Музыка в наших сердцах

Музыкантом быть трудно. Трудно каждый раз, запнувшись в ноте, продолжать заново. Трудно выходить на сцену, зная что в любой момент всё может пойти не так. Трудно после изнурительной тренировки трясущимися руками играть дальше. Но зато сколько волшебной музыки можно потом сыграть и почувствовать, что всё это не напрасно. Именно такие музыканты выпускались из Хексайда. Но бывали и те, которые не выдерживали такого напора. Идалин не причисляла себя ни к кому из них, она была свободной, и музыка под действием её рук тоже была свободной, поэтому многие учителя и не любили её за «неправильную» музыку. Девушка считала это полнейшим абсурдом, как музыка может быть неправильной? Так что ей было сложно не заснуть под эту «правильную» музыка на отчётном концерте, который проводился раз в год, чтобы показать первокурсников, девушка в прошлом году тоже проходила через это, и никакого желания видеть это вновь не было. Всё было так монотонно и никто не привлекал своей игрой от слова совсем. Просто мрак. Но тут выходит довольно интересная личность по мнению Иды. — Здравствуйте, эм, меня зовут Рейн Уисперс, и я бы хотели сыграть «рапсодию Рейн», которую написали сами. Что-то новенькое, кто-то впервые пришёл со своей музыкой, Ида очень заинтриговалась. Девушка прислушалась, мелодия была такой нежной и невесомой, такой изысканной и чудесной, такой свободной. Это был первый музыкант, который привлёк рыжеволосую. Но тут Уисперс ошиблись в одной ноте, ничего страшного, но не для Рейн. Пробормотав тихое: «извините» и покраснев в добавок, Рейн выбежали из зала. — «Музыкант, который боится сцены, интересно», — проговорила про себя гитаристка, — «зато повеселее стало». После всей этой скуки Ида решила прогуляться, так как в день отчетного концерта пар нет, весь день в её распоряжении. Прогуливаясь по коридорам университета, и замечая, что он похож на музей, девушка услышала ту самую «рапсодию Рейн» за одной из дверей. Подойдя ближе к кабинету, чтобы услышать почётче этот волшебный звук, девушка замерла, не смея разрушать эту идиллию. Вдруг, дождавшись того момента, где скрипач ошибся, Клаторн не выдержала и очаровано вздохнула. Услышав посторонний звук, Рейн сразу же перестали играть, посмотрев на разрушительницу звука, они спросили: — Ты кто? — Кажется, твоя новая фанатка, — счастливо ответила она. — Я в восторге от твоей рапсодии! — Эм, спасибо, — немного покраснев, поблагодарили Уисперс. — Извини за вопрос, но ты боишься сцены? — Есть такое, не знаю как с этим бороться. — Я представляю всех в нижнем белье, мне помогает, попробуй потом. — Спасибо за совет, но я лучше воздержусь, — неловко пробормотали скрипач. — Как тебя зовут? — О, точно, я Идалин Клаторн, но можешь звать просто Ида, — протянув руку для рукопожатия, ответила гитаристка. — Рейн Уисперс. — Да, я знаю уже. — Ой, точно, — смущенно почесав затылок, музыкант вдруг спросили. — На чём ты играешь? — На гитаре! — Почему-то я думали, что ты пианистка. — Да? Странно, когда люди меня видят, им в голову вообще не приходит, что моя жизнь связана с музыкой. Посмеиваясь, Рейн спросили: — Я хочу послушать, как ты играешь, сыграешь? — Конечно. Взяв в руки гитару, которая всё время висела на спине в чехле, девушка присела и начала играть. Музыка была смутно знакома Уисперс и, через некоторое время они поняли, что это их рапсодия. Честно, они были удивлены, как эта девушка за одним прослушиванием запомнила звучание? Взяв в руки свою скрипку, они начали подыгрывать Иде, с гитарой их рапсодия звучала ещё лучше, более полноценно что ли. Закончив игру, скрипач спросили: — Может быть когда-нибудь сыграем в дуэте на большой сцене? — Пока музыка будет в наших сердцах.