***
ДАТА: 24.05.2001. 4:23 am ЧЕТВЕРГ ЗАПИСЬ **** (клякса) Опять этот кошмарный странный сон. Мне снилось... О боже, даже не хочу снова вспоминать это. Я снова видел, как Генри(перечеркнуто несколько раз, невозможно разобрать) <…> Я никогда не чувствовал себя настолько беспомощно, как это бывало в подобных снах. Все вокруг было настолько реалистично… Не будь я уверен, что такого в моей жизни точно не было, я бы наверняка подумал, что это реально когда-то происходило со мной. Конечно, Генри был тем еще говнюком, но я уверен, что он бы точно так не поступил. И отец никогда не бил брата с мамой. Они же просто спокойно развелись, откуда эти отрывки, как будто из детских воспоминай в моей голове? Может, я схожу с ума? …***
Грегори снова резко проснулся посреди ночи. Открыв глаза, он уставился в потолок, испуганно смотря вверх, но ничего не замечая перед глазами. Весь покрытый холодным потом, подросток долго лежал в кровати, боясь сомкнуть глаза. Поняв, что пока что он не сможет заснуть, решил записать недавний сон, чтобы потом не забыть рассказать его Муну. Встал он совершенно разбитый, приснившийся кошмар произвёл на него слишком сильное впечатление. Очередной бред, который он сел записывать, не давал ему думать ни о чем другом. Неприятные сцены раз за разом сами прокручивались в голове, почти каждая из которых заставляла его морщится то ли от отвращения, то ли от страха. Рука, туда-сюда мечась по листу бумаги, быстро записывала все, что Грегори мог вспомнить. А помнил он все слишком хорошо. Оглядев почти на половину заполненную тетрадь, парень тяжело вздохнул. Слишком часто ему стали сниться кошмары, маскировавшиеся под воспоминания из детства. Но он не мог вспомнить ни одного такого момента в своей жизни, какие были во снах. В них все было странное, чересчур мрачное. Сама атмосфера давила него, будто погружая в вязкий вакуум, не позволяющий сопротивляться. Больше всего в таких сновидениях его пугал отец. Его жуткий, отдающий красным взгляд, всегда как будто пожирал его заживо. По телу вновь прошли мурашки от одного воспоминания об этих странных, непонятных прикосновениях, которые до дрожи пугали его. Ласковое обращение этого существа, притворившегося его отцом, с маленьким Грегори не могла перебить его жуткую ауру, которая подавляла мальчика во снах, и изредка заставляя просыпаться в слезах уже взрослого Грегори. А объятия, и, якобы ласковые поглаживания, давали знать о себе все такой же неконтролируемой дрожью, которая утихала только через пару часов после пробуждения. На часах 4:23 утра. Закутавшись в одеяло, Грегори сидел на кровати, вжавшись в стенку. Приснившиеся снова пробудило детские страхи подростка, которые до сих пор не изгладились из его памяти. Днем они казались ему жутко глупыми и нелепыми, но ночью… Даже своему понимающему отцу он бы побоялся признаться, что иногда до усрачки боится остаться один. Потому что он просто не мог описать охватывающего его чувство ужаса. Особенно один момент. Он не помнил абсолютно все подробности. Просто не из-за чего он резко проснулся ночью. В доме было тихо, да это и не удивительно, ночь в конце концов. Но это была другая тишина. Слишком… мертвая. Грегори, как и любой другой ребёнок его возраста, несмотря на страх, был очень любопытным, вот и вышел в коридор. Посмотреть. Закричать во все горло тогда ему не дало сковавшее его чувство испуга и паника. До сих пор в его памяти отпечаталась эта картина: огромный желтый кролик с грязной сваленной шерстью, идет посреди темного коридора, весь забрызганный чьею-то кровью… Но это же был кошмар… Или все-таки реальность? Грегори, обхватив голову руками, пытался вспомнить, не в состоянии отличить сон от реальности. Но уставшее сознание не дало ему такой поблажки. Мысли путались, создавая все больше и больше хаоса в голове. Глаза уже слипались, то и дело закрываясь, и с каждым разом их было все сложнее снова открыть. Уже почти ничего не соображая, Грегори, решив хорошенько обдумать это завтра, завалился на бок и прикрыв веки тут же заснул, словно позабыв, что несколько минут назад его сердце было готово