***
— Есть инфа, что под нас кто-то роет, — басит Феликс, бросает на стол Хёнджина листы, видимо, с информацией. — Как ты это узнал? — спрашивает Хван, поднимает голову, смерив Феликса уставшим взглядом. — Нас не единожды пытались взломать. Я пробил по своим каналам, про тебя подняли информацию во всех учреждениях, вплоть до твоих врачей и болезней. Даже узнали, что у тебя есть собака Камми, — хмыкает Феликс, усаживаясь в кресло рядом со столом босса, закидывая ногу на ногу. — Ты заблокировал, нужно подчистить каналы. Не только мои, но и твои, Сана и Уёна. Будет не очень приятно, если общественность узнает, кто мы такие, да и сколько уже смертей на наших руках, — хмыкает блондин. — Да не, там ничего такого и нет на тебя. Обычный сын, директор компании, деятель, акции, вклады и так далее. Главное, чтобы деньги не свистнули, но к этому доступ закрыт. Поверь, мой отдел уж над этим постарался. Не держу рядом с собой бестолковых. — То есть, за нами следят? — Вероятнее всего, так что аккуратно. Особенно с Лией, потому что ты очень хорошо светишься с ней. Джинни, ты же знаешь, что, возможно, за этим стоят очень серьёзные шишки, поэтому девчонка может пострадать. — Не ревнуй, Ликс, — хмыкает Хван. — Я не знаю, что с ней делать… Среди бумаг, что предоставил Феликс, глава находит фотографии с Лией, их прогулки, держания за ручку и обнимания. Если это уже доступно тем, кто рылся в его информации, то Лия действительно может быть под угрозой. В памяти всплывают моменты их прогулок. — Что ты там говорила: устала сама заправлять за ушко волосы? — улыбается Хван, приближаясь к девушке и протягивая свои длинные пальцы к ней, аккуратно заправляя волосы за ушко и оголяя её пирсинги. Он так нежно и трепетно это сделал, что у самого что-то в районе солнечного сплетения завязалось, а потом лопнуло, растекаясь приятно тёплой жидкостью под кожей. После он её подхватывает на руки и говорит, что она вовсе не тяжёлая, а вокруг ходят люди, выгуливая своих питомцев, но молодую пару это не волнует, потому что в данный момент для них существуют только они сами. Он так смело берёт девушку под руку и ведёт, куда глаза глядят. И, казалось бы, для всех было очевидно, что они являются парой. Хотя никто даже не оговаривал, кто они друг другу. И в этот момент Хёнджин, словно насыщается, начинает жить и чувствовать, как и сама Лия. Холод осени пробирает уже, но Хван, видимо, решил, что ему не холодно, поэтому он пошёл гулять в чёрных штанах карго, кроссовках NIKE, широкой чёрной футболке и большой утеплённой рубашке. А вот Лия была предусмотрительнее: вышла на прогулку в осенней куртке. Солнечная погода сменилась пасмурной и ветреной, из-за чего девушка просто недоумевала, как Хёнджину не холодно. Обсуждали абсолютно всё: планы на жизнь, взгляды, будущее. Здесь же и бесконечный флирт с намёками, но без уточнений. Настолько долго гуляли, что не заметили, как начало постепенно темнеть и холодать. Молодые люди присели на лавочку в сквере, уставшие от прогулки. Они начинают беситься так, что Лия вдруг оказывается головой на туловище и коленях Хвана, а его руки в руках девушки. Ну, и по стандартам, они сравнивают ладони — конечно же, у Хёнджина намного больше, такие длинные и тонкие пальцы с ярко выраженными костяшками. А у Лии красивые женские изящные кисти, длинные музыкально-художественные пальчики, с профессиональной мозолью на среднем пальце правой руки. Что за мозоль? У всех учащихся школ, студентов и людей, которые часто пишут вручную на пальцах, есть сбоку такая горбинка, словно кость выступающая — это и есть та сама болезнь