Грифон и терновник

Глава 6. Не буди грифона в Рождество

Рождество пришло вместе с вальсом снежных хлопьев за окном, тоской и опустошением. Я проснулся один в спальне и долго лежал среди нагретых моим теплом простыней, осмысляя перемены, которые уже принес в мою жизнь этот учебный год. Тощая шпала-невидимка, коей я являлся большую часть своей жизни, обрела настоящего друга, возможность почувствовать себя частью чего-то большего благодаря новообретенной способности менять внешность и вместе с тем наконец-то явный успех на научном поприще – пусть пока не замеченный никем, кроме меня самого. Только вчера я довел до ума противоядие от созданного мной Зелья гендера и теперь мог гордиться аж двумя достижениями: зельем, способным превратить человека из мужчины в женщину или наоборот, и зельем, способным обратить эффект первого и привести состояние тела в норму. Пока я не знал, кому и для чего могут понадобиться результаты моего труда, но верил, что после тщательного изучения свойств моих зелий смогу выявить их скрытые возможности или расширить их и понять, где и как еще их можно применять. Однако теперь мысль о том, что все рождественские каникулы я проведу в одиночестве, сжимала грудь невыразимой тоской. На последней встрече я не стал спрашивать у Киарана, где он собирается провести каникулы, но был уверен, что он поедет к семье. От моих же родителей даже вестей ждать не приходилось, хотя на днях я отправил к ним Мартина с письмом и небольшим свертком с подарками, купленными в последний поход в Хогсмид. Я представил себе лицо матери, в чье окно сегодня или завтра постучится сыч с письмом от сына, про которого она несколько месяцев как думать забыла, и горько усмехнулся. Я мог бы спокойно заняться своими зельями, вот только эта мысль уже не вызывала у меня такого восторга, как раньше. Ботан внутри меня явно чах от недостатка полива. Есть не хотелось, потому, одевшись, я уже по привычке направился к пустым рыцарским доспехам на восьмом этаже – тайному почтальону, с помощью которого мы с Киараном поддерживали связь. Глупо и нелепо было подпитывать таинственность образа Норы, и я все еще частенько задумывался над тем, что следовало бы раскрыть Киарану правду, но почему-то не мог себе позволить рискнуть и потерять единственного друга, с которым можно было вести полноценные беседы, а не просто подкармливать его и вещать в тишину. Зевнув, я заглянул за щит в руках пустотелого рыцаря и с удивлением обнаружил аккуратно сложенный кусок пергамента, заткнутый за латную перчатку. Шел я сюда по привычке, как делал почти каждое утро на протяжении последних месяцев, однако сегодня я не надеялся увидеть послания от Киарана, ведь считал, что на Рождество слизеринец уехал домой. Осторожно достав пергамент и развернув его, я увидел ровный витиеватый почерк друга и окончательно проснулся. «Сегодня в 22:00 приходи к Башне Астрономии. Буду ждать до полуночи», – прочел я в записке. Башня Астрономии? Она ведь заперта почти всегда, если только наверху не проводят урок или экзамен. Столь необычное место для встречи озадачило меня, но само послание обрадовало – значит, Киаран остался в замке, и мне не придется провести все каникулы в обществе пробирок, домовиков и Хагрида. Не в обиду последним. За пару минут до десяти вечера я подошел к подножию лестницы, ведшей на площадку Башни Астрономии, где студенты Хогвартса изучали через окуляры телескопов небо и заполняли карты созвездий. Отчего-то я сильно нервничал и совсем задергал свой хвост, в который с таким тщанием собрал волосы, стоя перед зеркалом в Выручай-комнате. Пригладив прическу и поправив любезно предоставленную комнатой одежду, более подходящую для девушки, я шагнул вперед и толкнул дверь на лестницу, вполне логично ожидая, что она заперта. Однако дверь с тихим скрипом поддалась, и я заглянул