Свой среди чужих, чужой среди своих

Утренняя тренировка тянулась невыносимо медленно. Не то чтобы Цингэ не знал причину, но легче от этого ни ему, ни его ученикам не становилось. Скоро рассветет, и можно будет наведаться на Цюндин: Цингэ по опыту знал, что раньше все равно там появляться бессмысленно, но уговаривать себя каждое утро было все труднее. Он зашел домой, чтобы умыться и сменить одежду после тренировки, потом уже привычно заставил себя позавтракать - лишь бы занять время до визита на первый пик, затем выпил чаю - обстоятельно, не торопясь и вспоминая, как наслаждался чаем Шэнь Юань. Потом отдал распоряжения Пан Синьи, чтобы ученики занимались сами и не отвлекали наставника от важных дел, и только после этого вышел в сад, залитый солнечными лучами и полный птичьего пения. Которое сегодня раздражало особенно сильно. Чэнлуань скользнул под ноги, готовый рвануться в безоблачное небо, но тут Цингэ краем глаза заметил движение между деревьями. Минъянь вечно пеняла ему, что сад главы пика Байчжань был неухоженным - деревья здесь росли, как им самим вздумается, и дорожки были просто засыпаны камнем, сквозь который кое-где пробивалась трава, которая ближе к осени выпускала пушистые колосья, похожие на метелки. Вместо пруда или озера, положенного всем приличным домам, по саду Цингэ тек ручей и петлял между большими валунами, взявшимися неизвестно откуда и когда. Даже фонари в саду - и те стояли у тренировочной площадки и там, где ходили ученики, а беседку для медитаций, и без того заброшенную, уже давно полностью оплел плющ, превратив ее в большую бесформенную груду листьев и редких голубовато-сиреневых цветков. Сестра то и дело заводила разговор о том, что сад следовало привести в порядок, но Цингэ каждый раз приводил кучу доводов, почему не желает этим заниматься. Не признаваться же, что ему нравилось это дикое буйство зелени, полное отсутствие размеренности и порядка, а еще понимание того, что в его личный сад точно не наведается кто-нибудь из глав пиков, чтобы им "полюбоваться". Но вот, получается, кого-то все-таки нелегкая принесла. Цингэ перехватил меч в руку и пошел навстречу непрошенному гостю, надеясь быстро с ним разобраться и таки отправиться на Цюндин, чтобы узнать, не пришло ли писем от Шэнь Юаня. Густые заросли перистого бамбука можно было обойти по дорожке, а можно было просто раздвинуть и шагнуть сквозь них, потому что с той стороны лежали два больших плоских камня, про которые знал только Цингэ и которые он использовал в качестве скамьи. Даже Минъянь, когда приходила весной порисовать цветущие сливы-мэйхуа, всегда шла к ним дальней дорогой. Но Цингэ-то в своем саду был хозяином, а потому мог ходить там, где захочет, а не там, где положено, так что он просто раздвинул нужные ветви, сделал пару шагов своей тайной тропой и замер, увидев сквозь листву, кто именно пожаловал к нему в сад. Подобрав широкий рукав, Шэнь Юань трогал пальцами воду ручья, будто знакомясь с ней. Сегодня на младшем главе Цинцзин были одежды цвета весенней листвы, надетые на белоснежное нательное платье, край которого чуть-чуть выступал и в рукавах, и в подолах. Рожденные отблесками от воды, солнечные блики скользили по шелковым вышивкам, заставляя их вспыхивать серебристыми искрами, и Шэнь Юань казался окруженный этим блеском и светом, как настоящая фея, спустившаяся с небес. До этого мгновения Цингэ и не понимал, как сильно скучал. - Вода в ручье всегда ледяная, - произнес Цингэ, позволив побегам бамбука сомкнуться за его спиной. - Она не успевает нагреться на своем пути с вершины. А-Юань почти подпрыгнул, разворачиваясь к Цингэ, волосы взметнулись, и одна из прядей тут же зацепилась за ветку. - Лю-шиди уже освободился? - его улыбка едва не ослепила Цингэ. - Этот шисюн подумал, что не стоит отвлекать Цингэ от разговора, и решил немного пройтись по саду… Цингэ подошел к нему ближе и осторожно распутал обернувшиеся вокруг ветки волосы. В груди стало горячо от радостного взгляда Шэнь Юаня, от запаха его волос и его близости. - А-Юань всегда мог просто зайти в дом, - сказал он, выпуская из пальцев освобожденные пряди. - Любое другое дело вполне могло бы подождать. Он все не мог насмотреться на Шэнь Юаня и даже обнять его… нет, сейчас казалось, что счастья окажется так много, что Цингэ не выдержит и разобьется на части, как хрупкая фарфоровая чашка. А-Юань почти застенчиво опустил взгляд, и Цингэ едва не задохнулся от зрелища того, как легкий румянец окрасил нежные щеки. - Ох, Лю-шиди… - этого тихого, произнесенного на выдохе "Лю-шиди", звучавшего как самое сокровенное личное имя, Цингэ тоже не хватало. Он коснулся пальцев А-Юаня и почувствовал, как остро и горячо сжалось в груди сердце. - Этот Цингэ рад, что Юань-шисюн вернулся, - произнес он, чувствуя непонятную робость. Можно ли уже поцеловать Шэнь Юаня или за эти два месяца между ними что-то изменилось? А вдруг А-Юаню он покажется слишком навязчив? - Помнит ли Лю-шиди о том, что этот Юань обещал ему подарок? - а тот легко и свободно переплел их пальцы, отчего Цингэ даже закружило голову, и он сумел только неловко кивнуть, вспомнив о фигурке совоголовой кошки, которая теперь стояла в спальне на специально пододвинутом к кровати столе. А в следующий момент А-Юань вытащил из своего цянькуня чисто-белую, почти полупрозрачную раковину, отливающую на солнце жемчужным блеском, и протянул ее Цингэ. - Это раковина прыгающего в тенях подземного конька-игуаны, - с улыбкой сказал Шэнь Юань, и Лю Цингэ взглянул на раковину совсем другими глазами. - Что-то в ней есть такое, что защищает от отклонений ци… Ее можно растолочь в порошок и сделать пилюли, а можно вот такую, целую, носить с собой. Чтобы ты больше никогда не вернулся к тому… отчаянию, которое испытал в пещерах Линси. - Это слишком дорогой подарок, - прошептал Цингэ, - я не могу его принять. Шэнь-шисюну следует оставить ее себе. - Что за глупости ты говоришь, - вздохнул тот и, потянув руку Цингэ к себе, раскрыл его ладонь и вложил в нее раковину. - У меня тоже такая есть, не волнуйся. И вообще, мне нужно тебе кое-что рассказать, но, наверное, все же не в саду. Цингэ оглянулся на заросли перистого бамбука, а потом решительно взял Шэнь Юаня другой рукой и повел его своей тайной тропой - по камням и через буйную зелень. А-Юань молчал всю дорогу до веранды, только хитро поглядывал на Цингэ, и каждый раз от его взгляда что-то вспыхивало в голове. - Сад очень тебе подходит, - развернув перед лицом сандаловый веер, заметил Шэнь Юань. - Он такой же непредсказуемый и прекрасный, как и ты, Лю-шиди. Нежность в его голосе стала последней каплей: больше Цингэ удержаться не мог. Не найдя сходу, куда пристроить драгоценный подарок, он сжал раковину в кулаке, а потом привлек Шэнь Юаня к себе и поцеловал, пьянея от первого же соприкосновения губ. Тот ответил сразу же, без колебаний - шагнул ближе, прижимаясь всем телом, и Цингэ провалился в поцелуй, как в зыбучие пески. Ему почему-то казалось, что теперь Шэнь Юань открывался легче и ощущался свободней, чем раньше, и от него такого беспощаднее бросало в жар. - Будь со мной рядом, и редчайших раковин не понадобится, - шепнул он, едва поцелуй прервался. - Когда это Цингэ научился так льстить? - Шэнь Юань рассмеялся в ответ, словно осветился изнутри, а потом погладил его по плечу. - И предложит ли Лю-шиди мне чаю, чтобы могли продолжить разговор внутри, а не на веранде? Цингэ только взмахнул рукой, приглашая в дом. Конечно, у него не было стольких сортов изысканного чая и такого количества сервизов, чтобы выбирать чашки под чай или под настроение, но пока братья Шэнь отсутствовали, он специально посетил Чуньчэн и наведался в лавку торговца посудой, где провел несколько часов, придирчиво перебирая фарфоровые, керамические и даже нефритовые чашки и чайники. В итоге на Байчжань он вернулся с сервизом из драгоценной черной яшмы с вкраплениями серебра и золота. Уже дома Цингэ понял, почему сделал именно такой выбор: и чашки, и чайник были словно выкроены из ночного звездного неба - такого же, как тогда, на охоте в долине Аньлай. Только вот сейчас засомневался, не станут ли эти красивые чашки признаком того, что он кичится богатством - своим и рода Лю… Шэнь Цзю обязательно сказал бы что-нибудь едкое на эту тему. Но когда он поставил поднос с чашками и чаем на стол, Шэнь Юань только тихо ахнул. - Какая красота! - взяв чашку в ладони, он погладил большими пальцами полосу Серебряной реки, пересекающей непроглядно-черное небо. - Знаешь… В скрытом царстве в городах почти не видно звезд, настолько ярко освещены улицы, я их лишь здесь толком и разглядел. Он посмотрел на Цингэ и улыбнулся. - Перед фейерверком. Не поцеловать