***
ДАТА: 04.06.1992; СУББОТА ЗАПИСЬ *** (засекреченная информация) Эта странная женщина, мой временный психолог, посоветовала вести дневник снов, или, как его еще называют, сонник. Почему-то мне кажется, она соврала, что мне станет лучше. Говорит, что если я буду перечитывать, то со временем это притупится, и я смогу отпустить эти страшные воспоминания. Но каждый раз, когда я читаю все заново и вспоминаю эти кошмары, мне кажется, что я снова попал в них, только уже наяву, и на этот раз у меня нет возможности выбраться. С сегодняшнего дня я перестал к ней ходить. Не то что бы я не хотел лечиться… Просто она куда-то пропала пару дней назад, а мне говорят, что такого человека здесь и в помине не было. Но без ее советов, какими бы они странными не были, мне становится только хуже. Помогает только присутствие Грегори. Просто… иногда накатывает, да так, что я даже не понимаю, где нахожусь. Позже эти записи надо будет уничтожить. Грегори не должен об этом знать, никто не должен об этом знать. Это слишком опасно, а ещё и странное внимание полиции, они подобрались слишком близко к… (запись обрывается, невозможно прочитать)***
После той памятной выволочки Грегори ходил ниже воды тише травы. Впрочем, для Фредди ничего и не поменялось. Разве что он теперь немного стыдился заглянуть в глаза сыну, потому что он еще помнил, какими они были в тот вечер: поддернутые дымкой под действием алкоголя, но в них было хорошо различимы обида и боль. Этот резануло его не хуже ножа, заставляя нечто темное в нем на время отступить, унимая его жажду, ибо в тот момент он хотел сделать кое-что похуже пощечины. Что-то в глубине его разума просилось на волю, желая унизить и растоптать, а видя беззащитность Грегори и вовсе обезумило. Он еле смог сдержаться, ограничившись довольно легким ударом и домашним арестом. Наказание он, впрочем, не отменил. Отсутствие воспитательного эффекта давало о себе знать непослушанием, да и подростку определенно нужна была встряска. Пока не стало слишком поздно. Все эти две недели мужчина старался проводить дома, чтобы понаблюдать за Грегори. Это сейчас получилось поймать его на распитии алкоголя. Откуда он вообще взял его? Неужели, попал в плохую компанию? И что Фредди вообще сможет сделать, застань он его на «месте преступления». Не с бутылкой пива, или чего-нибудь покрепче, а, например, со шприцем героина в руке, до одури накаченного наркотиками, когда уже поздно что-то исправлять. И чтобы не допустить чего-то столь же ужасного, он просто обязан проследить за безопасностью своего ребёнка. Ведь это его вина, что он вырос таким… таким вздорным и безответственным к себе и своему здоровью. Неладное он должен был заметить уже давно; сколько раз Грегори дрался в школе с другими ребятами. Да и в общем нарывался, конфликтуя с окружающими его людьми, и даже с теми, с кем сталкивался впервые. Но почему-то Фредди всегда старался закрывать на это глаза. Видя перед собой невинную рожицу сына, он сразу забывал, что тот натворил, чем маленький пройдоха наверняка пользовался. Намного чаще, чем следовало бы. Конечно, мужчина не мог разозлиться на него даже сейчас, чувствуя вину за свое буквально скотское поведение. Он непозволительно сильно разозлился. Разозлился на ребенка, до которого сам же не смог до конца донести что хорошо, а что плохо. Мог ведь ограничится простой лекцией, возможно чуть-чуть припугнуть, но до рукоприкладства у них с Грегори никогда не доходило. Возможно этого бы и не произошло, не нарывайся младший в ответ на беспокойство за него. А ведь парень и правда, словно нарывался. Прежде Фредди никогда не замечал за ним такого дерзкого поведения. По крайней мере по отношению к себе. Или может ему просто показалось и это он сказал случайно под влиянием алкоголя. В любом случае дело было сделано. И исправить ничего уже было нельзя. Фазберу оставалось лишь наблюдать за поведением сына, и, возможно, попытаться наладить уж почти призрачные отношения, которые он сам же и продолжает портить, надеясь что позже Грегори поймет причину его строгости. <….> Спустя неделю никаких особых продвижений в положительную сторону так и не произошло. Фредди было просто невыносимо видеть, как его любимый сын потухшей тенью перемещается по дому, наверняка стараясь не попадаться ему на глаза. Он даже иногда прорывался извинится перед ним, лишь бы тот снова стал таким же веселым и ярким как раньше. И тут же останавливая себя, и эти, как он тогда думал, глупые порывы, продолжая просто наблюдать. Раскинувшись в кабинете на своем любимом диване, Фредди на самом деле много раздумывал, пока копался в бумагах с работы, которых у него была просто необыкновенная куча уже как несколько лет. Смотрел какие-то советы в интернете, даже спрашивал советов у знающих людей. И в итоге решил, что закончит начатое до конца. Иначе Грегори может не усвоить урок, и в итоге жалость и постоянное «подтирание задницы» может выйти ему боком, делая ребёнка неприспособленным к самостоятельной жизни. На самом деле у мужчины не было опыта в воспитании подростков. Хоть его приемному сыну Генри было 14 лет, когда они с женой разводились, и по идее у него должен был быть какой-никакой опыт, в его воспитании он почти не принимала участия. В основном всем занималась жена, а он очень много работал, из-за чего иногда чисто физически просто не хватало сил на времяпровождение с детьми. Хотя он точно помнил, что с Грегори он всегда проводил довольно много времени. Да, точно! Перед глазами тут же замелькали картинки воспоминаний, ни на миг не потускневшие со временем: он с Грегори дома плескаются в ванной, снова они с Грегори, только уже веселятся в парке аттракционов в соседнем городке, обедают в кафе с его бывшим коллегой, а дальше… Все как будто в тумане… В то же мгновение голову прострелило ужасной, просто по адски сильной болью. Которая просто заглушила все, что он пытался вспомнить о лете 1992 года. Некогда было разбираться, что с ним только что произошло, поэтому мужчина списал эту внезапную вспышку на разыгравшуюся мигрень, которая часто проявлялась у него еще с начала работы на новой должности. Отложив бумаги, он решил сделать перерыв. Грегори прав, ему нужен отдых. Но горы не