3.2
— Семпай, послушай, если… Если ты уж хочешь научить Скалла метать ножи, то Скалл тоже должен научить тебя чему-то, договорились? — он смотрит прямо в глаза солдатки, умилительно наклонив голову. Скалл пытается подражать тем очаровательным котяткам, что он пару раз находил в коробках и каждый раз относил в приюты, еще и отваливая последним кучу бабла в качестве благотворительной акции. Котята те были жалкими и милыми, и он отчаянно пытается им соответствовать. Лар хмурится — видимо, она больше по собакам. Скалл старается стать еще умилительнее. — И чему ты меня можешь научить, а? — спрашивает она несколько конфронтационным тоном, не совсем враждебным, но недовольные нотки уже слышны. Скалл игнорирует их и восторженно поднимает палец к голубому небу. — Скалл-сама может научить тебя ездить на байке! — возвещает он громко, просто радуясь тому, что его не отвергли сразу, — Байки очень крутые! Лар поднимает одну бровь, глядя совершенно не впечатлённым взглядом, как будто она начала сомневаться в его, Скалла, умственных способностях. — Скалл, я учу тебя метать ножи не из простой прихоти, — произносит она медленно, разговаривая с ним, как с идиотом, — нужно, чтоб ты мог защитить себя. А как, черт дери, помогут байки? Скалл очень глубокомысленно хмурит лоб — он, честно сказать, не думает особо о такой неважной штуке, как бытовое применение навыков езды на мотоциклетной технике в глубоко враждебной среде. Байки просто крутые, и на них охуенно кататься, и он хочет, чтоб Лар тоже чувствовал себя охуенно. — Но семпай, на байках же легко удирать от всяких придурков, можно через всякие проулочки ехать! — протестует он, наконец-то сообразив достаточно внятную и умную причину, — Великий Скалл-сама же не всегда будет рядом, чтоб вытащить вас из жопы! Лар выглядит еще более скептично настроенной, — уголки губ ее поджаты, а в красных глазах отражаются качающиеся из-за ветра кроны деревьев. Скалл тоже хмурится, — ему грустно, что порыв его души не оценили. Может, и не стоило тогда предлагать. — И вообще, байки… Они классные, — признается он честно, говоря наконец-то настоящую причину, — ты можешь ехать куда угодно, и никто тебя не потревожит, не остановит, и в любой момент можно сняться со своего места и снова сесть за руль. Как птица, куда хочешь, туда и едешь, с машинами такого не получится, вот. Знаешь, так ощущается свобода, и она очень кайфовая, и Скалл бы… Ну, он бы хотел, чтоб тебе было хорошо, вот. Ты ведь… Мой семпай? В глазах Лар отражается ветер — Скалл даже не понимает, как это возможно, но он видит, как в зрачках ее плывут облака по небу, хотя настоящее небо совершенно сейчас безоблачно. Он завороженно смотрит на нее, — и только когда она наконец моргает, разрушая иллюзию, смущенно отводит взгляд, понимая, что пялился. — Ну ладно, — произносит Лар несколько неохотно, — я не против парочки уроков. Но, — она тут же угрожающе наставляет на него палец, словно пистолет, — только после того, как ты научишься метать ножи, ясно? Сначала я удостоверюсь, что ты можешь спасти свою жопу из проблем, а уж потом развлечения. Скалл согласно кивает — для него эти слова звучат, как довольно справедливый обмен, — и Лар сует ему в руки несколько метательных ножей, которые она достала неизвестно откуда. Скалл даже не пытается сейчас понять, как много у этой женщины с собой оружия. — Смотри, ноги должны быть полусогнуты, бедра и плечи ровные, — она обхватывает его руками, заставляя стать в нужную позицию. Скалл не сопротивляется, — нож кладут на вторую фалангу указательного пальца, прижимают большим, — Лар сама зажимает один из ножей между пальцами, показывая, как нужно держать оружие, затем кидает, и нож врезается прямо в цель, пронзая деревянную фигуру прямо в месте, где у нее было бы сердце. Скалл изумленно моргает. — Понял? — спрашивает она, и, дождавшись его согласного кивка, командует, — тогда кидай! Нож Скалла, вращаясь, летит вперед, и врезается чуть выше ножа Лар. Она удивленно присвистывает. — Слушай, удивительно хорошо для первого раза! — и она оборачивается к нему, — а теперь