выпрыгнуть из груди от накатившего на него страха. <…> Приоткрывшаяся спустя пару часов дверь своим тихим скрипом никак не потревожила крепкий сон уставшего подростка. Тихо ступая, Фредди прокрался в комнату, бесшумно ступая по ковру. Убедившись, что сын точно спит, он наклонился над кроватью, загородив своим телом зарево наступившего рассвета. Невесомыми прикосновениями пригладив кудряшки Грегори, от сна еще более вьющиеся на взъерошенной голове, опустившаяся чуть ниже рука в нерешительности замерла на несколько секунд, но тут же была резко отдернута. Тяжело выдохнув, мужчина как будто с сожалением, отодвинулся и вышел из комнаты. Как ни печально, пора было собираться на работу. Ежедневные обязанности никто не отменял. Но когда-нибудь он соберется, и они с Грегори проведут совместный выходной. Фредди так давно не проводил время вместе с сыном. Сначала новая должность, а вместе с ней и сопутствующая ей ответственность, а потом подросток вдруг ни с того ни с сего сам начал его избегать. Может, он обиделся на невнимание со стороны отца? Хоть Фредди до сих пор и помнил, какого это — быть подростком, сына он совершенно не понимал. Возможно, потому что ему это было совершенно не знакомо… Надо будет обязательно наверстать упущенное, когда-нибудь…***
Резко дернувшись, Грегори кубарем скатился с кровати. Весь помятый взъерошенный, он, сидя на полу, озирался по сторонам немного безумным взглядом. Всё еще не отойдя ото сна, парень сжался, закрываясь руками, будто бы пытаясь хоть как-то защититься от надвигающейся на него опасности. Спустя пару десятков секунд, убедившись, что все в порядке, и он находился у себя дома, Грегори облегченно выдохнул. Этот коротенький сон, приснившийся ему снова под утро, очень сильно вымотал его. Там, в этом очередном кошмаре, он бегал по странным пустым коридорам с желтыми обоями на стенах, утопая ногами в хлюпающем мокром ковре. До сих пор у него в ушах будто бы эхом раздавалось жужжание люминесцентных ламп под потолком и оглушительная тишина, которая напугала подростка намного больше рева преследующего его монстра. Конечно этот сон был конечно получше, чем кошмар, приснившийся ему на прошлой неделе, но приятного тоже было мало. Опустив взгляд на свои немного трясущиеся руки, Грегори ухмыльнулся, жалея, что нет возможности закурить. Еще одна тайна от отца, который в последнее время стало уж очень много. Кажется, когда этот гнойник вскроется, ему точно не поздоровится. Дурнота и головокружение постепенно отступали, но трясучка никак не желала униматься. Он даже и не пытался встать, помня, чем это закончилось в прошлый раз. Просто надо посидеть пару минут и все пройдёт. Наконец, когда дрожь поутихла, он выпутался из одеяла и, почесывая бок, направился в сторону туалета. Сегодня благодаря кошмару, которые стали сниться подозрительно часто, утренний стояк миновал его, но постепенно сон изглаживался из его мыслей, занимая еще не до конца проснувшееся сознание насущными проблемами, вроде… Опоздания?! Влетев в ванную комнату, Грегори наспех сделал все свои «дела», чисто символически почистил зубы и не умывшись до конца, бросился в комнату собираться. Поскольку подростком он был очень конфликтным, многочисленные драки не заставляли себя ждать. Как и вызовы отца в школу после этих самых драк. Несмотря на отличную успеваемость ему было очень нежелательно опаздывать, слишком уж его недолюбливало старшее поколение учителей, которые почти все, как назло, вели у него основные предметы, и, конечно же, постоянно пытались придраться даже к малейшей ошибке и несоблюдению правил. К счастью, в большинстве случаев у них ничего не получалось, после чего количество придирок удваивалось, пока Грегори снова не отчебучивал что-то, доводя разозленную администрацию до очередного вызова отца. Пару раз запнувшись об складки ковра в коридоре, парень в спешке начал одеваться. Прыгая на одной ноге, он пытался впихнуть вторую в узкую штанину, тихо матерясь себе под нос. Решив не заморачиваться сегодня, он накинул первую попавшуюся рубашку, и застёгивая пуговицы, даже не заметил, что попал