внутрь. На нижних ступеньках лестницы сидел Киаран собственной персоной, одетый в черные брюки, водолазку и куртку из драконьей кожи, матово поблескивавшую чешуйками в желтых бликах огонька, танцевавшего на пальцах юноши. Светлые волосы его сегодня были распущены и падали на плечи, обрамляя скулы жидким серебром, и я невольно залюбовался им. Когда парень встал, услышав повторный скрип дверных петель, я заметил, что из кармана его куртки выглядывал сверток. – Мадемуазель, добрый вечер, – юноша слегка наклонил голову и галантно протянул мне руку. Я осторожно взялся за нее и прикрыл за собой дверь. Киаран пропустил меня вперед и, легко касаясь сзади моей талии, повел вверх по нескончаемым ступеням, пока я думал лишь о том, как бы не задохнуться после этого треклятого подъема. И все же каков джентльмен – придерживает даму, чтобы та не сверзилась вниз от такой романтики. – Как ты сюда пробрался? Башню ведь обычно запирают, – поинтересовался я, тяжело дыша, когда мы остановились передохнуть примерно на середине пути. Оказалось, Киарану тоже не чужда обыкновенная человеческая одышка. Парень самодовольно ухмыльнулся, достал из кармана большой старый ключ и показал его мне. – Стащил из кабинета Филча сегодня утром. Я даже рот открыл в изумлении. Да быть такого не может, Киаран Гриффинспайр – хулиган не лучше близнецов Уизли и крадет у школьного руководства ключи от закрытых помещений? – Не волнуйся, сквиб ничего не заметит – я сотворил прекрасный дубль, который одурачит его как минимум до утра. А к тому времени я уже верну ключ, – Киаран подмигнул и, спрятав ключ в карман, подтолкнул меня вперед. От моего внимания не ускользнуло, что он назвал Филча сквибом – интересно, сколько еще негласных тайн замка были ему ведомы? Через несколько минут мы вышли на площадку наверху башни. Самая высокая точка замка, здесь завывал декабрьский ветер и вся территория школы была видна как на ладони. Разумеется, я бывал здесь, но только во время уроков астрономии, а на них полагалось смотреть на звезды и карты, а не любоваться видами. Не замечая колючего холода, я подбежал к краю башни и обвел округу завороженным взглядом. «Только не запищи от восторга, Ноа», – одернул я сам себя. Пока я задыхался от восхищения, деловитый Киаран успел достать из своих бездонных карманов небольшую баночку и наколдовать в ней огонек, согревавший, но не обжигавший. Такая простая и чистая магия всегда завораживала меня больше всего, тем паче что сам я не был способен на нечто подобное. – Не хочу, чтобы твои прелестные пальчики окоченели, снежинка, – с этими словами Киаран поставил банку на край каменной ограды площадки. «Снежинка» – очередное нелепое прозвище для меня. Любопытно, сколько таких прозвищ у него в запасе и отчего он тяготеет к ним, совершенно игнорируя имена? Несколько минут мы стояли молча, такие маленькие в сравнении с огромным и живым миром под ногами и бесконечной пустотой космоса над головами, и такие колоссально большие в наших собственных жизнях. – Я думала, что ты уехал на каникулы, – произнес наконец я не в силах больше выдерживать этой щемящей вселенской огромности. – О, тогда это было бы самое скучное Рождество в моей жизни: отец повез маму на отдых в Испанию, и дома остались только слуги. Да я и не хотел. Звезды буквально тонули в его синих глазах, превращаясь лишь в блики солнца на водной глади. – Не хотел? – я слегка нахмурился. – Нет. Киаран посмотрел мне прямо в глаза, и я невольно отвел взгляд, обхватив себя руками. Все еще не мог выносить прямой контакт – слишком страшно, слишком непривычно, слишком нелепо. – Не спросишь даже, из-за чего? – облачко пара, вырвавшееся изо рта парня, окутало мое лицо, и в следующее мгновение я вынужден был поднять глаза, так как рука юноши мягко, но настойчиво давила снизу вверх на мой подбородок. – И