***
— Расследование — всего лишь формальность, — поморщившись, как от зубной боли невпопад заявил Лао. Мысли у него были — спутанные, диковинные и чудаковатые, порой приходилось переосмысливать сказанное им, тратя куда больше времени, чем мог бы позволить себе занятой мыслями о расследовании полицейский. И Мако уже успел это выяснить. В прочем, не обратить на странности коллеги внимание было трудно. — Ты не считаешь, парень? Мы все и так понимаем, что происходит в этом городе. Понимаем, но ходим вокруг, да около. Слишком механическая система, доставляет непомерное количество хлопот. Мако понимал на что намекает Лао, и не собирался церемониться, подбирая вежливые выражения. Его раздражала та безалаберность, с которой он относился к своим прямым обязанностям. — Предлагаете вообще ничего не предпринимать? Прийти без доказательств и попросить ордер на арест? Да нас просто выпнут с позором, как последних идиотов! — Я ничего не предлагаю. Говорю, как думаю. Считаешь, много ценной информации нам даст Вайпер? Поплачется для приличия, а потом — ищи свищи, самим придется все делать. Повезет, если хотя бы не ложную наводку даст. Мако все это прекрасно знал. И не просто знал, эта прописная истина который год свербела в горле и скреблась под ложечкой, отпечатанная-перепечатанная на подкорке сознания сотню раз — преступники не колются с первого требования, даже если выступают в деле потерпевшими. Только не они. Лао говорил очевидные вещи, а преподносил так, будто снисходит до глупенького, наивного нижестоящего, позволяя внимать своим умным изречениям. Смешно. Просто ужас, как же это смешно! — На что ты надеешься, Мако, когда едешь к преступнику, м? Без претензий, просто интересно, — спросил мужчина, с неприкрытым любопытством оглядев сосредоточенный на дороге профиль напарника. Тот пытался сгенерировать внятный ответ, при этом способный обрубить попытки Лао вывести его на зыбкую почву для беседы на корню. — Надеюсь, что нам подкинут хоть малейшую зацепку, от которой впоследствии мы будем плясать. Не хочу нарезать круги по ложному следу, — отчеканил Мако. Ровный голос, четкое и ясное изложение мысль — великолепно, все-таки, Мако удалось выдавить из себя максимум чопорности и равнодушия, на которые он был способен. Мужчина Молча дернул уголки рта, но больше никакой реакции на услышанное Мако не наблюдал. Ответ был настолько сух, что прерывал потенциальное продолжение диалога, что, однозначно, было на руку Мако. Во-первых: ему требуется быть внимательным во время вождения, а не чесать языком, а во-вторых: болтовня Лао утомляла не хуже безделья или бумажной волокиты, которой, в последнее время, на его долю выпадало предостаточно. Бессмысленное времяпровождение выводило из себя, но в плане выбора того, чем он предпочитает заниматься на работе — Мако не имел собственного голоса. Приходилось мимикрировать под предмет декора и не отсвечивать. Ему жутко повезло, что сейчас время было неспокойное, и… Стоп, то есть, он сейчас обрадовался тому, что тела тех людей беспощадно лизали склизкие щупальца пламени, обгладывали кости, сжирали с потрохами дорогие шелка и меха? Просто потому что он, адреналиновый наркоман, изголодался по масштабным делам? Просто потому что ему было скучно и невыносимо сидеть среди ленивых мерзавцев? Мако мотнул головой, будто таким образом мог заглушить мыслительные процессы, происходящие в мозгу. Он просто долго не спал, так? Кто в таком положении вообще останется при здравом рассудке? Парень мысленно прыснул, но на деле по его лицу лишь пробежала тень какой-то непонятной эмоции. Мимолетное наваждение сбило его с толку, заставив непроницаемую маску треснуть, обнажая мутный горящий взгляд, сквозящийся обескураженностью. — Все в порядке, малыш? — с неприкрыто-фальшивой вежливостью, спросил детектив. Ясно, и секундная перемена в Мако не ушла от его зоркого взгляда. Моментами такая вездесущесть даже пугала, создавалось впечатление, что Лао был всевидящим. Парень дернулся от покровительски накрывшей его плеча загрубелой ладони, как от разряда тока, пущенного по венам, и его прожигающий