Когда часы уже не бьют двенадцать

      К следующему дню наряды братьев были подготовлены и доставлены в особняк. Крокодайл лично приехал в сопровождении своей свиты Мистера Один и Мисс Даблфингер под предлогом уточнить некоторые детали "фасона" отцовского камзола. Уже более часа они сидели в кабинете никого не пуская. Санджи такому затишью был только рад. С утра отец был задумчив и слегка рассеян, ведь обычно за позднее возвращение и безделье ему доставалось. Как минимум, тренировка с братьями в качестве груши для битья.       Но раз месье Могу-носить-шубу-и-в-жару-и-в-аду так занял маркиза, то Санджи мог в спокойствие заняться своими делами.       Жаль, только братья не так заинтересованы в его желаниях.       Двое придурков, не в состоянии даже застегнуть камзол после очередной попойки, начали дебоширить, создавая проблемы служанкам. Санджи пришлось самому вызваться помогать им с примеркой, отправив остальных подальше от гардеробной.       Просторная комната с большими зеркалами была оборудована по прихоти братьев-нарциссов. Для каждого из них была оборудована своя зона с красно-бархатными диванчиками, столиками, личной маленькой коллекцией алкоголя в шкафах со стеклянными дверцами и зеркалом на пол стены. Этакая комната для посиделок, когда отец не нуждался в них или был в отъезде. Они могли творить здесь все, что вздумается и творили то, о чем в приличном обществе умалчивается.       Находилась эта комната на третьем этаже в самом конце западного крыла, подальше от чужих глаз.       Скрепя сердцем, Санджи направился туда, где уже издали был слышен смех братьев, а каждый сделанный шаг давался все труднее. Видеть Ичиджи после недавнего было еще трудно, но прятаться вечно не выход.       Проглотив застрявший в горле ком, он ступил за порог прямо на синий ковер.       Ниджи и Йонджи с расстегнутыми рубашками и болтающимися на шеях платками во всю развлекались, играя в дартс, держа в руках по роксу с янтарной напитком.       - Я пришел вам помочь, господа, - спрятав недовольство от алкоголизма уже известных лиц, Санджи прошел к главному дивану, где кучкой валялись оставленные вещи, стараясь не смотреть в сторону притихшего в углу Ичиджи.       - Эй, я велел принести нам закуски! Чего эти девки так долго копошатся, - Йонджи, видимо, лидирующий по очкам был в приподнятом настроении. По его внешнему виду и не скажешь, что те всю ночь напролет развлекались в таверне.       - Их должны скоро подать, а пока, прошу, давайте примерим камзолы. Мистер Один должен убедиться в том, что размеры подошли, - закончив аккуратно раскладывать элементы гардероба, блондин подошел к брату с рубахой в руках.       - Думаю, отец еще не скоро закончит беседу, так что торопиться некуда, - Ниджи, блеснув глазами, отправил дротик в полет. Точно в яблочко.       - Тогда можем дальше развлекаться, - что-то в тоне младшего брата насторожило Санджи. Йонджи, перекинув через плечо руку, схватил его. - Присоединяйся к нам, - прошипел он на ухо.       Здесь блондин оробел. Что они задумали? Хватка была довольно крепкой, а переглядывание братьев пугало еще сильнее. Вдруг его подтолкнули вперед, вырвав рубашку из рук и отправив в полет обратно к остальным вещам.       - Стань у мишени, - потребовал за спиной голос Ниджи.       Черт, опять эти варвары за свое, - положение было затруднительное. Откажись он "играть" с братьями, то дело приняло бы еще худший оборот, но и согласиться было бы самоубийством.       - Оглох? - под самым ухом прозвучал голос Йонджи. Стиснув зубы, он решился и начал подходить к месту казни. Мишень была довольно крупных размеров, диаметром чуть выше его макушки и до предплечья, обхватывая его плечи.       - Отлично! Ичиджи, присоединишься к нам?       - Предпочту наблюдать, - ухмыльнулся тот, вальяжно устроившись в кресле.       Урод, - первая мысль и первый снаряд. Два сантиметра от уха.       - Ниджи, а ты сегодня, погляжу, добрый, - очередь Йонджи. И снова попадание. Острие иглы царапнуло щеку и пригвоздило прядь волос к доске.       Игра началась. Теперь, похоже, они будут соревноваться... Их цель не только покалечить: приятнее было смотреть как блондин сжимается от ужаса и страха, серьезно ранить они его не могли, слуга им нужен целый, но поиграть на нервах они уж очень любили. Только вот этим наслаждаться Санджи не даст. Не моргнув ни разу и с высоко поднятой головой, он устремил свой взгляд на них, спокойный, но по поджатым губам читался его тихий гнев. Хоть это и приравнивается к рытью собственной могилы, увы, поделать Санджи ничего не мог. Нахмурив брови, он упрямо стоял не шелохнувшись.       - Ха! Это будет весело.       Двадцать минут и итоги игры. Ниджи семьдесят очков: попадание пять миллиметров от головы, попадание в левое плечо, попадание четыре сантиметра от шеи и порванная рубаха, попадание в шести миллиметрах от уха.       Йонджи пятьдесят очков: царапина у лба, попадание в мочку уха, попадание в трех сантиметрах от правого плеча, попадание в одном сантиметре от второй мочки уха.       Победитель определен.       Это было трудно, но терпимо. Жаль было, конечно, рубаху, но что только не исправит игла с нитью. Но вот мелкие порезы щипали, а некоторые налились кровью, грозя запачкать одежду, да и боли почти не было, была только тревога, что это еще не конец.       - Так нечестно! Еще раунд!       Черт, Йонджи, этот раунд своей тушей и играй.       - Хм, ты не наигрался вчера? Это уже становится скучным - обыгрывать тебя каждый раз.       Ниджи, поверить не могу, что думаю об этом, но ты чертовски прав. Давай вбей это в голову младшему ублюдку.       - Эй, если бы та девка в таверне не отвлекала меня, я бы тебе задницу надрал.       Тупой баран, не смей так отзываться о дамах!       - Ага, а в конечном итоге драл ты задницу ей. Бха-ха-ха-ха!       - Тебе тоже перепало от той рыженькой сучки.       Ублюдки.       - Она была неплоха. Но больше всех повезло Ичиджи. Крики и стоны той голубоглазой блондинки были слышны даже на улице.       Погодите, что? Голубоглазая блондинка?       Блондин невольно покосился в сторону затихшего героя сплетен. Ичиджи поймал взгляд и хищно облизнулся. Все тело пробила дрожь от того, каким пошлым и грязным был этот жест. Будто брат провел им по всему телу, оставив мокрые дорожки, что не сотрутся за собой. Реакция Санджи от сказанного не укрылась и от двух братьев. Бледный как мел блондин хотел было уже уйти прочь из зоны видимости старшего, но Йонджи схватил его за руку, притянув к себе.       - Эта шлюшка прям так и вопила как ей хорошо и приятно, - с маниакальным взглядом и издевательской улыбкой протянул он.       Наклонности Ичиджи для него и Ниджи секретом не были. Это казалось забавным и уморительным смотреть, как всегда спокойный старший братец слетает с катушек, стоит любимой вещице ускользнуть из рук.       - Интересно, это она просто была такой текучей или все блондинки такие. Как думаешь, Санджи?       