лета Юань признался себе, что никогда раньше не чувствовал себя лучше, чем сейчас. Они путешествовали второй месяц, неспешно переезжая из города в город, иногда для разнообразия останавливаясь в небольших деревеньках, и с каждым днем он все больше влюблялся в этот мир, полный красок и особенной красоты. Цзю-гэ упорно не признавался, но Юань все равно чувствовал его заботливую руку в том, как был проложен маршрут их путешествия: одно то, что они заложили большой крюк, чтобы попасть в Наньган, где башней Цзилэ в небольшой долине было организовано нечто среднее между зоопарком и заповедником редких духовных зверей, уже говорило о многом. Шэнь Юань увидел редчайшую совоголовую кошку! От одного воспоминания об этом существе на губах появлялась улыбка - хотя, спроси кто Юаня, милейшему пушистому существу, у которого не было крыльев, но были четыре лапы, покрытое мягкими перьями туловище, короткий хвост и круглая голова с кошачьими ушками и совиным клювом, больше бы подошло название кошко-сычик, особенно, если учесть размер этого создания. - Они столь малы, что могут маскироваться в камнях, корнях и ветках деревьев, - пояснил Цзю-гэ, пока Юань тискал сонно хлопающего глазами малыша ростом с грейпфрут. - Найти их практически невозможно, а уж поймать и того сложнее. - А как же поймали этого, наставник? - Бинхэ держал на руках вторую совоголовку и скармливал ей листья вечного гинкго, которыми их снабдил мастер Чо, наблюдавший за животными. - Это уже не первое поколение совоголовых кошек, что родились уже по соседству с нами, - взглядом испросив разрешения у Шэнь Цзю, ответил Чо Хунцин, - они давно привыкли к людям и не пытаются удрать при первой же возможности. В итоге Шэнь Юань не удержался и купил себе одну из тех деревянных фигурок, которыми приторговывали в лавках, принадлежащих башне Цзилэ, на выходе из долины. Если подумать, хороший бизнес походил один на другой во всех мирах, но даже зная, что сувенирные фигурки имеют ценность только для тех, кто видел оригинал, Юань все равно выбрал на лотках краснодеревщиков совоголовок для Лю Цингэ и Юэ Цинъюаня. И только отправив их на Цанцюн с помощью почтовой шкатулки, начал переживать, что фигурки покажутся тем детской ерундой. - Даже если я скажу, что они будут поставлены на самое почетное место в доме, ты ведь мне все равно не поверишь? - только и усмехнулся Цзю-гэ, когда Юань пристал к нему со своими сомнениями. Конечно, он не поверил. И даже когда сначала Ци-гэ, а потом и Лю-шиди прислали свою горячую благодарность в ответных письмах, решил, что вежливость и деликатность не дали тем высказать все, что они на самом деле думали по этому поводу. День мирно сменялся новым днем, погода продолжала радовать, обходясь без той невыносимой жары, которая была бы на Земле в это время года. Иногда они останавливались на ночь в городах, но чаще всего место для ночлега выбиралось вдали от поселений - в лесу или на берегу реки или озера. Шэнь Юань даже начал раньше вставать, чтобы насладиться свежестью раннего утра и туманом, плывущим над водой. Иногда получалось искупаться - правда, ни Цзю-гэ, ни Бинхэ в воду заманить не удавалось категорически, но зато потом можно было посидеть где-нибудь в тени и посмотреть, как брат учит Бинхэ использовать в бою не только меч, но и заклинания. Подрастающий Небесный демон после таких тренировок был похож на взмыленную лошадь и, уже не вспоминая собственных доводов против купания, падал в воду прямо в одежде. Но, что Юаня радовало куда больше, это то, что во взглядах Ло Бинхэ, устремленных на Шэнь Цзю, теперь проглядывали не страх или осторожная опаска, а самое настоящее уважение к старшему главе пика Цинцзин. И уж точно там не пахло ненавистью. - Но все же, расчесываться и заплетаться он может и сам, - иногда ворчал Цзю-гэ, когда Шэнь Юань решал помочь Бинхэ после таких купаний и сажал его перед собой, чтобы высушить волосы ци, а потом собрать их в хвост с обязательными косичками от висков. Юань только улыбался и отвечал, что ему это нравится - и не говорить же, что у Бинхэ так дрожали руки после тренировок, что он и гребнем-то мог в волосы не попасть! А потом предлагал Цзю-гэ расчесать и его тоже, получал короткое “вечером”, и мысли тут же уплывали в сторону поцелуев и всего такого. Юаню было хорошо. Он с удовольствием читал книги, взятые Бинхэ с Цяньцао, найдя в половине из них описания животных и растений, встречающихся только в Бездне и нигде больше. Бинхэ оказался чрезвычайно любознательным учеником, и вечера как-то сами собой превратились в читальные, когда Юань рассказывал своему ученику, а заодно и Цзю-гэ - который тщетно делал вид, что просто присутствует рядом, но ни в коем случае не прислушивается, - обо всем, что знал о Бездне из дурацкой писанины Самолета. О Цветочном дворце и его политике, в том числе о способах запудривания мозгов старым мастером Чэном, Шэнь Юань искренне старался заговаривать через раз, а то и два. Бинхэ был умным юношей: стоило только переборщить, и любые доводы могли превратиться в его понимании из пищи для размышлений в манипуляцию и оговор, и подобной ошибки Юань допускать не хотел. Но дорога сама подбрасывала поводы - он и не думал, что орден Хуаньхуа обладает таким влиянием на прилегающие к нему земли! Складывалось впечатление, что каждый местный правитель чуть ли не ездил совещаться в Цветочный дворец по любому мало-мальски значимому вопросу. Глава ордена Чэн распорядился о том, глава ордена Чэн настоял на сём - было вполне привычной для местных жителей оговоркой. Идея, пришедшая Юаню в голову в какой-то из таких моментов, нашла у Цзю-гэ полное одобрение. Юань предложил изобразить странствующего заклинателя, который пришел из дальних земель специально, чтобы посетить библиотеку Цветочного дворца, как лучшую в мире совершенствующихся - на подобную лесть в Хуаньхуа должны были клюнуть, не поморщившись. В случае успеха "странствующий заклинатель со слугами" смогут провести несколько дней внутри ордена, что давало возможность разговорить при случае или учеников, или мастеров Хуаньхуа. Они даже упомянули об этой задумке в одном из писем, отправленных Юэ Цинъюаню, а тот, к удивлению, через пару дней прислал через почтовую шкатулку рекомендательное письмо, подписанное главой школы Таохуа. Как пояснил Цзю-гэ, Таохуа была крошечной школой, обосновавшейся между зонами влияния Цанцюн и Хуаньхуа, и все никак не могла решить, к которому из великих орденов примкнуть. - Так что в Хуаньхуа руками и ногами уцепятся за возможность склонить весы в свою сторону, - произнес Шэнь Цзю, задумчиво поглаживая присланное письмо. - Интересно только, где были мозги Ци-гэ раньше? А если они были, то почему он ими не пользовался? В качестве контрольного выстрела выступила крошечная шкатулка, в которую Шэнь Юань положил несколько осколков от скорлупы икринок огненной облачной рыбы, увидев которые старший мастер Цветочного дворца чуть не затрясся от жадности. Юань мог спорить на что угодно: половину осколков дворец Хуаньхуа даже не увидит. - Господин Ши проделал такой длинный путь, - косясь одним глазом в шкатулку с драгоценными осколками, а другим на Юаня, протянул почтенный мастер У. Не то чтобы Юаню так уж нравилось имя “Ши Цинсюань”, предложенное братом, но его собственные способности в части придумывания имен исчерпывались “Непревзойденным огурцом”. Двусмысленность, вложенная близнецом в новое имя, оказалась куда тоньше. "Хранитель секретов" или "Образец весенних таинств", в зависимости от того, как произнести. Нет, подкалывать насчет "инкуба" Цзю-гэ умел виртуозно. Но судя по тому, как в ответ на это имя