из-за чего же? – буркнул я, еще сильнее хмурясь. Мне не нравилось его хозяйское поведение, однако чем ответить – я не знал. – Из-за тебя. Вот так просто. «Из-за тебя»! И что я должен делать с этой информацией? На шею тебе броситься, Гриффинспайр? – Что это значит? – Ты выглядела подавленной в нашу последнюю встречу, и я подумал, что нехорошо будет оставлять тебя в замке одну на Рождество. Вот и остался. Я даже поперхнулся от возмущения и жалости к себе. Вот, значит, как. Видимо, я, даже будучи девушкой, выгляжу настолько убогим, что Киарану не составило труда прочесть меня, и он с высоты своего великого величества решил снизойти до милости составить мне компанию. А ведь его величество ростом ниже моего настоящего тела! Как же бесило, что сейчас он смотрел на меня сверху вниз. Похоже, весь этот мыслительный процесс отразился на моем лице, потому что в следующее мгновение Киаран обнял меня за плечи одной рукой, а другой щелкнул по носу, отчего я невольно сморщился и боднул его в грудь. – Тише, малышка. Не дуйся, – его бархатистый голос прозвучал над самым моим ухом. – Я остался, потому что захотел, а не то, что ты там себе надумала. – Вот только малышкой меня не надо называть! – сердито вскрикнул я, ткнув его кулаком в грудь. Киаран сразу разжал руки и выпустил меня из объятий, о чем я тут же пожалел – после тепла его тела морозный ветер пронзил до костей. Я скрестил руки на груди в попытке согреться и посмотрел на парня исподлобья. – Прости. Не люблю, когда меня недооценивают. Мой рост не показатель… вообще ничего, – пробормотал я. – Как скажешь, – парень кивнул. По тому, как побелел обычно незаметный шрам на его верхней губе, я понял, что задел его, и тут как нельзя кстати я вспомнил про коробочку, ждавшую в моем кармане. Я достал коробку, размером не больше ладони Норы и перевязанную синей лентой, и протянул ее Киарану. – Еще раз прости. С Рождеством, – тихо сказал я, смущенно опустив глаза. Лицо Киарана тут же просветлело, он забрал у меня подарок и начал его распаковывать. Достав из коробочки небольшой круглый серебристый предмет, он поднес его к глазам и принялся внимательно рассматривать. Мне показалось, он даже залюбовался тем, как звездные блики танцевали на поверхности полированного металла. – Что это такое? – поинтересовался Киаран, и я с удовольствием отметил, как блестели его глаза при виде этой вещицы. – Астролябия. С ее помощью маглы в древности определяли широту и долготу точки нахождения объектов и небесных тел. В основном ею пользовались моряки, чтобы устанавливать курс на тот или иной объект. Киаран перевел на меня взгляд, так что я даже побоялся, что он снова бросится меня обнимать или – еще хуже – обидится, поэтому я предусмотрительно сделал небольшой шаг назад и неловко переступил с ноги на ногу. – Э-э-э… Извини, если не нравится, можешь выбросить… Просто тебе так понравился мой рассказ о Джоне Сильвере и других пиратах, что я подумала, тебе бы пришлась по душе такая безделушка… – затараторил я, но был нагло прерван объятиями. – Благодарю, душа моя. Признаться, я в полном восторге, никогда не слышал о таком инструменте, и маглы с каждым твоим рассказом поражают меня все больше! – от переизбытка чувств Киаран даже поцеловал меня в макушку. – Я рада, – глухо буркнул я, утыкаясь носом в его водолазку. Глаза поднимать не хотелось – боялся, Киаран заметит густо-красный окрас моей кожи. Я медленно вдохнул и почувствовал, что от парня пахнет чем-то хвойным. – У меня для тебя тоже кое-что есть. Я резко отстранился и заглянул ему в глаза. В смысле? Подарок? Мне? Мысль о том, что Киаран не просто остался ради меня в замке на все каникулы, но даже заморочился с подарком, была настолько дикой, что верилось с трудом. Однако парень аккуратно убрал астролябию обратно в коробку, а ее заботливо положил во внутренний карман куртки, а после достал тот самый сверток, который я приметил чуть ранее, и вложил мне в руки. – Открой. Я глянул на него неуверенно и исподлобья, но все же стал медленно разворачивать крафтовую оберточную бумагу, пока не извлек на свет что-то вроде пенала. Я бросил на парня озадаченный взгляд, а затем осторожно открыл пенал, опасаясь, как бы из него чего не выпрыгнуло. Моя привычка ожидать от людей ничего или подвоха порой играла со мной злую шутку. В пенале аккуратными рядами, словно маленькая деревянная армия, были уложены карандаши, закрепленные резинками, и коробочка с темно-серой клячкой. На вид вполне обычные магловские карандаши с разной твердостью грифеля для графических набросков. Я поднял лицо на Киарана. – Ты говорила, что любишь рисовать, и даже как-то нарисовала мой портрет, помнишь? Я решил обеспечить тебя хорошим инструментом для этих целей, – парень лучезарно улыбался, однако в глазах его прятались всполохи сомнения. Неужели наблюдает за реакцией? Я же был в полнейшем замешательстве. Я не получал подарков вот уже почти десять лет, и напрочь забыл, как реагировать в ответ на такой жест. В своей растерянности и беспомощности я был готов даже заплакать, однако вовремя остановил себя. Провел кончиками пальцев по рядам карандашей, ощутив гладкую новизну дерева и легкий химический запах новой кожи, из которой был сделан пенал. – Не переживай, карандаши не укусят тебя за палец в процессе творения. Я попросил нашу горничную купить их в магловском магазине. А вот ластик волшебный – он никогда не кончится, – принялся объяснять Киаран таким будничным тоном, будто не вручил мне только что самую важную за последние десять лет вещь в моей жизни. Не считая, конечно, письма от Дамблдора о моем зачислении в Хогвартс. – Спасибо, – только и смог прошептать я и ткнулся лбом в его грудь, хлюпнув носом. – Пожалуйста… – похоже, своим поведением я сбил юношу с толку, и все же он снова обнял меня за плечи, и так мы простояли несколько минут. Благодарность захлестнула меня с новой силой, когда я, уже немного успокоив нервы, вдруг понял, что все это время Киаран молча ждал, не допекая меня расспросами или попытками привести в чувство. Парень просто обнимал меня и ненавязчиво поглаживал по спине. Набрав в грудь побольше воздуха, я поднял на него еще влажное от слез лицо и широко улыбнулся. – Это очень важно для меня. Спасибо, – негромко, но отчетливо, сказал я. – Ну, ведь и ты для меня важна, – улыбнулся в ответ Киаран. – Как-нибудь нарисую тебя снова, чтобы ты смутился точно так же, как я сейчас, – я нервно усмехнулся и поежился. Киаран заметил это и тут же, стащив с себя куртку, накинул ее на меня. Куртка оказалась удивительно тяжелой. – Пойдем внутрь. Полюбуемся на звезды в другой раз, когда мне снова удастся обдурить Филча и когда рождественский мороз не будет кусать нас за наши прелестные заднички, – Киаран затушил огонек в банке и подтолкнул меня к входу на лестницу. Ради исключения в этот вечер я позволил Киарану проводить себя до второго этажа. Не вести же его к башне Гриффиндора, в самом деле… Давно я так не жалел о своих решениях. Когда мы, непринужденно болтая, спустились в коридоры третьего этажа, меня окликнул знакомый голос. – Нора! Я резко обернулся и с ужасом увидел Люка, направлявшегося к нам с противоположного конца коридора. – Не был уверен со спины, что это ты… – слегка запыхавшись, сообщил Люк, когда подошел к нам, а после бросил странный взгляд на Киарана. Киаран молча смотрел на Люка и внешне казался совершенно спокойным и непричастным, даже отступил на полшага от меня, будто давая пространство моему общению с Люком. Я чуть нахмурился, не совсем поняв, для чего он это сделал. Люк откашлялся и снова посмотрел на меня. – Послушай, Нора… Ты занята завтра? Может, выберемся в Хогсмид? Уши мои