писателей. Русоволосая сжимает мужские ладони, пытается согреть, прижимает к собственной шее, которая такая горячая. Так они в обнимку и сидят. В животе, где-то под сердцем, и внизу расплывается что-то чуткое, трепетное и тёплое, что-то, что оба никогда до этого не испытывали. Но от этого вовсе не страшно, и нет, это не те бабочки в животе, о которых так яро говорят во всех книгах, фильмах при влюблённость. Это что-то чертовски правильное, чистое и спокойное. Именно не тревожные бабочки, от которых переворачивается всё нутро, а приятные, которые оглаживают стенки живота, еле дотрагиваясь бархатными крыльями, оставляя там пыльцу, которая потом прорастёт бурными нежными цветами. Но для кого-то такого рода «пассажиры» чужды, являются чем-то странным и непонятным. Защитная реакция у человека на что-то новое — это, конечно же, не принять и попробовать, а бросить, убежать, зарыться в свою норку и не вылезать из зоны комфорта. А что такое вообще зона комфорта? Может, её не нужно нарушать вообще? А если и нарушать, то в наилучшую зону комфорта, не ущемляя собственные интересы. С другой стороны, каждое наше спонтанное или, казалось бы, плохое решение — это самое наилучшее решение для нынешнего «я», именно в этот момент так и надо. Всё это осознанно, нужно брать за это ответственность. Жалеть не стоит. Хёнджин не знает, что это такое. Может, когда-то он и любил, но та любовь была иная: юная и невинная, такая, что ты задыхаешься от неё и не можешь жить без человека. А тут что-то иное, вроде тоже хочется быть с человеком, запах, улыбка, глаза. Как же, чёрт побери, её глаза манят, дурманят. Ему действительно порой кажется, что она не простая девушка, что она та самая ведьма со сверхъестественными способностями, что она его приворожила. Но мозг же понимает, что такого не может быть. Да, они оба странные и травмированные люди, однако из их пары именно Хван точно уж не просто человек. В Лие столько всего, что его негатив затмевает. Её плюсы затыкают дырки в его минусах, ну, и наоборот. Люди же не затычки, чтобы запихивать эти кровоточащие сердечные раны, которые некогда были нанесены родителями, одноклассниками, друзьями и просто обществом. Люди не затычки. Но люди так нужны людям. А ради чего? — Ради чего я с ней? — Хван Хёнджин сам себе задаёт вопрос, на который не имеет ответ. И всё бы ничего, если бы он не выбрал самый простой способ — побег от чувств и самой Лии. А как это можно сделать, чтобы конкретно оттолкнуть человека? Обидеть. Проходили дни, а они всё больше сближались и сближались, что крайне пугало парня, который давно не испытывал такого. Страх поглощает. «А я около твоей работы», — Лия фотографирует здание и отправляет Хёнджину, улыбаясь. «Не понял, а что ты тут делаешь?» — отвечает парень. «Гуляла». «А не далеко ты зашла? Сфоткай, где ты)» — по ту сторону Хёнджин явно чувствует напряжение, словно Лия прямо рядом и наблюдает за ним, а он не любит, когда нарушают его личные границы. Девушка фотографирует место, где находится, и отсылает фотографию. «Жди меня, и я вернусь», — Лия получает это сообщение и недоумевает, отправляя вопрос. «Ты меня проверяешь, готов ли я выйти к тебе или нет». «Ты явно не готов)». «Скажу честно, ты застала меня врасплох, не собирался никуда выходить. Я тут работаю, но концентрацию уже точно потерял», — Хёнджин уже чувствует вину. «Но ты явно не довольна результатом своей вылазки». «Я знала, что ты не выйдешь, Хёнджин. Не дура, хотела просто в этом удостовериться)», — обстановка накаляется, Лия хмурится и чувствует, как внутри нарастает напряжение, а в горле