Абсолютно честная ложь

Женя что-то громко втолковывает пьяной в мясо четвёрке, после громко матерясь и опрокидывая в себя водку из горла. — Блять, я не могу с вами идиотами трезвая говорить! — Та не пизди, ты была пьяной ещё час назад. — Ржёт Мирон, облизывая сухие губы. Женя закатывает глаза, а Рудбой встаёт и куда-то уходит. Янович лишь смотрит ему в след, останавливая Муродшоеву в попытке пойти за ним. Для Славы и Вани время тянется слишком долго, поэтому даже мыслей пойти куда-то нет. Светло немеющим языком рассказывает анекдоты, после хохоча. Машнов тоже ржёт, слыша свой смех слегка вне головы и залипая на глаза Мирона. Янович этого не видит, он лишь выслеживает кого-то глазами, после удивленно раскрывая их и громко смеясь. — О, наконец ты анекдотами проникся, хоть что-то в тебе человеческое есть! — Выговаривает Ваня, довольно сильно напрягаясь, чтобы сказать. — Да иди нахуй со своими анекдотами, я над этим ржу. — Огрызается патлатый еврей, тыкая на нечто в черном балахоне и стремной маской из папье-маше. — Блять, ну теперь погоняло Охра себя оправдывает. — Бурчит Слава, потирая глаза и пытаясь понять не приглючилось ли ему. Но думать довольно сложно, в голове приятная пустота, сознание вот-вот отключится. Как минимум для самого Машнова. Чтобы слегка придти в себя, или сильнее отключиться, Машнов выходит на улицу, слегка цепляясь за стену и закуривает. На прохладном воздухе как кстати появляется знакомый — Эльдар. — Здаров, че такой помятый? — Хохочет неугомонный карлик, делая тяжку каких-то ментоловых сигарет. — А? Да перепил. — Улыбается по-дурацки Слава, думая как бы не спалиться. — Аа, понимаю. — Отвечает не особо заинтересованно парень, после растекаясь в длинном нытье о какой-то девчонке. Минут за семь, Слава скуривает три сигареты и узнает, что Лиза из одиннадцатого шлюха, мразь, наркоманка и бросила несчастного Эльдара. Машнов всё выслушивает не желая перебивать, после чего получает похвалу хорошего слушателя и уходит. Забавный опыт, но повторять ему не хочется. Заходя назад, Карелин даже слегка опешивает, замирая на входе. Мирон теперь патлатый только наполовину, а вторую половину добривает Женя под хохот Порчи и Евстигнеева. — Блять? — Спрашивает Машнов, заглядывая Яновичу в лицо. — Сам ты блядь, а я Кощей. — Важно заявляет Мирон, тут же слышится голос Женечки. — Бошкой не дергай, а то кровавым Кощеем будешь. — Смеётся девушка, а Янович замирает в страхе. Лишится скальпа не охота. Слава только сейчас понимает, что не видит Светло и, качая головой, после понимая, что это было плохое решение, он идёт в сторону повышенных тонов. Машнов почему-то уверен, что там ругается с кем-то Ванечка. И он оказывается катастрофически прав: Кирилл Лермонтов, пьяный в говнище, которого удерживает Андрюша, а по другую сторону Светло, которого держит Замай. Слава приближается и слышит как Ванечка рычит на Лермонтова. — Чувак, ты куришь блять легкий кэмел и называешь это жёсткий трип! — А ты блядь оптику за пятьдесят куришь, еблан! — Дёргается из рук Андрюши Кирилл, тот его не удерживает и он проходится по лицу Ванечки неплохим таким ударом. Зрители вмиг слегка подзатихают, а Светло наоборот взвинчивается и набрасывается на бухущего в ответ. Все с некоторой тупостью в глазах смотрят за этим минуты три, а после Машнов все же решает вмешаться. Сам не понимая как именно, он цепляет ровно руку друга, дергая на себя. Кирилла уже подхватывает Федя, утаскивая куда-то вдаль. — Ты как? — Хмыкает Славка, смотря вслед двум. — Нормально, но из носа течет. — Ворчит Ваня, пытаясь повернуться, но пошатывается и облокачивается на Славу. — Ух ты бля! — Карелин подхватывает друга под руку и отводит на диванчик. Рядом начинает ворчать Охра. — Ванюша, ты как? — Нормально. — Бурчит в ответ Ванечка, но кровь из носа и гуляющий взгляд так не думают. Слава залипает в друга, а Замай уже принес аптечку. — Разошлись. — Ворчит Андрей, давая Светло нашатыря, а после доставая перекись и вату. Машнов лишь тупо наблюдает за действиями Замая, размышляя, как тот умудряется везде носить с собой всë необходимое, а Евстигнеев что-то расспрашивает. Получая посыл нахуй, он слегка раздраженно садится рядом со Славой. Рядом нарисовывается уже лысый Мирон. Видеть его таким непривычно, но ему вполне идёт. После очередного часа разговоров, людей становится всё меньше, ведь время уходит заполночь. Остаются только самые отчаянные и самые пьяные. Замай куда-то исчез, Ванечка философствует с Евстигнеевым, взглядом не отцепляясь от татух на пальцах. Женя рассказывает про психологию, а Мирон с открытым ртом слушает. Порчи залипает в телефоне, подошедший Кашин плюхается рядом с Машновым. — Ты как? — Еле слышно бурчит Даня. — Заебись, только тело горит. — Также тихо отвечает Слава. — От мдмашек трогаться хочется. — Кивает Кашин, потом еле слышно хмыкает. — Крыша открытая и полностью свободная. — Хохочет рыжий, потом быстро удаляясь. Слава не совсем понимает, что это был за диалог, но открытая крыша радует. Не радует, что Мирон всё пиздит и пиздит с Женей. Машнов встаёт и сам уходит на крышу, один. В одиночестве плюхается на твердую поверхность и выдыхает. Воздух уже довольно прохладный и Славка ëжится, закуривая. Спустя минут десять слышится тихий мат, и на крышу выплывает Мирон, оглядываясь. Расслабленно выдыхая увидев Славу, Янович садится рядом и забирает сигарету из чужих рук. Странные ощущения горячего тела, прохладного воздуха, табачной горечи на губах и плывущего сознания. Мирон возвращает сигарету владельцу и шумно вдыхает. — Че свалил? — Интересуется уже лысый еврей. — Душно, громко. — Шмыгает носом Слава, растягивая длинные ноги и поднимая глаза на ночное небо. — Понимаю. Все в говнище ещё. — Хочет начать ворчать Янович, но Машнов времени не теряет и целует его, слегка криво, поспешно и не очень умело. Но Фëдоров слегка опешивает и не сразу отвечать наченает. — Ты чего, Слав? — Я в говнище, а ещё ты мне очень нравишься. — Я все понимаю, но может хоть не на крыше будем первый раз ебаться? — Сглатывает Мирон тяжко, чувствуя неуверенную руку на собственном члене. Машнов его поглаживает сквозь штаны, тяжело дышит, губы облизывает и глазами так странно бегает. Наверное пить меньше надо, думает Янович. — На крыше совсем пиздос. — Соглашается Славка и тяжело тыкается в шею. Мирон уже раскаивается, что сказал ему об этом. Возможно их первый раз наоборот гениально сошёлся бы с опьянением, грязной крышей и небом, но так нельзя с людьми поступать. Со Славой так нельзя поступать как минимум.