подали признаки чесотки, как только я понял, к чему все это идет. – Э… прости, не могу… У меня много домашки по древним рунам… – забормотал я, отводя глаза и стараясь не смотреть ни на кого из парней. – Тогда, может, послезавтра? – Девушка не желает с тобой разговаривать, или ты не видишь этого, великолепный образчик хомо кретинус? – внезапно подал голос Киаран, и я различил нотки нарождающегося гнева. – А я не к тебе обращался, мистер За-Мной-Бегают-Все-Девчонки! – чуть не плюнул ему в лицо Люк. Я даже поразился, сколь потрясающая разница была в их умении оскорблять. Каким изящным в тот момент мне показался Киаран и каким неотесанным тупицей – Люк. Я невольно улыбнулся. Не стоило этого делать. – Что тебя так развеселило, принцесса? – судя по голосу, Люк явно был рассержен. – Ничего. Прости, но я правда не могу пойти с тобой в Хогсмид, – я рискнул посмотреть на него, чтобы увидеть эффект от своих слов, и снова пожалел об этом. Лицо Люка наливалось густой краской. – О, дай угадаю. Пойдешь на свидание с ним, да? С этим самодовольным индюком? Я даже задохнулся от возмущения. – Даже если и так, это не твое дело, – ледяным тоном процедил Киаран. На его лице резко обострились скулы, а бросив взгляд вниз, на его руки, я заметил, как пальцы его сжались в кулаки. – Да он же тебя просто использует! Поматросит и убежит к новой хорошенькой мордашке! – Люк перешел в наступление, по-прежнему обращаясь только ко мне, а я пытался судорожно сообразить, как разрешить ситуацию и предотвратить назревающую беду. Никто из нас не ответил на это, и Люк не придумал ничего лучше, кроме как продолжить развивать затронутую тему. – Говорю тебе, не стоит связываться с этим слизеринским выродком! Что ты в нем нашла? Вот я из Гриффиндора, знаешь ведь, какие гриффиндорцы верные. И я смогу тебя от всего защитить, а этот хлыщ даже и пытаться не станет! При первой возможности увяжется за новой мантией! Я по-прежнему молчал, не зная, как защитить друга от нападок этого идиота. В конце концов, почему Люку не пришло в голову, что Нора сама может быть из Слизерина? Мы ведь разговаривали всего раз, и разговором это сложно назвать. Да и что за нелепость предполагать, что мы с Киараном пара! А Люк внезапно сменил вектор. – А ты, слащавый Казанова! Что, надоели нормальные девчонки, решил перейти на грязнокровок? Попортить семейное древо? – Люк уже буквально рычал. Удивительно, как быстро он перешел от оскорблений Киарана к оскорблению меня – скорость света позавидует. Занятный способ привлечь внимание девушки. – Что ты сказал, внебрачный детеныш макаки и лукотруса? – от лица Киарана отхлынула кровь, а глаза превратились в сверкающие льдом щелочки. Я так и продолжал стоять, беспомощно переводя взгляд с одного на другого и совершенно не зная, как остановить этот нелепый конфликт, возникший на пустом месте. Однако после последних слов Киарана в коридоре повисла гробовая тишина. Я мурашками на коже почувствовал разряды молний в воздухе и с ужасом посмотрел на слизеринца, чье каменное лицо с пылающими ледяным пламенем глазами не предвещало ничего хорошего. – Возьми свои слова назад, – тихо, но очень отчетливо произнес Киаран после недолгой паузы. – А что, обиделся на правду? Охмурять грязнокровок, значит, можно, а называть их грязнокровками – нет?! Слова Люка повисли в сгустившейся тишине, и я не посмел даже пальцем пошевелить. Но грифон уже был разбужен. Я не успел заметить, как, когда и откуда Киаран достал свою палочку, и он не произнес ни слова – все заняло буквально секунду, и вот Люк уже растянулся на полу в паре метров от нас. Застонав, Люк приподнялся на локтях, и я с внутренним содроганием увидел, что по лицу его от подбородка во все стороны расползался жуткий фиолетовый кровоподтек, покрытый шевелящимися струпьями. Люк поднял на нас недоумевающий взгляд, а