Ахелоид

От душевой до медотсека было три с половиной минуты хода, плюс-минус десять секунд, в зависимости от настроения, и плюс-минус минута если на осклизлых стенах вдруг находился необычный гриб, и у Юры была с собой коробочка для сбора образцов. За три минуты быстрого шага, Юра вычертил и похерил несколько планов действия. Организм требовал немедленного выявления и наказания неизвестного гада, но Юра усмирил себя резонным доводом: бежать гаду все равно было некуда. Возле закрытой двери отсека, он достал перочинный нож, примерился сначала к левой ладони, потом к предплечью, наметил оптимальную глубину, и коротко резанул. Затем, спятав ножик и посгибав руку несколько раз, настойчиво постучался в окошко. Оно распахнулось довольно быстро и на Юру глянула хмурая солдатская рожа. - Чего тебе надо? - спросил солдат. - Доктор спит. Юра молча поднял и показал окровавленную руку. Рожа из хмурой стала удивленной и отпрянула. Шумно повозившись с замком, солдат отпер дверь. - Эко тебя угораздило, - буркнул он. - Чем это ты так? - Упал об камень, - коротко объяснил Юра. Солдат осмотрел руку под лампой и со вздохом принялся открывать шкафы и доставать бинты и антисептики. - На, сам выбирай чего тебе надо. Я не медбрат ни хера. Юра выбрал что было надо. Солдат вертелся рядом и мешал своим любопытством, но Юра попросил у него теплой воды для марганцовки, и, пока служивый возился с электрическим чайником, спокойно рассовал добычу по карманам. На пути обратно к душевой, Юра заскочил в комнату, взять Степе смену и себе пиджак. Сани и Леши не было, и он с неудовольствием подумал, что они опять ушли курить с солдатами у вентиляционного люка возле запертого выхода. А если… нет, не возможно. Такие тайны в группах не хранятся; кто-нибудь да сдаст остальных. Хотя, с другой стороны, взвешенный анализ риска - это не про солдат… Стоп, сказал себе Юра. Разбираемся с тем что уже есть, а не с тем что может быть. Он постучался в душевую, затем открыл дверь сам - Степа не вернул на место скамейку. Он сидел в углу и осматривал свои штаны. - Не сходит, - пробормотал он. - Остается... Юра подошел к нему, положил одежду на скамейку, и протянул Степе стакан с раствором. - Тебе нужен антисептик, - сказал он. - Послушай сначала, - продолжил он, видя что Степа готовился то ли возразить, то ли огрызнуться. - Если у тебя будет заражение крови, то ты все равно попадешь в медпункт, к Стасу. Он тебя осмотрит, все поймет, и напишет рапорт. Так что тебя все равно выгонят, но в добавок ты попадешь в больницу. - Ты все-таки наябедничал, - пробормотал Степа. - С-сука... - Никому я не ябедничал. Я просто принес тебе марганцовку. Тебе обязательно надо ей воспользоваться, чтобы минимизировать последствия. Я не буду подсматривать. Просто возьми и используй. Сейчас, пока ты покупанный. Степа молча взял у него стакан и поставил рядом с собой. - Раствор должен быть бледно-розовым, - сказал Юра, выкладывая из карманов марлю на стопку одежды. - Я не знаю, правильно ли я развел - ты же знаешь, я розовый не вижу. Если слишком темный, выплесни и долей воды. Это очень важно, иначе на слизистой может образоваться ожог и рубцы, а это еще больнее, и заживает хуже. Если не получится, или прольешь, я в комнате. - Юра показал Степе колпачок с торчащим чубчиком ваты. - Теперь у нас есть запас кристалликов. Степа посмотрел на Юрину вытянутую руку с зажатым колпачком и мелко кивнул. Юра спрятал колпачок в карман - все-таки это был яд, и оставлять его Степе сейчас было бы неразумно. Затем он отошел к раковинам, замыл с руки ниточку крови предательски тянущуюся из-под манжета, поправил край бинта на руке, и вышел опять, предоставив Степу самому