Борьба

“ Птицы…что мы о них знаем? Может та свобода, что дарована им от природы, это не благодать, а проклятие? Они вынуждены лететь, дабы сохранить жизнь. А стоит ли сохранять эту жизнь? Скорее всего, ни одна птица об этом даже не думает..” Всю неделю Мия провела подле капитана, заботилась и лечила, как подобает профессионалу своего дела. Она вставала рано утром. Только небо окрашивалось в яркий розовый цвет, девушка уже неслась к кабинету и по совместительству покоям Леви. Сказать, что это было трудно, значит ничего не сказать. Ежедневные процедуры отнимали так много сил, что под вечер, ко времени ужина и помощи Ханджи, девушка молила лишь о горячей ванной и подушке. Так и ко всему прочему несносный характер капитана настолько бесил и мешал, что Мия уже подумывала об тихом убийстве заносчивого коротышки: – Капитан! Да как вы так можете? Я вам что сказала… — у Штраус глаза округлились до размеров маленьких блюдец, как только она увидела, что делает ее пациент. Леви вместо положенного покоя, нагло и бесцеремонно, по пояс голый и с промокшими бинтами от раскрывшейся раны, мыл полы. Если бы не последствия, о которых девушка знала, она бы, быть может, и посмеялась с педанта Леви, но не сегодня. Не тогда, когда от этого зависит его здоровье и целостность. Леви замер и, подняв на нее свой серый, холодный, словно льдина в замерзшем море, взгляд, четко и несколько раздраженно ответил: — Штраус, я тебя в няньки не нанимал. Иди ка ты на хе... — договорить не смог, потому как в следующую секунду его персональная заноза в заднице, и головная боль по совместительству, бухнувшись перед ним на колени, нагло отобрала тряпку из его рук и, встав на четвереньки, начала оттирать пол. — Капитан, если вам так дорога эта чистота, я сделаю тут порядок. Но вы сейчас же встанете и пойдете в постель, потому что в противном случае эта тряпка окажется у вас в том месте, которое для этого не предназначено. – Ее тон был настолько холодным и угрожающим, что Леви невольно опешил. Хмыкнув, капитан поднялся и проследовал к дивану. — Штраус, а поломойкой тебе быть очень даже идет, не сомневаюсь, что это твоя стихия. — его слова больно хлестнули по самолюбию девушки, так что глаза вмиг загорелись гневом, а руки остановились и судорожно сжали тряпку: — Комплимент принят, капитан. Но позвольте и мне сказать вам что-то приятное. У вас совершенно, напрочь, не имеется чувство такта и совести так же нет в наличии. И я в данный момент жалею, что не могу собственными руками запихать вам в вашу самодовольную рожу этот чистейший кусок ткани. — на последнем слове ее голос сорвался и она со всей силы запустила тряпку в Леви. Повисла гробовая тишина, Мия тяжело дышала, так и замерев на коленях посреди комнаты. Капитан так и остался сидеть, его плечи напряглись, а лицо было скрыто..кхм, тем чистейшим куском ткани, который так прицельно метнула Штраус. В мыслях у девушки разом образовался хаос. Громким набатом гремело только одно: “ Беги! “ Подскочив на ноги, Мия уже было разворачивая корпус к двери, внезапно получает подсечку и растягивается на полу, спиной больно ударяясь об каменную кладку. Тряпка, что так прекрасно обрамляла лицо Аккермана, валялась поодаль от парочки, а сам же капитан грозно, словно скала нависал над ней с прищуренными и злыми глазами: — Ты покойница, Штраус. Молись… — шипя, как громадная змея, Леви предусмотрительно заблокировал руки девушки и сжал по бокам бедрами, усаживаясь сверху. Мия скрипя зубами и натужно фыркая, пыталась вырваться: — Ну и? Смерть — это куда приятнее, чем быть в услужении у такого как вы, капитан… — последнее слово она буквально выплюнула, чем разозлила еще больше и без того полного ярости Леви. — Да? Я могу продемонстрировать еще немного своих талантов, Штраус. — борясь с несомненно сильным противником, Мия все больше погружалась в панику. Что сделает капитан? Для нее это было загадкой, на которую уж очень мало времени. — Попробуйте удивить… — ей казалось, что она спятила. Злить и раззадоривать врага, а тем более Леви. Если она сможет выжить, ей надо к Ханджи, проверить психическое состояние. То, что делает капитан, заставляет ее замереть. Из-за борьбы она не сразу замечает, как капитан наклоняется, не сразу понимает зачем. Но, когда прохладные губы сминают ее собственные, она будто деревенеет. “ Что?...” Это была последняя вразумительная мысль перед полной капитуляцией мозга, иначе она это назвать не может, потому как следующее, что она делает, это отвечает на поцелуй. Зрачки напротив расширяются, открывая бездонные дыры, омуты, в которых тонешь. Она смотрит, не закрывает глаз, не может. Леви ошарашено замирает на ней, понимая, что в данный момент лучшим решением будет закончить это. Из-за его импульсивного решения, ситуация приобрела не тот поворот, не тот смысл. Мия проводит языком по его губе, и резким движением, на сколько может позволить ей его ранение, сбрасывает Аккермана с себя. Капитан, оказавшись на полу, пытается подняться, но Мия вскакивает быстрее, и позорно бежит с поля боя, не понимая, проиграла ли она, или же одержала победу. Леви так и остается сидеть на полу своего кабинета, наблюдая за тем, как хлопает дверь. И слушая ее поспешные шаги, он, не осознавая, касается своих губ пальцами, чувствуя, как чужое тепло плотно оседает на них.