рассортированной макулатуры тут же обламывали эту хрупкую надежду. Фредди успокоил совесть обещанием самому себе, что перерыв будет коротким. Сам же удобно расположился, сдвинув документы на журнальный столик. Блуждая глазами по стенам, он остановил свой взгляд на фотографии, которая изображала момент с одного из дней рождений Грегори. Ему тогда только-только исполнялось 14… Он выглядел таким счастливым, прижимаясь к нему с огромным плюшевым медведем в руках. Сейчас же шестнадцатилетний подросток выглядел совершенного по-другому: часто мрачное или отрешённое выражение лица, одежда только темных тонов, а улыбка, казалось, просто-напросто исчезла, оставив вместо себя только унылую гримасу. Так что же произошло с ребенком за эти пару лет? Фредди уже не первый раз хотел уделять сыну больше времени и внимания. Столько, сколько он заслуживал. Но слишком уж часто у него находились другие дела, а последние полгода он чуть ли не ночевал на работе. Неудивительно, что Грегори так себя ведёт. Наверняка, он очень обижен и расстроен, возможно таким способом пытается привлечь внимание, а он наоборот злится на него и наказывает. «Наверное, и взаправду нужно будет извиниться. — После самокритичных размышлений желание работать окончательно пропало. Его не было и до того, как он задумался над правдивостью своего поступка по отношению к сыну. Но необходимости в деньгах никто, к сожалению, не отменял. — А почему бы и не пойти прямо сейчас?» Конечно, время было уже позднее. Фредди бы с удовольствием перенес исполнение спонтанной идеи на другой день, если бы ему не надо было идти на работу. А так не хотелось… И еще эта новенькая охранница, вроде бы ее звали Ванесса. Чем-то она ему не нравилась. Это не повод придираться и все такое, но она вызывала у него слишком сильную агрессию, что иногда пугало добродушного Фазбера. Поэтому он как мог, старался избегать эту странную девушку. Или женщину. Подбором новых кадров занималась Чика, уж старой подруге он мог довериться. Благодаря этому не приходилось пропускать через уставший мозг еще один поток ненужной информации вроде портфолио многочисленных сотрудников. И конечно же он не смотрел в портфолио этой… Ванессы. И ее приблизительного возраста не знал. Впрочем, это не столь важно. Он вроде бы хотел сходить извиниться перед Грегори. Остальные дела пока что подождут. Аккуратной стопочкой сложив все валяющиеся вокруг него документы, он решил, что разберет их позже. Да, точно, позже. Тоскливо скользнув взглядом по подоконнику, который из года в год оставался все таким же заваленным. Но должно быть сейчас это выглядело гораздо хуже. Мужчина тяжело вздохнул, уже не раз раздумывая о найме секретаря. Ну или что-то типо того… Все таки у него и правда не хватало времени на разбор всей этой кучи. Деньги не были проблемой, и он бы с удовольствием, де еще каким спихнул бы это на другого человека. Сложность состояла в том, что его надо найти и убедиться в его надежности. И убедить в этом Грегори, тот почему-то был решительно против чужих людей в доме, даже друга не приводил сюда, постоянно ходя к нему в гости. Фредди не одобрял такого похода. Сколько раз говорил: «Звезда, пригласи мальчика, познакомь.» Сын молча угукал и игнорировал эти просьбы, хотя любую другую он тут же вцепится и выполнял, какой незначительной или сложной она не была. Кстати о Грегори… Дав себе мысленного пинка, Фредди воровато выглянул в коридор. Он понимал, что стеснятся или боятся чего в собственном доме просто глупо, но увы — скверная привычка детства. О нём мужчина не любил думать, даже маленькая вертлявая мысль заставила его поморщится. Сейчас же первое, что ему надо было сделать — это найти Грегори. Может, он и не знал, что творится в голове у его ребёнка, но прекрасно помнил некоторые его неизменные привычки и обычный распорядок дня Тихо на цыпочках он крался к комнате сына. Постеленные темные ковры совершенно не приглушали скрип старых половиц, что наверняка выдало его с потрохами, и, не дай всевышний, разбудило Грегори. Если конечно тот спал, что вряд ли. Наверняка снова возился со своими работами и деталями. Конечно, Фредди в них что-то понимал, но не настолько, чтобы что-то сделать самому. Был у него… знакомый, просто обожавший своих механических зверей, один из которых его и погубил… Его и до этого не сильно тянуло на все эти механические штуки, особенно после одного случая. Грегори же больше увлекался именно компьютерными технологиями, но механического аниматроника вполне себе мог собрать, что однажды и сделал. Тот день Фазбер-старший запомнил надолго, аж до седых волос. Наткнувшись в темной комнате сына на говорящего зайца, он чуть не схватил сердечный приступ. Больше тот отца так не пугал, да и быстро свернул лавочку, вновь перейдя на компьютерные микросхемы. Аккуратно приоткрыв дверь, он удовлетворенно кивнул. Грегори, как он и предполагал, сидел за столом, закопавшись в свои непонятные штуки, шустро орудуя отверткой. Не хотелось его отвлекать, но Фредди был уверен, что пару минуток для престарелого отца у него точно найдется. Тихо зайдя в комнату, мужчина, мягко ступая, навис над подростком, с полуулыбкой посматривая на сосредоточенное выражение лица. Сын был настолько занят, что даже не заметил, что кто-то зашел. Фредди специально встал так, чтобы не заслонять ребенку свет. Ну и разумеется, чтобы тот не сразу увидел вошедшего. Хотелось без всяческих расшаркиваний схватить в охапку и затискать своего милого мальчика, как раньше… Но, к сожалению, дети вырастают… — Привет, — от неожиданности подросток вздрогнул, выронив из рук микросхемы. Фредди с неодобрением про себя подумал, что раньше он не был таким нервным. — «Кто же его так запугал? Неужели, все-таки я настолько переусердствовал?» — а уже в слух продолжил: — Прости что отвлекаю тебя. Есть серьёзный разговор и я бы не хотел его откладывать на следующий день. Это правда важно. Ругаться точно не буду. Обещаю. Наоборот… Грегори всем своим видом показывал, как он сосредоточен. Это было так забавно, что мужчина не сдержал веселой улыбки, и еле успел отдернуть свою руку, которая сама по себе тянулась к лицу сына, в попытке прикоснуться к нему. Парень наверняка заметил