согласно закивал Ло Бинхэ, Шэнь Юань предполагал, что чего-то упускает в важности имен и их образности в этом мире. А раз так, то следовало довериться мнению брата и не забивать себе голову. - Этот мастер доложит о просьбе господина самому хозяину Дворца, но вот когда тот ее рассмотрит, этот мастер боится сказать определенно. Глава Чэн очень занят, очень… Это напоминало торговлю на базаре. Шэнь Юань обвел взглядом приемный зал, вычурно украшенный золотой чеканкой вокруг философского изречения, начертанного на куске мерцающего в солнечном свете шелка, а потом повернулся к Цзю-гэ. В отличие от Бинхэ, который с момента прихода в Цветочный дворец стоял рядом, Шэнь Цзю держался на пару шагов позади Юаня, как и положено слуге-телохранителю. - Этому Ши кажется, что следует сделать пожертвование на содержание библиотеки, дабы она и в дальнейшем оставалась лучшей в мире совершенствования, - словно только что об этом подумав, произнес Шэнь Юань и кивнул брату, тем самым признавая, что проиграл в их маленьком споре. Цзю-гэ был уверен, что одними осколками скорлупы алчность здешних мастеров утолена не будет, и вновь оказался прав, так что шелковый мешочек с монетами нашел пристанище в рукаве мастера У, а в обмен Шэнь Юань, не сходя с места, получил жетон для беспрепятственного пользования дворцовой библиотекой и заодно письменное дозволение жить пару дней в крошечном павильончике для гостей ордена. - Только не выходи из роли, - перед тем, как отпустить Юаня в библиотеку напутствовал Шэнь Цзю. - Во-первых, не забудь, что на лице маска. Во-вторых, о слугах тут заботиться не принято, так что никаких “а где будут обедать мои сопровождающие”, понял? За меня не переживай и не ищи. Да и Ло Бинхэ подольше покрутится среди учеников, может, тоже услышит что-нибудь важное. Встретимся здесь после заката. - Пусть наставник не беспокоится, - сосредоточенно кивнул Бинхэ. - Этот ученик будет осмотрителен и постарается вызнать все слухи и сплетни о давних историях. Невольно вспомнив все грязные интриги и удары в спину, приписанные Самолетом главному герою, который в реальности оказался белым барашком, Шэнь Юань покачал головой. Хотелось надеяться, что порученное задание не подтолкнет Бинхэ к двуличию, которое среди демонов вообще считалось нормальным... - За твоего ученика я не волнуюсь, - вздохнул Шэнь Цзю, когда Бинхэ скрылся в саду, - а вот за тебя… - Да я только до библиотеки и обратно, - честно пообещал брату Юань. - Буду сидеть там, с мастером-смотрителем об истории ордена поговорю, и всё. - Хочется верить, - пристально глянул на него брат, а потом вздохнул и тоже ушел. В библиотеке Шэнь Юань, ко стыду своему, сначала забылся. Всего лишь на час… ну ладно, на два, но… не больше трех, точно! - тем более, что сначала в библиотеке не было вообще никого, к кому можно было бы пристать с расспросами. Так что он выбрал наугад несколько книг с разных стеллажей, пролистал одну, вторую, а потом наткнулся на бестиарий по демоническому Северу и пропал. От чтения его отвлекли звонкие девичьи голоса и смех. Похоже, в библиотеку наведались старшие ученицы Цветочного дворца. Они хихикали, обсуждая скромность одной из сестричек и ее растерянный вид, когда к ней обратился “тот старший Гао”, и Юань, даже не особо прислушиваясь к разговору, искренне посочувствовал Ло Бинхэ из романа, вынужденному жить с гаремом. До сего дня все эти щебетания, романтические вздохи и сплетни о барышне Цинь, “которая теперь локти кусать себе будет, а может тебе в суп чего подольет!”, в представлении Шэнь Юаня выглядели совершенно иначе. А тренированный слух заклинателя, способный различить даже тихий вздох и перешептывание, превращал девичий междусобойчик в возбужденное гудение гнезда шершней, не меньше! - Верещащие сороки, - пробормотал Шэнь Юань, делая закладку в книге и всерьез подумывая о том, чтобы бросить на “сестричек” полог тишины, а потом вдруг услышал знакомое имя и похолодел. - Цинь Ванъюэ еще и молодой хозяйке пожаловаться может, - с придыханием сетовала одна из сплетниц. - Недаром она за ней по пятам ходит и льстит без остановки. А мэймэй видели, как она сразу прибрала к рукам ту девицу Цю? Хайтан, кажется? Цю Хайтан уже здесь, в ордене Хуаньхуа?! - Что, в ордене своих красавиц не хватает? - ворчливо ответила ее подруга. - Что в этой Цю вообще такого, что ее сам глава Чэн приблизил? Носятся с ней, как с лунной жемчужиной! Эта мэймэй слышала, что девице Цю отвели покои в золотом крыле дворца. И без того возбужденный шепот учениц разом прибавил в громкости. - Я слышала, она сбежала от одной из глав пиков Цанцюн, - выдала одна из учениц, - представляете?! - Не может быть! Какой кошмар! Что этим выскочкам нужно было от порядочной девушки!? - тут же загомонили остальные. Шэнь Юань поймал себя на желании рявкнуть и заставить всех говорить по очереди и подробно. - Не просто мастера, мэймэй, а от самой главы Сяньшу! - Да вы что?! Ей угрожала сама Ци Цинци?! У Шэнь Юаня голова пошла кругом. Зачем Ци Цинци угрожать Цю Хайтан?! - Ой, сестрички, там такая история, даже поверить трудно! Барышня Цю случайно узнала, что глава Сяньшу ее ищет, и тут же, тут же сбежала к нам из города, где жила! Та-то всем говорила, что хочет забрать старшую сестрицу Цю за талант на свой пик, несмотря на то, что та начала поздно, но мы-то знаем!.. - Знаем, да! Какой там разврат! Молодая хозяйка рассказывала, да! Немыслимо, и как Цанцюн вообще может называться великим орденом! - А еще госпожа говорила, что учениц там заставляют есть сырое мясо два раза в день и ходить в платьях, не прикрывающих щиколотки! Она сама видела! Шэнь Юань подавил тяжелый вздох - и желание побиться головой о что-нибудь твердое. Озабоченные девицы были одинаковыми во всех мирах, похоже. Одноклассницы младшей сестры, помнится, вели себя точно так же! - А вы читали про инкуба Цанцюн? - Юань чуть не поперхнулся воздухом, сперва почему-то подумав, что речь зашла про него, но продолжение заставило засомневаться. - Настоящий инкуб, вызванный из самой Бездны, прекрасный и порочный, и такой, что можно испытать неземное наслаждение от одного взгляда на него! - Какое распутство! - восхищенно выдохнули сразу две девицы. Да сколько их там всего? - Люсу Мяньхуа обещала продолжение романа, но даже то, что уже есть… оно такое горячее! У этой мэймэй есть четыре листа, а дальше придется снова обмениваться, но вы можете посмотреть… Шэнь Юань выдохнул. Книжка… Наверняка романтическое чтиво для озабоченных поисками жениха побогаче девиц. Точно-точно. Только про инкуба Цанцюн. - Ох, мэймэй, у этой даже щеки горят! - громко воскликнула тут одна из сплетниц. - Вот это откровенность! - Где? Где? - Да-да, вот, отсюда! - О-о-о… - Старшие ученицы забыли о должном поведении в этих стенах?! - но громкий возглас, как оказалось, привлек внимание смотрителя библиотеки, и, судя по долетавшим до Юаня звукам, девицы заметались между стеллажами, как встревоженные птицы. “Сюда”, “сунь в эту книжку, потом заберем!”, “да не в эту, потолще бери!” - но мастер смотритель уже мелькнул в проходе между стеллажами. - Просим прощения у мастера, - нестройным хором голосов поприветствовали того сплетницы. - Извинениями не обойдетесь, - сердито заметил тот. - Этот мастер немедленно доложит молодой хозяйке о вашем проступке! Вы что, соскучились по ее неудовольствию? В романе молодая госпожа Чэн не расставалась с хлыстом, но узнавать, чем отличался оригинал от своего литературного отражения, Шэнь Юань желанием не горел. Ему хватило одного того, что дочь главы ордена намеренно распускала мерзкие слухи о Цанцюн. - ...