Грешный зодиак

      — Бан Чан, Кристофер Бан, — по помещению разносится устрашающий басистый голос с хрипотцой и даже некоторым скрежетом. — Сколько раз мы тебя пытались словить, сколько раз мои люди тебя предупреждали.       — Да что тут такого, что я и мои друзья тренируемся на этих площадках? — возмущается парень, которому заломали руки, постоянно дёргая и подпихивая того к тёмному столу.       В комнате полумрак, лишь лампа, что тускло освещала стеклянную столешницу, от которой отражался свет, немного освещала пространство. За ним издалека было видно лишь очертание какого-то чёрного предмета — вероятно, то было кресло. Важно восседающий там человек медленно повернулся, в воздухе махнув рукой, чтобы Бана подвели ближе, а после склонился над столешницей устрашающе, чтобы свет попадал лишь на часть лица.       — Ты действительно не понимаешь? — ухмыляется он, обратно откинувшись на спинку кожаного стула, и вот теперь Бан увидел лицо главы мафии. — А вообще, да, никакой веской причины в том, что мы тебя постоянно гоним с нашей территории нет, — громко смеётся парень. Да, на вид это действительно парень лет двадцати.       — Вы издеваетесь? — лицо Бан Чана вытягивается в удивлении.       — Не знаю, моим парням, видимо, по приколу было тебя гонять, ты извини их, — смеётся парень, живо жестикулируя. — Хотя… — улыбка сходит с его молодого лица. — Ты мне нужен, — с интересом наклоняет голову, всматриваясь в Чана, махнув рукой, чтобы парня ближе подтянули к босу и усадили в кресло напротив.       — Что? Зачем? Я обычный студент, который увлекается скейтами, что во мне такого, что мной интересуется глава местной банды? — кривится парень, дёргаясь, чтобы его не трогали эти бандиты.       — Дорогой, не просто глава местной банды, — хмыкает брюнет, перехватывая стакан с тёмной жидкостью и отпивая. — Я владею всем городом. Это мой город, — громко смеётся он. — Запомни это имя — Со Чанбин.       — И?       — В смысле «и»? — громко возмущается парень, хлопнув ладонью по столу, шикнув. — Я главный, что тут не понятно?       — Ну, окей, главный. И? — издевается и искренне ничего не понимает Бан Чан.       — Бояться меня нужно, шёпотом говорить имя, как самого того, — поднимает глаза и головой чуть дёргает вверх, словно на кого-то там намекая сверху — это так смешно и нелепо выглядит.       — Кого — того? — чуть наклоняется Бан и хмурит брови.       — Ну его… — шепчет Чанбин, тоже наклоняясь вперёд, оказываясь в свете лампы.       — Кого?       — Что кого? — удивляется глава, округлив губы в неком удивлении.       — Ну, кого его?       Минутная загрузка, БанЧан будто наблюдал, как в голове брюнета начинают крутиться шестерёнки или идёт как в компьютере всеми нелюбимое loading…       — Айщ, не сбивай меня и не заговаривай мне зубы, — шикает парень, откидываясь обратно на спинку стула, хмыкая и гордо приподняв голову, чуть поправляя свою идеальную причёску. Честно, он вообще никакого устрашения не наводил. Бан Чан никогда бы не сказал, что это какой-то там босс банды, а уж тем более, как тот Чанбин выразился: «Это мой город».       — Так вот, мне нужно, чтобы ты сдружился с Ли Феликсом, а потом вывел нас на Хван Хёнджина, — перешёл к делу Чанбин, поставил локти на стол, переплетая пальцы, пряча половину лица за ними так, что видно лишь глаза, которые в тусклом освещении поблёскивали каким-то оранжевым, но Бан Чан сослался на то, что это от лампы. А главное то, что интерьер вокруг довольно современный, но эта лампа словно из каких-то девяностых, чтобы устраивать допросы людям. У шатена тут же пробежали мурашки, передёргивая судорогой всё тело.       — Кто это вообще такие? И почему я должен это делать?.. — хмурится Бан.       — Феликс захаживает к тебе в кафешку, а Хёнджин — это его директор, скажем так. Мне нужно знать о всех их передвижениях, буквально чихнул — сообщил мне. Пароли, карточки и ценные документы от компании Хван — это уже в последствии. Ну и, желательно, чтобы всё это было выполнено в кротчайший срок, — мило улыбается брюнет, расстегнув пуговицу на белой рубашке, чтобы было не так туго и проще дышать.       Бан замечает, что Чанбин не кажется маленьким, нет, он очень даже массивный, хоть и по росту, видимо, не сильно высокий. Рубашка так облегала его тело, что можно было заметить, как ткань прилегает к коже, очерчивая каждую мышцу. Он закатывает рукава той самой рубашки, демонстрируя действительно широкие руки с венами, которые, кажется, на глазах набухают то ли от злости, то ли от чего-то другого. Но однозначно это напрягает, нет, в комнате повисла именно устрашающая атмосфера. Бан Чан даже начал немного задыхаться. Он, конечно, сам не отличался сильным телосложением, но этот парень, видимо, его обогнал… Кристофер невольно сглатывает слюну.       — А почему ты должен это делать? А потому что я так захотел, вот и всё, — хмыкает Чанбин, наклонив голову с интересом. — Мне нужна вся эта информация. Вот обладаю я любопытством и ненасытностью ко всему вокруг, а уж тем более к тому, что происходит в моём городе. Видишь ли, Кристофер, я не обязан тебе отчитываться о каждом своём желании, но вот ты мне обязан. Почему? А потому что я имею огромную власть, которой, увы, ты не обладаешь, — разводит он руками, ехидно ухмыляясь, от чего у Бана зачесались кулаки, чтобы врезать этому напыщенному индюку. — Ничего личного, всего лишь жизнь. Ах, да, я знаю, где ты живёшь, какие у тебя миленькие сестричка, брат и родители. Да, сестра хорошенькая, — щурится брюнет, перехватывая пальцами со столешницы фотографию девушки и всматриваясь в её черты и взмахивая ею в воздухе, и демонстрирует брату, прикусив при этом пухлую губу. — Я знаю про тебя всё, — вот тут Бан готов поклясться, что у Чанбина засветились глаза ярко-оранжевым цветом, словно пылающий огонь. Ему поплохело от слов о сестре, брате и родителях, потому что это самое ценное и важное в его жизни. Словно сердце упало куда-то вниз живота, а кишечник скрутило в болезненном спазме от осознания ситуации. Вот чёрт, во что он вляпался…

***

      Тёмный лес, мокрый асфальт, а некогда сухая песчаная дорога превратилась в месиво грязи. Деревья обильно теряют свою листву, которая нещадно испачкалась в той самой грязи. Сыро, темно и противно, ветер завывает, пронизывая до костей. Но есть же две безбашенные подруги, которые решили вдруг в такую погоду как всегда прогуляться.       — Короче, мне нужно тебе кое в чём признаться… Не знаю, я никому ничего такого не говорила, но тебе почему-то хочется рассказать и поделиться. Только не осуждай, пожалуйста, я знаю, что ты верующая, а это типа прелюбодеяние… — мнётся Лия, пряча руки в карманы длинной осенней крутки.       — И что? Ты же знаешь, что можешь на меня рассчитывать и мне доверять, я никому не расскажу и не буду осуждать, — улыбается Софи, похлопав подругу по плечу.       — В общем, я попробовала себя поисследовать… Ну, изучала своё тело, скажем так.       — Мастурбировала? — уточняет шатенка.       — Ну, да, но не совсем. В общем, ничего я не нащупала, не поняла, — пожала русоволосая плечами, разочарованно вздохнув.       — Мне кажется, что это в любом случае полезно, почему бы и нет. Своё тело нужно знать.       — Мы же с самого детства изучаем тело. Есть возраст такой, когда маленькие детки действительно начинают осознавать собственный пол, отличия мальчиков от девочек, трогают себя и изучают, — рассуждает Лия.       — Да не оправдывайся ты, я всё понимаю.       — А ты не хочешь?       — Не, опять же, было бы интересно и полезно, но не хочу, меня это никак не привлекает.       — Но недавно же возникло желание: «Лия, я хочу Сана», — смеётся девушка, пихнув подругу.       — Ну, да, было такое, — краснеет девушка. — Возможно, в тот момент именно Сан меня хотел, либо же обоюдно, — сделала умозаключение.       — То есть, когда возникает то или иное желание, те или иные эмоции, ты всегда ссылаешься на него? — скептически спрашивает подруга, скривившись, а её брови тут же чуть ли не сомкнулись от возмущения на переносице.       — Нет, понимаешь, это идёт изнутри, только то, что мне самой не принадлежит, я никогда такого не чувствовала и не испытывала, и тогда мне подсказывает интуиция, — пожимает шатенка плечами.       — Ну, я как-то просто на всё это не обращаю внимания, — Лия тоже в ответ пожимает плечами.       — В этом плане мы с тобой немного разные… Может, сходим в кафешку? Я так хотела попасть в кое-какую, надеюсь, что она не закрыта. Просто холодно и эта морось вообще не создаёт уютности, — вздыхает Софи, щурясь и протирая мокрые от капель стёкла своих очков.       — Ну, пойдём.       — Угостишь бедного студента? — хлопает глазками шатенка, как ни в чём ни бывало, шагая рядом с подругой. — Подождите! У меня короткий ножка! — смеётся она, перебирая ножками так, чтобы поспевать за Лией.       — Ты офигела? — возмущается русоволосая, посмеиваясь с легендарной шутки из детского мультика, которая так подходила под ситуацию.       — Ну, а что? Ты же знаешь, что если бы я работала, то мне для вас ничего не жалко.       — Ага-ага, — хмыкает Лия. — Я, конечно, всё понимаю, но не понимаю… — смеётся она.       — В следующий раз я тебя угощаю, просто денег мало, — шатенка пожимает плечами, стягивая с себя пальто, когда они уже наконец зашли в ту самую кафешку.       — Да окей, мне не жалко, мы тут не меряемся деньгами, — говорит Лия, тоже раздевается и вешает куртку на вешалку, присаживаясь за небольшой столик. — Лови карту, иди сама выбери что-нибудь. Мне то же самое, — протягивает пластиковую карточку подруге, тяжело вздыхая так, будто ношу целую пронесла. Она находит в кармане куртки свой телефон и проверяет все новости или сообщения, которые могли поступить за время отсутствия и прогулки с Софи. Погрузившись полностью в интернет пространство, Лия и не заметила, как за столик кто-то присел.       — Здрасьте! — перед девушкой сидит молоденький красивый черноволосый парень, улыбаясь и демонстрируя белоснежные зубы, на щеках появились ямочки, а глаза превратились в узенькие полосочки.       — Здрасьте… — опешила Лия.