взгляд заставил Лао одернуть конечность, словно тот мог выжечь в ней дыру. — Вполне, — уклончиво ответил парень, аккуратно выворачивая баранку руля в левую сторону. Нет, его все же данное происшествие вовсе не приводило в восторг. Какими бы эгоистичными не казались его размышления, Мако никогда не пожелал бы кому-то умирать, мучаясь в предсмертной агонии для собственного увеселения. Он просто не способен на такой уровень циничности. Иначе он уподобился бы тем, кого презирал. Чем ближе они подъезжали к месту назначения — тем меньше становилось количество многоэтажных построек. Полицейский автомобиль медленно но верно, продвигался по одному из самых неблагополучных районов города. Странно, что такой лизоблюд и любитель роскоши как Вайпер чаще всего обитал именно в этом гадюшнике. По крайней мере, так о нем говорили. Не то, чтобы стражи порядка с упоением слушали сплетни, но… Долг вынуждал прислушиваться не только к проверенным информаторам, но и сомнительному люду на улицах города. Лучше всего анализировать ситуацию тогда, когда рассматриваешь ее с разных точек зрения — картина получается более полной и многогранной. Чтобы адекватно судить о чем-то — это просто необходимая мера. Иметь уши везде, в смысле. Уметь следовать толпе и совать нос туда, откуда полицейского педантично выпроводили бы. Сливаться с шумом улиц, галдежом баров, читать желтые газетенки и вмешиваться в молву сплетниц преклонного возраста, сидящих по заведениям разной степени паршивости и перемывающих всем кости за спиной. Для того, чтобы быть нормальным копом — Мако учился быть хамелеоном, хотя сначала было куда веселее просто предъявлять удостоверение и щеголять им везде, где только можно и нельзя, а еще придумывать странные пафосные фразочки для пойманных с поличным. Правда, в какой-то момент пришлось повзрослеть, и понять, что пора становиться профессионалом. Этот момент наступил тогда, когда их компания потерпела потери, а мир лишился своего Аватара. Иногда от собственных мыслей хотелось удавиться. — Не ускоришься, парень? — миролюбиво поинтересовался Лао. — Тут нельзя быстрее, — Мако нахмурился, сжав тонкую полосу губ. — Малыш, мы копы. Нам все можно! Кто станет считать, что ему все дозволено только потому что он работает в структуре правоохранительных органов? Даже если ты — ячейка этого своеобразного общества, шестеренка в общем механизме системы, это ровным счетом не дает тебе никакого права нарушать общий для всех закон. Не желая вываливать на Лао все свои чувства по этому поводу, Мако лишь безучастно пожал плечами, но не выполнил просьбу. — Это превышение полномочий, — как отрезал, произнес тот. Наконец в автомобиле воцарилось вожделенное молчание. Лао не раскаивался, напротив — забавлялся, словно Мако был дрессированной обезьянкой, выполняющей затейливые трюки, выплясывая под его дудку! Каков же… подонок. Еще строит из себя не пойми кого — а на деле, что ни на есть волк в овечьей шкуре. Как же бесит! — И чего ты такой принципиальный? — выходя из машины, обращаясь скорее к самому себе, спросил Лао. Мако фыркнул, пряча ключи от автомобиля в карман штанов. Бейфонг тоже нередко упоминала это, только в другом смысле, говорила, что такой пыл есть у всех полицейских в начале карьеры, но не всем удается противостоять прогнившей системе до конца. Многие ломаются, становятся взяточниками или прогибаются под продажных политиков и мафию. Мако надеялся, что со временем не станет похожим на всех тех, кто не мог смотреть в глаза закона без страха и чистой совести. Иначе он ничего не стоил. — Какой есть, — с опозданием ответил Мако. Напряжение сковывало движения, и парень едва ли мог понять природу своих чувств. Бар назывался куда проще, чем ресторан в центре, и простенький «Каприз» на фоне пафосного «Катарсиса» выглядел несколько прозаичным, что, в общем-то, ни сколько не портило впечатление. Пускай, в «Каприз» было вбухано меньшее количество денег, атмосфера там витала похожая. Чувствовалось, что все это — работа одного дизайнера, причем, скорее всего, напыщенного неумехи с любовью к демонстрациям. Закрадывались