и быстро ушли отсюда! - продолжал нотацию смотритель. - Снаружи уже звучал гонг к полуденному занятию, или вы не слышали? - Гонг?! Гонг! Благодарим мастера Бо! - ученицы бегом бросились к выходу, поднимая за собой ветер, и несколько лежавших на стеллажах свитков попадали на пол. Ну что за пустоголовые сороки! Шэнь Юань с сожалением отложил бестиарий, поднялся на ноги и наклонился за ближайшим упавшим свитком, чтобы вернуть его на место. А потом еще за одним, и еще. За этим занятием его и застал смотритель, вернувшийся к главному проходу. - Признаться, никогда ранее этот мастер не убеждался с такой ясностью: не лицо красит человека, а дух, господин Ши, - вздохнул смотритель, останавливаясь рядом. - И дух молодого господина богат светом и разумом. Действительно благословен тот, чья мудрость и удача столь велики, что позволяют прикоснуться к редким сокровищам нашего мира... Ну понятно, слухи об осколках скорлупы огненной облачной рыбы дошли даже до смотрителя библиотеки, который за церемонными речами и алчными взглядами даже не спешил гнуть спину за последним из сбитых со стеллажа свитком. - Увы, этот скромный не слишком удачлив, - со вздохом произнес Шэнь Юань, поднимая тот и укладывая его обратно на полку. - Если бы не нужда в знакомстве с библиотекой великого ордена, этот Ши и не подумал бы прибегнуть к последним средствам. - А что за нужда? - с неподдельным интересом оживился смотритель. - Может, этот мастер может чем-то помочь? В понимании Юаня это прозвучало как “готов взять деньгами”, а значит, сотрудничество обещало быть плодотворным. Но намекнуть об этом стоило отдельно. - Этот Ши обеспокоен тем, что отрывает уважаемого мастера от работы, но надеется, что эта небольшая компенсация сгладит возможное неудобство… - он достал из рукава очередной мешочек с деньгами и, увидев заблестевшие глаза смотрителя, уже без всяких сомнений приступил к расспросам. В качестве объяснений смотрителю библиотеки сгодился предлог об исследовании истории ордена Хуаньхуа, и под эту гребенку тот рассказал об участии Цветочного дворца в поимке Небесного демона. По словам мастера, главный вклад в победу над Тяньлань-цзюнем внес глава Чэн, но из своей скромности предпочел остаться в тени молодого главы Цанцюн, тогда еще неизвестного никому Юэ Цинъюаня. - Но не все были этим довольны, да, - уже напоследок сказал смотритель и с кряхтением поднялся на ноги. - Вот настоятель храма Чжаохуа Учэнь специально приезжал после всех тех событий, да… Да только после разговора с нашим главой, уехал несолоно хлебавши, вот так-то! - Скромность украшает великих, - демонстративно вздохнул Шэнь Юань. - А книги вот в той секции лучше посмотреть, где эти ученицы были, - указал рукой смотритель. - Вы уж не стесняйтесь, господин Ши, если что-то потребуется, то сразу зовите этого мастера. - Непременно, - заверил его Шэнь Юань, бросая тоскливый взгляд на недочитанный бестиарий. Волей-неволей пришлось переходить в другую секцию, брать с полок книги и для вида листать их, думая на самом деле совершенно о другом. Цю Хайтан, которая испугалась интереса Ци Цинци и сбежала под защиту Хуаньхуа. Настоятель Учэнь, который явно повздорил со старым главой Дворца Хуаньхуа после известных событий. Глава Чэн, который, как минимум, хочет стать главным авторитетом в мире совершенствующихся. Книга под руками вдруг словно рассыпалась. Юань, невольно испугавшись, сначала поймал разлетевшиеся страницы и только потом понял, что те даже цветом отличаются от тех, что были переплетены. А затем в глаза бросилось имя. - "...уже готов молить о пощаде? - грозно спросил инкуба Лю Цингэ." Что?! Он пробежал взглядом по первому убористо исписанному листу, потом по второму и, окончательно зверея, добил себя прочтением двух оставшихся. Нет, после интернета, порносайтов и фансервиса всех мастей, начиная от обжиманий на камеру и рпс-фиков с рейтингом вплоть до столько-не-живут, не говоря уже о тоннах дерьмового папапа Самолета, Юаня сложно было чем-то удивить. Даже нет, он, наверное, - ну, в принципе! - был подсознательно к чему-то подобному готов, учитывая "инкуба", настойчивость Ци Цинци и вообще политическую обстановку. Это понятно - от Хуаньхуа другого и ждать не стоило, такой возможностью очернить Цанцюн не воспользовался бы только дурак, а дураком глава Цветочного дворца точно не был! Но использовать имя Лю Цингэ?! От бешенства Юань даже сосредоточиться толком не мог, и столбцы знаков прыгали у него перед глазами. "Этот Бог войны покажет тебе гостеприимство Цанцюн! - выкрикнул глава Байчжань и, сдернув со связанного инкуба последнюю одежду, ударил его по задранному заду. Инкуб задергался в путах и замычал, пытаясь прогрызть кляп. Зеленые глаза, цвета самых прекрасных изумрудов, наполнились слезами боли, когда янское копье Лю Цингэ взломало медные ворота…" От желания смять писульки в комок, найти автора и заставить его съесть эту дрянь аж зазудели руки, потому что Лю Цингэ… Он просто такого не заслужил, чтобы из него - немногословного, трогательного, очень внимательного воина! - сделали натурального зверя без мозгов, практически питекантропа! Который только и мог, что бить и трахать, не обращая внимания на вопли партнера. И вот еще - "вопли"! Одно это слово уже передавало общий уровень этой препохабнейшей порнухи! Уж на что сцены с папапа в романе Самолета были, во-первых, плохо написаны, а во-вторых, сомнительны, но местный неведомый автор переплюнул их все! Усидеть на месте Юань больше не мог. Он схватил эти мерзкие бумажки, сунул их в рукав и вынесся из библиотеки, едва не забыв кивнуть на прощанье смотрителю. По дороге в павильон все внутри аж кипело, и в выделенный им павильончик Юань ворвался, едва не снеся из пазов двери, а потом, увидев брата, с облегчением дал себе волю. - Ты только взгляни на эту похабщину, Цзю-гэ! - сунув листки с писаниной брату в руки, взорвался он. - Ладно меня “инкубом” вывели, плевать, но Лю-шиди за что?! И этим обмениваются простые ученицы! - Спокойно, А-Юань, - рука брата тут же легла ему на плечо, ци знакомой нежной струей на миг вплелась в бушующий поток внутри, и Юань, закрывая глаза, со стоном облегчения обнял брата. - После этой дряни я уже сомневаюсь, что Самолет так уж все переврал в своем романе, - признался он. - Хотя и у него Хуаньхуа был тот еще рассадник разврата. Цзю-гэ не ответил. Юань торопливо поднял на него взгляд и тут же отвесил себе мысленную затрещину: его близнец читал содержимое листков, удерживая их перед собой ци. И лицо его не обещало никому ничего хорошего. - "Инкуб", значит? - если кто и способен был произнести фразу так, чтобы кавычки в ней чувствовались капслоком, то только Цзю-гэ. А тон, которым все это было сказано, можно было засовывать в коктейли вместо порционного льда, куда там Мобэй-вану! Висевшие в воздухе страницы поменялись местами. Шэнь Юань невольно восхитился, отлично представляя себе, какого контроля требуют столь тонкие манипуляции с ци, но отвлекаться сейчас не стоило! - Плевать, - сглотнув, повторил он, крепко держа брата обеими руками. - Черный пиар, практически. Но за Лю-шиди обидно! Он же, можно сказать, воплощенная добрая слава Цанцюн! Шэнь Цзю очень нехорошо прищурился. Юань дал себе вторую оплеуху - о чем он думал, расстроить таким брата! Даже без подготовки! - наклонил голову Цзю-гэ к себе и ткнулся губами в висок. - Это все чушь собачья, слышишь? Собаки брешут, караван идет. После того, что писали в интернете, это вообще цветочки, даже не ягодки… Цзю-гэ в ответ стиснул его в объятии и сжал, на мгновение замерев. - А с Хуаньхуа мы с тобой разберемся, вот увидишь, - продолжил Юань, шепча брату на ухо. - Они