его снова было просто невозможно, да и не то чтобы Цингэ всерьез пытался. Голова была пустой и легкой, мысли, да и слова тоже, куда-то растерялись, и выразить свои чувства он мог только поцелуями, которые как-то сами собой получались все длительней и жарче. А потом Шэнь Юань вдруг обхватил его за шею и откинулся на спину, увлекая Цингэ за собой на ковер. Он что, хотел… сейчас? Мысль обожгла, Цингэ оборвал поцелуй и, приподнявшись на руке, взглянул на Шэнь Юаня. Тот лежал, молча улыбаясь, словно понимая, что Цингэ нужно время, и давая возможность рассмотреть себя вот такого, досягаемого, переставшего быть волшебным видением и почти домашнего, с рассыпавшимися по ковру в беспорядке волосами, чуть приоткрывшимся в запахе воротников горлом и влажными губами, которые слегка блестели после поцелуя. “Я не смогу остановиться”. Осознание этой немудреной истины заставило Цингэ вздрогнуть. Он слишком соскучился, чтобы суметь совладать с собственным желанием, чтобы быть уверенным, что сможет прервать все в любой момент. И этот страх подвести А-Юаня, когда тот доверится Цингэ полностью, холодом прошелся по спине. - Мысли Лю-шиди можно прочитать по его лицу, - прошептал Шэнь Юань и скользнул пальцами по щеке Цингэ. - Этот Юань слишком торопится, да? - Я боюсь, ты не знаешь, о чем просишь, - прошептал Цингэ, глядя в его зеленые глаза. - Ты прав, - так же тихо ответил ему Шэнь Юань, - но я хотел бы узнать именно с тобой. Цингэ сглотнул. Подобная откровенность сокрушала: он никогда не смог бы открыться так полно, сказать об этом вслух - у него бы точно не хватило смелости. - Но этот шисюн готов дать Лю-шиди немного времени, чтобы подумать, - улыбнулся Шэнь Юань. - Если ему так нравится, когда его соблазняют. Цингэ просто заткнул поцелуем этот болтливый рот - невозможно притягательный, нежный, сладкий, пьянящий… А потом вновь прервался. - Похоже, Юань-шисюну нравится, что его считают инкубом. Но его слова произвели совсем другой эффект, нежели тот, на который он рассчитывал. - Ах да, - чуть нахмурился Шэнь Юань и, вздохнув, взглянул на Цингэ серьезно. - Лю-шиди уже знает о приглашении Цветочного дворца? Похоже, дальше разговор пойдет о делах. - Юэ Цинъюань вчера упоминал об этом, - Цингэ сел и, подав А-Юаню руку, помог ему тоже подняться с ковра. - Мы с Цзю-гэ полагаем, что Цветочный дворец планирует прикрыться незначительным поводом, чтобы пошатнуть положение Цанцюн, - просто сказал Шэнь Юань, и Цингэ едва успел остановить Чэнлуань, рванувшийся явиться в ответ на полуосознанное желание. - Вероятнее всего, старый хозяин Хуаньхуа попытается выставить этого Шэня инкубом и использовать дружеское расположение Лю-шиди, чтобы выставить его очарованным демоном. Чэнлуань вонзился в чайный стол, каким-то чудом не коснувшись ни чашек, так понравившихся Шэнь Юаню, ни чайничка. От гневных слов Цингэ удержали только теплые пальцы, прижавшиеся к губам. - Боюсь, Лю-шиди, это еще не все, - почти виновато вздохнул А-Юань. - Сначала мы не хотели, чтобы ты знал, но глава Юэ прав… тебе следует быть готовым. На протянутые ему листы бумаги Цингэ воззрился с нехорошим предчувствием. - Что это? Шэнь Юань вздохнул, щеки у него налились румянцем. - Развлечение скучающих бессмертных девиц, - пробормотал он. - Ладно бы еще они писали эту похабщину про выдуманных героев, но… Цингэ не стал слушать дальше и, встряхнув листы, развернул их. Глаз метался между столбцами, выхватывая куски: “бросил на колени”, “инкуб попытался сбежать”, “протестующие крики превратились в хрипы”, “Чэнлуань дрожал в непреодолимой жажде мести”, "по раздвинутым ногам стекало жемчужное семя, смешиваясь с кровью". В себя его на мгновение привела яркая вспышка: фениксы на клинке сияли, словно настоящие птицы, Чэнлуань вместе с ними по-птичьи клекотал от ярости, заходясь коротким, резким, пронзительным криком. - …шиди! - Шэнь Юань тряхнул Цингэ за плечи. - Цингэ, я здесь, слушай меня! Отпусти меч! Прямой приказ помог: он разжал пальцы на рукояти - а потом его крепко обняли. - Дыши, Цингэ, - знакомая ци хлынула по венам, от Шэнь Юаня пахло пионами и свежей, умытой дождем зеленью, и огненная нить вокруг горла ослабла. - Это глупая писанина не стоит отклонения ци, ну? Давай, я жду, давай сам. Цингэ наконец обнял А-Юаня - и молча отправил свою ци по его духовным венам в ответ. В этом почти не было желания, только любовь и благодарность. - Я бы… никогда, - он тряхнул головой, и слова заторопились с языка, словно боясь не успеть быть сказанными. - Никогда, слышишь? Ты - словно чудо, даже коснуться иногда… уже счастье, а чтобы ударить? Никогда… это не я, А-Юань, прошу, поверь, никогда бы против воли… О, небо! Шэнь Юань ведь уже прочел это! Он пришел сюда, зная, что о Лю Цингэ и о нем самом пишут… такое! Он что, хотел проверить?! Убедиться, правда ли это?! Или… а вдруг думал, что Цингэ, и правда, столь груб?! Он шарахнулся в сторону, но руки Шэнь Юаня почему-то оказались сильнее, и Цингэ стиснули в объятиях так, что он охнул. А потом он услышал тихий, невыразимо приятный звук, успокаивающий и нежный. - Что… - Шэнь Юань не дал ему договорить, поцеловав так, что он едва не забыл собственное имя. А чтобы у Цингэ не было шанса его вспомнить - еще и отправил по телу свою ци, ровно так, как когда впервые вошел в судьбу Цингэ в пещерах Линси. - Конечно, я знаю, что ты бы никогда, - шептал ему А-Юань, целуя, и в тон его шепоту по комнате разливался звук флейты, поющей в морском прибое. - Но если бы ты узнал об этом там, в Хуаньхуа, это стало бы катастрофой для всех. Точно, Юэ-шисюн же… Тихий интриган, тигр в овечьей шкуре, как все они на Цюндин, а потом мысли разлетелись в стороны, когда А-Юань прижался губами к шее. - Прости, но я просто не знал, как еще сказать тебе… - его ладони вдруг легли на затылок, серебряная гуань Цингэ упала на пол и откатилась в сторону, а волосы рассыпались из хвоста на плечи и спину. - Почему вы вообще все такие крышесносные, особенно ты, я так удивился тогда, в пещере! - Что?.. - он попытался сосредоточиться, но от поцелуев Шэнь Юаня что-то вспыхивало в голове, и в собственном теле становилось жарко. Ци будто резонировала с чем-то, подстраиваясь в унисон, и Цингэ даже не понял, когда Шэнь Юань успел оказаться на его коленях - верхом. - Такой невероятный, Лю-шиди, - А-Юань шепнул ему прямо в губы, выдохнул теплый воздух вместе с ци, и Цингэ судорожно сглотнул его, чувствуя, как горит весь, целиком, настолько, что впору было вывернуться из кожи. - Такой хороший… честный, верный, искренний. А-Юань вдруг опустился поверх, притираясь бедрами, легкий, раскаленный, словно это он был фениксом, и Цингэ, не думая, обнял его, прижимая к себе плотнее и слыша, как становится тише голос флейты, растворяясь в мерном шорохе волн. - Это твоя раковина, да? - хотя прочитанная гадость все не давала покоя - она, словно протухшая вода, отзывалась на языке гнилостным привкусом, и избавить от нее не могли даже поцелуи Шэнь Юаня. - Не знаю, о чем ты говоришь, - а тот гладил Цингэ губами, словно все не мог оторваться. - Даже думать об этом не хочу. Но у тебя сейчас точно совсем не то настроение, и я бы автору этих опусов даже не знаю, что сделал бы… про тебя такое писать. Но мы с Цзю-гэ его найдем, обещаю… - он коснулся губами мочки, и Цингэ прикрыл глаза на миг. - И, если ты пожелаешь, твой голос в части наказания беспечной дуры будет решающим. - Дуры? - голова прояснилась достаточно, чтобы отодвинуть от себя другие мысли. Хотя Цингэ знал себя: невозможность оправдаться будет грызть его, пока он не найдет соразмерный ответ. Мельком подумалось, что это провернулось колесо кармы. Ослепленный неприязнью к Шэнь Цзю, он позволил себе обвинить вместо того, чтобы разобраться, и дурная слава вернулась сторицей. - Автор - кто-то из учениц Ци Цинци, - кивнул Юань, а потом вздохнул и с явным сожалением отстранился. - Только этот шисюн просит Лю-шиди держать все в тайне и самостоятельно не предпринимать никаких розысков. Особенно до нашего визита в Цветочный дворец. Это значило, что его сестра тоже оставалась под подозрением… Цингэ моргнул, а потом потянулся за листками, не сразу даже осознав, зачем он снова скользит взглядом по тексту, стараясь не вчитываться в смысл. Что-то будто царапнуло внутри, еще в первый раз, он почти не обратил внимания, но оно зудело, будто от невидимой занозы. - "Прекрасный, как луна над гладью озера", - прочел он вслух, ловя себя на странном ощущении, что где-то уже слышал это. - Брось, - А-Юань потянул листки к себе, и Цингэ послушно выпустил их из рук. - Не нужно себя изводить чужими фантазиями. Лю-шиди просто должен быть готов, что этой писаниной его попытаются лишить самообладания на