скапливается горечь обиды. «Ага-ага, почему ты тогда пошла именно в сторону моего офиса? Ты хотела понять, насколько сильно я тебе нравлюсь и готов ли я ради тебя бросить свои планы и выйти, как-то так)», — Хван всё больше и больше чувствует напряжение, хмурится, смотря в телефон. «Нет, я решила взять себя на слабо, дойду ли я до твоей работы, во сколько вернусь, ну, и подтвердить свои внутренние ощущения о том, что ты не выйдешь ко мне, потому что я знаю, что у тебя работа в приоритете. Мы это уже обсуждали. И в смысле: удостовериться насколько ТЫ мне нравишься? Я же реально не собачка, не обязана за всеми бегать. К тому же, я пошла в твою сторону, потому что уже так ходила, люблю эти улочки», — Лия настрочила большое сообщение, уже злая шагая обратно. «Ой, перепутал: удостовериться, насколько сильно ты мне нравишься. Сорян. Какая ты у меня понимающая насчёт работы. Но я всё равно чую где-то подвох))», — парень откинулся на спинку кресла, тяжело выдыхая. «Не у тебя) Когда я уже успела перейти в статус «твоя»?) Как твоя работа там? Сорри, мне захотелось повредничать», — Лия понемногу начинает отходить, понимая, что, возможно, вспылила. «В моих мечтах», — Хёнджин улыбается. «Работа так себе, потому что концентрацию потерял. Ты, получается, отыгралась за моё вредничество». «Как жаль, что только в мечтах) Но эти все игры и издевательства друг над другом ни к чему хорошему не приведут. А вообще, да, действительно, можно было бы выйти на пару минут. Я шла не ради тебя, реально знала, что ты не выйдешь. Давно же договорились всё обсуждать. Просто порой тебя не понимаю, мы друг друга стоим. Честное слово, не знаю, что у тебя в голове и чем ты руководствуешься, когда выбираешь именно такие ответы. Сам говоришь про отношения (в переписках и намёки в жизни), не я это всё твержу, однако, как доходит дело, отнекиваешься. Я от тебя ничего не жду. Как будет, так будет… Захочешь — сделаешь абсолютно всё, чтобы я была рядом, опять же, если оно тебе нужно. Как друг, в принципе, я есть у тебя, ты можешь мне написать, высказаться как-то, выслушаю и поддержу, помогу, чем смогу. Свою позицию изъяснила. Спасибо за внимание!» — Лию явно бомбануло, а Хёнджин, откровенно говоря, пребывает в шоке от такого сообщения. «Вот такой я противоречивый человек. Может, я уже слишком сильно зачерствел? Или это очередной таракан. Всем бы таких друзей, как ты) Я плохой вариант для тебя. Ты когда-то говорила, что можешь спокойно отпустить, так вот, я бы сделал именно это, потому что из-за меня твоя жизнь может стать слишком болезненной. Я равно боль. Лия, видишь же, что я постоянно занят, не могу время тебе уделять, в отношениях так нельзя. Мне действительно интересно было бы построить с тобой отношения, но сейчас это невозможно, моё мнение немного поменялось о тебе, но ты всё равно остаёшься исключительной личностью, как я и раньше тебе говорил. Лучше скажи, что тебя во мне на данный момент раздражает?» — Хван, словно на духу, всё выложил девушке, явно позабыв про работу. «Чёрствость, относительная бесчувственность, не то чтобы раздражает, а выбивает из обычного ритма. В тебе столько противоречивости. Когда я появляюсь на горизонте, то из холодного Хёнджина вдруг ты превращаешься в маленького ласкового и преданного котика с сияющими глазками и улыбкой до ушей. Будто у тебя там тумблер с рычагами внутри «Чувства и холод», и вдруг ты снова косишь под дурачка и переключаешься. У тебя мозг — это больше, чем чувства и эмоции, ты им не придаёшь значимости и не веришь, наверное. Как-то сам же написал, что очерствел, интересно, хочешь ли ты