Это уже плохо. Когда дело доходило до его имени, загоралась красная лампочка в подсознании юноши. Братья использовали его редко и только в подобных ситуациях. В хватке Йонджи было отвратительно. Пусть блондин и уступал в физической силе, но и слабаком не был. Если дело запахнет жареным, то пусть горит все синим пламенем, одного извращенца на свою голову ему хватает, без боя он не сдастся. Йонджи, с его жутким комплексом младшего брата, был просто ужасен. Он до сих пор не мог смириться с тем, что Санджи старше него. От осознания того, что ошибка их семьи хоть в чем-то его превзошла, он впадал в ярость. И сейчас, усиливая хватку на запястье, медленно приближаясь к его лицу, он мечтал увидеть свое превосходство в этих голубых глазах. Но внезапно пролетевший в миллиметре между ним и братом дротик сбил всю спесь.       - Если хочешь утолить свое любопытство, можешь сегодня наведаться в ту дыру и найти ее, - услышать в спокойном голосе угрозу и предупреждение не смог бы только дурак. Йонджи дураком не был и отступил на шаг, выпустив руку Санджи из плена.       - Тц. Кто-то не хочет делиться игрушками.       - Хм, Йонджи, прекрати. Ты пугаешь нашу мышку. Бедная поджала хвостик и затаилась у двери, - Санджи чертыхнулся. Значит заметили. - Не бойся, проходи. Тебя никто не съест, - голос же его обещал совсем другое.       Скрипнув дверью, в помещение зашла Козетта. Робкими шагами с низко опущенной головой, она прошла в середину комнаты, катя впереди себя сервировочную тележку с ранее прошеными закусками из фруктов, мясной и овощной нарезки. Но до еды всем уже давно не было дела.       - Г-г-господа. Его Сиятельство и мсье Крокодайл закончили бе-беседу. Мистер Один интересуется подошли ли-ли-ли вам наряд-ды, - бедная девушка вся тряслась и заикалась, сдерживая слезы.       Она подошла еще в начале их "веселой" игры, но, боясь стать дополнительной мишенью, застыла у входа и стала невольным слушателем. Санджи заметил ее с самого начала, но зная как Ниджи любит издеваться именно над ней, решил взять весь удар на себя. Неокрепшая разумом к таким видам развлечений, девушка могла пострадать морально и больше не оправиться. Надо было срочно ее выводить из этого змеиного логова, пока те не полакомились ею.       - Козетта, передай гостям, что мы скоро закончим с примеркой, - оставив тележку, та не растерялась и выбежала из комнаты. - Господа, пора вернуться к нарядам.       - Все веселье испортил, - несмотря на недовольство, Ниджи уже начал заправлять рубашку.       За ним последовал и Йонджи. Ичиджи же уже был в одеянии, оставив лишь камзол и кафтан возле себя.       Расправившись с помощью двум неумехам, что даже манжеты не научились носить, блондину оставалось повязать только платки.       Но дискомфорт от сверлящего спину взгляда сбивал и путал его руки. Игнорировать не получалось - затылок уже горел. Бросив свое занятие, он со вздохом оставил братьев самим разбираться дальше и, на всякий случай, отошел подальше. Сама идея того, что брат мог его ревновать была до абсурда смешной. Но благодаря этому, остальные трогать его не смели без разрешения старшего. Все-таки Санджи был для него вещью, да и сам блондин это понимал.       Когда брат стал вершителем его судьбы - понять невозможно. Но суть он уяснил давно, от решения этого ублюдка будет зависеть все: ждет его ад или более-менее спокойное существование. И как же это его бесило. Это самодовольное выражение лица, эта ухмылка, что скрывала звериный оскал, даже эти очки, за которыми не видно пронизывающие холодом кровавые глаза.       Ичиджи в противоположном конце комнаты с бокалом красного вина терпеливо ждал. С его камзолом уж точно все в порядке.       