Киаран, в мгновение ока оказавшись рядом с гриффиндорцем, схватил того за ворот мантии, резким движением поставил на ноги и хорошенько встряхнул, держа за грудки. – Если твое ссохшееся в фекалию кентавра серое вещество не способно контролировать твой поганый язык и отвечать за хоть сколько-нибудь адекватные мыслительные процессы, то держись подальше от меня и особенно от Норы, а еще лучше – от людей вообще, иначе в следующий раз я превращу тебя в мерзкого слизня и до конца своих дней ты будешь ползать в выгребной яме, захлебываясь тролльим дерьмом. Ты меня понял, неудачный эксперимент по скрещиванию бубонтюбера с гоблином? – в своем гневе Киаран внушал настоящий ужас. От него волнами расходилась и заполняла весь коридор зловещая магия сродни предвестию шторма, и я невольно отступил на несколько шагов назад и без сил опустился на подоконник. Голова кружилась. В следующую минуту Люк уже скрылся за поворотом, а еще через несколько секунд стихли и его торопливые шаги, перемежаемые ругательствами и всхлипами. Киаран обернулся ко мне, и я невольно вздрогнул и вжался в стену. Застывшее лицо его показалось мне посмертной маской, а взгляд обжег льдом. Заметив мой страх, Киаран глубоко вздохнул, прикрыв глаза, а после разжал кулаки и провел ладонью по лицу. – Прости, мне не стоило так паршиво реагировать на его идиотские нападки и портить тебе Рождество, – устало произнес парень. Увидев, что от его гнева за одно мгновение не осталось и следа, я невольно поразился уровню его самоконтроля. Сколького еще я о нем не знаю? Я протянул к нему руку. Парень, внезапно поморщившись, осторожно взялся за нее и присел рядом со мной на подоконник. Обеспокоившись его непроизвольной реакцией на прикосновение, я опустил взгляд на его руку в своей ладони, и по моему загривку пробежал холодными лапками склизкий страх: кожа на кончиках его пальцев почернела как от гангрены, а кисть от запястья до вторых фаланг была покрыта многочисленными порезами. – Наверное, отдача от заклинания без формулы, – тихо произнес Киаран, рассматривая увечье как будто даже с любопытством. Я заглянул ему в лицо и нервно сглотнул – его словно вообще не беспокоило, что из-за моей беспомощности и тупости Люка он мог лишиться руки. Я, не задумываясь, достал из кармана джинсов небольшой пузырек и, зачерпнув крышечкой-пипеткой прозрачную желтоватую жидкость, стал смазывать ею покалеченную кисть слизеринца в отчаянной надежде, что волшебный бадьян, никогда меня не подводивший, поможет и в этот раз. Жидкость тут же зашипела и начала испаряться легким дымком, а вместе с ним начали исчезать порезы. Однако пальцы остались в том же плачевном состоянии, и я, уже заметно паникуя, растер настойку бадьяна в руках и принялся интенсивно втирать ее в кожу парня, бормоча: «Прости, пожалуйста, потерпи, сейчас все подействует, должно подействовать». Через пару минут моих манипуляций я с облегчением, сильнее которого не испытывал, пожалуй, никогда, заметил, что пальцы Киарана начали белеть, а после потихоньку розоветь и еще через минуту совсем пришли в норму. Все это время Киаран молча наблюдал за моими манипуляциями. – Что ты сделала? – наконец спросил он, осматривая полностью здоровую на вид руку и осторожно пробуя шевелить пальцами. – Обработала настойкой бадьяна, – пояснил я, вытирая со лба холодный пот и убирая пузырек. – Ты всегда носишь его с собой? – Киаран посмотрел на меня с любопытством. Я неопределенно мотнул головой, что можно было расценивать и как положительный ответ, и как отрицательный. – Не всегда, но часто. В основном когда собираюсь работать над своими зельями… Бывают и несчастные случаи, знаешь ли. Киаран нахмурился, но промолчал. – Послушай… – неуверенно начал я, опустив взгляд на свои руки, лежавшие на коленях. – Ты все же лучше сходи завтра к мадам Помфри. Думаю, тут