не в те петли. Его больше заботило наверняка последующее за опозданием разбирательство. Снова слушать эти визгливые отчитывания ему не очень-то хотелось. Схватив увесистый рюкзак, Грегори вылетел из комнаты, скача на одной ноге, и едва не падая, пытался застегнуть его на ходу. Спускаясь по лестнице вприпрыжку, парень перескакивал через ступеньки, и, оказавшись на первом этаже, спешно обувался. И когда уже было хотел выбежать из дома, но, как назло, в спешке никак не мог найти в кармане затерявшиеся так не вовремя ключи. Слегка запоздало осознавая, что происходит, он услышал скрип ключа, проворачиваемого в замке входной двери. Не успев среагировать, он с небольшим запозданием отклонился, видя, как прямо перед его носом, чуть ли не снося его, открывается дверь. Покачнувшись, Грегори попятился назад, но положение это ни капельки не улучшило, потерянное равновесие не вернулось к нему обратно. Неловко и немного нелепо заваливаясь назад, он лишь успел заметить, как отец, выронив из рук все вещи, бросается к нему с испуганным выражением лица, ловя его за ворот рубашки. Тонкая ткань затрещала под весом парня, но выдержала. Треск оторвавшейся пуговицы ничуть не смутил мужчину, который наверняка больше испугался за своего неуклюжего ребенка, чем за какую-то рубашку. Он даже не покачнулся, лишь только дернул Грегори на себя, чтобы тот точно никуда не упал. Ошарашенный внезапными объятьями подросток лишь хлопал глазами, и только через несколько секунд до него дошло, что случилось. — Спасибо, — смущенное бормотание под нос наверное было воспринято отцом как нежелание разговаривать, потому что вместо того, чтобы обнять его, как Фредди это делал обычно при каждой подобной встрече, и наверняка собирался сделать в начале, он наоборот отстранился от хрупкого тела, все же придерживая его за талию. — Я опаздываю, поэтому пойду, потом поговорим… — Грегори уже хотел было вынырнуть из импровизированного захвата и прошмыгнуть мимо массивной фигуры, но его аккуратно, но достаточно крепкой хваткой удержали на месте, как бы предугадывая его дальнейшие действия. — Пап, я правда… — Грегори, подожди немного, — уставший, но не менее мелодичный баритон Фредди словно пригвоздил подростка к месту, оставив его лишь наблюдать за действиями старшего. Прикусив губу, Грегори смотрел, как папа словно нарочно медленно поднимает все уроненные им вещи. Это были какие-то документы, уголками страниц высовывающиеся из портфолио, купленные для подростка вкусняшки и просто еда, и еще много всяких пакетиков, в которых находились какие-то странные вещи и нужная мелочёвка. Случайно столкнувшись взглядом с отцом, который боком стоял перед ним на одном колене, парня бросило в жар. Этот случайно перехваченное, немного отдающее чем-то лукавым выражение глаз смутило его, он вдруг понял, что совершенно бесстыдно пялится на мужчину, своим пристальным взглядом то ли раздевая его, то ли облизывая, и осознание этого очень смутило младшего. Однако, он не перестал изредка посматривать вниз, играя в своеобразные гляделки, которые все больше и больше вводили его в замешательство, хоть все происходящее заняло секунды, которые по ощущениям превратились в длинные томительные минуты. Анализируя свои чувства, подросток почти полностью погрузившись в свои мысли пропустил, как отец уже закрыл дверь на ключ, как будто забыв, что Грегори нужно идти в школу. Все происходящее сливалось в одно большое пятно ощущений, тормозя младшего и не позволяя ему в полной мере осознавать все вокруг. Быстро прошедшее потемнение в глазах никак не улучшило ситуацию, поэтому он только спустя время понял что со спины его уже обнимают большие теплые руки. Горячее дыхание, согревающее макушку создало цепочку мурашек, которые то тут, то там пробегали по коже, вызывая щекочущее чувство. Парень никак не отреагировал на это, но заметно напрягся, ощущая, как папа, неуклюже согнувшись в спине из-за разницы в росте, все равно утыкается носом в немного пушащиеся от отсутствия ежедневной укладки волосы. Стараясь стоять неподвижно, он вынужденно сверлил взглядом входную дверь, будто бы