Ахелоид

Толик. Аркаша. Денис. Теперь Ира. Чувство времени в шахте слишком искажено, думал Юра, когда их, тихих и квелых, вели обратно в общежитие после собрания. То что случилось в прошлом году, случилось на днях. То что случилось неделю назад, уже древняя история. И в то же время, все случилось одновременно. Все-таки наверно прав был Уилер со своей теорией одноэлектронной Вселенной... и наверно Станислав Владимирович тоже был прав, рано ему все это было читать. ("Вы думаете, я ничего не пойму." ("Скорее наоборот, Юр. Ты слишком многое постигаешь через слишком заумные книги. Я знаю, это звучит как будто я стою вратарём у священных взрослых знаний, но в твоём возрасте действительно полезней заниматься чем-нибудь... менее серьезным. Вот только такие дети как ты - интеллектуально одарённые, я имею ввиду - не имеют возможности понять это пока не повзрослеют." "Советуете меньше думать и больше выжигать по дереву?" "Боже упаси. Думай сколько пожелаешь. Только не забывай выныривать иногда из своей головы. Утонуть можно.") Раньше эта безвременная, аквариумная жизнь без светил, погоды, и времен года была просто частью приключения, как и всё остальное. Но на сегодняшнем собрании, где завуч деревянным голосом сообщила им в актовом зале, что Ира больше не вернется, Юра вдруг почувствовал себя не наседкой с проредевшим выводком, как в прошлые разы, а как Шекспирский Макдуф: как, всех моих цыпляток, одним броском?.. Только вот не было никакого адского коршуна против которого можно было наточить свой меч. Конечно их не вывели и на этот раз. В чем смысл канареек в шахте, если их из-за каждой мелочи вывозить на поверхность? А разве не мелочь любая проблема канарейки, вплоть до ее околения? ЧТД. Впрочем были приняты все меры и соблюдены все приличия. Даже со своим ограниченным кругозором, Юра знал что уже вовсю шла перепроверка всех систем жизнеобеспечения. Ведь в конечном итоге, все, и взрослые и дети, были заинтересованы в том, чтобы это место обеспечивало именно жизнь, а не... что там случилось с ними... Шли недели. Кончилась четверть. Новый удар обрушился в декабре перед экзаменами: исчез Юзик, что было уже невообразимо до гротеска, хотя бы потому что Юзик весил 72 кило и уже стукался головой об потолок в некоторых коридорах. Юра был дико благодарен за то, что они со Степой давным-давно сдвинули кровати: по крайней мере, он знал где был один из них, особенно когда этот один во сне всхрюкивал ему в ухо. Хотя нет, Саню и Лешу он тоже видел на соседних койках. (Как именно он мог их видеть в абсолютной тьме шахты после отбоя, Юра не мог себе объяснить. Но он многое уже не мог себе объяснить.) Бессонными ночами, Юра смотрел на три белокурые головы в их небольшой комнате и холодел от осознания собственной беспомощности. В какой-то момент даже промелькнула метеором бредовая идея попросить их всех тоже подвинуть кровати к нему со Степой. Тогда возможно, в следующий раз... И тут к ним привели новенького. Новенький был маленький, черненький, и совсем малыш, гораздо младше всех их кто остался (мозг отказывался заканчивать предложение словами «в живых»). Юра водил его по комнате, бормотал какую-то воспитательную ерунду, и думал: они не посмеют. У него есть мама. У него есть папа. Его папа - без пяти минут кандидат. Он не такой как мы. Его хватятся. Через полчаса Степа сосредоточенно красил его зубастенькую прищуренную мордочку («Наслышался я и про вашу живопись,» вспомнил Юра наигранно-удивленный хрип Высоцкого с аудиокассеты Гамлета которую почти уже заслушал до дыр; «Бог дал вам одно лицо, а вам надо завести другое.») - Нам на полдник, - напомнил он. - Почти готово, - сказал Степа. И действительно, без пяти пять они уже шли втроем в столовую. Маленький Вова, счастливый в своем преображении, шел между ними держа их за руки как будто папу с мамой и подпрыгивал, болтая ногами, а они удерживали его на весу. До столовой они не дошли. В коридоре стояли Станислав Владимирович, сам товарищ полковник (Юра скрипнул зубами), и незнакомый крепкий мужчина сразу посмотревший на Вову. Отец, понял Юра. - Простите, - спросил Юра он вежливо, - у вас случайно не пропадал восьмиразрядный микропроцессор? - Он слегка качнул головой на Вову. Но мужчина смотрел на Вовино расписанное лицо и кажется ничего не слышал. Преображение сына в тигренка с новогоднего утренника ввело его в какой-то ступор. Он поднял руку - Юра сначала испугался чтобы ударить Вову, но потом сообразил чтобы стереть косметику - но остановил ее на полпути. Видимо решил не надо на людях, а может передумал пачкать пальто. - Я нашел на столе восьмиразрядный микропроцессор, - терпеливо повторил Юра. - Мне показалось Вова достал его из кармана своего пальто. Он у нас в комнате досуга. – Юра потянул Вовиного папу за рукав. – Пойдемте, я быстренько Вам покажу, а вы мне скажете, это Ваша радиодеталь или нет, хорошо? Полковник пожал плечами, кивнул, и мужчина дал Юре увлечь себя и Вову за собой. Когда Юра закрыл за ними тремя дверь, он внимательно посмотрел на мужчину. Тот стоял и молчал, то оглядывая комнату, то глядя то на Вову, который тем временем действительно вытащил из кармана пальто радиодеталь - похожий на лучистый НЛО транзистор П417 - и принялся вертеть его пока взрослые болтают. - Не сердитесь на Вову, - сказал Юра. – Наш Степа любит делать грим в театре. Это очень легко смоется. - Да я и не... – сказал мужчина и запнулся. – А где...? - Микропроцессор? Вон на столе. Вы любите Алису в Стране Чудес? - Что? – переспросил мужчина, явно озадаченный таким поворотом разговора. Вместо ответа, Юра подошел к проигрывателю, включил его, и перевел иглу на то место где, он знал, начинали трубить трубы «Королевского шествия». «...браво и плотно сомкнули ряды! Как пули в обойме! Как карты в колоде!!» зарычал Высоцкий. Юра подкрутил громкость еще выше и подманил мужчину подойти. - Они просили у Вас оставить Вову здесь? – спросил Юра когда они стояли почти нос к носу – мужчина был очень невысок но невероятно крепок. – Не соглашайтесь. Ни за что не соглашайтесь. - Что здесь происходит? – пророкотал мужчина. - Что все это? - Школа-интернат. - С вами плохо обращаются? - С нами очень хорошо обращаются. Но все равно не отдавайте Вову сюда. Пожалуйста. - Зачем ему интернат? У него есть родители, - сказал мужчина и осекся под Юриным спокойно-отрешенным взглядом - видимо понял что если кому-то здесь нужен Вова, родителей вполне может и не стать. - Не отдам, - пообещал он, и Юра наконец выдохнул.