себе. Следующей по безотлагательности проблемой были Степины штаны. До месячной химчистки верхней одежды, когда всем надо будет сдать на день форму, оставалось два дня. Надо было свести остатки крови, как можно быстрее и тщательней. Поваренная соль, подумал Юра. И перекись водорода. Столовая и прилегающие кладовые были, конечно, давно заперты на ночь завхозом, а возвращаться в медпункт еще и за перекисью водорода навлекло бы подозрения дежурного и могло бы дойти до Стаса. К счастью, Юра знал одно место, где можно было разжиться и тем и тем. Но для этого следовало дождаться отбоя. Время под землей текло строго по распорядку: подъем, уроки, обед, досуг организованный - пение, музыка, кружки - а затем работа: не более трех часов, видимо в соответствии с трудовым законодательством для несовершеннолетних . Затем следовал спорт, ужин, досуг неорганизованный, и отбой в двадцать три ноль-ноль, один на всех, и детей и взрослых. В виду их занятости и микроскопического размера классов - восьмой теперь состоял всего из трех человек - уроки были 35-ти минутными, как в начальной школе, и домашку ограничивали до двух часов в день даже для них, старших. Юра глянул на часы под потолком в коридоре и сверил со своими наручными. Без семи одинадцать; его “Ракета” отставала на две минуты. Саня и Леша успели вернуться до отбоя и теперь спорили о чем-то и наперебой дышали другу в лицо. Все-таки хорошо что вентиляция качественная, подумал Юра брезгливо; к запаху пота прибавился сигаретный дым и еще что-то неприятное, что он не мог идентифицировать. Юра хотел напомнить им что на ночь вообще-то надо чистить зубы, но вовремя остановил себя: обормотов могло потянуть не в уборную, а в душевую. Вошел Степа, уже переодетый, с тугим комком одежды в руках. Забросив все за свою кровать, он вскарабкался на постель, залез под одеяла, и, не глядя в Юрину сторону, отвернулся к стене. Кровати они сдвинули сразу как только въехали в комнату - так было легче болтать после отбоя. Для этого пришлось передвинуть тумбочку, стоящую между ними, и она перешла в Юрино безраздельное владение - каждый вечер он ставил туда стакан воды и закладывал наручными часами ту книгу, которую читал до отбоя - сегодня это был “Повелитель Мух” Голдинга. Степе же тумбочка была не нужна, а спать он предпочитал в углу, между стеной и Юрой, и в первую неделю постоянно стягивал с него одеяло, да еще и заворачивался в него как в кокон, пока Юра не посоветовал мерзлявому сожителю пустить в ход и покрывало. К октябрю, несмотря на то, что в шахте было круглый год пятнадцать градусов, им выдали ватные одеяла вместо байковых, видимо, следуя законодательству об обеспечении интернатов мягким инвентарем. Весной Степа ворчал, сдавая его назад, и опять укрывался всем чем мог. Юра взял из шкафа свое покрывало и накрыл ежившегося Степу третьим слоем. В этот момент погас свет и наступила обычная глухая космическая тьма. Саня и Леша замолкли почти сразу. Юра лежал и смотрел в потолок. Вскоре он услышал Лешино сопение и Санин храп. Юра повернулся на бок, к Степе. Он не знал каким образом ему это удавалось, но с некоторого времени, он заметил в себя способность различать очертания предметов в кромешной темноте, и даже проверял это, раскладывая в темноте свою старую колоду карт. Сейчас он видел как Степа лежал крепко завернувшись во все слои покрывал, открыв миру только беленький хохолок на макушке. Юра подвинулся поближе к кокону из одеял и прижался к нему боком. Через пару минут, Степа повернулся к нему. - Какой же я кретин, - зло прошептал он, словно самому себе. - Ты не кретин, - прошептал в ответ Юра. - А кто я? Он меня подманил, как малявку конфеткой… - Степа шмыгнул