мне не только авансом уже должны за тебя, но и за Лю-шиди теперь тоже. И вот еще… Цю Хайтан уже здесь. Официальная версия: якобы испугалась, когда Ци Цинци с расспросами появилась там, где она жила. - Вот как, - глухо проронил Шэнь Цзю, но объятий не разжал. А Юань словно слышал все те мысли, что крутились у брата в голове, испытывал те же чувства, и пусть правильных слов по-прежнему не находилось, нужное средство у него все равно было. Он поймал затылок Цзю-гэ ладонью и поймал губы близнеца своими губами. Не грубо, но сильнее, чем обычно, жарче, и даже голова пошла кругом, когда Шэнь Цзю ответил с тем же напором. Для того, чтобы на миг сойти с ума, ци даже не потребовалась. От оглушительного отклика собственного тела аж ноги подогнулись - может, потому, что, спеша целовать Цзю-гэ, Юань едва вспоминал о том, что нужно дышать. А Цзю-гэ словно знал об этом и прерывал поцелуи лишь тогда, когда начинало не хватать воздуха, позволяя жадно глотнуть очередную порцию - и снова упасть в поцелуй. Юань вдруг поймал себя на осознании, что да, он совсем не против попробовать большее. И совсем без одежды. И в постели. Но с этим предстояло подождать. - А еще был некий настоятель храма Чжаохуа Учэнь, - прервав поцелуй и немного отодвинувшись, прошептал Юань. - Непонятно зачем он приезжал сюда с визитом после тех событий, встречался только с главой ордена и уехал, чем-то сильно недовольный. - Настоятель Учэнь до сих пор занимает свой пост, - задумчиво проговорил Цзю-гэ, а потом, на мгновение выпустив Юаня из рук, потянул его вниз на циновку и сел рядом. - Хочешь его навестить? Юань кивнул. - Он ведь не просто так приехал говорить о погоде, понимаешь? Настоятель - это уровень главы ордена, насколько я понимаю, так? - начал он, зная, что брат поймет его мысль и без лишних объяснений. - Такие встречи обязательно требуют подготовки, что для той, что для другой стороны. А тут - внезапный визит, без предупреждения и согласования. - Согласен, - произнес тот, а потом внимательно глянул на Юаня. - А сколько в том святилище хранилось семян, не помнишь? - Хочешь купить Учэня на одно из семян истины!? - моментально догнав идею брата, Юань пришел в восторг. - За такой раритет он и мать родную продаст, не то что грешки Хуаньхуа! И заставить его, если что, выступить свидетелем, да? - Но сначала нужно найти тот тайник, - напомнил Цзю-гэ, но Юань видел улыбку, спрятавшуюся в уголках его губ. - Хотя даже если мы найдем единственное семя, уже одним им можно загнать главу Чэна в угол. Не имеет значения, согласится он проглотить семечко или нет, отказ будет значить признание вины. - Шахматная вилка, - азартно кивнул Юань. - Куда не кинь, везде клин. - Кроме того, ты был прав, - вновь посерьезнел Шэнь Цзю. - Глава Чэн совершенно точно питал недостойные чувства к своей ученице. От мысли об этом Шэнь Юаня передернуло - как тогда, когда об этом говорил Шан Цинхуа. На душе стало так противно и липко, что он поморщился. - Ты нашел какие-то доказательства? Шэнь Цзю коротко кивнул. - Но как тебе удалось? - Юань запоздало вспомнил слова Самолета о том, что юный Бинхэ был копией матери, и решил ни в коем случае не позволить старому Чэну увидеть юношу. Особенно до тех пор, пока тот не окажется в состоянии себя защитить! Из дворца Хуаньхуа стоило убираться как можно скорее. - Вряд ли старый Чэн плохо бережет свои тайны… Шэнь Цзю вдруг двинул бровью, полуиронично-полунасмешливо, и Юаня разом пробрало горячим чувством в груди. - Местные стражники кичатся духовной силой, словно драконы, но тянут не более, чем на глупых толстых карпов, - произнес он и на миг отвел взгляд в сторону. - А в сомнительном прошлом иногда есть польза. Юань аж задохнулся от внезапного осознания. - Ты серьезно… Погоди! Я правильно понял? - он схватил Цзю-гэ за плечо. - Ты выяснил, какое место во дворце охраняется строже всего, и направился прямо туда? И у тебя все получилось? С ума сойти! - Провести пять лет карманником и не суметь срезать с пояса одного из идиотов открывающий жетон? Ты за кого меня принимаешь? - усмехнулся Шэнь Цзю. - Я не Юэ Ци. - Да ты Джеймс Бонд! - восторженно выдохнул Юань, глядя на брата во все глаза. - А Ци-гэ плохо воровал? - Ужасно. Побираться не умел тоже, - без колебаний сдал главу ордена Цзю-гэ. - И не смотри на меня так. - Как? - голос почему-то сел, а щеки потеплели. Шэнь Цзю наклонился к нему - в голове откуда-то взялось сравнение с веткой ивы, склоняющейся к воде, и на такой поэзии Юань точно раньше себя не ловил. - Как будто ты думаешь совсем не о том, - дыхание близнеца мягко приласкало Юаню щеку и немного висок, и только в этот момент Юань осознал, что возбужден не на шутку. - Смирись, меня заводят твои мозги, - выдохнул он раньше, чем успел прикусить себе язык. Взгляд Цзю-гэ стал тяжелее и горячее. Юань даже не хотел задумываться о том, как это возможно, сейчас это все совершенно не имело значения. Он вдруг необычайно остро почувствовал расстояние между собой и близнецом, чуть пыльный запах его одежд, за которым едва уловимой нотой ощущался знакомый аромат тела, и то, что от недавних поцелуев чуть зудят губы… - Только мозги? - шепнул Цзю-гэ как-то по-особенному, и Юань аж мурашками покрылся. - Не только, - севшим голосом признался он, а потом все же облизнул пересохшие губы. - Но ты прав, давай лучше о том, что ты выяснил. - Сейчас это важнее, - согласился Цзю-гэ и отстранился, садясь ровно. - Так вот, в северной части дворца Хуаньхуа есть так называемый Холодный павильон. Его стены даже снаружи покрыты охлаждающими талисманами. Шэнь Юань сосредоточенно слушал. - Павильон используется как склад для самых ценных ингредиентов вроде духовных фруктов или мяса духовных зверей и внешне выглядит действительно хранилищем. На Аньдин таких несколько, да и Цзуйсянь с Цяньцао имеют подобные места хранений, которые, правда, так не охраняются, но и зачем? - Тебя ведь заинтересовала охрана, верно? - пробормотал Шэнь Юань. - Несоразмерная складу? Брат кивнул. - Именно. Так что искал я тайное помещение и нашел его почти сразу. Печати там могущественные, но бездарные, так что после твоих таблиц с описанием элементов разобраться в них не составило труда. - И что ты нашел внутри? Артефакты? Что-нибудь запрещенное? - подался к близнецу Юань. - Тайную библиотеку и личный дневник Чэна? - Святилище. - Что? - не сразу понял Юань и нахмурился. - Святилище Су Сиянь? - Именно, - подтвердил Шэнь Цзю. - Но там, А-Юань, не просто погребальная табличка с благовониями. Там статуя в одеждах главной ученицы Хуаньхуа, осколки меча, личные вещи и пряди волос - целая коса. И вот на ней есть четкие следы вожделения старого Чэна. - По-го-ди… - с расстановкой произнес Юань, стараясь не спешить с выводами. - То есть… Он что, ходит туда дрочить?! Он совсем больной?! На всю голову? Нет, из Хуаньхуа следовало уезжать сегодня же, пусть даже и в ночь! - Учитывая, что он лично наблюдал, как ученица милуется с Небесным демоном, а потом еще и рассказал об этом? Я бы не удивился, - резко бросил Цзю. - Мерзость какая, - пробормотал Юань, отводя взгляд в сторону и тут же натыкаясь на исписанные страницы, лежавшие на полу. - Надо выметаться отсюда, Цзю-гэ. Мне тут не нравится. - Мне тоже, А-Юань, - брат посмотрел в ту же сторону, похоже, раз поднялся на ноги и подобрал листки, найденные Шэнь Юанем в библиотеке. - А еще больше мне не нравится, что автор этого дерьма явно бывал в нашем доме, а значит, это кто-то из Цанцюн. - Что? - Юань решил, что ослышался. - Ваза, - сказал Цзю-гэ и протянул ему одну из страниц. - Ваза из лазурно-синего фарфора с золотой росписью в виде