***

      Пространство разрывается ужасным рёвом моторов мотоциклов. Молодые гонщики соревнуются между собой, чья машина мощнее, ну и, конечно же, кто круче. Многим может показаться, что это всего лишь какое-то ребячество, риск собственной жизнью и чужой — петухи. Но нет, для людей это жизнь. Кто-то, например, не представляет жизни без бокала вина каждым вечером, либо без телефона, так вот они не представляют свою жизнь без гонок, адреналина, риска. Это любовь. Это страсть. Это жизнь. В подобного рода нелегальных соревнованиях участвуют не только парни, но и девушки. А, собственно, в легальных не так уж весело участвовать.       Ночь. Запах топлива, выхлопов, смешавшихся с песком и пылью, потные тела, резкие ароматы духов девушек и парней, которые смешиваются воедино. Вся трасса подсвечена, чтобы облегчить путь, ну и не убиться нафиг со старта. Фактически полуголые девушки стоят вдоль трассы, а впоследствии они выйдут, чтобы махнуть заветным огромным флагом, что означает начало гонок. Интересно, которая из них сегодня удостоится такой участи… Хотя, нет, абсолютно всё равно, потому что все они одинаковые.       — Как думаешь, сегодня появится этот загадочный гонщик? — шепчутся в толпе, хихикая и таинственно переглядываясь и перешёптываясь между собой.       — Если он сегодня будет, то участникам не поздоровится. Спорим, многие либо пропадут на трассе, либо разобьются?       Ходил слушок о каком-то таинственном гонщике, который вообще отбитый на голову, словно не боится смерти, при этом сам он никогда не попадал в аварии, но тот, кто участвовал в этих заездах — земля им пухом. Ну, не прям все умирали… Никто не понимал, в чём проблема и закономерность. А главное — обратиться некуда. Да и гонщик, казалось бы, ни в чём не виноват. Что ж поделать с того, что, когда участвует именно он, при загадочных (или не очень) обстоятельствах умирают люди. А почему люди зовут его таинственным? Никто и никогда мало того, что не слышал его голоса, так и не видели даже лица. Он всегда появляется на байке в шлеме, ни разу его не снял, а после гонки исчезает, словно и не присутствовал. Его никто и никогда не чествовал, он никогда не забирал своих наград, никогда никто не ставил на него, просто от того, что и так все знали исход этого вечера — выигрыш за инкогнито. Однако девушки были просто в восторге от этого парня, лица которого ни разу не видели, хотя в специальном костюме для гонок на мотоциклах он выглядит просто суперски. Так красиво подчёркивает его довольно крепкое телосложение, массивные ноги и сильные руки. В общем, каждая буквально текла по нему, с визгом встречая около стартовой линии.       Рёв мотора, который был характерен только для того самого гонщика. У многих по спине и не только пробежались холодные, нет, ледяные мурашки страха, где-то в одежде исчезли капельки выступившего пота нервозности. А девчонки между собой захихикали и завизжали, оглушая своих «возлюбленных». Чёрт. Кто на сей раз окажется в могиле?       Он подъезжает к линии старта, даже по сторонам не смотрит, хотя никто бы и не видел, смотрит ли он вообще на кого-либо. Через чёрный шлем, казалось, вообще ничего не видно. Он покрутил на рукояти руля рычажок, и мотоцикл вновь взревел, а из-под колёс столбом полетел песок. Те, кто были сзади, лишь недовольно чертыхнулись, проклиная этого адского гонщика. Да с какого он вообще свалился на их голову, на каких условиях он участвует в гонках…       Заветный гудок. Старт. Даже не прикладывая усилий, парень стартанул, тут же обгоняя всех, кто пытался с ним соревноваться. Дело в мотоцикле? Может быть. А может, всё зависит от человеческого желания и сил? Ветер приятно огибает тело, проникая сквозь одежду, немного охлаждая пыл. Скорость. Драйв. Адреналин. Сила. Он откровенно кайфовал от владения ситуацией, от своей власти, от себя самого. Но какой-то бессмертный решил поравняться с великим победителем, однако не тут-то было. Никто и не увидел, как там, под шлемом, этот молодой гонщик сладостно ухмыльнулся, а глаза сверкнули фиолетовым. Казалось, что молнии мелькнули в воздухе в этот момент около него, около байка. Мелкие искорки фиолетового цвета, которые попали в соперника, проникая во всё, что только можно, создав смертельные заряды. Потеря контроля, скорости и управления. И вот, страшная авария, где какой-то бедный паренёк уже лежит мёртвый в каких-то зарослях за пределами трассы.       — Интересный у тебя, однако, способ убийства, — хмыкает Чанбин, встретив гонщика в тёмном месте между зданиями, которые редко кто посещал, потому что они находятся на окраине города. Он подловил мотоциклиста как раз в то время, как тот хотел скрыться.       — Зато руки хоть не пачкаю в их грязной крови, — хрипло отвечает парень, стягивая с головы чёрный шлем.       В тусклом свете можно было заметить, как в воздухе рассыпались чуть мокроватые и слипшиеся фиолетово-синие волосы гонщика. Он ухмыляется, сжимая шлем между своим телом и рукой, перехватывает ладонь парня напротив и пожимает так, словно они давние знакомые или друзья.       — А во время гонок они испытывают столько гнева и агрессии, что можно захлебнуться этими ощущениями. Не чувствовал? Вся эта зона пропитана негативом, тёмной аурой смерти и греха, — усмехается он, чуть облизнув пересохшие губы.       — Дельце есть, — усмехается Чанбин, сверкнув глазами и кивая на свою дорогую машину, которая ждала как раз на выходе из этого «уголка».       — Если это касается мести, то я в деле! — даже как-то устрашающе ухмыляется парень, чуть наклонив голову с интересом.       — Мы же, собственно, с тобой именно для этого здесь и существуем. Брат, мы же смертные грехи, — громко смеётся брюнет, похлопывая друга по плечу и направляя к машине. — Кстати, а как ты так дистанционно убиваешь, а? И просто так без разбора убиваешь тех, кто просто пытается тебя обогнать? — хмурится.       — Нет, я долго выбираю самых лучших, от которых можно получить толк. Никто горевать по ним не будет, — смеётся парень с фиолетовыми волосами, усаживаясь в машину. — Моцик мой привезёшь, — махнул он рукой одному из прислужников Чанбина.       — Ну, хён, я не сомневался в том, что ты педантичный, даже тут особый подход. Кстати, встал вопрос: должны ли быть наши жертвы лишь нашего знака зодиака?       — Знаешь, на личном опыте убедился, что мои скорпиончики вкуснее и полнее меня напитывают, чем другие. Больше силы, больше азарта, больше, больше, больше, — как умалишённый шептал. — А как убиваю? О, это очень сложная система, которая связана непосредственно с моим монстром — мотоциклом. Я долго разрабатывал тонкую цепочку, чтобы никто не смог никак на меня выйти. Эти людишки такие проворные, что в этих бренных телах нам уже не так всё бесстрашно. Посадить же могут, а я бы не очень хотел сгнить в обители греха. И так его выше крыши хватает. Пришлось бы точно руки испачкать в крови, но тогда бы уже ополчилась вся страна, а не просто маленький региончик правоохранительных органов.       — Очень даже продуманно, — хмыкает Чанбин.       — Как ты смог на меня выйти? Я же не оставляю следов, — спросил спокойно парень, меланхолично переводя взгляд на окно, за которым мелькают ночные огни города.       — Недооценивай босса города, — ухмыляется Чанбин, приглаживая ладонью волосы в идеальной укладке.       — Так непривычно, что мы опять здесь, что мы люди, — парень рассматривает собственные руки, которые налиты венами из-за напряжения и управления мотоциклом. — Но мне кажется, чертовски интересно быть человеком.       — Думаю, что тебе ещё больше захочется жить, если я скажу, что мы можем поглотить другой грех, — улыбается Чанбин. — Так вот, действительно пришло время для мести. Ничего не говорит имечко Хван Хёнджин?       — О, — протянул парень, ероша свои фиолетовые волосы, которые выглядят немного как солома. — Чертовски хочется напихать ему салфеток в рот, — смеётся он.       — Там ещё с ним компашка остальных: Чхве Сан и Чон Уён. Слабенькие. Поглотим раз-два…       — Только мы вдвоём?       — Только мы. Осталось ещё одного найти, но он пока не проявил себя. Похоть, уныние и зависть — будут наши. Только вот жадность нужно найти, — гонщик готов поклясться, что более зловещего выражения лица он никогда и ни у кого не видел, как у Чанбина, его глаза пылали оранжевым грешным огнём.       — Какой ты ненасытный — чревоугодие, — хмыкает он, сверкнув своими фиолетовыми глазами, смотря на друга из-подо лба, на который ниспадает чёлка. — Я в деле.