Для работников “Барок Воркс” ошибка стоила бы жизни. Бедному Бон Клею - лучшему дизайнеру Крокодайла - это стоило месяца в госпитале. Мужчина лишь решил разнообразить его гардероб новыми цветами и вместо кроваво-алого камзола прислал бледно-розовый. На следующий день его полуживого нашли в переулке в том самом чертовом камзоле. С тех пор имени Ичиджи боялись в ателье, сделанные с иголочки и тютелька в тютельку, заказы приходили всегда в срок, а иногда и раньше. В проверке его заказы больше не нуждались.       Взгляд Санджи на себе, он, Ичиджи, поймал давно, спокойно давая рассмотреть свое великолепие, пока сам скользил взглядом по стройным ногам в легких штанах, узким бедрам и талии, что не раз изучали его руки, по-женски тонким, изящным кистям, где под рукавами прятались оставленные им следы, и жёлтому кашне, что прятал багровые пятна и его клеймо на нежной фарфоровой коже, вкус которой так и стоял во рту в одинокие ночи страсти или с очередной девицей. Он и сейчас щекотал язык, пробуждая вчера утоленный голод.       Молодой мужчина залпом допил содержимое бокала и облизнул рубиновые капли с губ, пытаясь обуздать жар в теле. Не сейчас. Нужно дождаться когда добыча потеряет бдительность, когда будет наиболее уязвима, чтобы окончательно ее сломать, заставив позабыть о сопротивлении.       Пойманный за подглядываем Санджи мигом отвел глаза, выставив на показ покрасневшие кончики ушей.       Ичиджи такая реакция жертвы будоражила, как и воспоминания о прошлом разе.       Санджи вздрогнул, стоило брату бесшумно подойти сзади. Он стоял в шаге от него, протягивая в руке красную ткань. Просьбу, а точнее требование, он понял без слов. Стараясь не прикасаться, он выхватил кашне и потянулся к его шее.       Как же он мечтал затянуть удавку как можно крепче. Так, чтобы чувствовать сопротивление мышц, видеть заливающимся синим губы, от вида которых его уже тошнит, хватающие глотки воздуха. Увидеть как тело брата падает перед ним на колени и сваливается от удушья. О, как же он об этом мечтал! Но сие действие происходит только в его воображении. Сдерживая себя, он, торопясь, ловкими движениями складывает ткань, игнорируя смешки за спиной и Ичиджи, что с каждой секундой все ближе к нему. Почти в самом конце брат уже вплотную встал рядом, заполняя собой все личное пространство Санджи. С ухмылкой на лице этот ублюдок нагнулся, приобнял за талию, крепко прижал к себе и над самым ухом, прикусив его как шаловливый кот, еле слышно, медленно и тягуче, обдавая горячим дыхание, прошептал:       - Пошел вон.       И он уходит. Не оглядываясь и не объясняясь с остальными, просто уходит.       - Зачем ты так рано его отпустил? Мы еще не развлеклись, - заливаясь скрипучим смехом, Йонджи снимает дротики из мишени. Чтобы через секунду закричать от пригвоздившего руку дротика. Игла насквозь пронзила ладонь и глубоко проникла в дерево.       Согнувшись пополам от пронизывающей боли, Йонджи, чертыхаясь, пытался вытащить ее, делая только больнее. Спокойно и нарочито медленно Ичиджи наполнял свой бокал вином. Размеренной походкой крутя фужер в руке, он подошел к скрюченному брату, положил свободною руку на макушку и со всей силой припечатал того к стене с непринужденным видом.       - Порой за игры нужно дорого платить. А некоторые ты и ценой своей жизни не потянешь, - предостерег старший, вылив вино на раненую руку. - Знай свое место и будешь цел.       Шипя от попавшего на рану алкоголя, Йонджи тихой зверушкой замер в руках Ичиджи. Тягаться с самым сильным среди братьев было бессмысленно, хоть и позорно. Осталось лишь дождаться, когда тот выплеснет весь свой гнев.

