Грифон и терновник

Глава 4. О доброте

На следующее утро я проснулся с кашей в голове и долго лежал, пытаясь осознать, что произошло прошлой ночью. Мы с Киараном действительно помирились? Или мне это приснилось? Я провел ладонями по лицу и ощутил на них запах сырого мяса, влажной земли и что-то хвойное. Значит, вчера я точно был в лесу. Возможно, и все остальное тоже был не сон. В голове гудело, и я ощущал слабость во всем теле, как перед простудой, но все равно заставил себя подняться с постели. И что теперь? Мы будем делать вид, что между Норой и Киараном ничего не было или что Норы вовсе не существовало, и продолжим общаться? Но ведь Киаран признавался ей в любви, разве такое можно просто выкинуть из головы и жить как ни в чем не бывало? Может быть, Киаран, в отличие от меня, не был склонен обдумывать каждый свой шаг и не боялся ошибаться, но он не был и легкомыслен. Может, все-таки мне все приснилось? Размышляя по дороге в Большой зал, я поймал себя на мысли, что готов хоть всю жизнь терпеть те нелепые прозвища, которые Киаран давал мне ежеминутно, и его привычку щелкать меня по носу или обнимать в те моменты, когда этого меньше всего ждешь, лишь бы остаться частью его жизни. Потому что он стал частью моей. Но я не знал, не мог понять, настолько ли я важен был для него, как он для меня. Скорее всего, нет. Однако в Большом зале я услышал то, что отвлекло меня от размышлений. Из шушуканий за завтраком я узнал, что прошлой ночью, в Хэллоуин, помимо моего примирения с Киараном произошло нечто, гораздо более важное в глобальных масштабах: в результате странного нападения была заколдована миссис Норрис, и кто-то написал на стене второго этажа зловещие кровавые строки: «Тайная комната снова открыта! Трепещите, враги наследника», – а обвиняют в произошедшем Гарри Поттера и его друзей. Новость заставила меня содрогнуться, ведь я читал легенду о Тайной комнате в «Истории Хогвартса» и догадывался, что подобные события не предвещают ничего хорошего. Наследник Слизерина в Хогвартсе? По замку разгуливает неведомое чудище, по приказу наследника уничтожающее маглорожденных? Я и сам был из таких, но пугало больше то, что без полукровок и маглорожденных в Хогвартсе останутся полтора человека, и что тогда будет со школой? На уроке заклинаний я сел за свою обычную, самую дальнюю в углу парту и, положив голову на руки, издалека наблюдал за группой слизеринцев, которые что-то негромко обсуждали, сдвинув головы. Киаран был среди них и выглядел встревоженным – хмурил брови и поджимал губы. Когда прозвенел звонок, Киаран вдруг отделился от компании. Поняв, что он идет в мою сторону, я резко выпрямился и с опаской покосился на парня. Я все еще не был уверен, что вчерашнее примирение действительно состоялось, и не знал, какова новая концепция наших взаимоотношений и как поведет себя Киаран. Вкупе со слухами о Тайной комнате произошедшее еще не улеглось в моей голове. К тому же присутствие Киарана рядом со мной приковало к нам взгляды почти всего класса. Его друзья-слизеринцы явно не были довольны тем, что Гриффинспайр предпочел им какого-то доходягу с Гриффиндора, и громко перешептывались, бросая в мою сторону неприязненные и недоуменные взгляды. Я нервно теребил ворот своего поношенного свитера, чувствуя, что горло будто окаменело и уши снова горят, но тут вошел профессор Флитвик, и начался урок. – Ты уже слышал новости? – низким шепотом спросил у меня Киаран. Значит, новая концепция поведения – не вспоминать о Норе? Или его отвлекли слухи о нападении? Я кивнул, гулко сглотнув. – Кажется, затевается что-то совсем уж мрачное. В прошлом году Поттер сразился с Темным лордом и Квиррелл погиб, в этом году объявился наследник Слизерина… И что еще за Тайная комната? – слизеринец выглядел явно озабоченным – все еще хмурился и не обращал никакого внимания на происходящее на уроке. Похоже, его действительно волновало только это. Нужно взять себя в руки, Ноа. – По легенде, это тайное помещение где-то в замке, запечатанное Салазаром Слизерином перед его уходом из Хогвартса. Открыть его может только наследник – потомок Слизерина, и там обитает некий «немыслимый ужас», – прошептал я хрипло, чтобы как-то поддержать разговор. – Вот как, – брови Киарана сошлись еще ближе. – Но ведь Слизерин считал, что магии должны обучаться только чистокровные волшебники. – Именно, – я снова машинально кивнул, не поняв, к чему парень вел, но тут поймал его обеспокоенный взгляд. – Что? – Но ведь ты… маглорожденный. Это означает, что ты тоже в опасности. Я почувствовал легкий угол в области виска. Все-таки я для него важен? – Меня больше волнует, что будет со школой, если тут начнется повальное истребление грязнокровок, – шепнул я и тут же получил ощутимый тычок волшебной палочкой под ребра. – Ты чего?! – Другие гря… кхм, другие маглорожденные меня не волнуют, – прошипел Киаран, сверкая на меня глазами. – Прости, – потирая ребра, виновато буркнул я. – Но пока нападению подверглась только кошка Филча, да и то, насколько я слышал, она не умерла, а лишь заколдована. Думаю, Дамблдор с профессорами разберутся, что к чему, и поймают преступника прежде, чем начнется что-то посерьезнее, – я пожал плечами и достал свою палочку, потому что в этот момент Флитвик показывал новые движения кистью. – Хотя… – Что «хотя»? – Киаран резко повернул голову и уставился на меня. – Тайную комнату так и не обнаружили, хотя школу не раз обыскивали, чтобы найти ее. Да и наследника Слизерина