***
Рози сидит на кровати и тихо плачет. Как и всегда она оказалась одна, в одиночестве она могла наслаждаться тишиной, но вот морально она чувствовала себя, как можно отвратительно. Раздался звонок в дверь.«Может, это курьер?» — подумала про себя девушка и, вытирая рукой слезы, побрела к двери.
Замок повернулся дважды и дверь отворилась, перед ней стояла Элизабет, ее подруга, хоть и находившаяся за несколько кварталов, но все-таки приехавшая и явно неслучайно. Увидев покрасневшие от слез глаза подруги, девушка, не дожидаясь приглашения, зашла за порог, с ее шапки ссыпался маленький сугробик снега, а в дом вместе с ней попал холодный зимний воздух, от холодка мурашки пробежали по коже Рози. Она обняла себя, чтобы согреться. — Привет, — негромко сказала девушка, не ожидавшая увидеть подругу. — Привет, Роуз, ты чего? У тебя что-то случилось? — смотря на девушку своими карими глазами, спросила Элиза. — Все нормально, какими судьбами здесь? О, да, дверь, — осознав, что в дом вместе с подругой попадает холод, запнулась девушка. — По учебе приехала. Я вижу, что у тебя не все в порядке, не ври мне, цветочек, что произошло? — Пойдем. Девушка поспешно сняла одежду и пошла за подругой, взяв ту за руку, они зашли в комнату Рози и сели на кровать. Ли обеспокоенно смотрела на подругу, глаза Рози снова наполнились слезами: — Что такое, цветочек? — Вик. — Что она с тобой сделала? Если она что-то с тобой натворила, я ее… — Нет, не в этом дело. Я даже не знаю, как это объяснить, после того, как ей пришлось перевестись в другую школу, мне кажется, что мы отдалились, вроде бы гуляем в выходные и вроде бы все хорошо, но, мне кажется, что она просто не воспринимает меня всерьез, она много рассказывает о своей новой подруге-однокласснице, у них общие интересы и развлечения, ну сама понимаешь, я не такая… Не такая, как она, — Рози издала тихий всхлип, и уже без рыданий по ее щеке скатилась слеза. — Я пишу ей каждый день, но в ответ получаю лишь пустоту, она для меня все, не знаю, поймешь ли, и эта пустота каждый раз остается для меня новой открытой раной, на которую каждый раз своим молчанием она сыпет соль, когда мне плохо, создается ощущение, что ей плевать, хоть я и готова продать душу дьяволу за то, чтобы она никогда не плакала. Ох. Я вспомнила один момент, когда ей было тяжело и она просто запуталась в жизни, и от ее слез у меня сердце разрывалось на куски, я не могла смотреть на ее слезы, понимаешь? А я убиваюсь каждый раз, когда она вот так ко мне относится, ставя в приоритет свои желания, я понимаю, да, она человек имеющий свою, личную жизнь, но мне тяжело, правда, тяжело от осознания, что самому дорогому человеку в моей жизни на меня, по сути, просто плевать. Тепло исходящее от нее ни с одним костром не сможет сравниться, но она лишает меня его… Мне очень тяжело ежедневое ходить с этим грузом, нося его в душе, я и так постоянно чувствую себя не нужной ни одной живой душе в этом мире, отец постоянно в командировках, у Шерлока похоже что-то на личном фронте и я, правда, за него очень рада, он столько лет жил один, а сейчас, может, эта женщина вольет в него частичку свежести, в классе я серая мышь, на которую мало кто обращает внимание… — Роуз, ты не одна, слышишь? Не одна, у тебя есть я, посмотри на меня и перестань плакать, ясно? — Элизабет обхватила своими теплыми руками ее заплаканное лицо и вытерла скатившуюся слезу, прислонившись лбом к ее лбу. — Я не могу смотреть как ты плачешь, милая, пожалуйста, не мучай меня… — Ли, ты далеко, очень далеко, я не могу постоянно вываливать все свои проблемы на тебя, Ли, я… Я… Прости, я такая слабая… — Рози издала приглушенный всхлип и сжала руки на ладонях подруги еще сильней.***
Рози все еще стояла посреди комнаты, в дезориентации после воспоминания, которое всплыло внезапно в ее памяти, и она даже поняла для чего: — Нет. Я не слабая. Сказав вслух эти слова, она подошла к Шерлоку и смогла поднять его на кровать, что было с ним делать дальше она не знала, и лучше идеи, как позвонить Молли, она не нашла. Набрав номер, она прислонила к уху телефон, в трубке раздался нежный женский голос, от которого по телу разлилось приятное тепло: — Алло, это ты, цветочек? Чего звонишь в такую рань, что-то стряслось? — Доброе утро, сможешь приехать к Шерлоку? Сейчас. — О, да, ладно, скоро буду, что-то нужно с собой брать? — То, что может понадобиться для выведения из небытия. С этими словами девушка положила трубку и села на кровать, ожидая Молли. Она снова посмотрела на детектива, да уж, цвет его лица вызывал опасение, а точнее даже отвращение, но глаза, эти длинные ресницы, эти голубые глаза, скрывавшиеся за опущенными веками, они всегда давали шанс на что-то, всегда. Он ровно дышал и даже, кажется, что спал. Рози запустила свою руку в его кудрявые локоны, она вспомнила, как перебирала их перед сном, они будто бы успокаивали ее, заставляя погружаться в глубокий сон, вспомнила, как растягивала их, смотря как они снова завиваются, и лежала на плече детектива, когда Холмс носил малышку на ручках, когда та плакала. Наверное, она в большей мере могла назвать его своим отцом, но не Джона, как бы он ее не любил, она всегда была обделена его вниманием, он сам корил себя много раз, что променивает собственную дочь на работу, но делать было нечего, нужно же