именно она была виновата во всех его бедах. Возникающее ниже живота приятное тепло он быстро отогнал, стараясь не думать о том, что могло произойти сейчас, будь они… Десятки различных сценариев промелькнули в его голове, но к сожалению, все они были неосуществимы. С трудом расслабившись, он попытался насладиться этими неожиданными объятиями настолько, насколько это было возможно без маленькой проблемы, образовывающейся при слишком долгом контакте. Только Грегори смог правильно настроить себя, Фредди, как назло, тут же отстранился, разворачивая его к себе лицом. Недоумевая, парень хотел спросить, в чем причина такой резкой смены настроения, ведь обнимашки папа просто обожал, а тут он даже и пяти минут его не потискал, но чуть не подавился воздухом, забавно приоткрыв рот от удивления. Мужчина молча начал расстёгивать рубашку Грегори. Из-за трудно расстегивающихся пуговиц он слегка задевал костяшками открывшуюся полоску кожи, от чего Грегори затаил дыхание. Происходило что-то очень-очень странное. А может… может все-таки это то, о чем подросток думает? Какая-то сумасшедшая надежда вспыхнула у него внутри, глушимая голосом разума, но не исчезающая, будто бы ожидая своего подтверждения. Дав волю разгоревшемуся воображению, Грегори не совсем понимая действия отца, подумал, что Фредди спалил его за недавней дрочкой в его спальне. Лицо покрыл яркий румянец, делая его по-своему милым и привлекательным. Чтобы скрыть покрасневшие щеки, парню пришлось наклонить голову, занавесив часть лицо волосами. Лучше бы он этого не делал. Вид больших мужских рук, неспешно раздевающие его, заставили его стать еще более пунцовыми. Поэтому тихонько выдохнув от сдавившего его напряжения, Грегори все-таки решил спросить надломившимся голосом: — П-пап, что ты делаешь? — он еле смог произнести пару слов, стараясь не скатиться до неразборчивого бормотания. — З-зачем ты… — У тебя рубашка неправильно застёгнута, — Фредди абсолютно спокойно продолжал теперь уже обратно застегивать пуговицы, и, почти не скрываясь, специально задевал кожу подростка подушечками пальцев, таким своеобразным образом как бы лаская ее. — Что-то случилось? День только начался, а ты уже весь взъерошенный. — ласково улыбнувшись, он оторвавшись от упрямых пуговиц огладил спину Грегори, чересчур близко придвигая его себе. Одна ладонь отца охватывала почти половину его тела, что, если посмотреть со стороны, смотрелось довольно… довольно двусмысленно и возбуждающе. Слишком громко сглотнув, парень в красках представил, как это выглядит, от чего смутился еще больше, ощущая все больше поглощающее его чувство стыда от того, как же неправильно он с самого начала воспринял ситуацию и… и предательское возбуждение, которое уже слишком сложно было держать под контролем. Еще больше склонив голову, чтобы не было видно насколько он взбудоражен, подросток было попытался прошмыгнуть мимо, что бы затем уже бежать в школу и получать заслуженный нагоняй, но его мягко потянули назад, снова притягивая в теплые объятия. — Куда же ты так торопишься? Мы так давно не виделись, — мягкий голос, шепчущий прямо на ухо, вызывал крупные мурашки, бегающие по всему телу. — А, ну да, тебе же в школу сегодня, совсем заработался. — мягко рассмеявшись, мужчина все так же сгибаясь, обнимал Грегори, не отстраняясь, а наоборот, — прижимаясь еще теснее, почти касаясь губами ушной раковины, что несколько порядок его волос упали прямо на лицо подростка, щекоча нос. Такая, возможно, странная для остальных тактильность отца была абсолютной нормой для Грегори, ведь с самого детства папа мучал его подобными объятиями, просто часами сидя рядом с сыном, никуда его не отпуская. Но перевозбужденный и запудренный гормонами мозг уже не мог нормально реагировать на подобное, как раньше. И довольная ухмылка Фредди, когда парень чуть выгнулся ему навстречу от горячего дыхание, опаляющего чувствительную мочку, наверняка ему показалось. Не мог же он сделать это специально? Или?.. — Ну как же так… Ты сегодня такой неряха, — прервал его размышления отец. — Ещё и зубная паста на лице осталась, — он попытался