Наследие Императора

Проходит ещё какое-то время, его всё также время от времени посещали друзья. И в какой-то момент, он, наконец, просыпается. Один. Но… это Рэтчет?.. Тот оглядывается по сторонам, пытаясь понять, где это он, почему оказался на мягонькой постели в уютной комнатке, освещенной одним лишь медленно затухающим камином, в халатике, что это за капельницы, и прочие "орудия пыток" к нему подключены, и который час, а может, и год. И голова так болит, как будто по ней сейчас бьют невидимым молотком. Кое-как встав на голые ноги, и выдернув все трубки и иглы, чуть не потеряв равновесие, он медленно идёт на выход, набираясь уверенности с каждым шагом – искать кого-нибудь поблизости, пусть даже если вдруг находится в плену, хотя… это вряд ли. Так и допутешествовался, немного похрамывая на обе ноги, только успев выйти из комнаты, пока сам Кланк не прибежал к нему в панике. Итак, два старых друга встречаются взглядами. Пусть оба безусловно рады видеть друг друга, но Кланк сейчас крайне насторожен: глаза Рэтчета уже не такие ярко-зелёные, как прежде – в них можно заметить фиолетовые тона. Непонятно ему, кто это перед ним сейчас: лучший друг, или кровожадный маньяк. — Проснулся, наконец! А я-то думал, почему это все показатели один за другим начали падать до нуля… — Где, что, когда… я в пространстве-времени-измерении потерялся. Где мой кайфонол? — выдаёт тот, почёсывая свой затылок. — Что ж, с возвращением! — успокаивается Кланк, поняв что это его лучший друг. — Мы в нашем измерении. Много чего произошло, пока ты целые месяцы отлёживался. — Месяцы, говоришь… — спрашивает ломбакс, хватаясь за голову. — Ко мне Ривет не заходила? — Часто. И каждый раз с тобой беседовала. Не остаётся сомнений у меня, ну, и у Талвин тоже: она тебя любит. — Теперь это всё объясняет… — Конечно, не знаю, в курсе ли ты, но… — неловко изъясняется Кланк. — Этот ублюдок теперь в моей голове? Ага! — отсмеивается тот. — Ну, что-то делать будем с ним, или пусть сидит? — Нет, конечно! — восклицает робот. — Собирайся. Твоя одежда в комнате, которую и покинул. Она… отличается от твоей старой, не сердись… Потом иди к выходу. — Понял. Рэтчет идёт обратно к той комнатке, но пока лишь присаживается на кровать, на которой и лежал. Одеваться не спешит: надо всё-таки "переварить", осознать, и принять всё произошедшее и услышанное. Проходит минута, вторая, третья… Кланк, уже принявший форму гиганта (как Кит), чтобы доставить Рэтчета к Доктору Нефариусу, заглядывает в окошко, дабы посмотреть, чего это он так долго, не боясь увидеть его, в чём мать родила. А он ходит кругами, по-прежнему в фиолетовом халате, и разговаривая с кем-то, но с кем? Неужто ли с самим собой? М-да, дело плохо, надо спешить. Кланк кричит ему, но потише, чтобы окно не разбить: — Ну же, оденься! Рэтчет сразу обращает внимание на него, и знаком подаёт: — <Хорошо, сейчас…> А его поджидал уже совершенно новый костюм, ибо прошлый даже на тряпки уже не годится. Совершенно не тот, как старый добрый – больше уже на броню похожа: намного больше белого, с морковными полосками, плечи теперь не голые, и даже есть бронепластинки на груди. Даже респиратор в комплекте. Не осталось и фирменных перчаток, которых он носил чуть ли не с пелёнок. И прежде чем пойти, решает в зеркало взглянуть, поглазеть на себя и на новую одежду. Остались только едва заметные шрамы под гладким и почти блестящим мехом, если не смотреть на крупненький на левой щеке. А из-за самой "полу-брони", больше походит на самого Императора, решившего на себя его же голову надеть, или, наоборот, на самого Рэтчета, сковавшего броню из его останков. — М-да, ну и юмор у вас… — подмечает он вслух. Но отказываться от него, тем самым щеголяя с голышом по измерениям, Рэтчет не особо хочет, поэтому неспешно идёт к выходу. А там уже поджидал Кланк в гигантской форме (как у Кит). Даже его новая, но уже немного потёртая желтоватая рука стала огромной. Но он трансформировался не просто так, а чтобы доставить своего хромого друга, так сказать, с хоть каким-то комфортом, да рассказать по пути о том и сём. А рядом с ним бесхозно лежит Измеренитель, но портала нигде не видать. — Пока я ждал, портал исчез. Вернёшь его обратно? Рэтчет молча его подбирает, как