предстоящей встрече. - Но зачем? - поднял на него взгляд Цингэ. - Чтобы при всех заставить ответить на вопрос, как Лю-шиди относится к этому Юаню, - мягко ответил Шэнь Юань, будто понимая, какую бурю эмоций рождают его слова, - и вывернуть все так, словно Цингэ околдован сильнейшими чарами. В ушах зашумело так, что флейту он расслышал не сразу. Стоило только представить… одной мысли хватило, чтобы понимание накрыло с головой, вышибло дыхание и нарушило течение ци. Его любовь - использовать, как оружие?! Обернуть ее против Шэнь Юаня?! Превратить в смертельную ловушку? Сердце пропустило удар, а в следующий миг вспыхнуло болью. Цингэ вдруг понял, что не сможет больше подойти к Шэнь Юаню - чтобы не навредить ему! Не вызвать еще больших подозрений! И значит, больше ничего не будет: ни тренировок, ни совместных охот, ни чаепитий… - Эй! - вдруг тряхнул его за плечи Шэнь Юань. Должно быть, Цингэ что-то сказал вслух, а может… может, младший глава Цинцзин догадался обо всем сам. - Что за глупость, Лю-шиди! Я и не знал, что ты такой выдумщик. Доброжелательный, даже немного насмешливый тон сбил Цингэ с мысли. Он озадаченно глянул на Шэнь Юаня и в ответ получил полную тепла улыбку. - Признаться, этот Цингэ немного не понимает… - начал он, но Шэнь Юань даже не дал ему договорить. - Нельзя дать Хуаньхуа даже намек на то, что Цанцюн волнуют их домыслы или мнение по какому-то поводу, - сказал он и взглянул с таким нежным весельем, что Цингэ сразу же успокоился. - Иначе Цветочный дворец, да и любой другой, посчитает, что может навязать нам свое решение. Не дождутся! - Но репутация… - опять попытался напомнить А-Юаню он. - Не только Хуаньхуа могут подавать факты в нужном свете, - Шэнь Юань смотрел почти игриво, как будто ничего совершенно не произошло. - В свое время этот скромный просмотрел кучу сериалов про адвокатов, должна же быть от них какая-то польза, правда? Если Лю-шиди сумеет изобразить справедливое негодование и будет сохранять внутри спокойствие и уверенность в том, что этот Шэнь знает, что делает, Цанцюн обернет оружие Хуаньхуа против них самих. Цингэ почти завороженно кивнул. - Вот и отлично, - обрадовался Шэнь Юань и бросил на стол заинтересованный взгляд. - А теперь, может быть, выпьем чаю? А еще я рассчитывал на утреннюю тренировку, если Лю-шиди, конечно, сможет выкроить для нее время. Разумеется, у Цингэ было для него время. Если бы Шэнь Юань захотел, все время Цингэ было бы только для него одного, не говоря уже о том, что Цингэ и самому было любопытно, как изменились навыки Шэнь Юаня за прошедшую пару месяцев. То, что Шэнь Цзю уделял большое внимание обучению младшего брата, было несомненно. Цингэ даже узнавал некоторые ходы, которые больше подошли бы старшему главе Цинцзин. Но вместе с тем он уже сейчас, в самом начале пути, видел ростки будущего личного стиля Шэнь Юаня: нестандартное, стремительное использование печатей и талисманов, зачастую самых простых, внезапность в изменении рисунка боя и поистине смертоносность при использовании двух духовных клинков. Цингэ сам чуть не опешил, когда натолкнулся на защищающую спарку Сюя и Линганя, при том, что еще мгновение назад в руке Шэнь Юаня был только Лингань. Но вместе с тем Цингэ время от времени чувствовал некую неуверенность А-Юаня, которая приводила к заметным и опасным брешам в ближнем бою - как будто младший глава Цинцзина не знал возможностей своего тела или не мог в них до конца поверить. А это значило, что тренироваться следовало больше и чаще - чему Цингэ втайне даже обрадовался. После тренировки ему достались еще несколько невероятно сладких поцелуев, которыми Шэнь Юань, похоже, хотел дать понять, что в отношениях между ним и Цингэ ничего не изменилось - и не изменится. Надежда на это, по крайней мере, согревала Цингэ весь день и всю ночь, и даже в дороге до Хуаньхуа он больше строил планы будущих тренировок с А-Юанем, чем думал о грязи, что вот-вот будет вывалена на их имена. Против обыкновения, Юэ Цинъюань на этот раз решил воспользоваться портальной печатью - хотя, на взгляд Цингэ, даже полет на ножнах Сюаньсу уже свидетельствовал о немыслимой мощи главы Цюндин. С другой стороны, он мог не захотеть слушать всю дорогу болтовню Шан Цинхуа, и в этом Цингэ его тоже очень хорошо понимал. Потому как глава Аньдин, которого выпустили из-под присмотра Му Цинфана, видимо, пытался наверстать все то время, когда ему не с кем было разговаривать. - Шан-шиди, ты бы помолчал уже, - они еще не успели подняться в небо, как Вэй Цинвэй не выдержал. - Вот прибудем в Хуаньхуа, там попробуешь заговорить кого-нибудь насмерть. - Да-да, Вэй-шисюн, это очень смешно! - но тому было все нипочем. А еще Цингэ не нравились взгляды, которые Шан Цинхуа постоянно бросал на младшего главу Цинцзин: многозначительные, почти заговорщицкие и покровительственные. Шэнь Юань даже в какой-то момент отвел главу четвертого пика в сторону и что-то ему сказал, после чего взглядов стало меньше, хотя они и не прекратились совсем. - Этот Цинхуа не видел своих шисюнов столько времени, как думаешь, соскучился он или нет? - Еще одно слово, Шан-шиди, - ласково улыбнулся ему Шэнь Юань, - и этот мастер специально для тебя придумает печать, замыкающую губы. Правда, непроверенная она может сработать как-то не так, но Шан Цинхуа ведь это не испугает? - Ха-ха, - расхохотался глава Аньдин, а потом и вовсе подмигнул Шэнь Юаню, будто намекая на что-то. - Этот шиди все понял, шисюн, и уже замолкает! Дорога обещала оказаться утомительной, так что Лю Цингэ предпочел думать о тренировках с Шэнь Юанем, да. Конечно, он уже бывал в Цветочном дворце, но каждый раз, глядя сверху на это множество зданий, построенных из белого каменного ясеня, на сады и цветники, которым и в самом деле не было равных в мире, на площади и целые торговые улицы, он спрашивал себя, почему именно “дворец”, а не “орден”, к примеру, или “город”. Хотя сам дворец, конечно, впечатлял: его белоснежные высокие башни с круглыми позолоченными куполами сияли на солнце и слепили глаза, а главное здание, украшенное резными мраморными колоннами, наверняка можно было увидеть из любой точки дворцового города. - Теперь я понимаю, куда уходят все деньги, - улыбнулся Шэнь Юань. Цингэ для себя отметил, что сегодня младший глава Цинцзин снова летел на Сюя. - Интересно, сколько в Хуаньхуа учеников? - Около пяти тысяч, - почти мрачно отозвался Шэнь Цзю, не разделяя веселья брата, - не считая временных слушателей, что платят за возможность встречи с ведущими мастерами. Снижаемся. Близнецы Шэнь стремительно направились к главному дворцу, а Лю Цингэ оглянулся на Вэй Цинвэя, немного отставшего и явно приглядывавшего за Шан Цинхуа, и учеников, которые даже в небе почтительно держались на небольшом расстоянии. Возглавляющий их главный ученик Цюндин немедленно кивнул, давая понять, что последует за наставниками и проследит, чтобы никто не отстал и потерялся. А то с них бы сталось. Особенно с Пан Синьи, которого Лю Цингэ решил взять с собой в качестве старшего ученика Байчжань. Тот так переволновался от возложенной на него ответственности представлять пик, что умудрился перепутать масло для меча с маслом для волос. На его счастье, последнее он использовал первым, и потому пострадали лишь волосы, которые по итогу пришлось заплетать в жесткую косу - да и та больше походила на негнущуюся палку. Распущенными или собранными в хвост его волосы выглядели намного хуже. Внутри главный дворец был скорее золотым, чем белым. Большие цветочные панно золотой чеканки закрывали стены, пол был выстелен солнечно-желтым деревом и покрыт лаком. Блестящие ткани, статуэтки из янтаря и белого нефрита, зеркала чистейшего серебра… От богатства Хуаньхуа аж рябило в глазах, а Шан Цинхуа еще и шел, сообщая всем примерную стоимость того или иного предмета обстановки. - А для собрания ведь выбран один из садов дворца? - почему-то уточнил Шэнь Юань, идя по кажущейся нескончаемой галерее. - Верно, - емко ответил ему Шэнь Цзю. Даже Шан Цинхуа замолчал. - Но все прибывшие должны сойти с мечей там, где мы приземлились, а потом пешком добраться до места, я правильно понимаю? - продолжил Шэнь Юань и усмехнулся. - Любопытная уловка. - Что ты имеешь в виду? - посмотрел на младшего близнеца старший, и Лю Цингэ показалось, что он даже немного позабыл о том напряжении, что сковывало его всю дорогу. Наверное, в том и был смысл разговора, заведенного А-Юанем. - Ну как же! - звучно произнес тот - явно для того, чтобы его услышали и ученики. - Это один из способов внушить уважение и робость гостю еще до встречи - больше того, заставить его увериться в собственной ничтожности. Еще бы, столько роскоши вокруг даже в какой-то