странности в его поведении, но не подал виду. Только развернулся лицом, слегка сильнее обычного откидываясь назад в кресле, потому что Фредди до сих пор нависал над ним. И он даже не подумал бы изменять положение, не помешай ему тот самый серьёзный разговор ради которого он пришел. Который подразумевал собой серьезную обстановку. В любом другом случае Фазбер-старший точно взял и посадил бы Грегори себе на коленки. А впрочем… почему бы и нет? Кто ему запретит? Вряд ли кто-то из них будет против. — Грегори, можно я кое-что сделаю? — грёбаные приличия требовали его спросить согласия. Не будь Фредди так озабочен состояние своего ребенка, или… будь это какой-то мальчик по вызову, он бы несомненно наплевал на все это. К счастью Грегори оправдал его ожидания, конечно же согласившись. — Сядь ко мне на колени. Нет, не так, лицом. — Лицом? — младший немного смутился, но выполнил требование. Чтобы ноги не свисали, доставляя небольшие неудобства, он согнул их в коленях и расположил по бокам от бедер мужчины, для большего равновесия прижимаясь к нему еще ближе. — Хороший мальчик. — эта неожиданная похвала отдалась приятной дрожью в теле парня, что конечно же, в свою очередь почувствовал и Фредди. Он прекрасно знал, как Грегори любит, когда его хвалят. Но к удовлетворению от своей проделки примешивался маленький червячок сомнения: вдруг это было не то, что он подумал? Огладив руками спину, он мог каждым пальцем прощупать напряженные мышцы, машинально принимаясь их разнимать. Подросток тут же выгнулся в умелых руках, тяжело дыша на ухо отцу, и изредка пытаясь толкнуться бедром вверх. Удовлетворивший реакцией на свои действия, мужчина все еще разминая спину на секунду сосредоточился на своих ощущениях, чувствуя себя взбудораженнее обычного. Это было очень приятно. Просто приятно чувствовать его вес на свои коленях, нежно приобнимать одной рукой за выделяющуюся своей тонкостью талию и слышать бешено колотящееся под руками сердце. Парень как мышка затих, почти не шевелясь. Лишь вдумывающаяся грудная клетка показывала, что он вообще-то живой, а не какая-то изящная, чересчур человечная кукла, как иногда могло показаться с первого взгляда. Все таки его сын и вправду был очень красив, выделяясь своеобразной среди подростков внешностью. — Так что ты хотел, пап? — несмело спросил Грегори после пяти минут внезапного сеанса массажа. Пугливость, проскальзывающая в его голосе окатила Фредди удушливой войной стыда за то, что он сделал со своим ребёнком. И ведь он целую неделю считал, что поступил правильно?! Какой же он непроходимый глупец. Только что же заставило вести его столь по-идиотски вести? В принципе, сейчас это было неважно. Он может подумать об этом и потом. Сейчас он должен был исправить последствия своей ошибки. — Грегори, я… хотел извиниться. — и так до этого замкнутое лицо подростка стало будто еще угрюмей, но мужчина не заметил этого, водя носом по его плечу и спешно пытаясь построить в голове хотя бы парочку фраз, которые не звучали бы обыденно пошло, показывая его искренность. — Понимаю, это звучит странно после того что я сделал, и конечно я не жду, что ты сразу поверишь мне. Но просто выслушай меня. Это важно для меня, и, надеюсь, станет важным и для тебя. Парень завозился на коленях в неловких попытках слезть, по-прежнему не говоря ни слова. К сожалению, его желания не совпадали с желаниями его отца, поэтому он продолжал сидеть, удерживаемый сильной рукой. — Грегори! — от слишком громкого окрика он поежился, но не прекратил тихих попыток слезть, подозрительно продолжая прятать лицо на груди. — Прости, просто я хочу, чтобы ты послушал, что я хочу сказать. Если ты так не хочешь меня видеть, я постараюсь побыстрее. В общем… — Фредди вздохнул, — я был не прав, наказывая тебя. Поспешил с выводами, ошибся. И наказал тебя очень несправедливо. Прости меня, я должен был уделять тебе больше внимания и заботиться о тебе. Плохой из меня отец оказался… По сути, виноват был я, а сорвался на тебе, такого больше не повториться. Я обещаю, Звезда. На последней фразе младший затих, лишь крепко сжал в кулаках мягкую ткань домашней кофты отца. По-прежнему бережно придерживая сына за талию, он безо всякого усилия приподнял его лицо за подбородок. На щеках подыхали еле заметные дорожки слез. Впрочем, опухшие красноватые глаза и нос сами по себе словно кричали о том, что их обладатель плакал. Как бы Фредди не старался поймать его взгляд, медово-карие глаза так же устало смотрели вбок, старательно уходя от прямого контакта. Ласково скользнув рукой по линии скул, мужчина зарылся ей в волосы, снова аккуратно прижав парня к себе. — Грегори… — на этот раз голос мужчины звучал более волнительно и нежно, чем это было ранее. — Что случилось? Ты же знаешь, что можешь рассказать мне все что тебя тревожит, я не буду ругаться или кричать на тебя. Ты можешь мне довериться. Я всегда буду на твоей стороне. Но Грегори молчал. В тишине комнаты раздавались лишь редкие всхлипы, которые не прекращались, несмотря на старания старшего успокоить подростка. Наоборот, казалось что они усиливаются, вместе с так же не прекращающимися слезами из глаз. Что Фредди только не делал: и снова и снова просил прощения, ласково шептал что-то нежное на ухо, расцеловывая каждый миллиметр его лица. Это помогло ему заглушить поток слез, но из-за громких прерывистых всхлипов парень не смог ничего выговорить хоть и пытался. Он решил подождать, пока тот успокоится, крепко обняв его, словно показывая этим, что всегда будет рядом. Поглаживая вздрагивающую спину, Фредди просто надеялся всем своим существом, что Грегори не будет делать поспешных выводов по отношению к нему. Дожидаясь слов сына как вердикта, он сидел, напрягаясь, будто натянутая струна. По сути, ничего такого на самом деле не произошло. Но он прекрасно знал, что даже такие мелочи способны уничтожить и испортить все, что было между людьми. Даже самыми близкими. Именно поэтому он и опасался реакции Грегори, боясь, что тот простит его лишь на словах, затаив обиду, которая однажды расколет все связи между ними. Фазбер ненавидел ссоры, но сейчас он сам был виноват во всем случившемся, и ему только оставалось принять последствия, какими