требуется более серьезное лечение, чем массаж с настойкой бадьяна. – Хорошо, – Киаран улыбнулся, и я вдруг почувствовал жуткую усталость, как будто все это время все мышцы моего тела были как натянутые до предела струны, готовые лопнуть, и лишь сейчас расслабились. Я поднялся на ноги и неуверенно покачался с пятки на носок, не способный решить, как лучше поступить дальше. Наконец, собравшись с духом, заговорил. – Киаран, спасибо тебе за этот вечер. Я очень рада была увидеться, и мне очень понравился твой подарок, а еще я рада, что тебе пришелся по душе мой. А насчет Люка… не переживай, если сможешь. Он повел себя как полнейшая задница, вот и отхватил рождественский подарочек, который заслужил. Но, прошу, больше не влезай из-за меня в неприятности… Не успел я закончить, как Киаран меня перебил: – Извини, малышка, но это я решу сам. Согласен, Люк – полнейшая полная задница, но если таких не затыкать вовремя, их гниль расползется и отравит всех вокруг. К тому же мне невыносимо слышать, как кто-то оскорбляет тебя, душа моя. Я поджал губы, но после краткого размышления все же кивнул. Ведь, по сути, он был прав. Да, мне была неприятна мысль о том, что из-за меня он может влипнуть в неприятности, или кого-то покалечить, или, того хуже, что покалечить могут его. Но кто я таков, чтобы решать за него? Всего лишь невидимка-ученый, прикидывающийся девчонкой, чтобы не потерять друга. – Хорошо, но пообещай мне кое-что. – Что же? – Киаран склонил голову набок. – Больше не называть меня малышкой! Киаран только рассмеялся, мягко взяв меня за руку, притянул к себе и поцеловал мои пальцы. – Обещаю, душа моя. Малышки не бывают такими грозными, поэтому теперь ты будешь для меня амазонкой или валькирией. Я только и смог, что фыркнуть, ибо не нашелся, что тут можно возразить. Мерлин с тобой, Киаран Гриффинспайр, ты неисправим… Когда я вернулся в гриффиндорскую спальню получасом позже, застал там полнейший балаган. Себастьян и Брайан хороводом плясали вокруг Люка, перебивая друг друга предложениями одно нелепее другого, а вот Перси, как обычно, уже мирно посапывал в своей постели. Вуд на каникулы уехал домой, так что в спальне нас было пятеро. – Надо приложить тебе компресс из огненного виски! – кудахтал Брайан, бесцеремонно тыкая пальцем в щеку Люка, лицо которого превратилось в нечто, смутно напоминавшее полежавшую на солнце сливу, с хлопьями слезающей кожи. Зрелище было премерзкое, так что я поспешно отвернулся, пытаясь подавить приступ тошноты. – С ума сошел?! А если это заразно? – Себастьян ударил Брайана по руке. – А своим компрессом ты только хуже сделаешь, это же заклятие, а не просто шишка на лбу! Надо вести его к мадам Помфри! – Себастьян кивнул сам себе с таким самоуверенным видом, будто только что доказал теорему Ферма. – Нет! – Люк скривился. Я лишь сейчас понял, что эта дрянь стала явно больше, чем полчаса назад, и продолжала медленно ползти: покрыла лицо целиком, распространялась вниз, на шею, и, видимо, приносила не просто дискомфорт, а самую настоящую боль. – Никакой мадам Помфри! Незаметно проскользнув мимо них к своей кровати, я осторожно убрал подаренный Киараном пенал в свою тумбочку и принялся переодеваться в пижаму. Расправляя постель, я продолжал наблюдать за концертом. Люка мне стало даже жаль – такой пытки он явно не заслуживал, но было любопытно, смогут друзья уговорить его или он в конце концов весь превратится в облезающую тухлую сливу, пока не помрет от болевого шока, лишь бы не признавать, что его снова обошел Гриффинспайр. – Люк, да ты назавтра с постели можешь не встать! Эта мерзость расползается, не видишь? Кто вообще тебя так отделал? – удивительно, но Себастьян сейчас вел себя даже адекватно. Прямо рождественское чудо какое-то. Люк долго угрюмо сопел, ощупывая скулу и раздувшиеся губы в кровавых