попробуй… Скалл не слушает, что она говорит, и второй нож, кинутый им, летит в следующую мишень, расположенную уже чуть дальше, пронзая ей сердце. Лар замирает. Третий нож следует за вторым — он чуть немного отклоняется, но все еще поражает черный круг на груди, пусть уже и не самый его центр, — и только четвертый выходит за него, пробивая воображаемому врагу грудину. Скалл недовольно цыкает — он давно не тренировался с метанием всякой фигни, сосредоточившись больше на акробатике и боевых постановках, потому и… Потому он ушел. Но раньше, стоит сказать честно, он мог бросить гораздо лучше. — Бля, — над его ухом раздается возмущенный женский голос, и Скалл дергается, — да ты же умеешь метать ножи! Скалл оборачивается к Лар, что сейчас стоит и сверлит его суровым взглядом, сложив руки на груди, — она выглядит даже не рассерженной, а по-детски обиженной, как будто у нее забрали любимую игрушку. — Опилочный ребенок, семпай, — он пожимает плечами. Технически, не совсем верно, потому что родился он все-таки не в цирке, но Скаллу думает, что можно опустить такие нюансы, — умею все понемногу, от метания ножей до выгребания конского дерьма. Лар смотрит на него пристальным взглядом. — А, ну да, ты ж циркач, — говорит она невпечатленно, тяжело вздыхает, — тогда почему сразу не сказал? Скалл смотрит на нее — честно сказать, тогда он был слишком ошеломлен, чтоб думать внятно, и согласился бы на все, что ему предложили, если бы сказали это уверенным тоном, — но признаваться в своей растерянности ему было немного стыдно. — О, ну разумеется, чтоб научить Лар-семпай кататься на байке! — восклицает он радостно, корча глупую восторженную рожицу, — Раз уж Скалл может защитить свою жопу, значит нам ничего не помешает! Лар делает паузу — и внезапно вскидывается, как конь, вставший на дыбы. — Хэй! — восклицает она обиженно, — Это не считается, ты уже умел метать ножи! Скалл радостно смеется, и делает шаг назад — а затем бросается прочь, пока она кричит и чертыхается, требуя, чтоб он прекратил изображать из себя дурака. — Увидимся в субботу, семпай! — кричит он счастливо и звонко, — Не забудь надеть спортивный костюм! Лар: +2***
Скалл пялится на мужика, обнаружившегося в кустах. Мужик в ответку на него, нахмурив высокий лоб, как будто это Скалл ведет себя странно, хотя это не Скалл валяется на земле замаскированным и с биноклем. И он еще и имеет наглость на него наезжать! Ебаный сталкер он, вот он кто. И Скалл ненавидит ебанных сталкеров — спасибо, ему хватило этого дерьма в Америке, и он не желает терпеть его еще и тут. — Кто я, блять, такой?! — восклицает он серьезно, — Я Великий Скалл-сама, а ты ебанный сталкер, убирайся отсюда к черту или я вызываю полицию! Блондинчик замирает — он смотрит на него расширившимися от удивления голубыми глазами, даже приподнявшись с земли на локтях. — Чувак, ты этого не сделаешь, кора, — тянет он неверящим тоном. Скалл хмурится. С чего это вдруг уебан этот голубоглазый решил, что знает, что Скалл собирается делать, а что нет. Сейчас он даже не помнит, что вокруг него мафия, и он сам тоже немного мафия, видимо, и, наверное, вызывать копов было бы не лучшей затеей — нет, Скалл пылает сейчас неугасимым пламенем ярости, и ничего не способно его остановить. — Ебать, с хуяли ты решил, что ты, блять, имеешь права голоса? — спрашивает он, оскалив зубы, — Сука, я звоню копам! Он делает шаг назад — если этот урод не свалит сейчас, поняв, что Скалл настроен серьезно, то дальнейшее наблюдение он сможет вести из прекрасных каменных стен тюрьмы, — и разворачивается, собираясь поскорее добраться до телефона. Парень, кажется, понимает, что Скалл не шутил — но вместо того, чтоб убраться подобру-поздорову, он внезапно бросается вперед прямо из положения лежа, словно змея, и хватает его за лодыжку, заставляя рухнуть на землю. Скалл вскрикивает от неожиданности, пытается сгруппироваться, чтоб не разбить нос — и эта заминка позволяет блондинчику кинутся на него сверху, придавливая к мягкой влажной земле. Скалла берут в захват, причем весьма крепко — он елозит и извивается в