бы они не были. — Я не злюсь, пап. Правда. — слова Грегори прозвучали настолько неожиданно, что мужчина вздрогнул. — Мне просто не на что злится, потому что ты был прав. — Но… — И как по мне, наказание тоже справедливое. — Грегори шмыгнул, слегка отодвинувшись от горячего тела Фредди, чтобы вытереть рукавом лицо. — Я должен был лучше слушаться тебя, ведь ты заботишься обо мне. И все это ты делаешь ради меня, а не ради себя или что-то типо того. Поэтому не беспокойся насчет этого. — Тогда почему ты плакал?! — будь ситуация немного другой, мужчина бы радовался хорошему разрешению конфликта. Но беспокойство за сына снова оказывалось сильнее. — Я что-то сделал не так? — Нет, все нормально. Просто больше всего я боялся тебя разочаровать. А в итоге… — парень неопределенно пожал плечами, уткнувшись лицом в рубашку Фредди. — Все в порядке, ты не разочаровал меня. Скорее, это я разочаровал тебя. Сказал не подумав, и вот что из это вышло. — мужчина погладил сына по ноге, высвобождая из объятий. — Я видел, ты занят, так что я пойду. Не буду тебе мешать. Правильно поняв намек, Грегори сполз с колен, позволяя отцу освободить себе место за столом. А получив традиционный поцелуй на ночь и вовсе просиял, с энтузиазмом садясь за дело. Фредди только улыбнулся уголком губ, выходя из комнаты. Закрыв за собой дверь, он довольно прищурился, вглядываясь в сумрак ночного коридора. А все-таки он смог добиться своего. Да и слез как ни бывало. На душе сразу же стало легко и спокойно, словно не было этой сложной и тяжелой для них обоих недели. Вот теперь можно и спокойно отдохнуть. Конечно, если ему снова на будут сниться старые кошмары.***
Фредди сидел в своей старой гримерке, переоборудованной под неофициальный директорский кабинет, на первом этаже пицца-плекса. Сегодня была запланирована дата очень важного выступления, на котором он обязательно должен был присутствовать; не как директор, но как глава выступающей группы. Все должно было пройти идеально, они не должны допускать ни малейшей ошибки. Иначе эта ошибка может стоить им больших денег. Может, мужчина и любил свою работу, но он так же прекрасно понимал, что эта самая работа должна кормить их и приносить прибыль. Вот и приходилось выступать, потому что за несколько лет ему так и не смогли найти замену. А может просто и не пытались; конечно же было выгодней платить большую сумму только одному человеку, а не двоим сразу, каждому в таком же размере. Фазбер вполне понимал свое начальство, и не пытался протестовать против такого положения дел, тем более выступления не слишком тяготили его. В отличие от бумажной работы, которую он иногда просто ненавидел. И когда выдавалась возможность, свободное от документов время, он был просто счастлив выступить на очередном концерте с друзьями. Раньше. Сейчас это не приносило такого удовлетворения. Он скучал по их старой команде: Бонни, Фокси, Чика и он сам. Он так и не смог добиться такого же уровня взаимопонимания с новичками, как это было с Бонни и Фокси. И не очень то и хотелось ему это делать. Тут же возникало ощущение, что таким образом он предает своих старых товарищей, променивая их. Чике повезло больше. Ей тоже было тяжело после их пропажи, но она смогла смириться и поладить с Монтгомери и Роксаной. Чего не смог сделать Фредди, в своей голове преследуемый призраками прошлого. Переобувшись в начищенные до блеска ботинки, он удовлетворённо вздохнул, глядя на совсем отражение. Непривычная для его обычного образа вне работы укладка преображала лицо. А на пару с гримом и специально созданным для него сценическим образом и вовсе желали его почти не узнаваемым, что очень сильно облегчало ему с сыном жизнь. Как актер, Фредди всегда находился в центре внимания, но постоянные тычки пальцем и шёпотки за спиной в обычной жизни могли достать кого угодно. А как любящий отец, он был готов на все, чтобы оградить сына от этого самого внимания, что ему успешно удавалось до сих пор. Никто даже и не подозревал об их родстве, считая Грегори однофамильцем. Зайди сейчас в гримерку хотя бы малейшая часть его фанатов, Фазбер уже бы точно был растащен по кусочкам на сувениры. Сейчас он выглядит просто сногсшибательно в своем любимом красном костюме: ярко-красный приталенный пиджак с короткими черными рукавами изумительно подчеркивал его фигуру, так же как и узкие обтягивающие брюки в красно-черную клеточку. Сценический образ довершали маленькая шляпка с черным галстуком-бабочкой и ещё несколько мелких аксессуаров вроде браслета с шипами и черных перчаток*. Оставалось лишь нанести грим и вуаля — он снова обожаемый всеми, от мала до велика, известный артист — Фредди Фазбер. До выступления оставался целый час, но в моменты подготовки оно всегда улетало с ужасающей скоростью. Впрочем, Фредди мог и не торопиться, так как уже был почти полностью собран, оставались лишь незначительные детали и мелкие штрихи. Но конечно же, по всем известному закону подлости, как только он начал рисовать полумаску на лице, аккуратно вычерчивая яркие линии, в дверь громко постучались. Фазбер раздраженно подумал, что вроде бы просил его не беспокоить когда он готовится к концерту. И снова кто-то пропустил это мимо ушей, даже проигнорировав висящую на двери яркую табличку «НЕ БЕСПОКОИТЬ» с обратной стороны. Оставалось понадеяться, что там и в прям что-то важное, стоящее его внимания и драгоценного времени перед концертом. Только он уже хотел открыть дверь, всем своим видом излучая недовольство, как тут же докучливый человек вошел в комнату сам, что было просто неслыханной наглостью! Уже готовясь читать гневную отповедь наглецу, не ведающему о существовании правил приличия, он тут же осекся, увидев, кто это был. Новая охранница, Ванесса, как значилось на ее именном бейджике, выглядела взъерошенной и очень взволнованной. Может, именно поэтому мужчина промолчал, решив сначала выслушать ее. Да и силы на гнев резко пропали, оставив после себя изначальное глухое раздражение в груди. Фредди был очень добр к детям, и просто обожал их, но взрослых, иногда к их сожалению, это уже не касалось, от чего бывало, что окружающие страдали от его дурного настроения. Эта, проявляющаяся местами плохая черта его