проходной галерее, что же тогда за закрытыми дверями и в сокровищницах?.. Он тихо рассмеялся и посмотрел на Цингэ. - Кухни у них точно совершенно обычные, - услышал Цингэ шепот Ло Бинхэ за спиной. - Вот и я о том же, - сдержанно сообщил Шэнь Юань. - А чеканка красивая, да. Шан Цинхуа вдруг закашлялся, будто проглотив муху, и потом больше не раскрывал рта, а Лю Цингэ теперь шел, внимательно приглядываясь к тому, что видел. К закрытым дверям, позолота на которых не вытерлась даже там, где их должны были касаться руки при открывании, к статуэткам на стеллажах вдоль стен, расставленных, как начало казаться Цингэ, без всякой системы и гармонии, и даже сама длина галереи к тому моменту, как они подошли к ведущей в сад лестнице, тоже начала внушать подозрения. И не у него одного, судя по тем взглядам, что бросал по сторонам Вэй Цинвэй и ученики. Только Ло Бинхэ шел, едва заметно улыбаясь, будто радуясь чему-то. - Даже не знаю, А-Юань, посочувствовать главе Чэну или позлорадствовать, - уже спускаясь по широким ступеням лестницы, тихо произнес Шэнь Цзю, признаваясь тем самым, что раньше тоже не думал о показухе в Цветочном дворце. Шэнь Юань только улыбнулся. - Этот младший глава с самого начала просил старшего брата не беспокоиться, - изящно склонив голову, напомнил он. - Скрытое царство было жестоким в тех вещах, на которые в мире совершенствующих никто бы и не посмотрел, как на опасные. А зря. Взгляд А-Юаня на миг стал острым - отточено-смертоносным и обещающим врагам столько неприятных сюрпризов, что Лю Цингэ вдруг увидел в младшем брате Шэнь - старшего. - Позлорадствовать, - произнес Цингэ, не подумав, как остальные могут воспринять его слова. - И ни в чем не отойти от плана. - Что? - с интересом посмотрел на него Шэнь Юань. - Что? Какого плана? - тут же спохватился Шан Цинхуа, но Шэнь Цзю только изогнул губы в усмешке. - Оказывается, Лю-шиди умеет приятно удивлять, - сказал он, раскрывая перед собой веер, на голубом шелке которого расцветали белые хризантемы. - Интересно только, где этот талант скрывался раньше? Лю Цингэ обязательно придумал бы что-нибудь остроумное в ответ, но тут Шэнь Юань увидел место собраний. - О, амфитеатр! - воскликнул он, глядя на сходящиеся полукругом каменные ступени, на многих из которых уже сидели люди. Цингэ увидел беседующих между собой мастеров ордена пагоды Тяньи, а вот места, отведенные ордену Хуаньхуа, по большей части пустовали. Монахи Чжаохуа, по всей видимости, должны были появиться в любой момент - они никогда не опаздывали. - Интересно, а глава Юэ уже здесь? - Он появится точно в полдень, - тихо ответил Шэнь Цзю. - Всё, нас увидели. Это и впрямь ощущалось физически. Лю Цингэ привык, что на него смотрят, но раньше взгляды не были столь осязаемо тяжелыми - а уж что чувствовали братья Шэнь, на которых сейчас смотрели все, трудно было и представить. - Инкуб… неужели он и правда инкуб? - ветром зашелестело вокруг, но Шэнь Юань совершенно спокойно шел вслед за братом, безмятежный и холодный, точно статуя из белого нефрита. - Как же этому Цинвэю хочется заткнуть им всем рты, - услышал Лю Цингэ бормотание главы Ванцзянь. - Они просто завидуют, Вэй-шисюн, - ответил ему Шан Цинхуа, следуя к местам, оставленным для ордена Цанцюн, почти по самому центру “амфитеатра”, как назвал это место А-Юань. - Поверь слову этого шиди. Он почтительно склонил голову в сторону даосов из Тяньи и прошел дальше по выбранному им ряду, чтобы устроиться на шелковой подушке. - Ох, я еще не настолько сошел с ума, - вздохнул Вэй Цинвэй и отправился за ним следом. Людей постепенно становилось все больше. К первому удару церемониального гонга прибыли монахи Чжаохуа во главе с настоятелем Учэнем - тот, проходя к местам, отведенным для их ордена, бросил на братьев Шэнь короткий внимательный взгляд, который - Цингэ мог поспорить на что угодно! - не был простым любопытством. Юэ Цинъюаня по-прежнему все не было. - Может, проблемы в ордене? - услышал Цингэ задумчивый шепот Шан Цинхуа. - Чего это он не торопится, интересно? Мгновения утекали одно за другим. Ведущие мастера орденов стали переглядываться между собой - на опоздание главы Цанцюн теперь обратили внимание уже все, но Цингэ старательно не подавал виду, что его тоже волнует отсутствие Юэ Цинъюаня. Со своего места он видел бесстрастные выражения лиц глав Цинцзин, да и Вэй Цинвэй тоже сидел неподвижно - в отличие от Шан Цинхуа, которого словно иголками в зад кололи. По саду вновь раскатился густой и низкий звон гонга. Еще миг, и на противоположной главной лестнице стороне открылись золотые ворота, из которых появились глава Чэн и его свита, и от Цингэ не укрылось удовлетворение, мелькнувшее в лице старого главы Хуаньхуа, когда тот понял, что главы Цанцюн на его месте нет. Благообразный облик этого человека мог бы сбить с толку: волосы с сединой, ясные глаза в окружении тонких морщинок, опущенные уголки рта, умудренный опытом взгляд. Хотел бы Цингэ знать, что практиковал Хозяин дворца, раз даже его выдающийся уровень совершенствования не мог удержать в теле молодость. Или хитрый лис специально позволил облику состариться, чтобы прятаться за ним, как за расписной ширмой? Братья Шэнь почти одновременно раскрыли свои веера - и Лю Цингэ вдруг заметил, как Шэнь Цзю мазнул пальцем по сверкнувшей хризантеме, будто вливал ци в сокрытую печать. Неужели… Делегация Хуаньхуа приветствовала других заклинателей со своим обычным высокомерием, молодая госпожа Чэн презрительно смотрела на присутствующих, а потом и вовсе отвернулась на попытку к ней обратиться. - Но где же Юэ-шисюн? - все никак не унимался Шан Цинхуа. Глава Чэн уже начал спускаться к небольшой центральной площади, чтобы взойти на ораторский помост, на котором обычно устанавливали хрустальный экран для духовной связи, сейчас сдвинутый в сторону, и где стояла невысокая подставка вроде той, за которой читали особенно опасные книги. Но дойти до помоста Чэн Дэчжэн не успел. Ци всколыхнулась, будто вода от брошенного в нее камня, и портальная печать разорвала воздух прямо у помоста. - Цанцюн, орден двенадцати вершин хребта Тяньгун, обвиняет главу дворца Хуаньхуа Чэн Дэчжэна в введении в заблуждение всего заклинательского сообщества и развязывании войны против демонов, повлекшей сотни смертей достойных заклинателей, из-за оскорбительного для звания наставника вожделения к бывшей главной ученице Хуаньхуа Су Сиянь, - шагнувший из портала прямо сквозь охранные щиты Юэ Цинъюань заговорил первым, не дав никому вставить и слова. - Этот глава, лично заточивший Тяньлань-цзюня пятнадцать лет назад, ныне располагает доказательствами той пагубной страсти, что Чэн Дэчжэн питал к Су Сиянь, и предлагает главам великих сект быть свидетелями на сегодняшнем рассмотрении вновь вскрывшихся обстоятельств. Вокруг ахнули. По месту собраний будто волна прошла - охов, восклицаний и ругательств. Даже Цингэ, предупрежденный Шэнь Юанем, оказался не готов к такому громкому заявлению, чего уж говорить про других! - Это неслыханно! - а вот Чэн Дэчжэну выдержка отказала, раз он повысил тон, перекрикивая взбудораженную толпу. - Глава Юэ, этот хозяин Дворца дает вам возможность принести извинения и взять свою клевету обратно, после, разумеется, положенного материального возмещения! - Этот Юэ просит достопочтенного главу ордена Тяньи выбрать двух мастеров из других орденов и лично осмотреть посмертное святилище Су Сиянь, устроенное главой Цветочного дворца, - не обращая внимания на Чэн Дэчжэна, продолжил Юэ Цинъюань. Его голос, усиленный ци, пробирал до самого нутра и отзывался где-то в костях, будто впечатывая в них обвинение, слово за словом. - А также просит уважаемого настоятеля монастыря Чжаохуа рассказать всем присутствующим о своем последнем разговоре с главной ученицей Хуаньхуа Су Сиянь. - Какое еще святилище?! - вокруг Чэн Дэчжэна дрожащим облаком уплотнилась ци. Воздух затрещал - предупреждающе так затрещал, как при грозе, и Лю Цингэ поймал себя на том, что держит ладонь на рукояти Чэнлуаня. - А ну тихо все! Он взмахнул рукой, ударяя волной ци и заставляя всех замолчать, а потом тяжелым шагом поднялся на помост. - Что это значит, глава Юэ? - почти прорычал он. - Вы замыслили потрясти основы заклинательского мира, решив напасть на Цветочный дворец? - Он сошел с ума… - в наступившей тишине раздался свистящий шепот потрясенного Шан Цинхуа, а Лю Цингэ чудовищным усилием воли заставил себя остаться на месте. Еще ничего не началось. Шэнь Юань просил его сохранять спокойствие. Там, на помосте, Юэ Цинъюань медленно развернулся к Чэн Дэчжэну и холодно посмотрел на того с высоты своего роста. - Глава Чэн считает, что никто не знает о тайном ходе из его личного