Абсолютно честная ложь

В глазке обрисовывается фигура, и Славе страшно, наверное даже слишком страшно узнать в этой фигуре отца. Конечно, он не знает, что именно происходило ночью, благо Мирон не оставляет следов, но есть ощущение, что пропитые, стеклянные глаза видят сына насквозь. Они все узнают, и точно не простят, скорее втопчут в кровь, замесят на лице грязь, а потом будут долго и медленно убивать. Начинает подташнивать, неосознанный, иррациональный страх душит, а фигура никак не узнается. С лестницы раздается очень раздраженный крик. — КАРЕЛИН, СУКА БЛЯДСКАЯ, ДВЕРЬ НЕ ОТКРОЕШЬ Я ДВЕРЬ ВЫШИБУ. — В кричащем голосе узнаётся Светло. Славу отпускает и он начинает истерически похихикивать. Слава незамедлительно открывает дверь и видит очень обеспокоенное лицо Ванечки. Тот сразу налетает на Машнова с объятиями, попутно как мамочка осматривая его. — Он дома? Он учудил что-то? — Вань, все нормально, батя в пьяном угаре съебал, я просто… — Но Карелину договорить не дают. — А что произошло? С мамой что-то? Совсем голодный? — Но поток вопросов обрывается быстро. — Светло увидел Мирона сзади, жующего завтрак, попивающего чай и наблюдая за la comediá. — Ты че, потрахался просто? — Непринужденность и раздражение, с которой Ваня задает вопрос, заставляют Славку покраснеть и немного потеряться. — Нет, я… — Блять, я думал тебя там убили нахуй, расчленили и по лесопарку раскидали, а ты просто тоже заднеприводный. Ебаный рот. — Светло с большим облегчением выдыхает, и проходит вглубь квартиры, наливая себе чай. — А ты хули вылупился? — Очень дружелюбно интересуется Ванька у патлатого. — Осуждаю тебя. — За что? — За то что романтик мне испортил, я может хотел тут твоего Славу все утро ебать, а ты мне картину попортил. — Скалится Мирон, хотя, не то чтобы особо злобно. — У тебя белок на губах не обсох, чтоб Славку ебать. — Прицесса сарказма, хоть и принцесса, но не терпила. Светло еще и попадает так точно в события вчерашнего дня, что Фëдоров задумывается, как Слава успел что-то рассказать. Однако по растерянному лицу торчка, решает, что это лишь совпадение. — Ты че сюда на очке горящем прилетел? — Аккуратно интересуется Янович. — Соскучился блин. — Буркает Светло. — Да Слава мне написал, что у него фанфик вместо жизни, а я ебу как это толковать? Фанфики то разные бывают! — Че такое фанфик? — Сейчас Мирон выглядит как дед и Ваня с Карелиным переглядываются, после снисходительно улыбаясь. Знают же, как это бесит Фëдорова. — Фанатская истории, по сериалам там, по книгам, с персонажами оттуда. — Формулирует мысль Слава, после садясь за стол и начиная есть. Светло и Фëдоров, очевидно друг другу не особо нравятся, их переругивания, да переругивания никак не заканчиваются, а злобные взгляды будто пепелят друг друга. Да уж, не такое утро хотелось Славе, однако когда звонят в дверь второй раз, все становится хуже. Спасибо Ване, тот тащит Мирона, вместе со всеми тарелками в комнату Карелина, а после запихивает его под стол. Да и Мироше спасибо, он послушно прогибается под руками Вани и даже не ëрничает. За дверью оказывается отец. Руки немеют, становится нехорошо. Слава открывает дверь, натягивая улыбку на помятое лицо. — Сынаааа, встречай батькаа. — Тело заваливается в коридор, прямо на Машнова и ему приходится его ловить. — Ой, так хорошо я отдохнул, мы с мужиками когда пили, я рассказал какой ты у меняяя, но ты не думай, что я тебя уродца хвалил! — Настроение алкоголика быстро меняется на пьяный гнев, благо буянить не начинает. Машнов смотрит на это бухущее тело, и чувствует не самые приятные эмоции: пустота, недоверие и отчаяние. И только голос в голове, словно шарманка, повторяет одно и тоже: «Осталось немного». Это правда, действительно осталось немного. Немного и он сможет сбежать отсюда, да так далеко и быстро, что никто никогда не узнает, что творилось в этой квартирке. А потом он заберет маму, и возможно даже сестру, если она конечно разведется со своим уродом. Влюбляться в уродов у них видимо семейное. Пока Карелин разбирается со своим отцом, Светло пытается объяснить Мирону почему им нужно лезть в окно. — Блять, Ваня, это пятый этаж! — Шипит Янович. — Четвертый, идиот, это во-первых. А во-вторых, ты хочешь, чтобы у Славы были проблемы? Если нет, то лезь блять. — Да почему так?! — Славин отец пришел. — И? — Янович видимо недопирает. — Он тебе не рассказал? — Светло хмурится и цыкает. — Так, потом все расскажем, а теперь лезь, иначе я сам тебя в это окно вышвырну. — Мирон матерится себе под нос и вылезает по самосделанной