Я не оставлю тебя

      Дани Рохас около месяца назад, вопреки желанию покинуть Яру и отправиться в Америку, вступила в ряды Либертад. Сидя под высоким деревом, уперевшись в шершавый ствол, она проверяла на неполадки оружие после вчерашней операции. Та лаборатория, которую ей удалось запустить в воздух, являлась одной из крупнейших в Яре. Разумеется, Дани не в одиночку провернула это дельце, с ней были еще трое бойцов Либертад. Но назад вернулись не все. Совсем молоденький и, как оказалось, совершенно неопытный Гильермо наступил на мину, хорошо спрятанную в траве. И, что наиболее обидное, это произошло в самом конце, когда они покидали территорию лаборатории после взрыва. Из-за боязни, что максимум через пять минут нагрянут военные Кастильо и они будут не такие слабаки, как те, что охраняли территорию, а вооруженный до зубов спецназ, они не смогли забрать «тело» парнишки и похоронить как следует. И это сейчас не давало ей покоя. Для Дани каждая смерть кого-то из участников Либертад была как смерть близкого человека. И, кажется, она одна так переживала за погибшего и его родителей, если таковые были живы. Клара Гарсия, предводитель движения, была жестче и после смерти бойца, твердила только одно: «Это война, здесь не обойтись без жертв». В чем-то она, конечно, была права, но Дани было жаль этого мальчика, у него ведь вся жизнь была впереди.       — Дани, пойдем ужинать, — позвал Матео, повар в лагере Либертад.       Убрав оружие, Рохас нехотя поднялась и последовала за единственным омегой-мужчиной в их движении. Гарсия допускала в свою команду только альф, кем являлась и сама, и бет. Ей казалось, набери она и омег с их способность течь, и наступит хаос. Начнутся дележки, драки, беспорядочные половые связи, и в конечном итоге все закончиться неспособностью участников воевать из-за внезапной беременности. Маттео попал сюда только потому, что был уже пожилым и перестал течь. К тому же он прекрасно готовил и мог из ничего сделать нечто. А Дани… Дани была подругой Литы, которая до того, как погибнуть, уже являлась участницей повстанческого движения Либертад. Рохас неплохо проявила себя на первом же задании, а значит, могла помочь сопротивлению в борьбе с диктаторским режимом Кастильо. И Дани осталась, пообещав отомстить Эль Президенте и за смерть родителей и подруги.       — Дани, подойди к мастерской после ужина, — шепнул ей сидевший рядом Хуан, — я кое-какое улучшение для твоего оружия сделал, хочу проверить.       — Хорошо, — кивнула она, продолжая нехотя ковырять в тарелке.       От мысли о смерти мальчишки совершенно не было аппетита. Однако подкрепиться все же следовало, потому что в нынешнее время всякое может случиться, и неизвестно, когда удастся поесть в следующий раз.       — Смотри, эти улучшенные боеприпасы сделают снайперскую более мощной, они пробьют любую броню и шлем. А еще я добавил улучшение в само оружие, — заканчивая встраивать деталь, объяснял Кортес, — теперь боеприпасы будут заряжаться небольшим количеством энергии, что позволит на пару секунд затормозить врага. Вот так, давай, попробуй, только не убивай сразу!       Взяв оружие, Дани выстрелила в привязанного к дереву крокодила, на которого Хуан умудрился нацепить броню. Улучшенные патроны не только пробили защиту, но и словно парализовали животное. Крокодил перестал дергаться, пытаясь вырваться из плена, и у Рохас появилась возможность еще раз прицелиться и поразить мишень смертельным выстрелом.       — Ну как тебе? — довольный собой спросил Кортес. — Неплохо да?       — Да, — согласно кивнула Рохас, убирая оружее, — вот бы еще дальность выстрела повысить.       — Сделаю! — улыбнулся Хуан и, похлопав ее по плечу, направился в сторону мастерской. — Я завтра отправлюсь на Сантуарио, как только улучшение будет готово, сразу сообщу.       Ворочаясь уже, наверно, около часа, так и не уснув, Дани решила составить компанию Алехандро, который сегодня был на ночном посту.       — Не спится? — спросил он, когда Рохас опустилась на бревно возле костра.       Ничего не ответив, она только кивнула и перевела взгляд на пожирающее ветки пламя. Сколько еще должно умереть вот таких молодых мальчиков, крепких и сильных мужчин, отважившихся воевать женщин? Сколько еще нужно смертей, чтобы закончилось кровопролитие и в Яре вновь наступила спокойная жизнь? Самой Дани пока везло, но как долго продлится это везение, не оборвется ли ее жизнь на следующем задании? Она ведь еще так молода, всего-то двадцать пять, но за эту недолгую жизнь Рохас познала столько боли, что, казалось, ее сердце уже давно должно было очерстветь, как, например, у Клары. Но Дани была не такая, она переживала за каждого товарища и каждый раз остро реагировала на гибель бойца. Иногда вот так раздумывая над этим, она жалела, что поддалась на уговоры помочь повстанцам, а не уехала, как собиралась, в США. Бросив военную карьеру, Дани, как и большинство омег, мечтала о любящем муже и милых детишках. Но судьба распорядилась иначе, и вот она ничем не лучше солдат Кастильо, с оружием в руках отнимает чью-то жизнь в надежде на скорый мир в Яре.       — Клара, Клара, все как мы и предполагали! — взволновонная Рохель ворвалась в спальную палатку и разбудила всех, кто еще не успел проснуться.       Дани, проморгавшись, потерла лицо ладонями и нехотя села на край кровати, свесив вниз ноги. Вчера она допоздна проболтала с Алехандро и, соответственно, совершенно не выспалась. Но нужно было узнать, что за новости так взволновали Перес. А по пустякам отвлекать Гарсия никто не будет.       — Что случилось, Рохель? — спросила Клара, затачивая боевой нож.       — Как и предполагали, Кастильо разозлило то, что мы спалили еще одну плантацию, и он прибыл в Мадругаду, — затараторила запыхавшаяся участница движения, — а после того, как Дани разнесла к чертям лабораторию, он намерен встретится с Хосе, чтобы обсудить новую поставку рабов для ремонта здания и большего количества рабочих на плантациях. Как сообщил надежный источник, их встреча состоится сегодня около семи на территории тюрьмы для пленных.       — Дани, кажется, у тебя наконец-то появилась возможность отомстить за Литу и родителей. — Клара подошла к постели омеги. — Ты возглавишь эту операцию. Возьми с собой столько бойцов, сколько посчитаешь нужным.       — Как нам действовать? Мы можем снова заложить взрывчатку, но тогда непременно пострадает много невинных людей. Или же нам постараться взять их живыми? — спросила Рохас, поднимаясь с постели. — И что делать в случае, если Кастильо снова приведет своего сына с собой.       — Действуй на свое усмотрение. Конечно, было бы неплохо узнать кое-какую информацию, но, если не выйдет, не страшно, — сказала Гарсия, подойдя к столу, расстилая на его поверхности карту, — а насчет Диего… Антон явно растит его таким же, как он сам, и, стоит мальчишке повзрослеть, он пойдет по стопам отца. Так что, думаю, только убив все семейство Кастильо, мы сможем вздохнуть свободно.       — Я не стану убивать ребенка, — заявила Рохас, скрестив руки на груди.       — Дани, послушай, они не жалеют наших детей…       — Но я не такая! И я сказала: я не сделаю ни одного выстрела, если рядом будет мальчишка, — чуть повысив голос, прервала её омега, серьезно смотря на лидера движения, — или я не возьмусь за эту операцию.       — Чертовы омеги, — сквозь зубы еле слышно процедила Гарсия. — Хорошо, можешь оставить мальчишку в живых. Так, давай посмотрим, как лучше пробраться к тюрьме.       — Я слышала, ты из-за Кастильо младшего не хотела возглавлять операцию? — спросила Роза, когда они с Рохас сидели в засаде на полуразрушенной вышке недалеко от территории тюрмы.       — Я против убийства невинных детей, — ответила Дани, бросив мимолетный взгляд на бету, — и, если хоть кто-то ослушается моего приказа, пристрелю лично.       — Ну да, ну да, невинный Диего Кастильо, — язвительно проговорила Лопес, — ты серьезно в это веришь? Ему уже шестнадцать, не такой уж он и ребенок, вполне мог замочить не одного взятого в плен участника Либертад или бежавшего с плантации раба.       — Пока я лично в этом не убежусь, не поверю в эти ужасы, о которых ты говоришь.       Время приближалось к семи, но ни Хосе, ни президент Яры еще не появились. Спустя еще полчаса, подъехал автомобиль племянника Антона, и тот в одиночестве прошел к зданию главного охранника.       — Клара, мы здесь уже больше часа, но Кастильо так и не появился, а Хосе до сих пор находится у начальника охраны. Что нам предпринять? — сообщила Дани Гарсиа.       — Захватите эту чертову тюрьму, освободите рабов и пристрелите этого мудака Хосе, — ответила лидер повстанцев. — Узнав о смерти племянника, Кастильо неприменно снова примчится в Мадругаду, и у нас появится еще одна возможность избавиться от кровавого диктатора.       Охраны было немного, человек десять-двенадцать, для четырех бойцов сопротивления это ничто, справятся за полчаса. Главное, не поднять тревогу, а то и подкрепление прибудет незамедлительно, и Хосе можно спугнуть.       — Я останусь здесь, на вышке, буду вас прикрывать, — сказала Рахас, подготавливая снайперскую. — Ты с Мигелем зайдешь справа, Луис — слева. Ваша главная задача — вырубить сигнализацию и камеры, а также освободить пленных. Хосе я возьму на себя.       — Поняла! — Получив приказ, Роза бегом направилась к лестнице.       Первым делом Дани сняла снайпера на крыше, а затем охранника у одной из сигнализаций, освобождая путь Мигелю. Тот незамедлительно ударил по ней прикладом винтовки, наблюдая за вспыхнувшими искрами.       — Одна вырублена! — сообщил альфа и двинулся дальше, к стоящему у бочек с водой солдату.       — Видела! — ответила Дани и прицелилась в стоявшего у входа в помещение, где сейчас находился Хосе, охраника — осталась еще одна, к ней подбирается Роза.       Когда Рохас сообщили, что территория полностью зачищена, она незамедлительно покинула вышку и поспешила к главному зданию тюрьмы.       — Я на месте, — сказала она таварищам по оружию, — освобождайте пленных, а я займусь Хосе.       Подойдя к двери, Дани прислушалась. За ней не было слышно ни голосов, ни каких-либо посторонних звуков. Скорее всего, они находились на втором этаже. Рохас дернула за ручку, но дверь, как и ожидалось, оказалась заперта.       — Черт! — выругалась омега. — Может, есть еще один вход.       Обойдя здание вокруг и не найдя другого входа, Дани решила взорвать дверь. Все равно Хосе отсюда не сбежать. Прикрепив к замочной скважине C4 и спрятавшись за угол здания с тюремными камерами, она нажала на детонатор. Незамедлительно прозвучал взрыв, дверь отлетела в сторону, посыпались куски стены. Дождавшись, пока немного осядет пыль, Рохас рванула к образовавшемуся проходу.       — Боже… Мигель! — прокричала Роза. — Дани, Дани, тут никого нет… Камеры пустые… Дани, нас обстреливают со всех сторон, это засада, Дани бег… А-а-а!       Не успев толком сообразить, что произошло, Дани заскочила в здание, но тут же отлетела в сторону, получив прикладом по голове, и провалилась в темноту.       Очнулась Рохас подвязанная за ноги и подвешенная к потолку вниз головой. Место удара пронизывала пульсирующая боль, а в глазах двоилось. Оглядевшись, она все же смогла понять, что находится в одной из камер. Тяжелая железная дверь со скрежетом отворилась, и вслед за этим послышались шаги. Через пару секунд в метре от нее замерли начищенные до блеска туфли Кастильо.       — Так-так, посмотрите-ка, кто тут у нас! — сказал Эль Президенте, присаживаясь перед омегой на корточки. — Сама Дани Рохас — неуловимый боец Либертад.       — Давай прикончим ее, дядя, и тогда эти чертовы повстанцы, оставшись без лучшего солдата, падут духом и неприменно проиграют нам.       — Нет! Неужели ты не понимаешь, что из нее можно выбить столько полезной для нас информации, — ответил Антон, вставая и направляясь к выходу.       — Ты думаешь, Рохас что-то расскажет нам, дядя? — возмущенно произнес Хосе. — Да она лучше сдохнет, чем предаст своих!       — Насколько я знаю, ты очень хорошо умеешь выбивать нужную нам информацию, Хосе, — остановившись у выхода, сказал Кастильо, — и не таким языки развязывал. Можешь делать с ней все, что угодно, только не замучай до смерти до того, как она расскажет нам все.       — Хорошо, дядя, только инструменты принесу, — с садисткой улыбкой сказал Хосе и поспешил вслед за Антоном покинуть камеру.       Дождавшись, пока стихнут шаги, Дани попробовала пошевелить ногой в ботинке. Ее, конечно же, обыскали и забрали все оружие, но проверить бутс, похоже, никто не додумался. Там у нее припрятан складной ножичек, и она отчетливо чувствовала, что он все еще там. Вот только как дотянуться до него? Сделав несколько попыток, Дани все же удалось ухватиться за штанину и, цепляясь за нее и дальше, подняться вверх к ботинку. Слегка расшнуровав обувь, ей удалось протиснуть пальцы и, нащупав нож, вытянуть его. Быстро перерезав веревки, она свалилась на пол, довольно-таки чувствительно ударившись спиной. Издав глухой стон, Рохас, повернувшись на бок, попыталась подняться с пола, но ударившая, словно огромный молот, головная боль заставила ее вернутся в прежнее положение. Нужно было срочно уходить, и Дани, стиснув зубы, превозмогая пульсирующую боль, поспешила свалить из камеры. Как далеко Хосе ушел за инструментами, сколько у нее времени? Ничего из этого она не знала, поэтому, придерживаясь рукой за стену, ускорила шаг. Пройдя чуть больше половины длинного коридора, Рохас услышала голоса и приближающиеся шаги. Толкнув несколько дверей и найдя незапертую, проскользнула в камеру. Осмотре ее, омега чуть было не вскрикнула, чем непременно выдала бы себя. На полу у стены сидел молодой мужчина в тюремной одежде. Опухшее от ударов, со множеством кровоподтеков лицо было уже покрыто трупными пятнами. Скорее всего, здесь развлекался кто-то из охраны. Дождавшись, пока шаги станут еле слышными, Дани выглянула из камеры и, проводив взглядом удаляющиеся спины Хосе и одного из сольдадо, поспешила в противоположную сторону.       Выйдя из помещения, она наткнулась на охранника, но тот, не успев вовремя среагировать, был мгновенно убит ударом ножа в шею. Оказалось, что он охранял ее оружие, лежащее рядом в коробке. Быстро подобрав все, Дани услышала злобный вопль Хосе, сообщающий, что пленная сбежала, и требующий сейчас же найти ее. Когда Рохас обходила здание охраны вокруг, она заприметила небольшой проем в стене и сейчас же поспешила туда. Сольдадос же, очевидно, думая, что спасаться она будет через главные ворота, ломанулись туда. И ей не составило особого труда прокрасться и покинуть территорию тюрьмы через узкий лаз.       Голоса разыскивающих ее сольдадос то приближались, то вновь отдалялись. Прячась в высокой траве и передвигаясь практически ползком, Дани с каждой минутой все больше удалялась от возможного места ее смерти.       — Клара, нас ждали, — сразу доложила Рохас, стоило ей добраться до более безопасного места, — там была засада, Кастильо и его чертов племянник знали, что мы появимся там. Похоже, только я осталась жива.       На последних словах Дани уже не могла сдерживать рвущееся наружу рыдание. Три лучших бойца Либертад и ее друзья погибли сегодня напрасно.       — Дани, где ты? — взволнованно спросила Гарсия.       — На какой-то заброшенной ферме… к югу от тюрьмы, — всхлипывая, ответила омега.       — Никуда не уходи, слышишь, сейчас я кого-нибудь отправлю забрать тебя! — чуть ли не прокричала Клара.       Дани уперлась спиной в стену и сползла по ней вниз. Сегодня вновь каким-то чудом ей удалось спастись из лап поджидающей ее смерти…