сада? - вкрадчиво спросил он и чуть прищурил глаза. - Глава Чэн думает, что может обмануть три великих ордена, если успеет отправить туда кого-то из доверенных слуг, чтобы все уничтожить? Должно быть, он запамятовал, что монастырь Чжаохуа славен своими надсмотрщиками духовных орлов, и все, что будет происходить в святилище Су Сиянь, остальные смогут увидеть здесь, на площади собраний. - Мальчишка! - почти взвизгнул старый Чэн. - Да как ты смеешь открывать на меня рот! Это все ложь! Наглая ложь, слышите? - Этот Юэ и не надеялся, что Чэн Дэчжэн это скажет, - произнес Юэ Цинъюань и вытащил из рукава небольшую шкатулку. - Но бог справедливого суда Бао-гун не оставил своим вниманием Цанцюн: у этого главы есть семя божественного древа истины, проглотив которое Чэн Дэчжэн в любой момент сможет доказать, что чист в отношении всех предъявленных обвинений и не несет ответственности за многие и многие смерти наших учеников и братьев и сестер по орденам только лишь из-за неумения справиться со своими страстями, несмотря на выбранный метод совершенствования. - Этот небесный наставник тоже хочет узнать правду, - поднялся со своего места Чжан Даолин из вершины Тяньи. - Глава Чэн имеет право отринуть все обвинения, разумеется… если факт существования святилища Су Сиянь будет не доказан. - Как можно верить тому, кто связался с демонами?! - вдруг выкрикнул Чэн Дэчжэн и в обвинительном жесте указал на братьев Шэнь. - Мало того, что Юэ Цинъюань поставил во главе пика раба, так еще и притащил в орден инкуба! Эффект был такой, как если бы взорвалась бочка с порохом. Цингэ чуть не оглох от возмущенных криков. - Может, сперва послушаем свидетеля Хуаньхуа, чтобы решить, верить ли хоть какому-то слову Цанцюн? - гневно воззрился на людей глава Чэн, продолжая свою речь. - Дева Цю, названная Хайтан, выйди сюда и скажи нам, узнаешь ли ты того человека? А если узнаешь, то расскажи нам о преступлении, которое совершил тот, кого нам представили под именем Шэнь Цинцю! Лю Цингэ увидел, как к помосту спешит молодая женщина, чьи волосы были заплетены в две тугие косы и украшены шпильками с розовой эмалью - несомненная красавица, хотя и уступающая Минъянь, но при этом отчетливо слабая заклинательница, даже не сумевшая сформировать золотое ядро, чтобы сохранить вечную молодость. - А между тем его имя - Шэнь Цзю, - почти победно выкрикнул Чэн Дэчжэн. - И “Цзю” - как “девятый”, порядковый номер раба! Раба, что вырезал всю приютившую его семью, и только этой несчастной девочке удалось выжить! - Да как ты… - от звона в ушах Цингэ чуть не зажмурился. Юэ Цинъюань, похоже, не заметил того, что не удержал контроля над своей ци, а учеников послабее ее ударом скорее всего даже оглушило. Но тут с места рывком поднялся Шэнь Юань. - Глава Чэн ошибается, - сказал он, в наступившей тишине медленно спускаясь по каменным ступеням. Цингэ поймал себя на том, что сравнивает А-Юаня сейчас то ли с крадущимся тигром, то ли с хищной рыбой, плавно поднимающейся из глубины. - Имя моего брата пишется как Цзю - “черный нефрит”. Шэнь Цзю, все это время сидевший неподвижно, прикрыл глаза, точно от боли, а А-Юань не спеша шел к Чэн Дэчжэну, не сводя с него взгляда, и только сделал рукой жест Юэ-шисюну, прося его хранить молчание. Даже девица Цю замерла на полдороги, озадаченно хлопая глазами. А вот старый глава Чэн оскалился в злой улыбке. - Глядите-ка, сам инкуб с Цинцзин решил явить великим орденам свою грязную натуру, - прошипел он, окончательно теряя всякую схожесть с благообразным мудрецом. - Не потому ли Цанцюн заимел себе Тысячелепестковый лотос снежной чистоты, чтобы подчищать за тобой шлейф демонической ци? Или этот глава ошибается, и перед нами не простой инкуб, а тот, которого нельзя открыть обычными способами? Так этот мастер специально настоял на том, чтобы сегодня здесь был Вэй Цинвэй, хозяин чудесного Хунцзина! - Вэй-шиди, обнажи меч, - проронил Юэ Цинъюань, в то время как Шэнь Цзю оглянулся назад и подозвал к себе Мин Фаня. Странно, что настоятель Учэнь сделал то же самое, только с одним из своих мастеров. Но на них не смотрел никто, кроме Цингэ, потому что Вэй Цинвэй действительно выхватил Хунцзин из ножен, и волна обжигающей ци коснулась каждого человека на площади собраний. Кто-то из учеников даже вскрикнул от страха, но ровный свет Хунцзин так и остался пронзительно-белым, без примеси красного. - Этого скромного уже проверяли массой способов, - а Шэнь Юань даже не замедлился, только светло-зеленые одежды его взметнулись и снова опали к земле. - В то время как глава Чэн боится того, что все узнают, как он обманул все ордена заклинателей. Так же, как обманывает сейчас, представляя общему собранию какую-то девушку и без всяких доказательств выдавая ее за знакомую моего брата… - он перевел взгляд на Цю Хайтан, и та испуганно вскинула голову и отшатнулась. - Чем запугали тебя, дитя, во что заставили поверить? - Кто ты такой, чтобы судить обо мне? - выкрикнула она со слезами на глазах. - Это бывший раб моей семьи домогается учениц, препятствует их духовному развитию и ходит по борделям! А ты, ты под стать ему! Соблазнил Лю Цингэ и заморочил ему голову! А другие главы Цанцюн боятся тебя и ищут способ совладать с твоими чарами! Все об этом знают! - Да что за чушь! - вскочил на ноги Цингэ, не в силах больше этого слышать, и ученики Цанцюн поддержали его возмущенными возгласами. - Никто не соблазнял этого мастера! - Тогда, может, Лю Цингэ стоит прочесть это? - Чэн Дэчжэн выдернул из рукава стопку листов, и те разлетелись во все стороны, подхваченные его ци. - И правда, - звучно проговорил Шэнь Юань, быстрым движением перехватив в воздухе одну из страниц. - Сначала Цветочный дворец сам распускает нужные слухи, а потом на них же и опирается, как на всеобщее мнение. Так удобно настроить неразумную девушку в ее неопределенной ненависти на того, кого считаешь самым опасным, так легко обвинить его с ее помощью в том, в чем виноват сам… так просто затянуть расследование, чтобы выгадать для себя больше времени, чтобы придумать, как бы вывернуться и избежать проверки семенем древа истины, не правда ли? - А ты сам-то готов на подобное? - почти взревел Чэн Дэчжэн, багровея. - Ты, ничтожный, жалкий демон! - Готов, - просто ответил ему Шэнь Юань, поднявшись на помост и останавливаясь напротив старого хозяина Хуаньхуа. - Этому скромному нечего скрывать. Но он благодарит главу Цветочного дворца за разговор, потому что за это время ученик Цинцзин и два мастера, определенные настоятелем Учэнем, уже наверняка добрались до того места, что глава Хуаньхуа хотел бы скрыть. К тому же, здесь недалеко… - Мастер Чжу, - резко позвал кого-то из своих подчиненных настоятель Учэнь. Один из его монахов в оранжевых одеждах как-то по-особому щелкнул пальцами, на плече у него на мгновение проступил образ раскрывшего крылья духовного орла, и на хрустальном экране, стоявшем сбоку от помоста, начало постепенно появляться изображение. - Я тебя уничтожу! - выкрикнул вдруг глава Чэн, взмахивая рукой. Из нее, словно огромный полыхающий светом кнут, рванулась ци и, ударившись о хрусталь, разнесла тот вдребезги. Острые осколки хлынули в стороны, монахи мгновенно вскинули щиты ци, но кого-то из учеников все же зацепило, и брызнула кровь. - Ты - отродье Бездны, и сгинешь, как последняя падаль! Я всем покажу твое истинное лицо! Он вскинул руки к небесам, и земля вдруг вздрогнула, будто пробуждаясь. - Ты думал, мне не хватит сил сорвать запирающую печать? - вокруг площади собраний начала сгущаться тьма, которую пронизывали бьющие в облака молнии. - Дурак! Ты сам пришел в ловушку! Этому главе осталось лишь ее захлопнуть! Он резко выбросил руку вперед, направляя ее на Шэнь Юаня, и поток демонической ци, направляемый видимыми искрами духовной, ударил того в грудь, опрокидывая на помост, и ушел в сторону. - Шэнь Юань! - Цингэ прыгнул к нему, видя, как того закрывает собой Юэ Цинъюань и как Шэнь Цзю бросает Сюя в кривящегося от ненависти старика, но в следующий момент само пространство вокруг содрогнулось от второго всплеска демонической ци. - Что… - но нет, Шэнь Юань был в порядке, демоническая ци билась где-то за спиной Цингэ, и кто-то кричал от боли, пожираемый этой невероятной силой! - Небесный демон! Это демон! Убейте его! - понеслось сразу со всех сторон. Цингэ стремительно развернулся на месте, рассекая Чэнлуанем летящий на него огненный шторм и стену мечей. Сзади кричали, ученики - было уже не разобрать, чьи - бросились вниз, прыгая через ряды и спотыкаясь на ступенях. Пронизанная молниями тьма, там, за огромной чашей белых камней-ступеней, прогнулась, и новый удар с грохотом сотряс землю. Под ногами Цингэ треснули камни, а сверху