следует осматривает: точно не повреждён ли он. А после спрашивает: — Настроен, как нужно? Не отправимся ли мы в измерение, где… скажем, лазерными шашками махаются. — Хех! Нет. Давай. Рэтчет стреляет, и перед ними появляется здоровый портал. То, что надо. — Полезай ко мне на спину, как в старые добрые времена, — предлагает Кланк. Крепко держась за поручни на спине Кланка, Рэтчет даёт команду смело, но неспешно идти вперёд, а то и вырвать может, кто знает… Эх, как в те времена, когда ломбакс был ещё наглой пубертатной "язвой", и не задумывался становится героем. Ностальгия… Нефариус-Сити, в который только что попал Рэтчет, просто не узнаваем для него: всё поросло зеленью, как и в хорошем, так и в плохом смысле. Даже Нефариус-Тауэр, самое высокое и зловещее здание, природа не обошла стороной. Небо стало гораздо ярче, но оно больше с фиолетовыми оттенками. Всё из-за по-прежнему грязного воздуха, судя по слегка кислотному запаху, и по "живым" жителям в масках, заполонившими этот город. Одни просто идут по своим делам, другие разъезжают на парящих машинах на уже свободных магистралях, а третьи… собрались протестовать у Нефариус-Тауэр, а их очень даже немало. И всё… больше изменений пока не видно, но уже по митингам можно понять, что что-то там напортачили ребята, и напортачили по-крупному. Такая мысль у ломбакса, что прошлый правитель был даже лучше. — Что-то такой себе правитель. И неужели этого яйцеголового имбецила на эту должность поставили? — думает про себя Рэтчет, немного стесняясь выразится вслух. — Измеренитель мне потом отдашь, хорошо? — спрашивает Кланк, спокойно шагая до цели. — Пока у меня останется, — расслабленно отвечает Рэтчет. — И вообще, глядя на народ у башни, у меня столько вопросов… не сосчитать их. — Доктор теперь стал Императором. Вот и пытается освоиться с новой… нет, с силой освоился быстро, но ответственностью... пока, как видишь, не идеально. Всё наладится, я надеюсь. Даже изменил свой прикид. — Не идеально!? Ох… кому в голову пришла идея допустить его к власти? Вы же все и так знаете, что ничего хорошего не выйдет, — возмущается Рэтчет. — Тоже сперва волновались, но… всё обходится. К слову, кое-что буквально вчера происходило. Ты ведь помнишь Анжелу? Кросс. — Она что, была здесь всё это время? — удивляется Рэтчет. — В этом измерении? — Да. Тахион сперва за ней охотился, прежде чем отправиться за нами. Удирала от них на корабле мистера Апогея, прежде чем неведомым образом оказаться здесь. И она не знает, как это произошло, к Измеренителю она даже не прикасалась. Так вот, её мигом нашли, и заточил в ту же тюрьму, куда мы и попали, в одну камеру вместе с молодой Ривет. Правда, недолго сидели, и на следующий день сбежали, но Анжела… по неосторожности, едва ли не ослепла. Вот вчера она к нам и пришла, мы с ней пообщались о том и сём, сидя рядом с тобой, ну, и отправили домой на Грелбин, по её просьбе. Она пожелала тебе здоровья и счастья, и привет просила передать. — Бедняга. Навещу её, как всё закончится, — смело заявляет Рэтчет. — Так всё же, что там именно недо-императушка натворил? — Например, все налоги отменил, разрешил бесплатно путешествовать. Зарплату повысили, и графики рабочие стали лучше. И идёт строительство больниц, школ, и много чего ещё… — вспоминает Кланк. — Уже есть, что возведено. — Ну, не просто так толпа собралась у башни. Чего он там напортачил? — График работы пусть и уменьшили, но остался невыносимым. Однако теперь появилась острая нужда в больницах. И все страдают от недосыпа, из-за шумных работ, и из-за металлической мебели, на которой спать нереально. И то, если она есть, а есть она не у всех. И это только верхушка айсберга… — Мне есть, что ему сказать. Дальше они добираются до башни, не проронив ни слова. Даже тогда, когда чёрный вход был совсем рядом, когда Рэтчет видел вдалеке самого Доктора Нефариуса перед огромной толпой, пытающегося что-то сделать с текущим беспорядком. На входе уже поджидали все друзья, за исключением Гэри, и Доктора Нефариуса со своим помощником. По нему уже так соскучились. Кланк доложил о его состоянии по рации. Поскольку Кланк успел сказать им, что это именно Рэтчет, его встретили не штыками и клетками, а обнимашками и даже поцелуями, ну, от