с этим бороться и дашь ли помочь тебе…» — Лия уже настолько отстранилась от внешнего мира, погружаясь в диалог с Хёнжином, что не заметила, как прошла уже большую часть пути до дома. «Чувства обычно приносят боль. Я эмоции подавлял много лет, у меня это на автомате уже. С детства привык работать, не уделяли родители должного внимания, забили на меня, а сейчас скинули кучу работы, ссылаясь на то, что я наследник. Настоящих друзей в детстве никогда и не было, одиночка я. Это сложно изменить, но процесс уже запущен)», — и Хёнджин действительно понимает, что всё благодаря Лие, но отчего-то так тяжело это принимать.***
— Я всегда хотела попробовать себя в этой сфере, — щебечет Софи, покидая кафе. Бан Чан проверяет помещение: всё ли сделал по инструкции, выключил освещение. Парень достаёт ключи из кармана, ставит на сигнализацию и закрывает, вывеска кафе засветилась ещё ярче, освещая пространство вокруг входа. На этой улице почти каждое заведение имело именно такое оформление, чтобы соответствовать единому стилю, поэтому дороги были залиты разноцветными огнями. Лия засмотрелась на эту красоту. Действительно, было довольно атмосферно: осенние листья валялись на земле, где-то уже сильно скрученные и некрасивые, а где-то ещё такие молоденькие; остатки луж, в которых отблёскивали огни ночного города, и эти новые знакомые, которые работают в кафе. Интересный опыт. — На самом деле, сотрудники всегда нужны, так что можешь попробовать к нам устроиться. Сначала стажировка, не бойся. Чуть что, обычно меня назначают ответственным учителем, так сказать, поэтому помогу со всем, а потом уже полноценная работа. Руководство у нас приятное и лояльное, понимает, что большинство студенты, поэтому и график у всех подходящий, — улыбается Бан, еле дотрагиваясь до плеча Софи, чтобы не нарушать её личные границы. — О, отлично, спасибо за помощь, я подумаю над предложением, — улыбается в ответ шатенка, поправив на плече шоппер. — Ну что ж, дорогие дамы, позвольте нам проводить вас? — Чан хлопает в ладони, потирает их и выставляет руку вперёд, как бы указывая путь по дороге, и чуть наклоняется, тем самым отдаёт честь девушкам. А Чонин широко улыбается, проделав тоже самое, только ещё глубже нагнувшись. — Благодарим, — улыбается Лия, шагая в ту сторону. Когда Чонин разогнулся, провожая взглядом девушек, то его глаза заблестели голубым светом. Могло бы показаться, что это свет от вывесок, но нет. С его лица не сходила какая-то неживая улыбка, словно у куклы, что весьма жутковато. Бан Чан уже серьёзно взглянул на младшего и понял, что в данном случае они оба преследуют какие-то свои личные цели. Оба нагнали девушек и, как ни в чём не бывало, начали с ними бурную беседу, периодически переглядываясь. Но выяснять друг у друга, что именно каждому нужно от Софи и Лии, никто пока не будет. Тактика наблюдения. — Слушайте, а, может, затусим все вместе? Я, конечно, понимаю, что мы мало знакомы, но можно было бы собраться на квартире и немного расслабиться, — вдруг «светлую» головушку младшего озаряет интересная идея. — Это может звучать очень сомнительно, в плане, что два парня, две девушки… — Лия хмурится, скептически поглядывая на Чонина. — Не-не, ничего такого, вы что, — брюнет тут же краснеет и виновато улыбается. — Так зовите ещё кого, может, друзья какие-то есть, я сестру свою возьму, — улыбается Бан. — А вот это уже звучит заманчиво, — Софи жмёт руку парню. — Давайте обменяемся социальными сетями или номерами, чтобы была связь, потом спишемся. А у кого собираемся? — Это уже дело второе, главное — собраться, — улыбается Чонин.