шквалом обрушился черный пепел, смешанный с ослепляюще-алым сиянием Хунцзина. Людей разметало в стороны, сбило с ног, протащило по разбитым ступеням. Цингэ швырнуло на одного из мастеров-монахов, прямо в сплетенную тем печать щита, и удар на какой-то миг даже оглушил. А потом Цингэ услышал чей-то искаженный крик: “Лови!”, раздался новый взрыв, и все заволокло гнилостно-желтым дымом. В груди немедленно сдавило, но жуткая демоническая ци, вспыхнув еще раз, уже исчезла, а потом ураганным порывом ветра развеяло и едкий дым. - …было подстроено! - мотнув головой, Цингэ услышал голос Шэнь Юаня, в котором металлом звенела чистая ярость, и вскинулся на ноги, попутно дернув с земли помятого монаха. - Демонические накопители, заранее начертанная печать - спектакль поставлен на славу! Вы хотели представить этого Шэня Небесным демоном, опорочить Цанцюн, убить всех неугодных и захватить власть в мире совершенствующихся! Вокруг царил хаос. Молнии, подступавшие все ближе, били уже без пауз, грохот стоял такой, что дрожал даже воздух, и с каждым мигом становилось все непрогляднее и темнее. То тут, то там мастера орденов держали над сбившимися в группы учениками щиты, закрывая тех от беснующийся стихий. Цингэ мельком увидел Вэй Цинвэя, бегущего к самой границе живого мрака, настоятеля Учэня, прижимающего ладони к груди ученика с окровавленной головой, кого-то из ордена Башни Цзилэ, собирающего вокруг себя людей. А там, на помосте, Юэ Цинъюань закрывал младшего главу Цинцзин щитом своей ци, не позволяя Чэн Дэчжэну пробиться сквозь эту невидимую стену. Цингэ кто-то резко дернул за руку. - Накопители! - выкрикнул Шэнь Цзю, указывая куда-то в сторону. - Нужно разбить их и уничтожить печать! Быстрее! Он толкнул Цингэ в плечо и, перепрыгнув через обломки камней, бросился к помосту. - Поединок, щенок! - прогремел над площадью голос Чэн Дэчжэна. - Этот мастер имеет право вызвать тебя на поединок, и тот, кто останется в живых, и будет прав! Но даже твой цепной Юэ Цинъюань не сможет тебе помочь! Чэн Дэчжэн вызывает Шэнь Цинцю на бой! Земля вновь качнулась под ногами. Нога Цингэ проскользила в чьей-то крови, размазанной по гладким камням, и он чуть не упал, попытавшись оглянуться. - Нас обоих? - от вставшего рядом с братом Шэнь Цзю веяло ледяным холодом, и его ладонь с явной силой нажала на руку Юэ Цинъюаня, уже потянувшего из ножен Сюаньсу. - Покончить с вами одним ударом, - хрипло рассмеялся Чэн Дэчжэн и, сотворив вокруг себя кокон ци, раскинул руки в стороны, будто насмехаясь. - Вечное небо семи ветров, - пробормотал кто-то, оказавшийся рядом с Цингэ. - Тайная техника Хуаньхуа… Ее не пробить... Цингэ зло мазнул взглядом по бело-коричневым одеждам ордена Тяньи, оценил близость стены тьмы и молний, а потом от бессилия стиснул рукоять Чэнлуаня так, что перестал чувствовать пальцы. - Одним ударом? - переспросил вдруг Шэнь Юань, будто не расслышав, а потом чуть наклонил к плечу голову. - Хорошо. И в следующий миг две сверкнувшие молнии ударили Чэн Дэчжэну в грудь. Старый хозяин Хуаньхуа покачнулся, а потом рухнул навзничь, позволяя всем увидеть пронзивших его Сюя и Лингань. - Накопители! - выдохнул Цингэ, в первый момент даже не понимая, почему он не может сделать и шага. От облегчения ноги стали ватными, и пусть с Чэном было покончено, устроенная тем ловушка продолжала набирать силу. - Да! - так же глухо выдохнул мастер ордена Тяньи, и они рванули вверх, туда, где камни разбивались молниями в крошку и пыль, и горел даже воздух. Но кто-то все же успел раньше, может быть, даже Вэй Цинвэй, потому что перед глазами вновь полыхнуло алым, а затем раздался такой треск, будто крошился и сыпался толстый лед. И сразу же стало светлеть - еще, еще, молнии словно выцветали, становясь из рек небесного огня сначала ручьями, а потом лишь канатами, тьма рассеивалась, позволяя Цингэ увидеть грозди черных кристаллов, врытых в землю, - и ударить по ним Чэнлуанем, разбивая их на осколки. Дышать становилось легче с каждым мгновением, особенно когда монахи Чжаохуа затянули одну из своих мантр. Низкие горловые звуки сплетались в мелодию, полную силы, и, подчиняясь ей, внешняя и внутренняя ци стали успокаиваться, приходя в равновесие. Цингэ на мгновение замер, а затем развернулся и пошел к развороченному помосту, возле которого глава Юэ о чем-то хмуро переговаривался с настоятелем Учэнем. Глава Чжан пытался удержать молодую госпожу Чэн, та рвалась из его рук и что-то кричала - но брошенный кем-то из глав полог тишины не позволял разобрать что. Повсюду валялись обломки камней, разорванные подушки, плиты ступеней, части колонн, куски бревен и сломанных досок, осколки хрусталя и смятые, обожженные страницы, исписанные убористым почерком - но на них совершенно никто не обращал внимания. Как и на Цю Хайтан, что стояла отдельно от пытавшихся прийти в себя учеников и исподлобья смотрела в сторону сидевших поодаль близнецов Шэнь. Младший брат обнимал старшего, что-то очень тихо и явно успокаивающе ему выговаривая, а старший, закрыв глаза, держал младшего за свободную руку и, Цингэ мог спорить на что угодно, боялся ее отпустить. Он и сам бы сейчас прижал А-Юаня к себе, чтобы убедиться - до конца поверить в то, что тот не пострадал, что он вне опасности и что все, наконец, закончилось. Цингэ поискал взглядом Вэй Цинвэя и нашел его рядом с собравшимися вместе учениками Цанцюн. Ли Сы и Пан Синьи выглядели подавленными, а Мин Фань - так, кажется, звали главного ученика Цинцзин, - потерянно осматривался по сторонам. Да и остальные выглядели не лучше, особенно те двое, что были с пика Аньдин. - Пока не можем найти Шан Цинхуа и Ло Бинхэ, Лю-шиди, - озабоченно сказал глава Ванцзянь, стоило Цингэ приблизиться. - Судя по всему, они оказались в самом центре событий, но куда делись потом - неизвестно… Вокруг суетились люди. Раненых учеников уже начали отводить в сторону, чтобы их осмотрели мастера. Тела двух погибших тоже перенесли и уложили на непонятно откуда взявшуюся белую ткань. Монахи продолжали петь. - Надо все осмотреть, - подавив плохое предчувствие, ответил Цингэ, поднимаясь к тому месту, где вначале сидел глава Аньдин. - Их могло оглушить или придавить обломками… В подтверждение его словам большая каменная плита, вывернутая со своего места, вдруг шевельнулась и с грохотом упала вниз, заставив всех вздрогнуть. Из-под нее на четвереньках выполз Шан Цинхуа, весь покрытый пылью и вымазанный в саже. Он сел на пятки, тряхнул головой, чтобы вытрясти из волос мусор, и с неожиданным сарказмом отметил: - Определенно, встреча удалась. Цингэ вздохнул. Хотя даже хорошая встряска была не способна заставить Шан Цинхуа унять свой болтливый язык, замечание пришлось к месту. - Шан-шиди! - а вот на лице Вэй Цинвэя отразилось облегчение. - Этот шисюн рад, что ты не пострадал. Ты не знаешь, что случилось с учеником Ло? Его нигде нет. Шан Цинхуа только скривился и с кряхтением, будто старик, поднялся на ноги. - Вэй-шисюн видел тот отвратительный дым? - важно спросил он. - Этот Шан встречал такое в пограничных районах. Демонический артефакт, "дыхание бури", очень опасная вещь! Даже золотое ядро не дает возможности видеть сквозь его завесу. Этот Чэн Дэчжэн совсем лишился рассудка, использовать такое! - Откуда у него… - начал Вэй Цинвэй, но тут раздался гневный окрик Шэнь Юаня. - Шан Цинхуа! Глава Аньдин тут же втянул голову в плечи, взгляд его забегал по сторонам, а еще через миг Шан Цинхуа перебежал за спину Лю Цингэ и прикрылся им, будто щитом. Или спрятался, скорее. Цингэ растерянно моргнул, глядя на разъяренного Шэнь Юаня, поднимающегося по разбитым ступеням. - Б-бро, - пискнул за спиной Шан Цинхуа и крепче ухватился за Цингэ. - Здесь не самое лучшее место… - О-о, - воскликнул Шэнь Юань, ускоряя шаг, - ничуть! Этот шисюн просто хотел прояснить пару вопросов! Он подлетел к ним, дернул Шан Цинхуа к себе и тряхнул его за воротник. - Где он?! - Кто? - непонимающе вытаращился на него глава четвертого пика. - Ты знаешь, о ком я говорю! - рявкнул Шэнь Юань. Шан Цинхуа распахнул глаза и нервно заерзал. А потом скосил взгляд на Лю Цингэ, словно намекая на что-то. - Бро-о, погоди, остынь! Ты перенапрягся, я и не знал, что тебе хватит сил вскрыть старого Чэна как черепаху на суп. Как ты это осилил? Особая близнецовая техника? - быстро-быстро затараторил он, но Шэнь Юань вновь его встряхнул, да так, что у Шан Цинхуа мотнулась голова. Цингэ бросил взгляд на Шэнь Цзю, который уже поднялся на ноги. Сейчас старший глава стоял, чуть ли не предупреждающе поигрывая в руке веером, и смотрел на подходившую к нему Цю Хайтан. - Не валяй дурака! - тем временем рыкнул Шэнь Юань. - Ну! Это же был порта… - Ш-ш-ш! - Шан Цинхуа