подозрения, что всем этим занимался любивший пускать пыль в глаза Вайпер. Собственной персоной. Они вошли, не спеша сходу предъявлять документы и искать владельца, не сговариваясь решили осмотреться. За барной стойкой стояла девушка. С оттенком волос в рыжину, незаинтересованная и флегматичная, смотрящая на вошедших так, как в задумчивости прожигают глазами пустое место. Она не была похожа на обслуживающий персонал, но любовно протирала бокалы, меланхолично разглядывая новоприбывших посетителей. Мако ее лицо показалось смутно знакомым. За небольшими круглыми столиками восседали люди, а точнее — мужчины преступной наружности. Дорогие плащи и костюмы мелькали тут и там, и глаза у них были одинаковые — бесстыжие. У кого-то голубые, у кого-то карие, но все без исключения плоские и гипнотические, глядящие оценивающе, и создающие ощущение, что их владельцы в любой момент могут начать защищаться от града пуль, столба пламени или водопада булыжников. Они ждали чего-то, опасались, даже не пробуя бороться с параноидальными мыслями. Такие у них были лица — темные и суровые. Мако переглянулся с Лао, внезапно чувствуя, что тут они могут надеяться только друг на друга. — Добро пожаловать! Вам помочь? Я вижу, что вы кого-то ищете, — переменившись в лице, дружелюбно осведомилась девушка. У нее глаза были хитрые и бесстрашные, словно ей нечего бояться, словно она неприкосновенна. Или ей уже все равно. Мако вдруг подумал, что, в таком случае, она — уродливая пародия на человека, имитация активной жизнедеятельности. — Босса, конфетка, босса, — улыбаясь во все тридцать два, признался Лао. Вероятно, он полагал, что является человеком невероятного обаяния и все особи женского пола от восьми до восьмидесяти лет безнадежно плавятся под напором его игривых речей. Жалко было его расстраивать, но девушка, явно безразличная к его вниманию, будто приняла игру. А еще у Мако было перманентное ощущение того, что эти двое знакомы, что вводило его в еще больший ступор. — Босса, — елейно протянула она в ответ, как будто переваривая слова Лао, и при этом не позволяя приклеенной улыбке сползать с изможденного притворством лица. — Босса! — повторила она, отставляя бокал и ложась грудью на барную стойку. — Вы оба к нему? — подчеркнуто скользнув нечитаемо-холодным взглядом по Мако, девушка вновь перевела взор к Лао. Тот стушевался от ее реплики, и нарочито стал игнорировать вопрошающий взгляд напарника. — В смысле? Конечно, оба. Нам нужно его допросить, и я здесь не в качестве бесполезного балласта, разумеется, — ответил за мужчину Мако, явственно чувствуя, как его начинает потряхивать от недовольства ситуацией. Параллельно в голове начинали зреть нехорошие мысли о связи Лао с Вайпером. Они все, что же, полагают, что он безбожно слеп? — Разумеется, — повторила она, медленно повернув голову в его сторону. В ее взгляде читался неприкрытый намек, и Мако понял, что девушка догадывается о возникших у него подозрениях. И не скрывает. Подсказывает или морочит голову? Мако отвернулся. — Проведешь нас? — прокашлявшись, осведомился вернувший самообладание Лао, хоть скованная поза и выдавала в нем нервозность. Мако прищурился, и напоровшись на ответный взгляд вскинул сперва первую бровь, потому вторую: словно одна не поспевала за другой. Она безмолвно кивнула, и вышла из своего «укрытия», теперь представ перед гостями в полный рост. Вопреки всему, Мако больше интересовало то, имел ли какие-то дела с вожаком Тройной Угрозы Лао, а потому он особо не уследил за тем, как они оказались на заднем дворике «Каприза», и отрезвил парня лишь чей-то сдавленный стон. Картина перед глазами была интересная — Вайпер, к удивлению, не побрезговал замарать руки о провинившегося подчиненного, и без намека на сострадание, сжимал левой рукой горло бедолаги — в котором позже обнаружился настоящий бармен — а правой прижимал к его шее кинжал изо льда. Точнее, что-то его крайне напоминающее — ледышку, принявшую форму холодного оружия.