облаков, видишь? - Та, которую ты в сердцах разбил, когда я рассказал про меч Ци-гэ?.. - в первый раз, читая, Шэнь Юань и не обратил внимания на такие детали в тексте. - Но действительно… Слушай, даже место, где она стояла, совпадает! Он поднял взгляд на стоявшего рядом брата. - Это Ци Цинци, больше некому. - Вряд ли, - вздохнул тот, сделал такой жест, словно хотел спрятать ладони в рукава, да только потом понял, что привычного платья нет и потому просто скрестил на груди руки. - Шимэй импульсивна, но не глупа, и расчетлива, как настоящий боец. Кроме того, если она и использует поэтические сравнения, то совершенно не в таком количестве. Да и чуши вроде "подобных звездам глаз" я от нее никогда не слышал. - Самолет написал бы такое, даже не моргнув, - вспомнил еще одного кандидата в авторы Юань. - Если это он, мы узнаем, - Цзю-гэ достал цянькунь и убрал листки туда. - Уедем утром. Не нужно привлекать к себе лишнее внимание. Шэнь Юань тоже поднялся на ноги. - Хорошо, - довод был веским и рисковать действительно не стоило. - Бинхэ еще не возвращался? - Я его не видел, - пожал плечами Цзю-гэ. - Но уверен, он скоро придет - должны же быть у учеников Хуаньхуа хоть какая-то дисциплина и распорядок дня? Юань вздохнул и вышел на крошечную веранду, взглянуть, не видно ли Бинхэ в саду. На душе было неспокойно. Хотя он понимал, что тревожится зря: за целый день, проведенный в Цветочном дворце, на него самого-то никто не обратил внимания, а уж на ученика-слугу и подавно лишний раз не посмотрят, к тому же Бинхэ наверняка будет крутиться рядом с кухнями и хозяйственными постройками. А еще на нем маска из человеческой кожи, которая полностью изменила черты его лица, и узнать в нем сына Су Сиянь будет просто невозможно. Да и некому. Вдоль садовой дорожки, посыпанной роскошным белым песком, буйно цвели кусты розовых гвоздик, перемежающихся пучками длинной игольчатой травы, зелень которой выглядела словно припыленной золотом. Да и мощные шапки темно-малиновых пионов, распустившихся не по времени поздно, тоже буквально кричали о достатке ордена. Шэнь Юань вдруг задумался: почему Су Сиянь выбрала местом обучения именно Цветочный дворец - вряд ли ей не хватало таланта для поступления в Цанцюн, на пресловутый пик Сяньшу, например… Какие причины заставили ее предпочесть Хуаньхуа? Или, может быть, в ее характере было желание власти и величия? Да и ее история с Тяньлань-цзюнем, если подумать, тоже говорила о многом… А как сложилась бы судьба Ло Бинхэ, останься его мать в живых? Кем бы растила его амбициозная женщина, знакомая с мощью чистокровного Небесного демона - к чему подталкивала бы, какие желания закладывала бы в него с колыбели? Чем больше Юань думал на эту тему, тем больше понимал, что им всем повезло, что события сложились так, как сложились. Да и в отличие от книжного героя его Бинхэ был куда добрее и чище! Юань улыбнулся, думая о своем белом барашке. Как он возмутился, когда его назвали ребенком! А ведь парень и правда здорово повзрослел с того момента, как Юань его впервые увидел. Даже плечи начали раздаваться: еще год-два - и вытянется еще выше, станет настоящим красавцем, рядом с которым даже Мобэй-ван будет выглядеть блеклой тенью. - И никакой Бездны, - пробормотал Юань себе под нос, напоследок окидывая взглядом сумеречный сад. Он уже повернулся, чтобы зайти в дом, к брату, и только тут заметил своего ученика, который шел по дорожке, понуро опустив голову. - Бинхэ? - окликнул он его и, быстро сойдя по невысоким ступеням на землю, торопливо пошел навстречу. - Что с тобой? Что случилось? Ло Бинхэ вскинул голову, и в глазах его на мгновение отразился испуг. Юань уже не думал - подскочил к своему ученику и обнял его, прижимая к себе, желая защитить от дурных мыслей или от услышанных слов. А тот вдруг сжал Юаня в ответ - и да, ребенком Бинхэ уже точно не был, с такой-то силой. - Наставник, - глухо позвал он, - наставник, этот Бинхэ… Не знает, что думать… Шэнь Юань молча погладил его по затылку. Тайное святилище старого Чэна нашел Цзю-гэ, так почему Бинхэ выглядит так, словно в этом дерьме искупался он? - Сначала расскажи этому учителю, в чем дело, - продолжая держать вздрагивающего юношу в объятиях, шепнул Юань. - Тетушки на кухне и в людской были так приветливы, особенно когда этот Бинхэ предложил им свою помощь, - куда-то в шею, не поднимая головы, произнес тот. - Они и так судачили о главе Чэне и его дочери… Молодая хозяйка сегодня снова что-то разбила и отходила одного из слуг кнутом. Они легко согласились обсудить и Гунъи Сяо, и других главных учеников Хуаньхуа. Ну конечно, даже без смазливой мордашки кухонная прислуга наверняка с охотой приняла скромного и услужливого юношу, да еще и такого, который охотно готов выполнить их работу в обмен на обед. - Они вспомнили Су Сиянь, наставник, - Бинхэ выпрямился, напряженный, словно стальной прут, и упрямо отводящий взгляд в сторону. - Сказали, что если б Гунъи Сяо не был похож на нее, он не стал бы главным учеником. И что тело Су Сиянь нашли на берегу реки Ло. Бинхэ сглотнул и повернул наконец голову, тоскливыми глазами посмотрев на Шэнь Юаня. Он ждал - его белый барашек явно ждал, когда учитель сообразит все сам, и думал, должно быть, что сейчас Шэнь Юань отпрыгнет от него с криками, как от ядовитой змеи, а то еще и убьет на месте, раз смотрел с такой болью и отчаянием. - Разве это что-то меняет для Бинхэ? - осторожно и очень тихо спросил Шэнь Юань. Чтобы не спугнуть - не ранить еще сильнее. Будь на месте Бинхэ сейчас дикий зверь - хищник! - тон, наверное, мог бы быть таким же. - Разве Бинхэ забыл, что такое доброта, верность, долг и честь? Разве его сердце потеряет способность любить, если он узнает, кем были его родители? В распахнутых глазах Бинхэ забрезжило понимание, и Юань улыбнулся. - Звание праведного заклинателя мы имеем право носить, только если поступаем подобающе - и неважно, чья кровь течет в наших жилах, - шепнул он. - Или Бинхэ считает иначе? И охнул, пошатнувшись, когда тот снова стиснул его в объятиях. - Только наставник настолько мудр и добр, что судит по поступкам, а не по крови! - выдохнул Бинхэ. - Даже… даже когда… - Этот мастер считает, что главную ученицу Су использовали, чтобы заманить Тяньлань-цзюня в ловушку. Да и потом вынудили к бегству, вплотную подведя к гибели, - тихо проговорил Шэнь Юань и добавил уже обычным голосом. - Но как бы там ни было, Бинхэ должен оставаться спокойным и упорным, тогда он достигнет того, о чем мечтает. Он аккуратно высвободился из объятий, Бинхэ, опомнившись, отступил на шаг, и Шэнь Юань с трепетом увидел, как проснувшийся было в глазах его ученика гнев превратился в холодную, опасную сталь. Почти такую, какую Юань изредка наблюдал в глазах брата. Вряд ли Цзю-гэ осознавал, как много успел дать Бинхэ во время этих тренировок, но если кто и мог в полной мере усвоить боевое искусство брата, то только их звездный ученик. Умный парень явно разложил для себя все по полочкам, и старому главе Хуаньхуа не стоило рассчитывать на снисхождение. - Мы уезжаем завтра поутру, так что Бинхэ нужно как следует выспаться, - напомнил Юань, и парень немедленно встрепенулся. - Этот ученик немедленно приготовит ужин, наставник! - Это совсем не обязательно, Бинхэ… - но куда там! Ло Бинхэ уже умчался в дом, наверняка считая, что небо упадет на землю, если наставник ляжет спать голодным. Но хоть расстраиваться перестал. И вечер, и ночь пролетели быстро. Юань даже проснулся сам, когда над предрассветным садом поплыл низкий звук дворцового гонга, отмечая наступление нового дня. Главные ворота были еще закрыты, но через западные