резко зажал ладонью рот Шэнь Юаня, не давая тому говорить. - Бро, ну зачем так громко? Ну был, и что с того, я всегда беру с собой подарок своего жениха, когда покидаю орден. Мало ли что? А парень будет в порядке, ему-то чего теперь, ты силищу-то его ощутил? Даже мой король такой не имеет, и сейчас, и потом, он-то сразу сообразит, что к чему, и пусть оно не вовремя все, но… Цингэ вообще перестал понимать, что происходит, а Шэнь Юань оттолкнул от себя Шан Цинхуа и отчеканил так грозно, что тот заткнулся: - Где. Он. - На Севере, - сжавшись, едва слышно пролепетал Шан-шиди. - Как. Туда. Попасть. - Никак. Шэнь Юань выглядел готовым отвесить шиди подзатыльник, и Цингэ, вздохнув, все же отошел в сторону, давая им поговорить наедине. - Видел когда-нибудь такое? - спросил его Вэй Цинвэй. Он как раз отправил учеников Цанцюн помогать с расчисткой и теперь смотрел на помост, где двое монахов перекладывали на кусок ткани тело старого хозяина, чтобы, видимо, унести. - Один удар! Сквозь защиту, которая считалась непреодолимой! - Этот шиди предполагает, что Лингань способен открывать то, чего никто другой не видит. Он мог показать Шэнь Юаню слабое место в духовном доспехе, а Сюя усилил удар и сделал его неотразимым. - Да, определенно все дело в мечах-близнецах… - пробормотал глава Ванцзянь, задумчиво погладив ножны Хунцзина. - Но каков старик Чэн, какую кашу заварил - и ради чего?.. Главе Юэ, как главному обвинителю, теперь весь этот бардак разгребать придется. Цингэ только нахмурился. Молодую хозяйку дворца теперь пытались унять не только главы орденов, но и три мастера. Настоятель Учэнь то и дело качал головой, а затем, похоже, наложил на девицу печать молчания, потому как та начала хватать воздух ртом и покраснела от злости. А когда Юэ Цинъюань произнес что-то короткое, и вовсе бросилась на того с кулаками. Цингэ поспешно перевел взгляд на Шэнь Цзю и увидел, как Цю Хайтан убегает от него вся в слезах. - Лю-шиди! - вдруг позвал его Шэнь Юань, таща за собой главу Аньдин. Похоже, его не заботило, что он идет чуть быстрее, чем за ним мог поспевать Шан Цинхуа, и тому оставалось лишь перебирать ногами, чтобы просто не повиснуть у Шэнь Юаня на руке. - Может этот шисюн попросить об одолжении? - Конечно, - даже не задумавшись, кивнул Цингэ. - Тогда присмотри за Шан-шиди пока, - сосредоточенно сказал А-Юань, - мне нужно переговорить с братом. - Брось, Шэнь-шисюн, - а Шан Цинхуа вытащил из рукава кусок чего-то подозрительно похожего на маньтоу, только почему-то странного ярко-желтого цвета, и сунул себе в рот, начиная жевать. - У меня вместо колен молочное желе, куда я денусь? Но Шэнь Цзю, как выяснилось, уже направлялся к ним сам. - Цзю-гэ, - начал Шэнь Юань, но старший близнец даже слушать его не стал. - Нет, - сказал, как отрезал, тот. Вблизи стало заметно, что платье у него на плече порвано, но это Шэнь Цзю совершенно не волновало. Раньше Лю Цингэ в такое бы не поверил. - Он мой ученик, - выдохнул Шэнь Юань, глядя брату в глаза. - Наш ученик, Цзю-гэ! Ему нужна помощь! - Ну, я бы так не ска… - встрял Шан Цинхуа и осекся, когда Шэнь Цзю припечатал его взглядом. - Тебя никто не спрашивает! - Цзю-гэ, - вновь позвал брата Шэнь Юань. - Ты же понимаешь, что нужен здесь. Глава Юэ не может сейчас упустить даже самой малости, это слишком важно. Внешнее управление и аудит, помнишь? Но и терять время мы не имеем права. Старший глава Цинцзин тяжело вздохнул и яростно посмотрел на Цингэ. - Отправишься с ним, - приказал он, даже не спрашивая у него согласия. Цингэ с готовностью кивнул. - И вернешь его домой целым и невредимым. Цингэ кивнул снова. - А если я найду на нем хотя бы царапину… - А-Юань взял его за руку и крепко сжал, должно быть, понимая, что после всего прозвучавшего сегодня на них и без того смотрели слишком многие, и объятия могли быть истолкованы иначе, чем хотелось бы. - Я скорее умру, - твердо сказал Цингэ, и Шэнь Цзю снова вздохнул, чуть расслабившись. - Выметайтесь, - махнул рукой он. Шэнь Юань тут же ухватил Цингэ за плечо, похоже, опасаясь, что брат передумает. - Быстрее, - выдохнул он, подталкивая Шан Цинхуа к полуразрушенной лестнице. - Давайте убираться отсюда! Цингэ лишних объяснений не требовалось. Когда они поднялись наверх, к золоченой галерее, здесь уже было не протолкнуться от учеников Хуаньхуа, и это играло им на руку, потому как всех больше интересовало, что происходит в саду собраний. А оказавшись в воздухе - Цингэ лишь отметил про себя, что А-Юаня нес на себе Сюя, - они стремительно помчались прочь от дворцового города. Но почему-то в сторону пустыни, которая была никак не на севере, о котором упоминал Шан Цинхуа. - А сейчас держитесь ближе! - вдруг воскликнул тот, вновь вытаскивая что-то из рукава. Бездонные они у него, что ли, были, как цянькуни? - В первый раз это особенно неприятно, а этой штукой я еще не пользовался, она, ха-ха, одноразовая, что-то вроде амулета последнего шанса, если ты понимаешь, о чем я, бро! - Само Лет! - окрик Шэнь Юаня заставил Шан-шиди только рассмеяться, а в следующий миг глава Аньдин швырнул что-то вперед себя, вокруг Лю Цингэ полыхнуло голубым и розовым, точно небо морозного утра, кожу резко закололо и желудок сжался, норовя исторгнуть из себя отсутствующее содержимое. И стало так холодно, что даже ци не сразу выровняла ощущения тела. - Йе-ху! - направив свой меч к каменистой равнине, голой и ровной, насколько хватало глаз, без единого дерева и кустарника, Шан Цинхуа соскочил на землю. - И вот мы тут! - Не паясничай, - бросил ему Шэнь Юань, а потом чуть ли отчаянно бросил взгляд по сторонам. - И как его здесь искать?! Ло Бинхэ, понял наконец Цингэ. Они прилетели сюда за учеником Шэнь Юаня, который… Он застыл на месте, когда факты сложились один к другому, как части одного целого: главная ученица Хуаньхуа, подложенная старым хозяином Цветочного дворца под Небесного демона, всплеск чудовищной по силе демонической ци, тот непонятный разговор чуть раньше… Ло Бинхэ был сыном императора демонов Тяньлань-цзюня! И Шэнь Юань это знал! Шэнь Цзю тоже знал! Знал - и отпустил брата сюда, на поиски юного Небесного демона! Как? Цингэ содрогнулся, а потом подлетел к Шэнь Юаню, спрыгнул на землю рядом и ухватил его за руку. - Мы должны вернуться немедленно. Это слишком опасно, А-Юань! - и пусть тот смотрел непреклонно, Цингэ должен был до него докричаться. - Даже если мы найдем твоего ученика, он не сможет вернуться на Цинцзин! Он демон! Не обращая на них внимания, Шан Цинхуа присел и что-то выкладывал из своего необъятного кармана на камни перед собой. - Пусть так, Лю-шиди, - а Шэнь Юань ухватил его за плечи и заглянул в лицо. - Но он совсем один, он напуган, не знает, что делать, и… Это из-за меня он оказался в беде! Если бы я не притащил его с собой, ничего бы не случилось! - А-Юань… - Цингэ смотрел, как в зеленой глубине глаз стынет решимость, и не знал, какие слова нужны, чтобы объяснить Шэнь Юаню, что он ошибается. Что Небесный демон - это слишком большая угроза, и следует устранить ее, пока еще возможно. - Ты должен мне выигрыш в споре, - выдохнул Шэнь Юань. Цингэ почувствовал себя так, словно это его пронзило сразу двумя клинками. Шэнь Юань запнулся, будто почувствовал его боль, а затем вдруг прижался к губам Цингэ отчаянным поцелуем и зашептал, целуя снова и снова: - Прости, прости меня, но это вопрос жизни и смерти. Я все объясню, только потом, обещаю, слышишь? Сейчас нужно спешить, поверь мне, Цингэ! И прошу тебя, помоги! Помоги! Слышать этот горячечный шепот было невыносимо, но и отказать… как Лю Цингэ мог отказать тому, кого так любил?! Он прижал Шэнь Юаня к себе и поцеловал, смешивая свою ци с его, успокаивая и соглашаясь последовать за ним хоть в саму Бездну. - Какие у вас отношения, однако, - ехидно сказал Шан Цинхуа, о котором Цингэ совсем забыл. Рядом гневно рассек воздух Сюя, и когда Цингэ оторвался от Шэнь Юаня и взглянул на главу Аньдин, тот прыгал вокруг вонзившегося в камни меча, пытался выдрать свои пронзенные платья. - Эй, бро, - воскликнул он, поняв, что Шэнь Юань на него смотрит. - Я вообще-то от зависти, да! - Трепло ты, как был, так и остался, - вздохнул тот, и Сюя, замерцав, вернулся в руку хозяина. Они что… были знакомы раньше?! Цингэ уже собрался спросить об этом, но тут воздух вновь заискрился, будто переливаясь льдом, и из него вышел демон. Тот самый, которого Юэ Цинъюань поймал в сети Сюаньсу! Цингэ сжал рукоять Чэнлуаня и двинулся вперед, намереваясь закрыть собой А-Юаня, но Шан Цинхуа неожиданно поклонился, залепетав что-то вроде "О, мой король, как быстро вы откликнулись на зов", а Шэнь Юань удержал Цингэ за локоть и сам шагнул к демону. - Орден Цанцюн выполнил свою