Хотя и тот отнюдь не выглядел невинной овечкой, и Мако был почти уверен, что у себя под барной стойкой он держит парочку стволов, и если в заведение наведаются незванные гости, то непременно ими воспользуется. Тем не менее, картина не утрачивала своей красноречивости, и душа Мако стремительно наполнялась презрением к Вайперу до самых краев. Он заметил, как поменялась в лице их проводница: тон кожи девушки побледнел на несколько оттенков, и хоть она и старалась не выдавать своего состояния, физиология сделала все за нее. Но это было последним, что сейчас волновало Мако. Мако собирался было вмешаться, но Лао его одернул, поймав за край плаща, как ребенка, норовившего совершить непростительную оплошность. Ох, как же он мог забыть! Копы ходили под Вайпером, и не имели права вмешиваться в его тиранию. Мако стиснул зубы, грубо вырываясь из хватки коллеги. Тот смотрел предательски понимающе, и от этого становилось только противнее. Эдакий мудрый старец, оберегающий его от глупостей. Да пусть он подавится своей мудростью, трусливый мерзкий… — К вам пришли, — дежурно скривив уважительную мину, как бы невзначай обронила девушка. Вайперу пришлось отвлечься от своего, бесспорно увлекательного времяпрепровождения. Он перевел нечитаемый взгляд на своих визитеров, но лицо его по прежнему не выражало ничего. Ничего из того, что Мако ожидал от него увидеть: ни капли человечности, ни капли жалости к своему подчиненному, будто это было в порядке вещей. Будь у него возможность — Мако возбудил бы уголовное дело на подонка, причин и доказательств было свыше требуемого. Но справедливость… была явно не на его стороне. Как и тысячу раз до этого. Девушка-проводница явно заметившая смятение и гнев Мако, цинично растянула тонкогубый рот в дрянной улыбке. Покосила на него коньячные глаза, взором оценивающим облизав с ног до головы, до того холодно, что Мако ощутил пробежавшие по спине мурашки. Хорошенькая фарфоровая кукла с глазами ведьмы из старых сказаний. Столкновение взглядов заставило выпасть из реальности, но длилось это считанные секунды. Вайпер притворно хохотнул, Лао — тоже. Два болванчика, качающих головами друг-другу в такт. Чувство, что весь этот цирк не совпадение крепло в его разуме, парень насупился. Хотелось вспылить и бросить все. Не хотелось работать с человеком, не готовым быть честным и открытым с напарником. Да и мысль, что Лао есть, что скрывать укоренилась в голове настолько прочно, что потенциальное взаимодействие с коллегой в будущем неимоверно хотелось свести к нулю, и заняться всем в одиночку. Даже неприятно было вклиниваться в разговор. — Мы думаем на группировку Агни Кай, — многозначительно понизив тон сообщил Лао. Брови Вайпер упали вниз, прижимая толстую переносицу. Он совершил пренебрежительный жест рукой, и держащийся за освобожденное некоторое время назад горло, официант, пружинисто поднялся на ноги, но лишь для того, чтобы спешно ретироваться с поля зрения вожака. Убрался он почти вприпрыжку, чем немало напомнил кузнечика, несущегося от вездесущего сачка пронырливого энтомолога. Мако скривился от подобного сравнения в своей голове. — Дав, останешься? — миролюбиво поинтересовался Вайпер у девушки. Видимо, ее роль в банде была куда более значительной, чем могло показаться на первый взгляд, и это немало удивило Мако. Женщина, с мнением которой считаются? В мафии? Чем-чем, а ограниченностью мышления Вайпер наделен не был. Или эта Дав была действительно выдающимся экспонатом, заставившим даже самого прожженного консерватора признать ее за равного. — Останусь, — сухо ответила она, и сплела пальцы обеих рук за спиной. Мужчина удовлетворенно кивнул, широким жестом указывая на вход в бар. Начинал мелко накрапывать дождь. Лао передернул плечами и не задерживающимся ни на ком взглядом пробежался по всем присутствующим. Мако не мог найти в себе силы переключить внимание на кого-то другого. Что-то этот старый плут недоговаривал. Погруженный в свои мысли парень и не заметил, как Вайпер и Лао двинулись к зданию, и «очнулся» лишь в тот момент, когда тонкая девичья ладонь грубо подтолкнула его вперед, призывая двигаться за мужчинами. Он перевел на нее слегка растерянный взгляд — Дав выглядела сурово. Даже удивительно, как быстро она сменила показное добродушие на эту холодность. Девушка недвусмысленно кивнула головой в сторону входа, и Мако, повинуясь, направился следом за своими спутниками. Разговор обещал быть долгим, но не факт, что приятным. Хотя, что-то подсказывало Мако, что для Лао и Вайпера эта беседа скорее станет дружеским ланчем, чем полноценным допросом, и в этом была проблема. Природа их отношений все еще оставалась неразгаданной загадкой, и Мако предстояло с этим разобраться. В одиночку, ведь союзников у него теперь не было.Глава 3. Обитель зла