девчат. Настроение уже у всех такое, что абсолютно всё позади. Ривет отпускает своего любимца из своих тёплых, несмотря на её же протезированную руку, объятий, и смотрит ему прямо в глаза, её накрывает лёгкий шок. — Фиолетовые глаза?! — думает она про себя. Но Рэтчет не стоит на месте, словно истукан. Он нежно прикладывает свою руку к её пушистой пухлой щеке, не забыв снять перчатку, да так, что она это еле почувствовала. Медленно и аккуратно притягивает её к себе, а после томительной паузы, их губы сливаются в нежнейшем поцелуе. Она только собралась уже оттолкнуть такого "нахала", а после возмутится, мол, "Какого чёрта!?", но поддалась соблазну. Всё это произошло за мгновения. Ривет уже плевать на странные цвет глаз и поведение, её даже не смущает, что такой прекрасный для неё момент происходит на виду у всех. У всех. На глазах у Кланка, Кит, только пришедшего Доктора Нефариуса… всех. И даже Талвин, перед глазами которой и проносится всё пережитое вместе с ним: первая встреча, её неоднакратное спасение, флирты друг с другом, приключения, и даже свидание в глуши галактики, с последующим… последующими разборками с пиратами. Насладившись моментом, Рэтчет отпускает Ривет, и сразу после уже собирается обращаться к Нефариусу, выглядящему словно пришёл после скотобойни. Даже краем глаза не удосужился взглянуть на Талвин, стоящую как вкопанная на поле боя, и на Ривет, которая пытается осознать, что, чёрт побери, только что произошло, но в глубине души оставшаяся ещё как довольной. — Неффи, а почему ты весь в крови, или… что это? — испуганно спрашивает Капитан Кварк. — А меня вот другое интересует… — продолжает Рэтчет с серьёзном видом. На это все обращают пристальное внимание. — Как пустили к трону тебя!? Гиперактивного трусливого садиста. Он взглядом хищника смотрит Нефариусу прямо в глаза, и тот замечает необычный для них цвет, заставляя его испугаться: неужто ли сам Император перехватил контроль над телом, и говорит ему голосом ломбакса… — А ты сам лучше будешь? А, Императушка!? Говори! — отвечает Нефариус агрессивно. — Глаза от кровища протри! — насмехается тот. — Перед тобой я – Рэтчет, находчивый ломбакс, вечно вставляющий палки в твою жо… заднюю панель. Но в это Нефариус не верит, чем бы это ни было. Все взбудоражены от грозного, но невысокого тона Рэтчета. В последний раз такое было… трудно даже вспомнить, чтоб наговаривал на кого-нибудь вот ТАК. Никто не понимает, что это на него нашло – только догадки. Все медленно начинают побаиваться даже пытаться вступать в диалог… — Тогда, Рэтчет, чего ты добиваешься своим бормотанием? — злобно спрашивает Нефариус. — Чем вы думали, когда вы применили био… био… — запинается Рэтчет. — Сделали всех "живыми", короче? Все либо медленно подыхают, либо улетают от греха подальше отсюда. Я спрашиваю всех. — Я работаю над решениями проблемы. И, кажется, одной проблемой сейчас станет меньше. — Прошу, не надо! — осмеливается успокоить их Ривет, дрожащая от страха, веря, что это поможет. Оба оппонента просто смотрят на неё, как на раздражающе тявкающую собачку, но ни слова не роняют, что наводит ещё больше страха. Воспользовавшись моментом, пока ломбакс на неё злобно смотрит, Нефариус не стал сюсюкаться с ним, а силой мыслей хватает его, поднимает в воздух, и швыряет об стену со всей силы, подальше ото всех, с целью убить. В нём уже тот кроважадный тиран активно пробуждается… так, по крайней мере, думает он, и решает покончить с этим, не рискуя всеми остальными. Но вырубать будет сложно и опасно: любой удар по голове влечёт за собой непредсказуемые последствия. А затем Нефариус проворачивает это ещё раз. И ещё. И ещё. Но в какой-то момент резко прекращает это… — Лоуренс! Я, вроде, попросил грави-манипуляторы на зарядку поставить, на днях! — с возмущённым видом жалуется Нефариус, смотря на свои руки. На удивление многих, тот быстро встаёт и вот уже яростно бежит на всех парах, словно поезд, на него. Разогнался прилично, да так, что они оба падают на пол. Сидя на коленках над ним, ломбакс принимается его бить, бить, и ещё раз бить, терпя как его кулаки со всей силы бьются об его металлическую рожу нового правителя. И, кажется, будет бить до кровавых костяшек, а может, и даже так не остановится. Разнять