уже потянулись на городскую дорогу торговые повозки. Бинхэ с лошадьми пристроился за ними, а Юань вместе с братом направился к выходу из дворца пешком. - Ну что ж, - оказавшись за дворцовыми стенами и посмотрев на тоненький краешек солнца, еще только светящуюся ниточку, появившуюся над горизонтом, сказал Шэнь Цзю. - Теперь, наконец, время проверить, так ли хороша твоя память, А-Юань, как ты говоришь. - Думаешь, может еще оказаться, что я просто сошел с ума, и никакого романа не существовало? - не позволяя себе подумать об этом всерьез, спросил Шэнь Юань. Цзю-гэ взглянул на него с явным неодобрением. - Даже если так, - негромко произнес он и усмехнулся, - ты от меня все равно не отделаешься. - Настоящий злодей, - счастливо заулыбался Юань, - не то, что я. - Ты не сошел бы за злодея, даже если бы попал в мое пустое тело бесплотным духом, - поддразнил его Цзю-гэ, но Юань вместо того, чтобы рассмеяться, едва заметно вздрогнул. - Упаси боги, я прочел слишком много дерьмовых романов про попаданцев, чтобы думать о риске даже не познакомиться с тобой! - Не знаю таких, - ответил ему Цзю, и теперь улыбка светилась не только в глазах. - Я только с тобой знаком. В груди стало тесно - от горячей нежности, счастья и обожания вот этого тролля, за иронию и сарказм которого его боялись бы на любом интернет-форуме. А еще от радости за то, что Юаню повезло встретить Шэнь Цзю во плоти. Он махнул рукой Бинхэ, который уже стоял на обочине и высматривал их в редеющих сумерках, сел в повозку и благополучно уснул снова, устроившись на подушках. И все вернулось в прежнее русло - дорога, ночевки на берегах рек, занятия с Бинхэ, вкусная еда, приготовленная его талантливыми руками, разговоры с Цзю-гэ и поцелуи украдкой, чтобы не попасться на глаза собственному ученику... А еще письма, которые Шэнь Юань незаметно для самого себя начал писать Юэ Цинъюаню и Лю Цингэ чуть ли не каждый день - обо всем, что приходило в голову. Про полосатого жука, который залез в рукав платья, добрался до плеча Юаня и щекотал его своими лапами до тех пор, пока Цзю-гэ не выкинул насекомое в траву; про медовые дыни, купленные в последней деревушке; про кузнеца, менявшего подкову для мерина, к которому когда-то успела привязаться кличка Стремительный; про новый веер из облачной парчи, который Цзю-гэ нашел в лавке торговца древностями в Шаосине - и то, что в отличие от обычного рисунка шелк был темно-синим, а на нем серебряной и золотой красками было выписано звездное небо… В ответ тоже приходили письма: длинные от Юэ Цинъюаня и короткие от Лю Цингэ. Глава Юэ писал про дела ордена, про Ци Цинци, вернувшуюся на пик, про Шан Цинхуа, который по-прежнему находился на Цяньцао и, явно устав отдыхать, мучился от безделья, чего Юэ Цинъюань в упор "не замечал", и про подготовку к Конференции, которую частично взяла на себя Дуань Цинцзе. Письма от Лю-шиди напоминали отчеты по убийству монстров и проведенным тренировкам с командами учеников, и каждое вызывало у Юаня приступ какого-то особого умиления. Неприятные чувства, порожденные дворцом Хуаньхуа, постепенно сошли на нет. Да, перехватить Цю Хайтан не получилось, но это лишь значило, что в дело вступил план "Б", и тревожиться заранее Юань не видел причины. А так даже Бинхэ больше не застывал, глядя в одну точку, если думал, что его никто не видит. Правда, оставался вопрос, куда делись те четыре страницы, что Юань забрал из библиотеки, но Цзю-гэ только отмахивался, мол, до них тоже дойдут руки, не забивай себе голову, время ждет. Юань и не забивал. В какой-то из дней Цзю-гэ решил, что Юаню будет интересно увидеть парящие горячие источники города Цыли, расположенные в пещерах Небесного спокойствия - благо, крюк получался небольшой. В романе об этом месте не упоминалось, Юань даже удивился, почему - небольшой городок Цыли обладал всеми приметами курорта и отлично подошел бы для какой-нибудь "пляжной экстры" или арки с "курортным романом". Как это Самолет упустил подобное место? На каждом шагу тут были постоялые дворы, маленькие лавчонки с едой навынос и заведения посолиднее, с двумя этажами и обязательной верандой, с которой открывался вид на горы. О пещерах Небесного спокойствия тут напоминало если не совершенно все, то очень многое: изображения гор на ярких флажках, перетянутых над улицами, подобно новогодним гирляндам; торговцы водой, на бочках с которой угадывалось то же изображение обрывистых склонов; купальные платья на продажу - как пояснил Цзю-гэ, местный обычай требовал принимать омовение обязательно одетым и непременно в новое. С точки зрения Шэнь Юаня, все объяснялось куда проще - коммерческой жилкой ушлых купцов, которые умудрялись делать деньги не только на обычных людях, но и на заклинателях. Словом, все здорово смахивало на спа-курорт, так что в возникшей идее сделать подобие шезлонгов не было ничего удивительного: лежать на голых камнях Шэнь Юань решительно не хотел, а позволять матрасам с кровати для сна плавать в пусть даже чрезвычайно полезной воде он отказывался. Да, он привык к цивилизованному туризму, подайте на него в суд. Суши их потом, выбивай… у Бинхэ определенно найдутся дела поважнее! А вот “кровати архата” вполне годились для этой благой цели, так что непосредственно перед визитом к источникам Юань отправился в мастерскую местного плотника. У выбранной им кровати из дешевого бамбука один из краев был выгнут волной, и служка, похоже, поначалу даже не поверил, что “это уродство” кто-то действительно собрался взять. Он страдальчески закрыл глаза, когда Юань надавил на одну из планок сильнее, и та, прогнувшись, вылетела из пазов, а потом сильно удивился, когда его попросили повторить то же самое с десятком других планок сиденья. По итогам вышло совсем недорого и - по исключительному мнению Шэнь Юаня - весьма симпатично. А когда он, надев новое купальное платье непроницаемого вишневого цвета, затащил импровизированный шезлонг прямо в парящее озерцо и устроился наполовину в воде, откинувшись на спинку, то удобство такой мебели по достоинству оценил и Цзю-гэ. Определенно, такое оригинальному Ло Бинхэ в романе и не снилось. - Для полного счастья не хватает только коктейля в запотевшем стакане с витой трубочкой и зонтиком, - мечтательно сообщил Юань брату. Шэнь Цзю полулежал рядом, закрыв глаза, и едва заметно улыбался. Природная ци текла по духовным венам в ритме морского прибоя, и прямо сейчас Шэнь Юаню хотелось просто наслаждаться покоем. Ну и, может, расспросить Цзю-гэ, откуда глубоко под землей в пещере мог взяться этот глухой, успокаивающий рокот. - Для полного счастья не хватает, чтобы ты выражался понятными словами, - в тон Юаню отозвался Цзю-гэ. - Но твоя дырявая кровать удобна, согласен. Они оставили Бинхэ на одном из уровней выше - там, где, по словам одного из многочисленных смотрителей источников, чаще всего устраивались заклинатели. Чем глубже к центру горы, тем духовной ци становилось больше - это правило Юань уже понял на примерах пещер Линси и Кусин, так что можно было не волноваться, что кто-то нарушил бы их уединение. Хорошо еще, заблудиться в этих пещерах не вышло бы при всем желании: здесь был только один путь - либо вверх, либо вниз. - На ней хорошо обсыхать после купания, - лениво пробормотал Шэнь Юань. - Лежишь себе на солнышке и греешься. И, кстати, раз уж мы тут одни… - умная мысль пришла в голову с опозданием, и Юань, сев, содрал с себя купальное платье, оставшись в одних штанах. - Ох, наконец-то… А то в этой ночнушке моей бабушки только тонуть, а не плавать. Он с блаженным стоном снова лег в теплую воду и закрыл глаза. - Лучше? - судя по голосу, Цзю-гэ усмехнулся, а потом что-то сделал, и парящая вокруг взвесь воды, пузырьков и ци едва заметно всколыхнулась и приятно защекотала кожу. - Почти джакузи, - подтвердил Юань, не шевелясь. - Это такая ванна, со дна и боков которой подается воздух, знаешь ли. И вода бурлит, а пузырьки ласкают тело… вот как сейчас, да… - Ладно, - вздохнул Цзю-гэ, - уговорил. Юань приоткрыл один глаз и увидел, что брат тоже раздевается. - Еще штаны надо снять, вообще хорошо будет, - предложил он, украдкой любуясь Цзю-гэ. Нет, он знал свое тело, как облупленное, и внешне вроде бы ничего не изменилось - не было ни внушительных мышц, ни пресловутых кубиков пресса, однако Цзю-гэ теперь выглядел… опасным. Складывалось стойкое ощущение, что он словно сплетен из хлестких сыромятных ремней, и при движении эта сила аж перекатывалась под кожей. Фантастическое зрелище. - Иногда я спрашиваю себя, делаешь ли ты это специально, - донесся до него голос Цзю-гэ, и Шэнь Юань, с трудом сглотнув пересохшим горлом, понял, что все это время пялился, и торопливо поднял взгляд на лицо близнеца. - А потом ты смотришь с такой вот растерянностью, и я понимаю, что лучше бы ты действительно соблазнял, А-Юань. Юань вспыхнул, как трут, к которому поднесли искру. - Если бы я еще умел это делать… - прошептал он, с жадностью проходясь взглядом по обнаженному телу брата. И неважно, что на Цзю-гэ оставались штаны, мокрая ткань не скрывала практически ничего. Достаточно было лишь протянуть руку, чтобы дотронуться до влажной кожи, которая так приятно скользила под пальцами, провести ладонью по животу и коснуться напряженного члена, облепленного мокрым шелком. - Но я бы хотел… - ощущалось иначе, чем с Лю Цингэ, и Юань обвел пальцами контур твердой плоти, ловя себя на нетерпении - и да! - откровенном желании. - Уметь. В голову полезли картинки одна причудливее другой. Что можно было бы слизнуть с груди Цзю-гэ эти мелкие капельки воды, или что завязки на штанах, наверное, поддались бы от одного усилия. И что можно было бы обхватить близнеца за шею, притянуть к себе, усадить рядом, а потом сесть на него верхом и немного наклониться, чтобы взять в руку оба… Мысль додумать он не успел. Цзю поцеловал его с какой-то безоглядной решимостью, и Юаня тряхнуло, когда член сжали сильные пальцы. В огонь собственного возбуждения будто плеснули масла - и ответить на поцелуй, прижать Цзю-гэ к себе, коснуться его также, стремясь усилить, вернуть эти невероятные ощущения, сделать их еще ярче, стало важнее всего остального. Вода вокруг забурлила, парящий туман над ней стал гуще, а ци - еще концентрированней. Цзю-гэ что-то прошептал, а может, выругался. Юань толком не понял, куда делись штаны, но стоило пропасть этой последней преграде, стоило прикоснуться кожей к коже, как ци закружилась, будто в водовороте - из одного тела в другое, все быстрее и быстрее, будто наполняя этим течением каждую клетку тела. Вовлекаемая в обмен сила росла с каждым мгновением, а Юань целовал близнеца, едва не захлебываясь стонами от того, как раскаленные пальцы Цзю-гэ сжали их члены вместе, и ци словно оплела их огненной лозой. Пропитанная ци вода ласкала все тело, как будто Цзю-гэ не хватало рук, и каким-то образом Цзю-гэ умудрялся удерживать их на самой грани, позволяя резонансу расти и шириться, заставляя Юаня тереться членом о член близнеца, сгорая от желания получить удовлетворение. И каждый миг промедления был особым, почти мучительным удовольствием. Знал ли Цзю-гэ, что с ним делает? Не то что бы Юань собирался возражать ему в этом вопросе, но происходящее не имело ничего общего ни с обычной приземленной дрочкой, ни даже с совместным совершенствованием, через которое он уже проходил. Хотелось достичь пика - и одновременно чтобы это длилось, хотелось сделать Цзю-гэ так же хорошо, но от этого сокрушительного потока в голове мутилось, и Юань сделал единственное, что смог. Он сжал пальцы поверх ладони Цзю, обхватывавшей их члены, а потом резче качнул рукой, добавляя ласкам темп. Шэнь Цзю застонал, и Юань, действуя на инстинктах ослепленного возбуждением мозга, прижался к шее близнеца губами, всасывая кожу, чувствуя, как каждый такой поцелуй заставляет брата вздрагивать, а потом, подчиняясь внезапно вспыхнувшему желанию, коротко сжал зубы. Цзю-гэ выгнуло, и сокрушительная волна наслаждения, которая хлынула от него вместе с сорвавшимся с привязи потоком ци, вышибла из Шэнь Юаня дух - вместе с разумом, сознанием и способностью стоять. Он словно завис в невесомости, ощущая себя с Цзю-гэ единым целым, толком не осознавая, где между ними граница. Они будто слились в одно существо, состоящее из ци, укутанное в потоки воды и воздуха, и два золотых ядра мерно пульсировали в унисон. Так что на шумный плеск и волну, пришедшую с дальнего края озерца, даже не стали обращать внимания. Шэнь Юань затруднился бы ответить, как долго они с Шэнь Цзю провели в этом состоянии ленивого блаженства и разделенного на двоих дыхания, но потом мысли все-таки стали возвращаться во временно покинутую голову. - Там что-то упало, - сообщил Юань брату, полулежа в теплой воде. Камни под задницей были ровные и гладкие, а шезлонг вполне терпимо подпирал спину. - Кусок скалы отломился, что ли. Нас за святотатство отсюда не выпрут? - Ну и приоритеты у тебя, А-Юань, - Цзю-гэ фыркнул и сдвинулся, усаживаясь рядом. - Нет бы заметить, что мы добавили по кольцу к золотому ядру. Но все же, съязвив, Цзю-гэ тоже посмотрел туда, где клубился не то пар, не то туман, искрящийся от ци. - Любопытно же, - Шэнь Юань поцеловал близнеца в плечо и попытался встать. Но Цзю-гэ успел раньше: он встал одним движением, заставив завистливо вздохнуть, и наклонился, поднимая Юаня следом. Обломки обрушившейся скалы возвышались над водой небольшой горкой, на самой вершине которой, словно вишенка на торте, лежало жизнерадостно-розовое гнездо. - Это то, что я думаю? - не поверил своим глазам Юань. - Гнездо подземного конька-игуаны, - подтвердил Цзю-гэ, подвязывая штаны, которые когда-то успел на себя надеть. - Прыгающего в тенях, - добавил Шэнь Юань, перебирая пяток конусообразных раковин, оставшихся в гнезде. Надо же, легендарный ингредиент, непременная составляющая всех амулетов от отклонения ци. Можно будет подарить и Лю Цингэ, и Юэ Цинъюаню… и Му-шиди тоже пригодится такая вещь. - Наверное, мать давным-давно отложила яйца в естественной каверне внутри скалы рядом с мощным потоком ци. Потом детеныши вылупились и выбрались наружу. А скалу мы добили выплеском. - Этот мир тебя обожает, А-Юань, - улыбнулся Цзю-гэ. - И не то чтобы я был хоть на мгновение против. Шэнь Юань выбрал для брата самую большую и красивую раковину с серо-зеленоватыми прожилками на витых бороздках. Главе ордена подходила другая, чуть поменьше, но с россыпью золотисто-коричневых пятнышек на боку, в отличие от чисто белой, даже слегка просвечивающей раковины, поблескивающей перламутром - которая моментально связалась в понимании Юаня с образом Лю-шиди. Цзю-гэ в ответ на путанные объяснения Юаня, почему он сделал именно такой выбор, только усмехнулся. - Я ведь и слова поперек не сказал, заметь, - отметил он, глядя, как Юань уже на постоялом дворе укладывает раковины в купленный специально для них ларец. Из двух оставшихся Юань отложил для Му Цинфана розовую, а раковину с голубым кончиком решил оставить себе и потом куда-нибудь ее пристроить при случае: в отличие от событий романа тут Юань искренне надеялся, что Бинхэ она не понадобится, но точно выяснить это можно будет только после того, как сломается запирающая печать. - Зачем ты оправдываешься? Юань и сам не знал, только почему-то