часть договора, - твердо произнес он. - Враг Мобэй-вана мертв. В ответ эта глыба льда и мышц, на широкие плечи которой был небрежно накинут меховой плащ, чуть наклонила голову, пристально рассматривая Шэнь Юаня. - Глава Цинцзин не лжет, - глубоким голосом наконец пророкотал демон и удовлетворенно вздохнул. - Этот Мобэй выполнит, что обещал, но ему интересно… глава Шэнь пришел сюда, чтобы лично рассказать о своей победе? - Э-э, мой король, а как вы узна… - Шан Цинхуа едва открыл рот, но Мобэй-ван сделал пальцами единственный короткий жест, и глава Аньдин тут же покраснел и замолчал. Лю Цингэ аж глазам своим не поверил. - Этот мастер ищет своего ученика, в котором проснулась кровь Небесного демона, - даже не взглянув в сторону Шан Цинхуа, сказал Шэнь Юань. - Чтобы спасти ему жизнь, Шан-шиди использовал портальный талисман, который ваше высочество ему подарили, и юношу перенесло в ваши земли. - Небесный демон? - тот повторил эти слова медленно, словно пробуя их на вкус. - Понимает ли глава Шэнь, что это значит? Какой это риск! - чуть не сорвался поправить его Цингэ, но только сильнее сжал меч, заставляя себя хранить молчание. - Юноша не сможет вернуться в орден двенадцати пиков, - кивнул Шэнь Юань, не отводя от Мобэй-вана взгляда. - Этот мастер просит дать Ло Бинхэ приют на какое-то время и обучить владению демоническими силами. Этот Шэнь так же просит его высочество позволить ему навещать Ло Бинхэ, чтобы продолжать обучение праведному совершенствованию. Шан Цинхуа округлил глаза и уставился на Шэнь Юаня в полном изумлении. Лю Цингэ подозревал, что выглядит не лучше. - Глава Шэнь искушает этого Мобэя, подобно высшему инкубу, - на губах демонического принца появилась слабая улыбка, и Цингэ не понравилось - да что там, он пришел в ярость! - увидев, как он смотрит на младшего главу Цинцзин. Даже Шан Цинхуа промямлил что-то! - Союз с Небесным демоном может оказаться чрезвычайно выгодным. Зачем прекрасный глава Шэнь предлагает столь ценный камень этому? - Затем, что в демонических царствах тоже стоит навести порядок, - ответил тот, и Мобэй-ван прикрыл глаза, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя. - Что ж, тогда не стоит терять время на поиски, этот принц знает, где сейчас тот, кого ищет глава Шэнь, - сказал он и приглашающе повел рукой. Воздух с ледяным хрустом замерцал, обрисовывая портал. Мобэй-ван предложил Шэнь Юаню руку, а потом бросил на Шан Цинхуа короткий взгляд. - За мной. И первым прошел сквозь морозную пелену. - Это вот что сейчас было? - булькнул Шан-шиди, посмотрев на Цингэ, но тот схватил его за руку и потащил вслед за демоном, не желая оставлять А-Юаня наедине с демоном ни на одно мгновение. - Почему кому-то все, а кому-то… ой! - Так-так-так… - рассмеялась Ша Хуалин, раздетая даже больше, чем в тот раз, когда вторглась на Цанцюн, ведя за собой демонов. Только сейчас вокруг высились черные деревья с ледяными кристаллами вместо листьев, под ногами лежали осколки скал - черных, синих, серых и бордовых, - и Ло Бинхэ, всхлипывая, прижимался к Шэнь Юаню, а тот обнимал его, защищая. - Какая неожиданная встреча! Глава Цинцзин, Бог войны, принц Севера, Небесный демон и жалкая крыса… - А тебе не хватило прошлого раза! - не стал медлить Цингэ, но демоница со смехом уклонилась от его меча. - Не так быстро! - она повела аккуратным плечиком и стряхнула с него ленты, позволив тем упасть на разноцветные камни. А затем вновь рассмеялась. - Сегодня мне ничего не должно мешать. Рядом раздался звон выдернутого из ножен меча, и к направленному на Ша Хуалин Чэнлуаню присоединился иссиня-черный клинок Мобэй-вана. - Ты украла Ледяное зерно, реликвию Севера и рода Мобэй, - прогремел голос демона. - Лучше тебе вернуть его, если не хочешь расстаться с жизнью! - А эта Хуалин думала, что мы друзья, - надула губы та, а потом расхохоталась и раскинула руки. Пламя выплеснулось в стороны, вмиг охватив черные деревья, и взметнулось в черное небо. - Но так даже интереснее! Мобэй-ван ударил первым, вокруг него все вмиг покрылось льдом, даже оранжево-красное пламя, пожиравшее деревья, стало белым, но демоница взвилась в воздух и обрушила вниз новый вал огня. Цингэ ответил ударом ци, закрывая Шэнь Юаня с Ло Бинхэ, в то время как Шан Цинхуа накрыло ледяным куполом. - О, - неприятно рассмеялась Ша Хуалин, - крыса тоже кому-то нужна? В ответ в нее полетели ледяные клинки, а мигом позже с земли взметнулись брошенные демоницей ленты - это вступил в бой Шэнь Юань. И деве Ша стало не до смеха. Они теснили ее втроем, не давая передышки - острейший лед, стремительный меч, ци и ленты, что складывались в печати даже в воздухе. Демоница пылала тьмой, огрызалась огнем и да, в демонических землях она была сильнее, чем на Цяньцао, но их было трое, и она была обречена. Цингэ вновь сбил ее на землю, алые ленты стянули ей ноги, покрылись льдом и кровью, и Ша Хуалин наконец дрогнула. - Хватит! - завизжала она, закрываясь руками и отползая от них подальше. - Хватит! Цингэ остановил занесенный меч. - Мобэй-ван хотел вернуть Ледяное зерно? - в бессильной злобе выкрикнула Ша Хуалин, переводя свой взгляд с Шэнь Юаня на Цингэ и дальше на демона. - Свою драгоценную реликвию, которой даже не знал, как пользоваться? Так я ее возвращаю! И она швырнула что-то крошечное, размером с орех, не больше, прямо под ноги Шэнь Юаню. Раздался хруст. А в следующий миг земля раскололась, и разрыв наполнился ревом, вонью серы, жаром и пламенем. Цингэ прыгнул, не успев даже этого понять - прыгнул, хватая Шэнь Юаня в охапку, сбивая его на землю, перекатываясь с ним по камням - утаскивая от края бездны. А провал все рос, обрушивая в себя землю, заглатывая деревья, и даже нетающий лед Мобэй-вана испарялся от этого прикосновения без следа. Бесконечная Бездна! Она тянула в себя ци, засасывая ее как в воронку. Сюя в руке А-Юаня звенел от напряжения, Цингэ вновь пробрало холодом, а о том, чтобы взлететь, не было и речи. - Полагаю, вы знаете, что делать! - расхохоталась Ша Хуалин, а потом вскочила на ноги и прыгнула в раскрывшийся портал. И когда только успела освободиться! - Я поймаю эту тварь! Ничего не предпринимайте! - прорычал Мобэй-ван, исчезая мгновением позже. - Проклятье! - ударяя ладонью о землю, выругался Шэнь Юань и, вскинув голову, нашел взглядом Шан Цинхуа. - Вот даже не смей! - Что? - Цингэ глянул на грохочущий прорыв, в который только что с шумом рухнуло гигантское дерево, и потащил А-Юаня подальше от края. - О чем ты? - Наставник не хочет дать Шан-шишу сказать, что прорыв в Бесконечную бездну закроется, если внутрь попадет что-то живое… - Ло Бинхэ стоял, шатаясь, его глаза горели алым, а во лбу светилась отметина Небесного демона. Шан Цинхуа почему-то начал стягивать с себя верхнее платье. - Нет, Бинхэ, нет! - вырвавшись из рук Лю Цингэ, Шэнь Юань бросился к ученику и прижал его к себе. - Если кто-то и сможет там выжить, то только Небесный демон, - упрямо продолжил тот, и Цингэ потрясенно замер. Этот мальчишка что, хотел пожертвовать собой? - Бинхэ, я тебе запрещаю, слышишь? - встряхнул того Шэнь Юань, но парень только улыбнулся. - Если кто и может там выжить, бро, то только он, как ты помнишь, - встрял со своим комментарием Шан Цинхуа и вдруг сунул в руку Бинхэ комок ткани. - Там цянькунь в рукаве, и Ло Бинхэ найдет… - Тогда я отправлюсь с ним! - выдохнул Шэнь Юань и оглянулся на грохочущий провал. - Или вместо него. - Нет! - Нет, наставник! - Бро, спятил?! Три голоса слились в один. Объятый ужасом Цингэ схватил Шэнь Юаня за плечо, попробовал сдвинуть с места, но куда там! - Бинхэ туда нельзя, - а тот улыбался своему ученику, светло и нежно, по щекам юного Небесного демона катились слезы, и Шэнь Юань стирал их большим пальцем. - Этот наставник хочет, чтобы Бинхэ никогда не узнал тех страданий, что ждут его внизу… - Не глупи! - крикнул Шан Цинхуа, приходя на помощь Цингэ. - Это его судьба! А если нет, то вернется мой король и швырнет вниз эту дрянь в лентах! Из прорыва раздался душераздирающий вой. Бинхэ вздрогнул. - Простите, наставник, - прошептал он, а потом вдруг обхватил Шэнь Юаня за шею и, потянувшись вверх, коснулся губами щеки. А в следующий миг Шэнь Юань осел на землю, явно потеряв власть над собственным телом. - Зря вы отправили этого ученика на Цяньцао. Лю-шишу, - парень быстро глянул на Лю Цингэ, - прошу вас, позаботьтесь о наставнике до моего возвращения. - Что?! Но сумасшедший парень уже схватил скомканную одежду Шан Цинхуа и в два прыжка достиг края прорыва. Замер на миг, бросая последний взгляд на уже пришедшего в себя Шэнь Юаня, а потом камни под его ногами обрушились, и он полетел вниз. - Бинхэ! - показалось, от крика Шэнь Юаня содрогнулась земля. - Нет!!