характера не обошлась стороной и новичков вроде Ванессы. С самого начала артист испытывал к ней необъяснимую неприязнь, но старался не проявлять ее, относить как к рядовому сотруднику. Ванесса же, казалось, не ценила такого отношения, вечно нарушая мелкие правила, постоянно оказываясь где не надо, и совершенно не подчинялась указаниям «начальства», то есть, указам Фредди, что в свою очередь еще больше выводило его из себя. Да еще и периодически накатывающая дурнота в ее присутствии не добавляла хорошего настроения. Помассировав виски, он попытался прислушаться к ее тихому лепету, половину которого он уже пропустил мимо ушей из-за разгорающейся мигрени. И как, спрашивается, выступать в таких условиях?! Когда кажется, что сейчас стенки черепа просто сомкнуться под весом усиливающегося на него давления. — Вы меня слышите? — она резко помахала рукой у него перед носом, а писклявый голос мелко ввинчивался в уши, будто протыкая барабанные перепонки изнутри. — Ваша подруга просила вам подойти вниз, под сцену пораньше, утрясти некоторые организационные вопросы, сказала, дело не терпит отлагательств. — А это обязательно? — ответом ему послужил нарочито тяжёлый вздох. — Ну раз так, то придется и вправду идти туда. Все еще придерживалась за голову, он медленно шел к платформе, которая обычно поднимала их команду на сцену для выступлений и не сразу заметил, что за ним неотрывной тенью следует эта чертова охранница. Даже поняв, что он ее заметил, она не остановилась, а бесшумно скользила вслед за ним, что резко контрастировало с ее обычной, по-видимому, показной неуклюжестью. А когда артист схватился за голову от резкой, пронзающий боли, ему показалось, что она мерзко ухмыльнулась, будто наслаждаясь его страданиями. Но это было всего лишь тени, коих было много в полутемном старом коридоре. Фредди не хотел разговаривать с это странной девушкой больше необходимого, поэтому не сразу поинтересовался вслух причиной такого пристального внимания: — Зачем вы идете за мной, Ванесса? Неужели, по вашему мнению, я настолько нуждаюсь в проводнике? — слова прозвучали язвительнее, чем хотелось Фазберу. Впрочем, извинятся за резкость он не собирался. Постоянно косясь в ее сторону, он незаметно для себя пропустил нужный поворот, что заметил только после небольшого перерыва от мигрени, которая настигла его еще с большей силой, чем раньше. Они спускались куда-то еще глубже, в коридоры, о которых Фредди даже как директор, имеющий полный план здания и не подозревал. Определённо, затемненные сырые переходы и бесконечные лестничные пролёты вели точно не наверх, а каждый поворот через пару метров таял в мраке, окутывающем эти своеобразные катакомбы. Остановившись, мужчина хотел уже пойти обратно, но охранница внезапно остановила его, крепкой хваткой удерживая за плечо. После этого прикосновения ему вовсе стало дурно, в глазах все поплыло, смазываясь и вращаясь вокруг. — Я знаю короткий путь. Нам незачем плутать тут лишние минуты. Все таки у вас концерт на носу. От ее слов, произнесенных сухим бесцветным, но достаточно громким поставленным голосом, у Фазбера по телу побежали мурашки. Он, так же резко отличался от слышимого им ранее, как впрочем и ее поведение. Но ему было настолько дурно, что он не стал задумываться и как-то обращать внимание на такие резкие перемены, хотя стоило бы. А когда девушка быстро и уверенно потащила его вперёд, так же не нашел себе силы к сопротивлению. Да и в самом деле, чего ему боятся? Будто бы она может сделать что-то плохое. Ванесса — охранница, может чересчур любопытная, но прекрасно выполняющая свои обязанности. «Думаю, ей можно доверять, пусть она и не кажется мне приятным человеком, » — пожав плечами, мужчина, пропустив ее вперед, все же пошёл дальше вслед за девушкой. И он не прогадал. Если ранее приходилось спускаться все ниже, то теперь они поднимались наверх, будто бы петляя в бесконечных путаных коридорах. Судя по количеству лежащей здесь пыли, в этих переходах давно никто не проявлялся. Плавающие в воздухе пылинки щекотали Фредди нёбо, да и в общем то жутко хотелось чихнуть. С каждым шагом в носу свербило только сильнее, из-за чего в уголках глаз появились влажные следы. Проигнорировав странный шорох у себя за спиной, артист помассировав рукой переносицу, ненадолго облегчив свои «страдания». Но странное чувство неправильности до сих пор не отпускало, притаившись где-то внутри и лишь изредка снова напоминая о себе. От скуки Фазбер машинально вертел в руках карту-ключ от гримерки, пытаясь занять себя хоть чем-то, потому что разговаривать с охранницей до сих пор не очень хотелось. Над головой потрескивали люминесцентные лампы, между которыми в промежутках образовывались полутемные участки, в одном из которых карточка и выпала из пальцев, будто деревянных от напряжения перед выступлением. Остановившись, он сел на корточки и принялся шарить руками по полу, пытаясь отыскать яркую пластинку, что было несколько затруднительно. Наконец, подняв ее с пола, всю серую от пыли, Фредди громко чихнул, все же потеряв Ванессу из виду. А когда он поднял голову, чтобы предупредить, что он немного отстанет, она уже исчезла, скорее всего свернув в один из поворотов, находившихся впереди. На зов и крики она тоже не отзывалась, что было странно, ведь она чисто физически не могла (не должна была) уйти. Тем не менее ее нигде не было. Ребенок, подросток, или в общем-то не очень умный человек наверное уже бы растерялся и просто бы пытался позвать на помощь, блуждая по своеобразным катакомбам. Фазбер же дураком не был**. Он просто пошел дальше по следам которые были едва различимы в небольшом тонком слое пыли. Все еще продолжая ее звать, Фредди шел вперед, думая, что та наверное просто идет в наушниках, вот и не слышит. И уже мечтал, о том, как «к сожалению», будет вынужден сделать ей выговор, а может и уволить за такое халатное отношение к обязанностям. Однако, он вынужден был остановиться у тупика, возле которого следы странным образом обрывались. И обратно тоже не вели, будто она взяла и просто растворилась в воздухе. Решив, что Ванесса просто издевается над ним, он злобно пыхтя повернул обратно. Но какое-то странное чувство заставило его обернуться. Издалека к нему приближалась фигура в белом. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это девушка в костюме белого кролика, с большими красными глазами. Она бежала к нему большими высокими качками. Фредди не раз наблюдал подобное, ведь именно так обычно прыгают дети, изображая лошадку или что-то вроде того. Казалось что все происходящее нереально, как непрекращающийся кошмарный сон. К подступающей дурноте добавился звон в ушах и красно-синие разводы перед глазами, переменяющиеся мелькающими как жалюзи черными горизонтальными полосами. «Что за чертовщина? — Фазбер пятился спиной, пока не уперся спиной в перила лестницы, чуть ли не падая назад. — Хрень какая-то. Но почему мне кажется что я её где-то видел?» — эта замеченная странность была последней мыслью, успевшей проскользнуть у него в голове.***