испытывал смущение и непонятное волнение, желая, чтобы подарки Ци-гэ и Лю-шиди были идеальными. Ну, или хотя бы им понравились. После Цыли они отправились дальше и еще через полторы недели добрались до деревушки Лайчжу, бывшей пусть ненадежным, но хоть каким-то ориентиром, упоминавшимся в романе, оставив там лошадей и повозку. Горы вокруг были похожи на подпирающие небо столбы, поросшие лесом; вечный туман у изножий становился облаками у вершин, и Юань, представив, на что подписал своих спутников, чуть не схватился за голову, но вовремя вспомнил, что развалины мавзолея были на той единственной вершине из всех, к которой могли пробиться солнечные лучи. Чтобы найти путь, Линганю, как оказалось, хватило и такой малости - азарт меча Юань чувствовал, даже стоя на Сюя. - Не так я представлял себе это место, - признался потом Шэнь Юань, уже пробираясь между развалами камней, оставшихся на месте прежних колонн. Когда-то ровные блоки истерлись от ветра и времени, и теперь их прежняя форма скорее угадывалась, чем была понятна с первого взгляда. Плиты пола растрескались, свод тоже разрушился, и теперь в нем зияла дыра. - Надо же, сюда даже залетали птицы… Он указал на высохшие остатки гнезд под бывшим потолком. Большая часть, правда, давно осыпалась вниз, да так и осталась лежать кучками синеватой грязи и мусора. - Похоже, я нашел проход дальше, - сказал Шэнь Цзю, стоя у завала, на самом верху которого лежала большая каменная балка. - Только вот как туда попасть… Юань тут же выбросил из головы птичьи гнезда и поспешил к брату. - Там упоминался камень, который блестел на солнце, - сказал он, оглядывая украшенную барельефом стену. На нем животное, похожее на осьминога, сражалось со змеей, на спине которой красовался большой гребень. - Не могу поверить, что нам придется вернуться сюда утром! - А может, подсветить стену ночной жемчужиной, наставник? - несмело предложил Бинхэ. - И правда, - обрадовался Юань и благодарно улыбнулся своему белому барашку. - Бинхэ, какой ты молодец! От похвалы тот просиял, словно солнышко. А зажженную ночную жемчужину и впрямь достаточно было пронести вдоль стены, чтобы заметить блеснувший камень, зажатый в одном из щупальцев монстра. От первого же прикосновения к нему за стеной что-то заскрежетало и заскрипело. Завал дрогнул, а потом камни с шумом посыпались вниз, открывая небольшой темный лаз куда-то вглубь. - Когда-то это было бы лестницей, - глядя на получившийся провал, вздохнул Шэнь Цзю. - Ло Бинхэ, ты сможешь туда пролезть? - Конечно, старший глава Шэнь! - несомненно, была б его воля, Бинхэ уже нырнул бы в эту дыру, да Юань успел поймать его за плечо. - Куда ты рвешься, послушай сначала! - Бинхэ смущенно потупился и замер. - Прежде всего, запомни - ни в коем случае не вздумай использовать в пещере духовную ци, иначе мохнатые камни начнут двигаться. Можешь отпихнуть их носком сапога, если полезут под ноги, но не усиливай удар с помощью ци, как привык. Вот теперь с его ученика наконец слетела дурашливая, чрезмерная готовность. - И речь не только о путеводном светлячке, но и о ночной жемчужине! - Этот ученик приготовит факелы, - поспешно кивнул Бинхэ. - Бестолочь, - заговорил внимательно слушавший Цзю-гэ. - Зачем ты допущен к библиотекам Цинцзин и Цяньцао, если не помнишь самого простого? Пламя - одна из форм чистой ци, даже если ты зажжешь его с помощью трута и огнива. - Тогда… на ощупь? - Бинхэ растерянно моргнул, но сразу же собрался. - Этот ученик готов! - Я вышвырну тебя на Байчжань, - почти без угрозы посулил Цзю, - это там сначала делают, а потом не думают. - Надень это, - Юань даже не стал останавливать брата: Бинхэ слишком расслабился, решив, что раз на вершине горы нет монстров, здесь уже безопасно. Шэнь Юань вытащил из кошеля цянькунь накрепко закрытый фиал с ледяной водой из Тихого озера и особый свисток, который выпросил у Дуань Цинцзе. Узнать в “свисте, подобном писку комара” ультразвук Юань сумел не сразу и просто прикарманил диковинку, а потом, уже планируя дорогу, вспомнил о сонолюминесценции. Это позволяло и не связываться с духовной печатью, дарующей ночное зрение, и не заставлять Бинхэ бродить в темноте часами. - Как только тебе понадобится свет, начинай свистеть, и вода в фиале начнет сиять, - теперь Бинхэ сосредоточенно слушал и даже поглядывал на Шэнь Цзю, видимо, ожидая и его указаний. - Саркофаг должен быть у самой дальней и узкой стены. Каменная шкатулка, ларец примерно с ладонь, стоит прямо на нем - если нас никто не опередил. Цзю-гэ достал из своего кошеля моток веревки и бросил тот Бинхэ. - Привяжи к поясу, - велел он, и Юань чуть не улыбнулся: как бы сурово близнец ни смотрел, он все равно заботился. Повторив все наставления, Бинхэ осторожно пролез в дыру и исчез в темноте. Цзю-гэ неторопливо разматывал моток веревки, а Юань прислушивался к тихому шуршанию камней и тончайшему свисту, но, к счастью, все обошлось. С такой подготовкой и Бинхэ, полным решимости не ударить в грязь лицом, они управились меньше, чем за полчаса. Приняв из рук ученика каменный ларец, Юань первым заглянул внутрь, а потом погладил большим пальцем крышку и улыбнулся: - Кто-нибудь хочет проверить и попробовать всю жизнь говорить только правду? - Этот бездарный ученик просит прощения, наставник, - смущенно поправил его Бинхэ. Его волосы были все еще в паутине и комках пушистой пыли, как бы он ни пытался привести себя в порядок. - В библиотеке Цяньцао есть книга, в которой говорится, что семена дерева истины можно проверить прикосновением демонической ци. Настоящие светятся золотом на месте черных крапинок. Уел! Причем сразу обоих наставников! Шэнь Юань чуть не рассмеялся и, вновь раскрыв ларец, где на почти истлевшей бархатной ткани лежали три крупных пятнистых горошинки, подмигнул брату и повернул ларец к Бинхэ. - Попробуешь? - Только не сожги их, ученик, - холодно добавил Цзю-гэ, но Бинхэ, вместо того, чтобы вздрогнуть или напрячься, как это бывало раньше, только сосредоточенно кивнул. Он протянул руку к ларцу, и с пальцев словно потек дым, то совсем черный, то почти прозрачный - заставляющий воздух слегка рябить, будто от потока жара. Юань быстро глянул на брата, пытаясь понять, как тот относится к столь явному проявлению демонической ци у ученика Цинцзин, но Шэнь Цзю выглядел совершенно спокойным. - Еще, - скомандовал он. - Ло Бинхэ, этим потоком ты даже пыль с них не сгонишь. - Слушаюсь, наставник, - ответит тот, и дым словно уплотнился, став гуще. Теперь он напоминал капли чернил, упавших в стакан с водой: демоническая ци растекалась кругами, и когда один из таких кругов опустился на среднюю горошину, та вдруг вспыхнула золотыми искрами. Шэнь Юань невольно ахнул, когда горошина словно впитала кольцо демонической ци вокруг себя. Вторая горошина замерцала точно так же, соприкоснувшись с демонической ци, а третья и вовсе выбросила золотые искры, которые прожгли "черный дым" и развеяли его без следа. - Что ж, остается надеяться, у настоятеля Учэня найдется какой-нибудь демонический артефакт, - отметил Цзю-гэ и достал цянькунь, чтобы переложить туда найденные семена, - потому как демонстрировать таланты ученика Ло при посторонних этот глава пика считает неразумным. - Да, старший глава Шэнь, - польщенный "талантами" Бинхэ просиял улыбкой так, что Шэнь Юань мысленно поставил себе галочку и окончательно успокоился насчет взаимоотношений учителя и ученика. - Что ж, - сказал он вслух и воодушевленно обнял одной рукой Цзю-гэ, а другой - своего белого барашка, - тогда забираем лошадей и повозку и отправляемся в храм Чжаохуа. Всегда хотел посмотреть, как у вас живут монахи!