Потребности

Мужчина осторожно прикоснулся к косматой голове чудовища, пускай компания и называет его чудом. Синяя шерсть даже свалявшаяся и пыльная оказалась приятной на ощупь. Из нутра горла живой игрушки раздался мягкий клокот. — Тебе нравится? — Малкольм слегка причесал пальцами макушку, на что получил больше вибрирующих звуков. — Давно за тобой не ухаживали, да? — вздохнул он и наклонился, чтобы поднять ведро с теплой водой. — Банный день, — словно предупредил он косматое чудовище и потихоньку вылил содержимое ведра на синюю голову. Монстр зафыркал и разлепил красные губы. Малкольм нервно сглотнул, когда вновь увидел этот частокол острых зубов в не один ряд. «Как у акулы», — нервно подумал он. — «Зачем конструировать игрушке такие зубы?» Пока Малкольм мылил специальным средством щетку и размышлял о том, зачем игрушке вообще нужны зубы, чудище не сводило с него жуткий взгляд своих больших черных глаз. Мужчина едва сумел подавить дрожь, когда встретился с этим взглядом расширенных зрачков — в прошлом у него была дома кошка, и она смотрела точно так же, когда охотилась за бантиком на веревочке. Взгляд хищника, готового поймать свою добычу. Никогда бы Малкольм не подумал, что к своим тридцати пяти годам он будет в такой финансовой жопе, что согласиться на эту работу. Обещали платить много, но все это… Словно ухаживаешь за огромным диким зверем, только вот это вовсе не зверь, а игрушка, как уверял работодатель. Особый прототип, который при удачных испытаниях поступит в продажу с соответствующими модификациями. Он не должен быть опасен, верно? В камере, где содержался монстр (мужчина упорно отказывался воспринимать это, как игрушку, пускай и живую, что бы это ни значило) не было ванной комнаты, но были все условия, чтобы можно было осуществить уход за его шерстью. Поэтому сейчас чудище послушно (в голове напряженно вилась мысль, что ненадолго, коли работники тут долго не задерживаются) сидело в небольшом надувном бассейне, в которых обычно детишки плескаются, и что-то урчало, пока Малкольм шоркал щеткой его голову. Длинные руки, напоминающие вареные синие макаронины, неторопливо обвивались вокруг человеческой фигуры, но держась на некотором расстоянии от его тела. Как-то раз мужчина держал в руках змею — сплошные мышцы, играющие под чешуйчатой кожей — она двигалась так же медленно и гибко, как эти руки. — Тебе бы лучше закрыть глаза, — неловко произнес Малкольм, неуверенный в том, что Хагги (кажется, так его называли) понимает человеческую речь. Губы чудища изогнулись, вновь показывая белые зубы, и монстр сомкнул веки. Малкольм поднял шланг, прокрутил кран на конце и слабым потоком теплой воды принялся смывать грязную пену. «Его вообще ни разу не мыли?» — с негодованием пронеслось в голове. Но возмущение было не столько из-за некоторой жалости к хоть и жуткому, но живому существу, сколько из-за того, что эту работу пришлось делать ему в первый рабочий день. Когда с мытьем было закончено, Малкольм перешагнул невысокий надувной бортик (вместе со свернутыми вокруг его ног мохнатыми лапами) и вытер ноги о расстеленную заранее половую тряпку. Подошел к скамейке, на которой лежали приготовленные полотенца, подхватил одно и повернулся к чудищу. От глаз не укрылось, то, как камеры, понатыканные в углах помещения, блеснули, с интересом провожая человека. Для его же безопасности, как было сказано в инструкции, чтобы следить за Хагги, который якобы еще не успел пообщаться с людьми и мог по незнанию нанести незначительный (Малкольм хмыкнул) вред. Но у мужчины сложилось стойкое впечатление, что наблюдают за ним. Так боятся, что он может сам нанести вред их драгоценной живой игрушке? Думать о том, что просто на нем самом сейчас ставят эксперимент, не хотелось. Атака произошла неожиданно, и внезапность, с которой монстр прыгнул на мужчину, перепугала Малкольма до чертиков — Хагги не стал дожидаться, когда к нему подойдут с полотенцем, он одним прыжком с другого конца помещения, где был расположен надувной бассейн, достиг человека и повалил его на спину. Ожидаемого удара головы о жесткий пол, хоть и покрытый ворсистым ковром, не последовало. Вместо этого Малкольм ощутил под головой что-то мягкое и мокрое и не сразу сообразил, что это была желеобразная лапа чудища. Большие черные глаза оказались напротив застывшего в страхе человеческого лица. Немигающий гипнотизирующий взгляд вперился в Малкольма, и тот почувствовал, как сердце ухает куда-то в пустоту, когда Хагги снова раззявил свою пасть. «Не хочу…» — успел подумать мужчина, чуть не поверив, что ему сейчас откусят голову, и совершенно позабыв о службе безопасности. Большой и длинный розовый язык мягко облизал побледневшее лицо. А потом чудище отстранилось, давая человеку возможность подняться, и село, выжидающе уставившись на подрагивающую фигуру. — Ебать… — шепотом выматерился Малкольм, не замечая, что произносит это вслух. Он прижал к себе махровое полотенце, словно щит, не решаясь сделать шаг — ноги словно превратились в студень и грозили уронить своего владельца обратно на пол при первом движении. «С первым рабочим днем тебя, Малкольм», — невесело подумал он.