Фредди очнулся от громких голосов, раздававшихся у него надо головой. Может ему послышалось, но кажется там звучало его имя. И что-то про концерт… Сейчас же должен быть концерт, а он тут лежит! И судя по всему, явно на чем-то мягком. Но в коридорах, где они бродили с Ванессой был только твердый пол и множество пустых коробок. Откуда там взяться удобному дивану, какие было множество на верхних этажах пицца-плекса артист даже не пытался представить. Открыв глаза, он поморщился от слишком яркого света, первые секунды не видя, где находится. Мужчина уже понял, кто были с ним рядом, пока он, судя по всему отключился, потеряв сознание в подвалах. И почему ребята, вместо того чтобы готовится в своих гримёрках сидят здесь, рядом с ним? И Чика, которая должны была быть под сценой, зачем-то пришла на другой конец комплекса, хотя могла остаться ждать их там чтобы не тратить время попусту. — Ты спрашиваешь чем я недоволен?! — шипению Монти сейчас могла позавидовать любая змея. — Он который раз срывает нам концерт. И ладно бы в любой другой день. Но сегодня! Не мне объяснять вам всем, насколько он был важен! Вы и сами это вроде бы понимаете! Но вместо этого ты продолжаешь защищать этого идиота, который зарабатывает миллионы, и при этом палец о палец не ударяет, в то время как мы горбатимся на него за жалкие гроши. Назвать достойную зарплату жалкими грошами мог только Монти, чему Фазбер ни капли не был удивлен. Но он не ожидал прозвучавшей его в словах ненависти, как будто Фредди был его заклятым врагом. Может они и не особо ладили, очень часто ругались, но чтобы так ненавидеть… Впрочем, чего-то особо удивительного тут тоже не было. Монтгомери в общем-то с самого начала показал себя очень конфликтным человеком, а Фредди просто старался сгладить углы. Как видимо безуспешно. Внезапно голос подала Рокси, которая вроде бы пока что еще не успела поддержать ни Монти, ни Чику, которая с упорством носорога продолжала защищать его, и Фредди был ей безумно благодарен за это. — Монт конечно преувеличивает, — девушка скучающим тоном тянула слова, с усмешкой наблюдая как тот злится от такого сокращения своего имени. — Но думаю он прав: Фредди слишком долго был звездой, пора уступить место молодому поколению. Впрочем, как и тебе, Чика, если ты понимаешь, о чём я говорю. Думаю, я не меньше достойна быть знаменитостью вроде нашего босса. И зачем ему быть актером, если он может обеспечивать себя одной должностью директора этого комплекса? Мистер Фазбер только портит всё, не успевая выполнять все обязанности. Старость не радость, я понимаю. Но проспать концерт?! Я бы на его месте себе такого точно не позволила. — В смысле проспать концерт?! — артист резко сел, оборачивая этим на себя взгляды всех присутствующих. От резкого движения у него в глазах резко потемнело и замелькали звёздочки, — Сколько времени? Мы же на концерт опоздаем! И… как я здесь оказался? Я же только что был в технических коридорах с Ванессой. — Это типо отговорка такая? — Роксана изящно расположилась в любимом кресле артиста, демонстративно водя пилочкой по ногтям. — Сначала не появляетесь на давно запланированном концерте, все это время продрыхнув здесь, а теперь оказывается на самом деле используете сотрудниц для приятного времяпровождения… Какие однако интересные факты открываются… — и тут же, будто опомнившись, поспешно сказала: — Прошу простить, если оскорбила, но сами понимаете… От этого приторно-вежливого тона и обращения поднялась злоба еще большая, чем от смысла всей этой язвительно фразы. Чтобы какая-то девчонка его так оскорбляла… Впрочем, он, вроде как, и сам виноват. Но до сих пор не верилось, что он просто спал здесь. Да и слипшиеся от небольшого количества крови волосы на затылке, да неприятная слабость в теле давали понять, что все произошедшее с Ванессой и странной женщиной в костюме кролика был не сон. Только как доказать это остальным? Они злые на него, за то что не оправдал ожидания. И в любые слова воспримут как отговорку. Даже Чика, которая тоже смотрела на него осуждающим взглядом, от чего становилось еще более стыдно. — А еще эти репортёры. Какое гадство, — Монти продолжал говорить, будто бы Фредди здесь и вовсе не существовало, — надо же было так опозорится прямо под камерами… — Точно! Камеры! — Фазбер не особо любил систему наблюдения, но именно сейчас она могла стать его спасением. — Это звучит странно, я знаю, но просто выслушайте меня. За час до концерта я был уже почти готов, оставалось только грим нанести, и спать я уж точно не собирался. Но ко мне зашла эта новенькая охранница — Ванесса. Чика, — он с надеждой обратился к старой подруге, — ты же сама брала ее на работу, помнишь? Блондинка такая, с длинными волосами и лицо еще такое странное, но миловидное. Вспоминаешь? — Кажется да, — она произнесла это настолько неуверенно, что ее слова заглушил громкий хмык Монти, который чувствовал себя в чужой комнате как хозяин, — Она достойно показала себя на моих тестах, так что я взяла ее вместо пропавшего охранника. — Так вот, она сказала, что ты зовёшь меня по возникшим организационным вопросам, и мы пошли с ней по техническим коридорам к подъему сцены, но по дороге произошло кое-что странное, и я не помню, как оказался снова в свое гримёрке. — Но я же никуда не звала тебя, — она недоуменно улыбнулась, скорее всего так же как и остальные