парочку пытаются пришедшая в себя Талвин с Капитаном Кварком, оттаскивая буйного, или бешеного ломбакса, а Лоуренс – своего бывшего босса. Но первый неугомонен, и, подождав подходящего момента, мигом выхватывает бластер Талвин с её же кобуры, сильно ударив по ноге. Самим оружием он, недолго думая, бьёт Кварка по лицу, а после стреляет в колено, прошибая его насквозь, заставляя его орать от мучительной боли. Настаёт очередь Нефариуса, и второй заряд угождает в его и так уже помятое лицо. Остаётся только Талвин… и ей повезло ещё меньше: тот пытается оттолкнуть её подальше, но ничего не выходит: та не поддаётся. Гремит ещё один выстрел, и она падает, корчась и хватаясь за живот от боли, а её ноги… не шевелятся… Ломбакс на мгновение резко застывает на месте, словно робот, глядя на своих друзей, на их бессмысленные страдания. Вдруг он замечает в стороне трансформирующуюся в боевую форму Кит, достающего саблю со встроенным пистолем Пьера, и неспешно подходящую к нему безоружную Ривет, да слышит нарастающий громкость топот Кланка, бегущего на него сзади, дабы, скорее всего, взять Измеренитель на его спине. В панике, и не желая видеть эту ужасную картину больше, он достаёт этот же Измеренитель, вводит в спешке случайные координаты, но его прерывает Кланк взобравшийся на его спину, с просьбой прекратить это безумие: — Рэтчет, прошу, остановись. Но тот его не слушает – лишь дотягивается до его круглой серебристой головы с антенкой, и… нет, даже не думает его швырнуть подальше, пусть счёт и идёт на секунды – а в спешке, но аккуратно ставит его на ноги. Отбежав на пару метров назад, он стреляет Измеренителем в пол, как раз в тот момент, когда Кит уже навела свои авто-пушки на ломбакса, создав огромную межпространственную дыру, в которую падают все, кроме самого ломбакса. Остаётся надеяться, что они не оказались в ядре сверхновой. Портал захлопнулся. Никого здесь не осталось, кроме самого Рэтчета, стоящего, как вкопанный, и смотря мёртвым взглядом куда-то вдаль. Он медленно разжимает свои кулаки, роняя тем самым устройство и бластер Талвин, а затем сам падает на колени, смотря на свои дрожащие ладони. И рот дрожит, но ни слова проронить не в состоянии. Но из-за спины подходит сам прошлый император Нефариус, тот самый диктатор, ходящий вокруг него, делающий круги. Снова галлюцинация, или на этот раз сам объявился?.. — М-да, вроде бы добрый и пушистый, но твоя истинная натура… зверская, — поддразнивает тот беднягу Рэтчета. — Это… это всё ты! — орёт Рэтчет на него. — Вот. Первая стадия принятия произошедшего – отрицание. Сейчас тебе всё объясню: я не могу контролировать твоё тело. Пока я могу только наблюдать, или чего-нибудь да выпрашивать. Поэтому приковывание к инвалидному креслу тех двоих… ну, для Талвин это уж точно – на твоей совести. — Но… как же так? Я бы их даже бы не подумал ранить! — до сих пор Рэтчет не верит в произошедшее. — Не помнишь? Ты пережил клиническую смерть и кому, — разъясняет ситуацию Нефариус. — Ты не робот, поэтому неудивительно, что изменился… и стал чудовищем. В их глазах уж точно. Но ты не виноват: ты же защищался, не так ли? — Я… я так не могу больше, — приставляет к своему виску подобранный пистолет с пола. — Давай, я тебя спрошу: ты правда этого хочешь? — пытается Нефариус успокоить того, ведь его смерть означает и его тоже. — Правда хочешь, чтоб галактика страдала от рук это мелкого яйцеголового прыща? Ты сам же заслуженно его отругал за паршивое правление. Перед тобой отличная возможность это исправить. Я даже тебе даю полную свободу действий, и свою помощь, если надо. — Хм... — снова отпускает Рэтчет из рук бластер — Чего ты так пляшешь на задних лапках? Вот, избавлюсь от тебя – тогда этим займусь конкретно, или меня уже найдут дохлым. — Не получится: у тебя маловато опыта в этом. И не рассчитывай на своих друзей: даже если не убьют тебя, а попытаются спасти – это бесполезно. Я слишком глубоко проник в твой мозг, им придётся вырезать кусочек твоего серого вещества – станешь овощем, если, конечно, не умрёшь сразу. Увы, тебя в любом случае не станет. И что для тебя лучше: жалко умереть рядом с теми, кто тебя ненавидят больше всего, так ничего и не сделав; или умереть, сделав всем лучше, так сказать? …