носом. - Но откуда мне было знать, Юр? Он же всегда адекватный был раньше!... - Степа помолчал. - Правда, раньше он был трезвый. - Ты сразу пошел в душ? - спросил Юра. - Тебя кто нибудь видел? - Да там же нет никого, хвала Аллаху... Юра вычеркнул из вариантов случившегося групповое нападение в бараке или у выхода. Одиночный пост, подумал он. Оставалось выяснить направление. И тут Юре пришла в голову мысль. - Скажи честно, чем он тебя подманил: конфеткой или сигареткой? - Ой, не заводи свою шарманку. - Даже в темноте, Юра мог видел как он закатывает глаза. Они опять помолчали. - Хотя ты во как прав оказался: курение вредно для здоровья… И Степа нервно хихикнул. Юра тоже не удержался. Вскоре они давились смехом под одеялами, хватая друг друга за руки и зажимая себе рты. Легкая истерика видимо истощила последние Степины силы; вопреки Юриному ожиданию, довольно скоро его дыхание выровнялось. Тогда, Юра осторожно вылез из постели, оделся, обулся, взял из ящика тумбочки налобный фонарик на резинке, и вышел из комнаты. Кабинет химии находился прямо перед массивной железной дверью на аварийный выход. За дверью, по бездонному стволу, в оба бесконечных направления вел “барбос” - аварийная лестница. Раньше дверь запиралась посредством электронной панели с цифрами; теперь на ней еще висел амбарный замок, грубо нарушающий все нормы противопожарной безопасности. Зато теперь у двери не было часового. Достав из кармана ключ-натяжитель без бороздок и кусок проволоки, Юра без особого труда перебрал две сувальды замка, отомкнул его, и вышел из жилого сектора, закрыв дверь но зажав в ней сложенный носовой платок. Он и раньше выходил сюда, наслаждаясь иллюзией возможности побега. Иногда он сидел на лестнице, свесив ноги и уставясь вниз, в черную странно пахнущую пропасть; иногда он лез наверх, и даже добирался до следующего горизонта, где за такой же железной дверью находилась канцелярия. Но сейчас его интересовала не лестница, а вентиляционное отверстие над железной дверью. Взобравшись на несколько ступенек “барбоса”, Юра перелез на осклизлую арматуру, лег на нее, и влез в вентиляционный ход ногами вперед. Ползти было не очень удобно, но недалеко: через пару метров, Юра выдавил ногой решетку. Потолок в классе был довольно высок, и он поколебался прежде чем спрыгивать: травма щиколотки была бы сейчас совсем некстати. Развернувшись на живот, он свис из вентиляционного хода, повис на руках, и только потом спрыгнул. В кабинете Юра включил наконец фонарик, не доверяя своему ночному зрению среди обилия склянок и колб. Перекись водорода он нашел довольно быстро, а вот соль заняла больше времени. Наконец, в угловом шкафу, он нашел не только соль но и сахар - гораздо больше чем могло понадобиться для уроков. На большой нижней полке были свалены какие-то тряпки. Откинув их, Юра хмыкнул: перед ним сверкал боками и изгибами перегонный аппарат. Сначала он удивился, как это химик не знает про эти шалости. Затем припомнил слишком уж вальяжные движения и веселость пожилого учителя, даже по утрам, и понял, что химик просто брал с хулиганов мзду конечным продуктом. А спустя еще мгновение пришла уверенность, что химик сам смастерил аппарат: небольшое сооружение впечатляло аккуратной медной трубой, змеевиком во много завитков, и эмалевым перегонным кубом - сразу видно, профессионал приложился. Особенно Юре понравился холодильник, использующий проточную воду, вечно текущую по породе за стенами во всех углах шахты: до нее мастер добрался, выпилив стенку шкафа и разобрав отрезок собственно стены. Заценив аппарат со всех сторон, Юра опять закидал его тряпками. Еще один кристалл в его сознании обретал стройность и симметрию.