чужих руках, стараясь вывернутся, но весьма безуспешно, когда на него наваливается сверху добрых сотня кило. — Послушай, кора, я не хочу ничего плохого, я просто… — мужик нервно шепчет что-то ему на ухо, но Скалл не слушает, пытаясь выбраться из чужой хватки мускулистых рук. Да и кто бы стал слушать урода, который разбил лагерь на его, Скалла, территории, причем даже не спросив разрешения! Мысль эта внезапно придает Скаллу решительности и сил, и он выкручивается еще сильнее — и слышит, как хрустит его запястье, боль обжигает, словно раскаленный металл, но она далеко, словно ее и нет вовсе, и он игнорирует ее, — ради того, чтоб со всей дури заехать блондинчику локтем в живот. Тот охает, но рук не разжимает, а локоть Скалла болит так, словно он попытался ударить бетонную плиту. Скалл рычит — раз удар не помог, быть может, попробовать откусить придурку пару пальцев, — но больше ничего сделать не успевает, потому что на поляну вылетает черная тень. Реборн замирает на мгновение, смотря на них черными глазами, — а потом блондинчику прилетает острым носком черного ботинка прямо в печень, заставляя того сжаться, и Скалл наконец-то может вылезти из-под чужой тяжеленной туши, поспешно отползая в сторону. Реборн наставляет на незнакомца пистолет. — Какого дьявола ты тут творишь? — спрашивает он настолько острым и угрожающим тоном, что вздрагивает не только блондинчик, но и сам Скалл. Вау, а он то думал, что то, как звучал Реборн на первой встрече, было злостью — но нет, по сравнению с тем, что было сейчас, то просто небо и земля. Блондинчик поднимает на них свои голубые глазки, сурово хмурясь — но тут же вдруг удивленно моргает, наклоняя голову, как собака. — Рен? — спрашивает он изумленно, и теперь уже очередь Реборна удивленно распахивать глаза. Скаллу не требуется много времени, чтоб понять, что у этих двоих есть какая-то история, и он недовольно поджимает губы. Могли бы и предупредить. —Арте? — произносит Реборн удивленным тоном, уже без злости, но все еще не опуская пистолет, — Какого… Какого черта ты тут делаешь? Блондинчик морщится, медленно садится на землю, видимо, не желая провоцировать Реборна с пушкой в руках. — Зови меня Колонелло, кора, — уточняет он, — я это, ну… Скалл раздраженно хмурится, тоже пытается сесть — он случайно опирается на вывернутое запястье и тут же вскрикивают, когда его пронзают острые гвозди боли. Реборн опускает пистолет, одним быстрым, слитным движением садится рядом, протягивая к Скаллу руку, хватая его за запястье. Но убийца не выглядит расслабившимся, — он не отводит от Колонелло взгляд не на мгновение, а дуло пистолета, лежащее сейчас на обтянутых черной тканью коленях, все еще направлено на блондинчика. — Семпай, этот чувак за тобой сталкерил! — сообщает Реборну Скалл громким шепотом, — Скалл его в кустах с биноклем нашел, а у тебя ж окно на эту сторону выходит! Окно комнаты Реборна, как и окно Скалла с Лар и правда выходило в сторону этого то ли сада, то ли леса, так что Скалл даже не сомневается, что он все понял правильно — вот только Реборн с Колонелло почему-то в унисон восклицают: — Что?! — кричит Колонелло оглушающе громко, а в унисон ему вторит Реборн. — Ты за мной сталкерил?! — восклицает он, и, наверное, впервые выглядит по настоящему удивленным. Скалл более чем доволен этим, и он даже не возражает против того, чтоб его запястье хватали и держали в цепких длинных пальцах. Тем более когда он вновь чувствует это ощущение горячей теплой воды, и сейчас он достаточно сосредоточен, чтоб заметить, как сверкают солнечно-желтые искры на чужих руках, и как в унисон с этими искрами медленно уходит боль. Это приятно. Это тепло. Колонелло пытается что-то говорить, но ему не дает уже Лар — она, видимо, успела заскочить за дробовиком, которого у нее не было с утра, и сейчас агрессивно наставляла его на блондинистого придурка. — Какого хера ты тут делаешь?! — восклицает она, — Солдат, ты серьезно, блять?! О, потрясающе, еще больше совместных предысторий — Скалл уже не злится, успокоенный теплом чужих рук, но все равно не упускает возможности