члены группы воспринимая это как нелепую отговорку. — И офицер Ванесса все время была рядом со мной, очень помогала мне, за что я дала ей дополнительные выходные. До начала выступления она неотступно находилась при мне. Слушай, зачем ты врёшь нам? Я понимаю, тебе наверное стыдно, вот тут и пытаешься прикрыться всякими выдумками… — Это не выдумки! Просто посмотри камеры! Я точно знаю, на них есть запись, как я уходил с этой охранницей. Фредди понимал, что это выглядело жалко. Ему за 40 и вся эта ситуация просто нелепая и смешная, а он просто пытается оправдать себя в чужих глазах. И нет, ему было плевать, что о нем думают Монти или Рокси, но он не мог видеть разочарование в глазах Чики. Она все — что осталось у него от прошлой счастливой жизни. Вот бы Фокси и Бонни были рядом… Они бы точно не допустили подобного, во всем поддерживая друга. — Хорошо, — она устало потерла переносицу пальцами. — Я попрошу дежурного охранника скинуть мне записи за… Какое там ты время говорил? Вроде бы за час до концерта? Фредди утвердительно кивнул. Ситуация была настолько мерзкой и неприятной, что ему не так уже и хотелось что-то доказывать. Если только подруге, да и то осадочек от ее недоверия осел глубине души мутной ржавой россыпью. Томительные минуты ожидания файлов тянулись тягуче медленно, растягиваясь подобно жвачке. Повисшая тишина напрягала не меньше предыдущего разговора. Монти неприятным взглядом косился в его сторону, хмурясь и с каждым таким взглядом будто бы порываясь что-то сказать, но все еще молчал. Молчала и Рокси, так же надменно делая вид, что сосредоточена именно на своих ярко накрашенных ноготочках, хоть и любопытный взгляд опять же в сторону Фредди выдавал ее. На телефон Чики пришло несколько перекликающих друг друга уведомлений. Забыв об артисте, все повернулись в ее сторону, жадно ожидая вердикта. Чика хмуро просматривала постепенно загружавшиеся записи, перелистывая их. Ее лицо с каждой секундой все больше и больше выражало… сожаление? Фредди охватила смутная тревога, он беспокойно заерзал на диване, стараясь это сделать незаметно для других, хоть никто и не думал смотреть в его сторону. Ответ подруги прозвучал как гром среди ясного неба: — Слушай, Фредди, дружище, ну правда, зачем ты соврал нам? — она укорительно покачала головой, глядя на него то ли с жалостью, то ли с осуждением. — На камерах видно только что ты ушёл из гримёрки на полчаса, а потом, вернувшись, улегся спать на диван. Я не обвиняю тебя не в чем. Если не веришь или тебя вправду подводит память, посмотри сам. Но все равно не понимаю зачем ты так поступаешь. Я всегда готова тебя поддержать, но после такого мне будет очень сложно довериться тебе с каким-нибудь ответственным вопросом. Чика дала ему телефон, показывая те моменты про которые она ему говорила только что. И правда: Фазбер вышел из комнаты, а вернувшись через некоторое время просто лежал на диване, по-видимому, крепко спав. У мужчины по спине заструился холодный пот. Не могло же ему все это привидится. Или же это опять началось? Как же он не хотел повторения того, что было в прошлом, примерно 9 лет назад… Надо просто снова записаться к психологу, пока не стало слишком поздно. Он бы никому не признался в своем страшном секрете; а если бы и рассказал, его бы точно упекли в дурку. Фредди прекрасно понимал, что существование второго Я внутри него НЕнормально, но пока что его получалось сдерживать, чтобы он не вышел наружу, как тогда… Сын, а так же его друзья, Фокси и Бонни, спасли его тогда от участи хуже смерти, за что он им и по сей день был безумно благодарен. И так же безумно он скучал по ним, вспоминая каждый день. На крае сознания промелькнула мысль, что вроде бы все уходят, и надо что-то сказать. Но у мужчины не было сил даже встать, а перед глазами снова проносились картину прошлого. Как будто бы это все было только вчера. Как будто бы его друзья никуда не исчезали, все еще находясь рядом с ним.***
Они познакомились после переезда Фредди с сыном. Конечно, это случилось не сразу. Фредди долго обустраивался на новом месте, искал подходящую работу, ни одна из которых так и не пришлась ему по душе. Но им надо было на что-то жить, несмотря на внушительнее сбережения, большую часть которых потратил на покупку и обустройства нового дома. Возможно он бы и до сих пор работал бы в какой-то конторе, периодически продвигаясь по карьерной лестнице. Только эта работа бы не приносила ему такого удовольствия, как нынешняя. Фазбер работал неподалёку от достраивающегося развлекательного центра. Ему было не особо интересно, что там будет и спустя время может и вовсе забыл о его существовании. Если бы в один однотипный, как и прочие вечера до этого ему бы не позвонил сотрудник из компании, которой принадлежал этот, как оказалось позже, огроменный развлекательный комплекс для детей. Возможно, тогда именно последнее убедило согласиться его на пробное собеседование. На котором он и повстречался со своей будущей командой. Было бы ложью сказать, что они поладили с первого дня. Не сказать что это было сложно сделать со спокойной Чикой и тихим неконфликтным Бонни, который первым подошел к ним и завязал разговор. Сути его мужчина уже не помнил, но он на всю жизнь оставил об этом человеке приятное и тепле впечатление и такие же хорошие воспоминания. В отличие от Фокси. Конечно, потом он не таил на своего друга обиду или что-то вроде того. Но первое впечатление тогда было неисправимо и безвозвратно испорчено. Причину его странного поведения Фредди понял лишь спустя годы, но тогда агрессия Фокси казалась ему странной и непонятной. Они поссорились сразу же, в их первый рабочий день. И причина ссоры была на редкость глупой и идиотской. По-другому даже вежливый Фазбер не мог сказать об этом конфликте, почти переросшей из простых оскорблений в драку. Конечно же тогда на собеседовании их всех взяли на работу. Иначе и быть не могло. Да и кандидатов было не особо много. Всего лишь 4. Чика, Бонни, Фокси и сам Фредди. Именно таким составом позже им предстояло выступать вместе на сцене, стать слаженной командой, хоть и слаженности сначала в помине не присутствовало. В тот день его назначили ответственным за тренировки