было как-то жить, а не существовать, он больше не хотел возвращаться к той жизни, когда они бегали с Шерлоком по улицам от полиции, от преступников, от собственных клиентов. У него была дочь, и он не мог уже бессмысленно рисковать своей свободой, он не мог оставить малышку в одиночестве, но, когда девочка подросла ему пришлось, это была скорее нужда, чем желание. От мыслей девушку отвлек раздавшийся снизу звонок в дверь. Она подскочила с кровати и побежала вниз по лестнице, добравшись до двери, она поспешно открыла ее. Внутрь зашла Молли, Рози не могла оторвать взгляда от своей крестной. Как же она скучала. Девушка бросилась в объятья Хупер и зарыдала, даже не дождавшись, пока та снимет с себя верхнюю одежду, Моли сжала ее еще крепче. — Ну, что ты, малышка? Я приехала, все хорошо, сейчас мы откачаем этого наркошу, — улыбнувшись произнесла Хупер. — Я так скучала… — Я тоже, моя маленькая. Какое-то время постояв в обнимку, Молли и Рози поднялись в спальню Холмса, он все также лежал на кровати, как тряпичная кукла, не шевелясь и лишь его грудь вздымалась при дыхании. Молли подошла к нему и начала проводить медицинские манипуляции, Рози, удостоверившись, что все в порядке, решила выпить чая и наконец согреться. Девушка налила себе кружку горячего чая и уселась в кресло Холмса, и сама же не заметила, как погрузилась в объятья дремы, провалившись в глубокий сон. Джона выдернуло из сна будто из кошмара, он был весь в холодном поту и его била крупная дрожь. Мери. Это был голос Мери. Во сне. Он протер лицо руками и, дабы хоть как-то прийти в себя, вышел на улицу. И тут его будто осенило. Он понял, что Мери пыталась ему донести. Он оставил дочь, как оставлял и тогда, все эти годы и даже сейчас, когда ей тяжело, что было видно по ее глазам, он снова оставил ее в одиночестве, один на один со своими проблемами. Опять. Он не мог позволить себе настолько высокую цену, поставив свою гордыню выше дочери. Джон мигом вынул из кармана телефон и вызвал такси. Ему хотелось бы сейчас же сорваться и побежать к ней, обнять ее и больше никогда не отпускать, ему хватило один раз пережить ее потерю и больше он себе не мог этого позволить, он оставил ее одну, даже не позаботившись удостовериться в том, что с ней все в порядке. Разве это — отец? Нет, но и заядлым семьянином он себя тоже никогда не считал, он мог спасти Мери, просто не пустив ее туда, оставив все как есть, не лезть в ее прошлое, она бы родила ему дочь и была бы жива, они бы прожили долгую, счастливую жизнь полноценной дружной семьи, он бы не убивался каждый раз, когда вспоминал о ней, считая ее смерть своей виной. Но все оказалось по-другому и стоило принять то, что осталось сейчас, собрать по кусочкам развалившуюся чашу. Из раздумий его вырвал сигнал такси, уже стоявшего у тротуара. Джон сел внутрь, и автомобиль тронулся. Как только они доехали до заветного дома, Джон отдал нужную сумму и бросился к двери.221В
Казалось бы, всего лишь адрес, а сколько было связано именно с этой квартиркой. На него нахлынули воспоминания, воспоминания о том, как они могли настолько не рассчитать в баре нужную дозу спиртного, что потом вваливались, непонятно каким образом найдя нужный дом, внутрь и так и засыпали на лестнице и лишь веник миссис Хадсон мог вывести их из алкогольной дремы; воспоминания о том, как они сидели здесь вдвоем, ежедневно принимая самых разнообразных людей, от обыкновенных чудиков до реальных людей с невообразимыми историями, которым и вправду требовалась помощь, одной из таких оказалась Дженнифер Байерс, ее дочь пропала четыре года назад ни государство, ни частные детективные агентства, никто не мог разыскать бедняжку Сью, отчаявшись, она решила обратиться к Холмсу, чего до последнего не хотела делать, зная его методы, эта история и вправду оказалась душераздирающей, ее дочь оказалась заперта в подвале своего отца, бывшего мужа той женщины, она сильно исхудала, была грязная и уже мертва, зрелище было не для слабонервных, в конце концов, отца посадили за решетку, но он совершил самоубийство, не выдержав натеска сокамерников. Джон побежал вверх по лестнице и когда уже добрался до гостиной, то увидел тихонько дремлющую дочь, свернувшуюся калачиком в кресле, Ватсон взял с большого кожаного дивана плед и укрыл им дочь. Он оглядел квартиру. Нет, здесь уже не все как раньше, пропала та искра, тот уют, что был здесь раньше, что был здесь тогда, когда они жили здесь втроем, маленькой, но дружной семьей. Джон приоткрыл дверь в спальню Шерлока и увидел его снова, такого же, как и в другие разы, но, кажется, что здесь уже было не до размышлений, с ним явно было что-то не так. Ватсон подошел чуть ближе, и Молли наконец заметила его: — Джон, привет, на этот раз ему будет очень плохо, его организм уже слишком износился. Идиот. — Шерлок — идиот? — Ну не ты же? Я не понимаю, как можно столько раз подвергать себя опасности, а ведь когда-то мы можем не успеть и помогать уже будет некому… — обиженно и злостно пробормотала Хупер. — Хорошо, что мне позвонила Рози. — Рози? — Да, она была с ним здесь все время, когда я приехала, она плакала, Джон, мне кажется, что тебе все-таки не нужно было оставлять ее одну. Да, не стоило, он и сам об этом прекрасно знал. Вдруг рядом с ними послышались попытки Шерлока вернуться в реальность: — Джон! Ведро!