***

      Санджи шел по коридору. Хотя нет. Он злобно, с нажимом делая каждый шаг, шумно несся, выплескивая всю агрессию и злость на несчастном ковре под его ногами. Увидел бы его кто-нибудь - в миг же убрался с пути блондина. Весь в мелких царапинах, с подтеками крови, в продырявленной рубахе, с перекошенным гневом лицом - он был как черт идущий по душу жертвы. Но, увы и ах, он наоборот уходил от столь ненавистных ему люд... Хотя нет, тварей. Точно, мерзких, жалких тварей, убегая от них как можно дальше не разбирая дороги.       Плохо так ему еще не было давно. Слезы лить он, конечно, не собирался. На этой неделе с него хватило. А позволять этим ублюдкам еще больше загнать себя в пропасть отчаяния он не допустит. Но гнев на их отношение, пренебрежение и, на худой конец, существование заполнил чащу сполна.       Ноги привели его к покоям сестры, видимо даже подсознательно он считал это самым безопасным местом. Но его плачевный вид жертвы маньяка вряд ли бы остался не замечен. А лишний раз пугать или беспокоить сестру Санджи не хотел. Развернувшись на пятках, он уже было хотел направиться к себе и зализывать раны, как топот маленьких ножек и скрип открывающейся двери привлекли внимание блондина.       Как маленький волчок Чимни прыгнула на руки Санджи, ухватив того за шею. Блондин от внезапной ноши резко накренился в сторону, но опора в виде стены не дала который уже раз феерично отбить пятую точку о каменный пол. За большим количеством слоев шифона показалась светлая макушка, а ее обладательница, заливаясь смехом, принялась яростно верещать.       Из всего услышанного Санджи смог разобрать только отдельные слова: платье, сахарная вата и фейерверк. Глупцом он, слава богам, не был, да и догадаться о причине такого возбуждения было не трудно. Для малышки Чимни это был первый раз, когда она пойдет в город смотреть парад и фейерверк на празднике. Достаточно повзрослев для посещения таких празднований, она вовсю предвкушала веселье. Новое подаренное Рейджу платье лишь сильнее воодушевило малышку, делая ее настоящей принцессой. И, разумеется, Санджи не задирал нос тем, что лично подобрал фасон к нему. Ну, разве что чуть-чуть.       Любимые девочкой яркие цвета, большие детали. В этом платье было все и в правильных пропорциях. Темно-бирюзовый с крапинками всей палитры оттенков смотрелся на ней идеально. Яркие и блестящие глаза девочки изучали не меньше эмоций, как и вылетающие слова восхищения. Санджи по-доброму усмехнулся и погладил малышку по голове. От ласки та смолка и как котенок начала ластится.       Но стоять посреди коридора, когда в любую минуту братья могут пожаловать к себе, парень не собирался. Крепче ухватив вертящегося ребенка, он прошел в комнату сестры. Самой хозяйки покоев там не наблюдалось, лишь свернувшийся калачиком Гомбе мирно посапывал. Зверь лениво приоткрыл один глаз и снова погрузился в сон, не обращая больше внимания на вошедших гостей. Поставив Чимни на пол, Санджи с шипением выпрямился. Мелкие порезы жгло от соприкосновения с тканью. Некоторые раны вновь открылись, и кровь побежала тонкими полосами по бледной коже. Благо запачкать платье блондин не смог. Чимни же волчком кружилась по комнате, напоминая маленькое облачко, повидавшее кисть экспрессивного художника. Впрочем, так на самом деле и было. Хоть и изначальную основу модели платья делал он, до совершенства его же довел портной Рейджу или, как сегодня ему стало известно, мсье Иванков. Теперь секрет загадочной личности этого гения для Санджи пусть и был открыт, но восхищения творчеством руки мастера ничуть не убавилось.       - Ты очень красивая в нем, принцесса, - мягко улыбнувшись, блондин опустился перед ней на колено. - Уверен, ты затмишь всех в городе.       От этих слов малышка засияла и опустилась в пляс по комнате с Гомбе в качестве кавалера.       