Эти рыжие всегда были за своих горой, а за друг друга могли свернуть горы.
Чуя вышагивает ровный твердый шаг под биты в наушниках и направляется к спортивному залу. В нем сейчас идет тренировка у баскетболистов, и парень прекрасно осведомлен, что там есть виновник. А еще Чуя очень воспитанный, но на фоне увиденного его кулаки сжимаются до белых костяшек, и, как все уверяют, Чуя никогда бы не открыл дверь с ноги, ибо он слишком спокойный для этого — Но Чуя открывает дверь с ноги. Однако первым, кого он видит, является брюнет-второгодка, и подлетает к нему со спины, пиная меж лопаток, так что тот отлетает вперед, встречаясь с покрытием зала подбородком. — Какого хуя— — Эй, красавчик, — рыжий присаживается на корточки, хватает парня за волосы и с силой ударяет об пол, — с тобой еще в том году были разборки, повторить хочешь? — после еще одного удара, театрал говорит тому на ухо, чтобы только они слышали их разговор. — Ты ведь не— — Я ведь да, — Чуя встает и пинает несколько раз лежачего в живот и, если есть бог, то ему слава, ибо тот не попадает по солнечному сплетению. — Ещё раз — и ты вылетишь отсюда как анальная пробка из шлюхи. Понял? С пола слышится кашель с кряхтением, из-за чего парень переворачивает стопой баскетболиста к себе лицом и давит на солнышко. — Я не услышал ответа. — Понял я, понял! — лежачий громко говорит, хватается за ногу, пытаясь отодвинуть её от себя и облегченно вздыхает, но ему тут же прилетает пинок в нос. — Чудненько. Чуя разворачивается и идёт прямо на выход, как тут его плеча касается рука и он заламывает ее чуть ли не до хруста. — Ай ай ай, тише-тише, ковбой, — Дазай стоит с больной рукой в спортивной форме и шикает от покалывающей боли, но на него смотрят сначала как на призрака несколько секунд, потом отпускают и пинают в живот, чтобы тот отшатнулся. — Вали к своей подружке помогать вытирать помаду с покрытия. Театрал вытаскивает из кармана куртки пачку салфеток и брезгливо вытирает руки, носки ботинок, выкидывает использованную ткань в урну, и с уже более трезвой головой идет в сторону преподавательской своих сенпаев. — Да погоди ты! — Медик, все еще потряхивая рукой, нагоняет сокурсника и идет с ним уже вровень, смотря сверху вниз, — Не знал, что ты драться умеешь. Низкорослый продолжает игнорировать, смотря вперед и молча идя до назначенного места, пытаясь погрузиться в свои мысли, но его снова вытаскивают на поверхность, когда касаются плеча легонько, буквально подушечкой пальца, и он смотрит с остатками злости. — Понял-понял, но остановись, пожалуйста. — Зачем? — Я, эм… хочу поговорить? — Повторюсь, зачем? — Думаю, нам стоит. — Ну, передумай. Мне не о чем с тобой говорить, Дазай Осаму. И тут уже Чую останавливают за локоть, разворачивая к себе и глядя с поджатыми губами. — Слушай, мне правда жаль за тот вечер, окей? Но ты бы мог хотя бы написать. Дазай всматривается в бледное лицо и отмечает веснушки, на которые слегка засмотрелся вечером, когда был в гостях у сестры.***
В позапрошлый понедельник, когда Дазай пришел домой к сестре после встречи с отцом, у него слегка было приподнялось настроние: Акико рассказывала интересные факты об их с ее девушкой жизни, так как самых дорогих людей она познакомила незадолго до начала учебного года, и, если быть честным, Дазай доверял ее партнерше, ибо по ним было видно, что они вправду любят и достойны друг друга. А еще между ними было доверие, что не могло не заверить. — Любимая-я! Я дома! Угадай с кем? Осаму входит вслед за сестрой, как видит на диване гостиной рыжего парня с бокалом вина с глазами полными шока, что не отличались от его самих. Вот только одна Акико не заметила никакой напряженности в воздухе, когда подошла к своей девушке, поцеловала ту в лоб и представила всех. — Дазай, Коё ты уже знаешь, а это Чуя-чан-ее брат. Подружитесь и…— но тут рыжая вскакивает с дивана и ведет темноволосую в спальню, громко захлопнув за собой дверь. Из их комнаты слышатся отдаленные голоса. Осаму медленно, словно боясь, идет к дивану и садится с краю, не решаясь поднять глаз на сокурсника. Это было неожиданно, даже если учесть догадки… — Так ты… — Кому-нибудь расскажешь — познакомишься со стенкой зубами. Чуя смотрит шоу, отпивая с бокала вино и не смотрит в сторону пришедшего. — Да я не собирался. Но— — Но если тебя спросят, ты не скажешь «нет». — С чего ты взял? — Осаму начинает напрягать такая открытая неприязнь, не пойми откуда возникшая. Они даже толком-то не знакомились, а тут ему уже хотят оформить в случае чего полет к стоматологу. И это обидно. — Потому что по тебе видно. — О, да? Читаешь как открытую книгу? — Ну типа. — Ну ебани тогда с нового абзаца, может расскажешь чего, — Дазай