наябедничать на придурка, что вывихнул ему запястье. — Он за Реборном-семпаем сталкерил! — жалуется он, довольно сощурив глаза, чувствуя себя ужасно зловредным. Лар выглядит по настоящему шокированной, даже больше, чем сам Реборн, а это показатель. — Ты следил за Реборном?! — кричит она еще громче прежнего, распахнув глаза чуть ли не на пол лица. Колонелло морщится, и внезапно Скалл чувствует мяту и прохладу — и это заставляет его замолчать Остальные тоже вдруг затихают — они больше не кричат но судя по их хмурым лицам, Колонелло не ожидает ничего хорошего. — Да не сталкерил я за Реборном, кора! — восклицает он расстроенно, — Нахер он мне нужен! Реборн внезапно выглядит обиженным. Скалл въедливо уточняет. — Тогда за кем ты сталкерил? За Великим Скаллом-самой, что ли? — спрашивает он подозрительно, заставляя Блондинчика-Солдата раздраженно вскинуться. На самом деле Скалл сомневается, что Колонелло следил за ним, судя по тому, что он даже не знал, кто он такой — но уточнить никогда не помешает. — Да за Лар я сталкерил, за Лар… — начинает он сердито, но вдруг замирает, когда от женщины доносится рык, — То есть, э… Лар, милая, послушай, я не это имел ввиду, я просто… Договорить ему не дают, — Лар откидывает дробовик в сторону и вдруг кидается на Колонелло с очень явным намерением если не убить, то хотя бы сломать парочку костей, и Скалл с Реборном могут лишь удивленно наблюдать. Последний даже восхищенно присвистывает. — Семпай крутая, — говорит Скалл с нотками обожания в голосе, потом смотрит на Реборна, — и ты тоже! Спасибо за твою крутую магическую лечебную штуку, семпай! Реборн смотрит на него — кажется, он только сейчас понимает, что все еще держит его за запястье, и руку Скалла тут же откидывают в сторону. — Это пламя Солнца, — произносит он пафосно, закрывая глаза шляпой, — и не думай, что я собираюсь лечить тебя каждый раз, Лакей, это экстремальная ситуация, — и он оставляет его, медленно спускаясь обратно к поместью под жалобные крики Колонелло. Скалл смотрит на его спину, удивленно приподняв брови — честно сказать, он сомневается, что вывих запястья, который можно исправить вправлением на место и кусочками льда, был такой уж экстремальной ситуацией. Колонелло продолжает кричать. Реборн: +2 Поздравляем, вы открыли отношение! Колонелло: -2/100***
Скалл сидит на террасе, сверля Колонелло взглядом — тот же стоит перед ними всеми, грозно нахмурившись, и Скалл не понимает, есть ли у него какое-то еще выражение лица, кроме «грозного нахмуривания» и «щенячьих глаз». Последние появляются каждый раз, когда он смотрит на Лар, и происходит это так резко словно где-то в глубине блондинистой головы установлен переключатель. Его семпаи сейчас совещаются, что же делать с этим придурком — Скалл участия не принимает, но слышит, что Луче предлагает сначала выпить кофе и во всем разобраться, Лар требует, чтоб Колонелло убрался немедленно, а Реборн просто отпускает кучу колкостей. Он тоже хочет, чтоб этот придурок ушел — Скалл, как уже говорилось, не любит сталкеров, но что делать сейчас ему, он не знает. Что вы будете делать? [Согласиться с Луче] — Вкусное кофе и правда поможет справится с ситуацией. А еще лучше, какао! Так почему бы не помочь Луче накрыть на стол, заодно узнать, что она думает обо всей этой ситуации? [Согласиться с Лар] — Пусть придурок проваливает немедленно. Он жуткий криповый чувак из кустов, а такие не заслуживают жалости и вкусной еды. Нужно помочь Лар выкинуть его за ворота, а заодно узнать, что она думает о том, что происходит. [Поболтать с Реборном] — Вы не особо разбираетесь во всей ситуации и кто кому кем приходится, но судя по тому, как ехидничает Реборн, он знает больше, — да и Колонелло его узнал. Так почему бы не остаться в стороне и не поболтать о том, что вообще это только что было? [Поговорить с Колонелло] — Жуткий сталкер из кустов — но у него же была какая-то причина быть здесь. Если уж вы и собираетесь понять, что происходит, то нужно спрашивать виновника торжества, не так ли? Ваши отношения изменились: Лар: 13/50 Реборн: 3/50 Колонелло: -2/50