трещинках. В его пальцах после этого остался кусочек бурой кожи, похожий на ошметки говяжьего жира, который моя мама, когда я был маленьким, после приготовления котлет всегда с омерзением выбрасывала, а я потом, содрогаясь от рвотных позывов, доставал из мусорных баков, чтобы покормить бродячего пса из соседнего квартала. – Слизеринский ублюдок Гриффинспайр, – наконец буркнул Люк. Парочка плясавших вокруг него заботливых наседок тут же отшатнулась. Себастьян покосился на постель Перси, но, убедившись, что староста и не думал выскакивать из-за штор с воплями: «Я доложу об этом профессору МакГонагалл!» – перевел хмурый взгляд на Люка. Брайан нервно кусал губы и косился на своего командира. Похоже, собственных мозгов у него не было ни на йоту, раз уж он без указки Себастьяна даже не мог решить, как ему относиться к тому, что его друга превратили в подпортившийся полутруп. Я залез под одеяло, закрывшись от сокурсников тяжелыми бархатными шторами, но оставил небольшой просвет, чтобы еще немного понаблюдать и все же узнать, что они решат делать и не принесет ли это неприятностей Киарану. – Что между вами произошло? – наконец спросил Себастьян, чем снова меня удивил. Надо же, додумался выяснить обстоятельства перед тем, как делать выводы и снова начать поливать Киарана помоями. Люк швырнул куда-то в угол ошметок своей кожи, сплюнул на пол бледно-розовую слюну (я невольно поморщился, так как знал, что убирать эту гадость придется малюткам-домовикам) и посмотрел на Себастьяна исподлобья. Его правый глаз начал гноиться, так что казалось, будто он плачет горчицей. – Я пытался позвать на свидание Нору, а он был с ней, ну и слово за слово… – Нору? Ту непонятную девчонку, на которую ты запал? – Брайан озадаченно почесал нос. – Да, Брайан, ее, – рыкнул Люк. – Но мы ее так и не видели. Ты хоть знаешь, с какого она факультета? – Себастьян задумчиво хмурился. – А может, она вообще призрак, как Пивз, хых, – Брайан хохотнул, довольный своей шуткой. – Заткнись, Брайан! – Люк отвесил тому хороший подзатыльник, застонав при этом от боли. Похоже, неизвестное жуткое заклятие, наложенное Киараном, уже добралось до плеч. Брайан, замолчав, плюхнулся на свою кровать. – Сам заткнись, Люк. И что, Гриффинспайр ее приревновал, что ли? Люк пожал плечами и снова поморщился. – Похоже на то. Весьма забавным мне показалось, что Люк умолчал о том, как оскорблял сначала самого Киарана, а потом и меня-Нору, которую вроде как хотел позвать на свидание. Ревностью Киарана тут и не пахло, а пахло полным идиотизмом Люка и его прищемленным за лысый хвост самолюбием. И еще немного – гнилым мясом. – Знаешь, что? – заговорил Себастьян после недолгого размышления. – Что-то не так с этой Норой. Оставь ее, тем более если слизень ошивается рядом с ней – тебе и так от него достается у Флитвика. Люк недовольно засопел. – Я бы и сам хотел начистить его наглую морду, Люк! Но признай – в магии он слишком хорош! Ты умудрился его разозлить, и посмотри, что вышло! Будешь продолжать лезть к нему, и мы все окажемся на койках у святого Мунго, – Себастьян развел руками, покачав головой. – А теперь тебя надо отвести к мадам Помфри, Люк, и заткнись, если не хочешь всю жизнь ходить с куском протухшей говядины вместо лица, – с этими словами Себастьян дал знак Брайану, и они, подхватив кривящегося от боли Люка под мышками, вывели его из спальни. Ну что ж, трусливые псы не придумали ничего лучше, чем гавкать издалека на грифона, прокусить кожу которого оказалось не по их жалким силенкам. Теперь им оставалось зализывать раны товарища и продолжать беспомощно скалить зубы. Мадам Помфри вылечит болвана Люка, я в этом не сомневался. А вот Нору, возможно, наконец перестанет преследовать хотя бы один из вереницы недоухажеров. С такими мыслями я устроился поудобнее и через минуту крепко заснул.