стереть ее пальцем, но засохшее цветное пятно детской зубной пасты не поддавалось, вызывающе выделяясь на и без того бледном лице. Тогда он быстро и настолько неожиданно притянул лицо Грегори к своему, что тот просто опешил, не успевая понимать и реагировать на происходящее безобразие. Несколько секунд посмотрев сыну в глаза, Фредди хитро прищурился, и мгновенно, не давая ему опомниться, слизнул пятно языком, лишь его краешком пройдясь по уголку губ парня, который, казалось, после такого завис, не воспринимая реальность. Мужчине даже пришлось пощелкать пальцами у него перед глазами, чтобы тот вынырнул из своих мыслей. Наконец сфокусировав взгляд на не пойми чем довольном лице отца, Грегори ошалело смотрел на него несколько секунд, пока не попятился от него, вырываясь из уже ослабевшей хватки. — П-прости, н-но я наверное пойду, — заикаясь, Грегори открыл дрожащими руками замок, кубарем вывалившись на улицу. И все его мысли занимало только произошедшее сейчас в прихожей. Типо, какого черта?! Что это было?! Так все-таки отец спалил его, или… Или…? Дальше Грегори уже просто боялся углубляться в подобные размышления, не желая представлять, до чего же он все-таки мог додуматься. Но то, что произошло что-то странное — это точный факт. Иногда в шалом настроении папа вытворял и не такое. Просто он чувствовал, что это не обычное дурачество как раньше, а что-то иное, что даже по-своему было пугающе, щекоча нервы. Давно привыкший к такой близости, он до 14 лет иногда спал в одной кровати с отцом, не видя в этом ничего такого. Его папа заменил ему маму, сестру с братом, и даже друзей. Большую часть своей жизни Грегори точно провел рядом с отцом, который всегда заботился о нем. Не гипер опека, но что-то на нее похожее, если можно как-то обозначить огромную любовь и не менее огромное беспокойство за шебутного, любящего подраться ребенка. Не Грегори судить отца и его странности, но Фредди всегда был очень тактильным, любил обнимашки и прикосновения не меньше чем дети, которых он обожает и сам подросток, но именно таким он был лишь с сыном, что грело что-то собственническое в его душе. И все было отлично. Даже очень распрекрасно. Пока не появилась такая мааааленькая проблемка. Ну, может не такая уж она и маленькая, но ее сокрытие порой доходило до абсурда. Как, например, сейчас. Вместо того чтобы проводить время почти с единственным дорогим человеком, он бегает от него по углам, и прячется, как нашкодивший воришка. Конечно же он видел, как это обижало и задевало его папу, который порой просто не мог понять причину внезапного отказа сходить куда-нибудь или посмотреть вместе кино. Да что уж там, Фредди видел сына только во время приема еды, за столом, да и то не всегда. Но Грегори просто не мог ничего с собой сделать. Внезапное неуместное возбуждение, и еще более неуместная влюбленность часто становились чересчур заметными. Поэтому он выбрал тактику игнорирования, что, наверное, было не самым лучшим решением. Только подросток понял это слишком поздно, да и вариантов у него было не особо много. В силу неопытности, он решил, что так будет лучше, даже не пытаясь как-то изменить ситуацию, что ее весьма и весьма ухудшало. А началось все очень просто и одновременно с этим достаточного сложно. Однажды во время «ночёвки» в отцовской комнате он проснулся после характерного мокрого сна, которые часто случались в его 14 лет. Но пробуждение это было весьма странным. Над ним нависал обеспокоены Фредди, тряся его за плечо, и спрашивающий, все ли с ним в порядке. Чувствуя расползающееся мокрое пятно в районе паха, он ощущал лишь увеличивающийся где-то в районе грудной клетки стыд. «Ты в порядке, Грегори? — слишком уж обеспокоенно спрашивал его отец. — Ты так громко звал меня. Тебе приснился кошмар?» Он знал, как за него волнуется папа. И тогда он благодарил всё и всех, кого только можно, за то, что тот так и не понял, что же произошло на самом деле. Выстанывая во сне имя желанного человека, он и подумать не мог, чем ему обернется это после пробуждения. Конечно, вначале это его жутко перепугало, и он постарался