и все, что связано с выступлениями их группы. Ребятам было все равно, кого назначат главным, и к приказам нового начальства отнеслись спокойно. Все, кроме Фокси. Может, он воспринял это как личный вызов, или его оскорбило, что причину выбора именно Фредди даже не объяснили, но именно этот момент стал началом их затяжного конфликта-соперничества. <…> Примерно первые полгода работы им было нелегко. В основном, все ребята были достаточно закрытыми людьми, которым было тяжело наладить полноценный контакт и даже просто подружиться. Совершенно незнакомым ранее с друг другом людям предстояло стать если не лучшими друзьями, то по крайней мере коллегами, которые обязаны понимать друг друга с полуслова. Глава компании делал очень большую ставку на раскрутку их группы, и они не могли… подвести его доверие. Все же от них на самом деле зависело очень многое. Что, впрочем, никак не помогало им стать знаменитостями, которых бы приветствовали на сцене зрители всех возрастов. Вроде в этом нет ничего сложного. Просто каждый раз репетировать, готовиться и выступать. Примерно о таком варианте подумывали и они сами. Но позже оказалось, что их задача была намного сложнее, чем казалась со стороны. Четверке будущих артистов (под предводительством Фредди) предстояло стать новым лицом компании, а это означало очень долгое и тесное сотрудничество. Может, спустя годы они бы и смогли притереться к друг другу, стать отдельными деталями пазла, которые лишь вместе могли стать одним идеальным целым. Своеобразными кумирами, которые зажгли в сердцах детей и их родителей восторгом и восхищением. Если бы только от них не требовалось это именно сейчас. А дело шло ни шатко, ни валко. Сорванные из-за недопонимания между Фокси и Фредди репетиции были лишь одной из причин. Ребята так и не смогли открыться, довериться другому тоже никто не спешил. Первый концерт чуть не закончился провалом. Тогда, каким-то чудом, Фредди смог уговорить Фокси забыть об ссорах и обидах, Чику быть более открытой. Хотелось бы сказать, что с Бонни все было нормально, но и у него были свои проблемы. Фазбер едва смог помочь побороть тому неуверенность в себе. Хотя с виду и не скажешь что у такого открытого человека может быть что-то подобное. После выступление лед и холод в отношениях наконец-то тронулся. Зазвучали шутки и смех, и даже задира Фокси помалкивал, предпочитая просто не обращать на «главаря» внимание. Потихоньку их популярность набирала обороты, и никто даже и не может припомнить то время, когда их имя не звучало сначала во всех уголках города, а потом уже и страны. <…> Проблемы же у самого Фредди лишь набирали оборот. Странные кошмары преследовали его уже около двух лет после переезда. От жуткой мигрени спасало только присутствие сына, но не мог же он находиться с Грегори 24 часа в сутки. Отвлечься от боли и странных видений помогла и общение с друзьями. Теперь он мог их так назвать. Даже Лиса. Для повышения их популярности, которая достигнув пика, начала спадать, было решено придумать им новые сценические костюмы. Много времени на воплощение эта идея не заняла. Так каждый обзавелся своим костюм, по пути получив соответствующие прозвища: Фредди стал ***, Чика — ***, Бонни — ***, а Фокси — Лисом. И надо сказать, ему это очень подходило. Намного больше, чем остальным. Как это не выглядело странно, именно с ним Фазбер стал общаться ближе всех. Ну не зря же говорят: от ненависти до… Кхм, не до любви конечно, но дружба у них сложилась весьма крепкая. Он даже иногда оставлял с ним Грегори! Для мужчины это была высшая степень доверия, потому что когда дело касалось сына, он становился как никогда осторожным и предусмотрительным. К сожалению, со стороны Фокси это доверие оказалось не таким крепким, какое должно было быть у настоящих друзей, иначе бы он поверил его словам в ту ночь. <…> Когда Фредди стал сначала заместителем директора, а потом и директором пицца-плекса, он не представлял, какая гора бумажной волокиты на него свалиться. Непривычная, местами даже ненавистная и неожиданная новая нагрузка сказалась на его здоровье не лучшим образом. Вернулись старые кошмары, периодически снящиеся все чаще, из-за чего в свою очередь снова стали появляться странные провалы в памяти. На его работоспособности заведения и доходы это, слава небесам, не влияло. Сильнее сказывались участившиеся пропажи детей, ведь именно они в основном были посетителями их развлекательного комплекса. Больнее всего ударили по команде артистов именно пропажи их маленьких знакомых, постоянных клиентов, которых они знали и любили как родных. И Фредди иногда с ужасом думал о том, что то же самое может случиться с Грегори. Конечно, он уже не был ребёнком, но неизвестно, что могло прийти в голову орудующему в городе маньяку. Мужчина стал все чаще и чаще брать сына с собой на работу, там было всяко безопасней под всевидящими взорами камер. Пропажа Бонни стала добивающем весь город аккордом. Люди боялись выходить из дома, а Фредди винил себя, что отпустил друга на улицу ночью. Тогда, Бонни поссорился с Фокси, и, как обычно, приехал к Фредди. Они долго разговаривали, ну и выпивали естественно. Дело и так уже было под вечер, а допили бутылку коньяка они уже поздней ночью. Фазбер уже не помнил о чем они говорили, все было таким смазанным и нечётким. Похоже, они здорово нажрались, в другом случае мужчина не выпустил бы его, оставив у себя дома на ночь. В связи с текущей обстановкой Фредди, как директор, дал всем несколько выходных, поэтому он был очень удивлен, когда к нему вечером следующего дня ворвался Фокси, гневно крича и обвиняя его в… в пропаже Бонни??? Тогда они здорово поругались, Фокси не поверил его словам, почему-то обвиняя во всем именно Фазбера. И в течение нескольких дней Фредди иногда замечал его силуэт, следующий в отдалении за ним. Но после выхода на работу друзья не объявились. Только тогда Фредди забеспокоился, решив привлечь внимание полиции. Но было уже слишком поздно. От них не осталось и малейшего следа, что поставило расследование в тупик. Фредди винил во всем себя, ведь если бы он тогда не отпустил Бонни… Фредди сидел в пустой гримёрке и плакал, сжимая их общую фотографию. Если бы только он…