4 января 2023 г. в 12:45
Когда Джинджер очухалась, обнаружив себя лежащей на абсолютно незнакомой кровати в абсолютно незнакомой комнате, первым, что она вполне последовательно ощутила — был подступающий страх. Не нужно было быть сверхразумом, чтобы догадаться о том, что ее напоили чем-то убойным и уложили спать. События, произошедшие с ней какое-то время назад, ей вспоминались обрывками, шевелящимися живыми картинками, всплывающими в сознании, но ничего кроме дурного предчувствия не давало ей и намека на то, во что ей удалось влипнуть. Живот ныл одновременно от голода и травмы. К слову, последняя, будучи обнаруженной заставила Джинджер впасть в состояние легкого потрясения. Проведя ватной рукой по шершавой поверхности бинтов на ее теле, девушка обратила взгляд к завешенному шторами, — сквозь которые, все же удавалось проникнуть лучам света, — окну. Её выворачивало наизнанку, изображение перед глазами расплывалось разноцветными всполохами, а реальность казалась не такой уж реальной. Сценарии произошедшего рисовались самые разные, от мала до велика, и Джинджер всерьез почувствовала себя так, будто только-только сбежала из сумасшедшего дома. Примечательно то, что она уже была готова обратиться за помощью к стене напротив, но в последний момент одернула себя, из-за вторившего на периферии сознания голоса здравомыслия. В мыслях была чехарда и неразбериха, будто ее голову безжалостно сорвали с плеч, неистово встряхивая на протяжении суток, перевернули все вверх дном, и вернули на базу, наслаждаясь полученным результатом.
Джинджер привстала на локтях, пытаясь сфокусировать взгляд, но мир не спешил обретать четкие очертания и силуэты, все кругом оставалось мутным. Она сощурила глаза, раскрыла посильнее, проморгалась. Возникло ощущение, словно голова еще больше налилась свинцом, норовя откинуться то к плечу, то к потолку. Он, кстати, единственный оставался неизменно белым, и Джинджер давила в себе облегченные охи-ахи — хоть что-то в этой сумасбродной действительности было материей постоянной.
Руки предательски подгибались, норовя скинуть хозяйку обратно на койку, напрочь лишив возможности совершать хоть какие-то попытки овладеть ситуацией в целом, и своим телом в частности. Шикнув, Джинджер оставила беспочвенные потуги и плюхнулась обратно.
Рыжие сальные волосы неприятно липли к покрытому испариной лицу, но у нее едва ли были силы на то, чтобы элементарно их убрать. Энергии для продолжения какой-никакой жизнедеятельности не оставалось, батарейка села, растеряв все свое терпение до начала перезарядки.
Откинув голову на подушку, Джинджер впилась жадным взглядом в потолок, словно он мог помочь ей найти ответы на накопившееся вопросы. Однако, тот вполне ожидаемо молчал, не желая соглашаться на сотрудничество с теперешней заложницей этой странной «палаты». Еще бы, девчонка попала во вражеские угодья, самолично предлагать ей руку помощи? Спасибо, обойдемся без этого. В том, что она находится явно не на дружественной территории, девушка отчего-то не сомневалась, доверяла интуиции. Ну а что, быть может такими темпами у нее третий глаз и талант к прорицанию откроется?
Отсюда новый вопрос: когда она успела нажить недоброжелателей, и почему память упорно старается оставить ее без малейшего осознания происходящего?
От возникших предположений, Джинджер неосознанно подпрыгнула на прогнутой койке, тут же ощутив как скулит заживающая рана на туловище. Прикусила губу до жжения, слизала выступившую капельку крови и нахмурилась, неумело игнорируя ощущения.