Санджи огляделся. В это время сестра в последнее время зачастую пропадает из имения. Где она находится никто не знает, да и никто не хочет любопытствовать. Сам Санджи на этот вопрос получает лишь легкую улыбку и уклончивый ответ. Решив не забивать голову, он оставил попытки разузнать куда девушка пропадает. Тем более, в преддверии бала было совсем не до этого. Наряд Рейджу должен прибыть только в день праздника. Как она говорит, Эмпорио Иванков держит интригу до последнего. Сам же блондин был немного взволнован.       Долгожданное восемнадцатилетие, вызвавшее бурю восторга в начале, сейчас нагоняло лишь тревогу и разочарование. На свой первый бал попасть ему теперь приходиться только мечтать. Уверенность, подпитываемая рассказами матери в детстве, что он вскоре встретит свою половинку, невольно пошатнулась и потускнела на тон. Только сейчас Санджи всерьез задумался об этом. Пелена счастливой картины как из сказок о вечной любви стала казаться эфемерной и далекой от реальности. В этой жизни он не прекрасный принц, не храбрый воин и даже не везучий дурак. Ничто из этого нельзя было сказать про него. Зависящий от стольких людей, под защитой сестры, тиранией братьев и отца, слабый, жалкий - вот каким он себя видел и чувствовал.       Осознание собственной никчемности, как хроническая болезнь, в трудные минуты давала о себе знать. Накатывающая волнами депрессия сулила погладить его, замести под себя и не отпускать желательно до конца жизни. Лишь бы не попасться на глаза своей половинке. Лишь бы не разочаровать, не разбить мечты и не втоптать в грязь ожидания. Он хотел дать своему идеальному человеку все, но предложить, кроме своей любви, ему было нечего. В глубине за всем тем, что скрывало облик его замученной души, он был даже благодарен отцу, давшему причину не ходить на бал. И как бы лицемерно это не звучало, за обидой в словах он прятал облегчение в глазах.       Сейчас, не найдя сестру в покоях, он был даже рад. Ему было стыдно перед Рейджу. За каждую свою речь и обещание их "долго и счастливо", за каждое объятие поддержки, когда та приходила после очередного бала с разочарованием на лице и голосе. Он понимал как она, пусть и скрывает, но верит, как маленькая пятилетняя девочка, что алая связующая ее нить приведет к тому единственному. Понимал, что трус, раз скрывается за столькими масками перед близкими людьми. Он мечтает о той беззаботности и легкости, что несет в себе Чимни, кружащая в новом, подарившем столько счастья платье, мечтает также искренне радоваться жизни и всяким мелочам. Но глубоко засевший внутри от стольких лет издевательств со стороны семьи монстр с постоянной подпиткой стал огромным чудищем из страха и боли. Но Санджи держал его в узде, давая пожирать только себя. Эгоистом он не был, но позволить близким беспокоится за него пуще прежнего не мог. Он, правда, был счастлив за них и за Чимни, хоть и не разделял ее радости от предстоящего праздника. Этого он не мог показать. Закусывал губы, отводил взгляд, прикрывал глаза, глубже загоняя в себя всю желчь. Сомнения терзали его как и страх, но эти приступы сломленности в нем быстро проходили, стоило только вспомнить о том, что мама и Рейджу всегда ему говорили, что он будет непременно счастлив. Это отрезвляло, мягкими волнами разносилось по всему телу снаружи и внутри. Давало о себе знать, о том, что у него есть шанс на счастье. Пусть это и не до конца усмиряет всех мучивших его демонов, но передышка была не лишней.       Глубоко вздохнув, он вынырнул из своих мыслей и затолкал их как можно дальше на задворки сознания, сложил в кучу и закрыл на замок.       Оставив Чимни на Гомбе, Санджи поспешил к себе. Сменив рубаху, которую к сожалению пришлось выбросить, он обработал уже в который раз искалеченное тело и продолжил исполнение обязанностей. И, видимо, Судьба, сжалившись над ним, не дала встретить за остаток дня никого из семьи, увы, даже Рейджу.