разворачивается к собеседнику уже полностью, натягивая свою защитную улыбку, инстинктивно пытаясь заставить слиться оппонента. — Не обязан. — Слушай, я срать хотел на твой лак, меня попросили проверить долбишься ли ты в зад или нет. С моей стороны не было никаких выпадов. Агрессор, будь добр выключить мафиозника-недоучку, — Дазай чеканит каждое слово, и, почему-то, Чую это немного царапает. Совсем немного, так как незадолго до их прихода Коё просила быть спокойнее и дружелюбнее с парнем, но как таковую причину не объяснили. Младший пообещал, что попробует, однако попытка-пытка. — Если срать хотел, то на кой черт спросил, умник? — Прошу прощения? — Ты говоришь, что тебе срать на меня хотелось, и выдвигаешь аргумент о том, что тебя попросили. Не думаешь, что это нелогично? — Почему это должно быть нелогичным? — Потому что если человеку плевать, то ему плевать на всё и всех. Что, девушка, которая тебе понравилась заинтересовалась мной, и ты захотел ей угодить? Или, может быть, это был парень? Ты расскажи мне, Осаму-кун, я может подберу кого-нибудь тебе, — Чуя поворачивается лицом к лицу и говорит это всё с не передающим какие-либо эмоции лицом. — А ты что же, не можешь познакомиться сам? — Меня никто не интересует. — О? А может синдром младшего братика? Неужели Чуя-кун ревнует свою сестренку и не хочет никого более, кроме нее? Стой, может ты— Дазай чувствует кровь во рту, когда его голова разворачивается, а напротив парень с набухшими венами на лице держит кулак сжатым до белых костяшек тянет его к себе за ворот рубашки. — Ещё раз что-нибудь такое спизданешь, пиняй на себя, вниманиеблядь. Шатена отбрысывает на подлокотник так, что он ударяется позвонками и шикает, держась за спину. Проходит несколько минут пока он приходит в себя, напротив место занимает его сестра и осматривает лицо младшего. — Теперь ты знаком с Чуей-чаном, поздравляю.***
«Накахара Чуя, успокойся и поговори с бедолагой. Анэ-сан просила ведь». — Я не обязан тебе писать, Дазай. Наши сестры встречаются, а ты, как говорил, срать на мое существование хотел, и это взаимно, — Чуя говорит это спокойным голосом, не выражая ни радости, ни смущения, ни злости. Парня рядом становится лишь жалко, только и всего. — Это ты так намекнул, что хотел бы со мной встречаться? — Осаму самоуверенно улыбается, пытаясь разрядить обстановку, а рыжий на это поднимает уголки губ и хмыкает. — Дазай, я могу с тобой наладить отношения, но ты должен понимать почему, — Чуя возобновляет дорогу в направлении преподавательской и решает сделать первый шаг в этих взаимоотношениях. Он поднимает на шатена взгляда и делает в наушниках музыку тише. — Да, я понимаю. Они идут в тишине, каждый думает о своем. Чуя размышляет о том, как приедет ближе к ночи к этим двоим, дабы привезти малинового чая с пирожными, которые любит Коё; как у него завтра должен пройти день и чем бы ему занять себя помимо домашки в вагоне метро. А Дазай задумывается над словами, действиями, поведением рыжего и старается не искать скрытого подтекста, но— Но когда они входят в кабинет, Чуя подлетает к сестре, садится на корточки и кладет на ее колени свои ладони, смотря снизу вверх из-за синдрома младшего братика, а из-за настоящей любви и тревоги к родственнице. И почему-то Дазай задумывается , всего лишь задумывается над тем, как бы тот мог смотреть на него почти также. Бред. Это просто бред, потому что Дазай, вообще-то, по девушкам и феминным мальчикам, которые милашничают и ведут себя вызывающе, а рыжий совершенно не такой: тот умеет драться, в его поведении видится трезвая самооценка, а волосы— А волосы и правда чудесные, особенно пучок в лучах закатного солнца. К нему подходит Акико, толкает слегка в бок и кивает на дверь, мол, пойдем, оставим их. В том диалоге между шатенами, пока те ждали конца сентиментального воссоединения между рыжими, Дазай рассказывает про поступок Чуи и про то, как с ним обошелся во время всех встреч. Акико кивает, иногда складывает руки на груди и улыбается гордая за кохая, когда рассказывают об его борзости, но один ее вопрос ставит парня в тупик: -А почему бы тебе не сделать следующий шаг? — Что ты имеешь ввиду? — Хм, — медик, заинтригованно хмыкает улыбаясь, и начинает трепать брата по волосам, — подрастешь и поймешь, ты еще маленький для этого. Осаму много думает о фразе своей родственницы, даже когда возвращается к себе в комнату и лежит после душа, смотря на фотки, которые скинула ему Акико: одна, где девушки сидят с бокалами чая и смотрят телевизори, другая сделана самой медиком — селфи, где возле напротив них в мягком кресле сидит Чуя и улыбается, показывая «пис» двумя пальцами, прикрыв глаза.«У него классные свитеры»