«Катарсис», тревога, обвалы… Ну не могли же у нее появиться провалы в памяти от пары бокалов спиртного?! Только, если ей подмешали нечто не вполне одобренное законом в бокал, пока она отходила припудрить свой, — как оказалось, весьма любопытный, раз ей так нагло решили подчистить сознание, — нос.
Стоп, а как она вообще пришла к выводу, что кто-то хочет «убрать» ее? И если хочет, то почему не радикально? Для чего тому человеку, которому она стала рыбьей костью поперек горла, помешала вершить свои грязные дела, щадить ее, маленькую пытливую дурочку, вместо того, чтобы избавиться от нее, как от ненужной свидетельницы?
Она прижала ладони к горящим щекам, проскользила тонкими пальчиками по такому же кипяточному лбу, и зачесала курчавые запутанные волосы назад. Все, что когда-либо было в ее хорошенькой головке теперь напоминало кашу. Мир кружился вокруг Джинджер, завлекая ее в несущийся круговорот безумия, галантно протягивал руку, и вознося на пьедестал сумасшествия. Ей казалось, что у нее помешательство, мания.
Девушка постаралась встать, словно могла в полной мере подчинить себе непослушные ноги, что то и дело ходили ходуном. Опершись на прикроватную тумбочку, Джинджер поднялась, не взирая на то, как ее штормило. Нынешнее состояние отдаленно напоминало морскую болезнь с ее извечными головными болями и тошнотой. Поспешно решив, что сможет нормально передвигаться не имея точки опоры, она отцепилась от спасительной тумбы, и тут же полетела, едва не вписавшись головой в подоконник. Благо, вовремя успела удержаться за него же, отделавшись лишь тем, что грохнулась перед окном на колени. В глазах с каждой секундой неумолимо темнело все больше, и бессилие заставляло слезинки собираться в уголках глаз.
Прежде, чем Джинджер успела что-либо предпринять, сзади послышался скрип двери, и она резко повернула голову к проему. Висок прострелило болезненной вспышкой, взор блокировался черной пеленой.
— С ума сошла?! — послышался знакомый голос, и Джинджер поморщилась, услыхав в нем одного из дружков сестры. Тот подхватил ее за подмышки, усаживая обратно на кровать, а у нее больше не было сил на то, чтобы брыкаться в ответ на предполагаемую заботу.
Почувствовав пальцы на месте раны, девушка ощетинилась, и скинув чужую руку с себя, начала отползать, что продолжалось до тех пор, пока она не врезалась в спинку кровати. Взгляд будто и не собирался проясняться, что делало Джинджер еще более беззащитной перед парнем с неясными намерениями относительно ее пребывания здесь.
— Не болит? — подчеркнуто-невозмутимо поинтересовался он, специально не акцентируя внимания на ее недоверчивом поведении. Будто пытался втереться в доверие. Она что, ребенок?
Окружающая обстановка и ее нынешний собеседник наконец-то стали не только осязаемыми, но и видимыми. Пускай и не до конца. Когда она пыталась разглядеть лицо своего визитера, у нее лишь сильнее проявилась головная боль, а попытки оказались тщетными.
— Нет, — инстинктивно вскинув подбородок, ответила она. Собственное чувство ничтожности, заставляло ее делать вид, будто она в превосходящей, доминирующей позиции.
— Врешь, — усмехаясь констатировал он. — Вот. Выпей это.
Он впихнул ей в руки стакан с водой, Джинджер подозрительно ощерилась. Никакой уверенности в его бескорыстности не было. Девушка скривилась в оскале, не желая выполнять его просьбу. Руки тряслись, то ли от волнения, то ли от слабости.
— Пей, — обманчиво-мягкий тон сменился на более настойчивый, и от неожиданно нахлынувшего страха за свою шкуру, девушка вздрогнула, хаотично мотая головой из стороны в сторону.
Долго противиться Джинджер не дали, парень силой залил в нее жидкость, и вскоре, чувствуя несвоевременно подступающую эйфорию и легкость, девушка погрузилась в небытие. Уже было все равно. И на чужие намерения, и на все, что с ней случилось совсем недавно.