больше не допускать подобных ошибок, но с тех пор он начал то избегать мужчину, то липнуть к нему хуже банного листа, пока, наконец, не выбрал тактику «холодный нейтралитет». Да и у Фредди прибавилось работы, ведь 3 года назад он стал директором. Большая должность — соответственно, большие обязательства. Поначалу, ещё до этого случая, он очень злился и обижался, что папа стал уделять ему меньше времени, но потом это наоборот сыграло ему на руку. С прежним графиком работы Грегори не смог бы избегать его так удачно. Было очень тяжело. Наверное, потому что он сам себя обрек на это дистанционное прохладное общение дальних родственников, а не отца и сына. Еще тяжелее было от того, что он мог превратить всю эту нелепую драму в любой момент, но позже, переступив себя ему пришлось смириться и принять. Это было жутко тяжело. Наверняка папа знал о его влюбленности, но, слава небесам, скорее всего списал это на что-то подростковое. По крайней мере Грегори надеялся на это. Естественно, удовольствия эти догонялки ему не приносили. Но он точно знал, чуял своим седьмым чувством, жопой чуйкой и третьим глазом, что если отец узнает, точно случится что-то нехорошее. Почему-то перед глазами сразу вставал его образ из сна — тот самый, с красными глазами. Поэтому он молчал. Откладывал и оттягивал уже несколько лет, понимая, что взаимности не будет. Да и о какой взаимности вообще может идти речь? Хорошо будет, если его не выгонят из дома за такое. Его бы папа так конечно не сделал, но когда он злился, доставалось абсолютно всем подряд. Такому папе Грегори не хотел попадать под руку. И вообще, он слишком много об этом думает. Ничего же еще не случилось, а он уже придумывает план отступления. И Грегори из-за этой странной ситуации все-таки опоздал в школу. Обречённо вздохнув, парень ускорил шаг, даже не зная, что его ждет впереди, и эта минута послабления будет стоить ему очень дорого.***
Фредди еще стоял на пороге дома, смотря вслед убегающему подростку. И что только это на него нашло? Точно уже крыша едет, все же ему точно необходим отдых. И хороший трах. Обязательно. Какой аппетитной не была бы задница Грегори, он не должен засматриваться на неё. Откуда у него вообще взялись подобные мысли? Конечно, у него давно не было нормального секса, но до таких крайностей мужчина никогда не доходил. Перенапрягся, вот и лезет в голову… незнамо что. Ему просто надо отвлечься, найти себе хорошего молоденького мальчика и не смущать и без того нервного Грегори. Если бы еще и заткнуть этот мерзкий шепот у себя в ушах… «– Но признай, ведь хочется? — еле заметно нашептывал ему внутренний голос. — Хочется попробовать его на вкус еще раз? Совсем чуть-чуть, маленькую капельку? Ну что тебе стоит, ведь он и сам, кажется, не против…?» Фазбер мотнул головой, отгоняя непрошенные мысли. Что-то он совсем заработался, раз такое уже лезет ему в голову. Точно нужен отпуск, должности директора и актера одновременно выжимали из него все соки. И что толку в зарабатываемых деньгах, если потратить-то особо и некуда. И с сыном меньше времени стал проводить, совсем его забросил. На проверку, как оказалось, никудышный из него отец получился. Парня оставил один на один с собой, почти не появляясь дома, а теперь еще творит какую-то хрень, которая наверняка его отпугнет еще больше. Растерев лицо руками, он решил для начала пойти отсыпаться, а потом уже строить планы. Если еще будут силы их осуществить. Но странные, непонятного происхождения мысли не исчезли из его головы, наоборот, он все время, пока пытался заснуть, прокручивал этот момент у себя в голове, с небольшой тревогой осознавая, что начинает возбуждать от представленной картины: беззащитно стоящий перед ним мальчик, весь раскрасневшийся, смотрящий на него снизу в верх с легкой дымкой в ореховых глазах. Наконец, проваливаясь в дрему, он все равно не мог выкинуть из головы фантомное ощущение тепла кожи под пальцами, еле слышный звук прерывистого дыхания. И все-таки, наверное, он был бы не против продлить этот момент, а может, и повторить его, только зайдя немного дальше, прямо чуточку...