веревке из окна. Веревка состоящая из 2-3 простыней, не кажется надежной, тем более, что Янович немаленький такой мальчик. Однако, крепления Вани оказываются крепкими и Фëдоров благополучно спускается. На него прилетает куртка и ботинки, сначала его, а потом и Вани. Только сейчас, Мирон задается вопросом, а как вообще Светло будет слезать. Простыни затягиваются наверх, а Светло выглядывает из окна и подозрительно смотрит на дерево рядом. — Блять, ты же не хочешь слезать по дереву? — Слишком тихо задает вопрос Янович. Однако ответ он получает тогда, когда Ваня уже сидит на ветке дерева. Судя по движению его губ, в этом мире не осталось ни одной целомудренной женщины и ни одного гетеросексуального мужчины. Однако, Ваня быстро слезает, одевается и выдыхает. — Светло, ты ебанутый. — Пожалуйста. У тебя школьные манатки с собой? — Нет, они у Охры. — Значит нам по пути. — Лукаво лыбится Ванечка и уверенно двигается к своему хахалю. И никому он никогда не расскажет, что уверенность эта мнимая, ведь он в первый раз убегал вот так. Все могло пойти не по плану и они оба могли сорваться. Но сейчас это не важно, сейчас важно то, что они живы и идут. Карелин завидует этим двум. Он бы тоже с удовольствием сбежал и шел. После мини-драки с отцом, а после выслушивания того, как он его «пиздюка неблагодарного» любит, алкоголик все же засыпает, а Слава идет к себе. Собрать вещи и сбежать. Открытое окно намекает куда делись эти двое и Машнов крайне рад, что Ваня увел Мирона и себя отсюда, ведь пока отец буянил, он завалился и сюда. На секунду становится страшно, что спустились они неуспешно, ведь выходить в окно с четвёртого этажа не очень безопасно, но после тщательной проверки асфальта и дерева, Карелин успокаивается. Глаз немного ноет, но Слава это игнорирует: сначала ему нужно сбежать. Как только торчок оказывается на улице, становится легче. Панический страх сходит на нет, на лице появляется обычная ухмылка и похуистичный взгляд. Светло сообщает, что они всем табором на местной площадке-алкашке. Мирон не верит глазам, когда вновь видит Славу. От того, более нежного, менее наглого и злобного, ни осталось и следа. Еще и фингал под глазом, вот как классно. Злой, колючий, невыспавшийся (по вине Мирона кстати), еще и с фонарем. Светло завидев фингал громко матерится. — Вот для этого я лед и просил. — Очень тихо, почти не слышно, говорит Ваня, видимо не хочет, чтобы Слава слышал. Охра молча, тем самым признавая свою неправоту, протягивает лед. — Ты бы блять скорую еще вызвал. — Угрюмо ворчит Машнов. — Щас дурку вызову, допиздишься. Огрызается Ваня, прикладывая лед, сквозь кусок своей толстовки. Славе плохо: физически, ментально, как угодно. Но это состояние настолько привычное, настолько обыденное, что уже незаметно. Евстигнеев же удивляется только фонарю. А вот Фëдоров узнал просто через чур много. Узнал, забрался в душу и теперь видит разительную разницу. Ну а Светло? А Ваня всегда все знал и видел, ближе человека у него нет, чем этот постмодернистский интеллектуал. Все произошедшее с Мироном тоже оттеняется грязными красками. Думать не хочется, благо Светло спасает от неловких разговоров и переругиваний. — Так, вы двое, скажите в школе, что Слава заболел, а я у бабушки. — Чеканит Ваня, с завистью смотря на уже курящего Славу. Он сам старается бросить. — Всмысле? — Удивляется сам Карелин. — В коромысле, пошли терапию проводить. — Под возмущенные возгласы Охры и очевидно недовольного Мирона, Светло забирает Славу. Забирает к себе домой. Родители все равно на работе уже. Дома у Вани хорошо. Всегда тянет сигаретами, ведь в семье курят все. Тепло, ароматизатор стоит, и… кот? — Ваня, у меня глюки? — Нет, это Гриша. — Какой нахуй Гриша? — Кот. — Откуда он? — Ну… — Ваня очевидно не рад, что Слава меняет тему, но отвечать приходится. — На улице увидел, вчера. Красивый такой, породистый похоже, ну и притащил домой. Родителям понравился, сразу в лоток сходил, поел там и пришел на меня лежать и урчать. Решил его Григорием назвать. — А лоток у вас откуда и еда? — Машнов опускается на корточки, Гриша его обнюхивает и очень важно убегает. — За едой сам бегал, за лотком батю выслал. В ветеринарке сказали, что здоров, чист и ему месяца два. — Совсем мелкий. — Но уже ведёт себя как царь. — Расплывается в улыбке Светло. А котенок позади и вовсе вышагивает, посматривая на Славу с недоверием. — Только мне гладиться дает, прикинь? — Ну так ты ж его мамка, нашел, отогрел, накормил. — Ой, поди нахуй. — Вздыхает Ваня, ставя чайник. — Давай, рассказывай.