спустя столько веков достоверно не установишь, пока он сам не ткнет в себя пальцем, – я нервно закусил губу. – А я о чем?! И что вообще за «немыслимый ужас», запертый в комнате, – что это может быть, по-твоему? – Понятия не имею… – я покачал головой, но по черепу изнутри заскреблись крючки догадок. Гербом факультета Слизерин была змея, про самого Слизерина говорили, что он был змееустом, а еще Хагрид в начале года жаловался мне, что кто-то убивает петухов. Где-то я обо всем этом уже читал, вот только где… У меня было ощущение, что я держу в руках кусочки паззла, но фрагментов недостает, и потому я не знаю, как сложить цельную картинку. – Юноши! – писклявый голос профессора Флитвика прозвучал совсем рядом с нами. Я вздрогнул и, ссутулившись, виновато посмотрел на маленького профессора, чья макушка едва доставала до столешницы. – Возможно, у вас есть более интересные темы для обсуждения, чем невербальные заклинания, но извольте вернуться на урок. Профессор постучал волшебной палочкой по нашей парте, глянув на Киарана и укоризненно покачав головой, и принялся разбивать студентов на пары для практики. Киаран остался в паре со мной, что снова вызвало в классе волну шепотков, а я почувствовал себя так, будто был с головы до пят обмазан драконьим навозом и на меня направили жаркий слепящий свет софитов: желудок делал неуклюжие сальто, уши нещадно чесались, а из потных пальцев выскальзывала волшебная палочка. В голове все крутились вопросы: кто наследник Слизерина? что будет с маглорожденными, со мной, со школой? зачем Киарану общаться со мной после моего подлого поступка и того, как я практически убил девушку, в которую он был влюблен? и чего еще я не замечаю во всем происходящем? Голова вдруг закружилась от всех этих вопросов, и я пошатнулся, но почувствовал на своем плече чью-то руку. Подняв голову, увидел перед собой Киарана, смотревшего на меня с легкой улыбкой. Он ничего не сказал. Я несколько секунд постоял, мерно дыша и стараясь сосредоточиться на успокаивающей тяжести руки друга на моем плече, а потом кивнул сам себе, нервно одергивая мантию, и встал напротив него. До конца урока мы больше не разговаривали – невербальные заклятия требовали тишины. – Кстати, Киаран… – робко окликнул я его, когда мы уже выходили из кабинета заклинаний после урока. Мне нужно многое с ним обсудить, но сегодня общих уроков у нас больше не было, потому я хотел убрать хотя бы один пункт из длинного списка грызших нервы вопросов. Парень остановился, поправляя сумку на плече, и посмотрел на меня вопросительно. – Я хотел узнать у тебя… – я замялся под его взглядом. – В общем, помнишь, в тот вечер, когда выяснилось, что я… м-м-м… когда я рассказал тебе, кто такая Нора, в своем послании ты писал, что у тебя какие-то новости. Что это были за новости? Если, конечно, это еще актуально. – О… – Киаран посмотрел на меня как-то странно, а потом вдруг широко улыбнулся. – Я хотел рассказать, что меня включили в основной состав сборной Слизерина по квиддичу и из-за тренировок мы будем реже видеться. Ну, ты понимаешь, с Норой ведь я не мог так мило общаться на уроках, – Киаран ухмыльнулся и, махнув мне рукой, пошел на следующий урок своей пружинистой походкой. За ним тут же увязалась стайка слизеринских девчонок. Он что, действительно уже выбросил Нору из головы? Или просто делает вид? Все еще снедаемый тревогой, я отправился на древние руны. Мрачные настроения в Хогвартсе не только не стихали, но даже понемногу набирали обороты. Других нападений пока не было, но я заметил, что Гарри Поттера и его друзей явно сторонятся, да и Филч, устроивший себе дежурный пункт под той зловещей надписью на втором этаже и третировавший школьников, только усугублял всеобщую нервозность. Помимо прочего, погода вконец испортилась и постоянно лили дожди, так что в замке было темнее и холоднее обычного, а факелы теперь горели везде, не потухая. Видя повсюду угрюмые настороженные лица, я все чаще стал вместо библиотеки и Общей гостиной Гриффиндора проводить время на кухне у домовиков. Эльфы тоже были встревожены, но при этом заняты работой, а не сплетнями, и к тому же в кухне всегда было тепло и уютно, потому здесь я не так сильно ощущал давление общего напряжения. Мне хватало напряжения и в собственной голове, ведь я так и не смог поговорить с Киараном на предмет того, в каких мы теперь отношениях, а по его поведению я мог сделать лишь один вывод – он напрочь выбросил Нору из головы. Мы теперь вместе сидели и практиковались на уроках заклинаний, иногда вместе обедали, и Киаран при этом непринужденно болтал. Порой он присоединялся ко мне в моих пыльных библиотечных бдениях, и мы вместе делали домашние задания. Из-за своих сомнений и нежелания навязываться я сам старался не подходить к парню, не тревожить его лишний раз, пусть и очень хотелось. Я ждал, наблюдал за ним издалека и часто видел его с девушками. Они могли просто мило беседовать или же целоваться, но я никогда не мог отвести от них взгляд, будто какое-то болезненное желание докопаться до правды заставляло меня смотреть и получать новые данные, подпитывавшие мои мрачные мысли о том, что весь прошлый год для Киарана теперь стал просто неудачной партией в живые шахматы, которую он хотел побыстрее забыть. В один из вечеров, когда я, нагрузившись учебниками, шагал из Большого зала к натюрморту с фруктами на втором этаже, Киаран догнал меня в холле. Он был в спортивной форме, весь промокший, будто прямо в одежде нырнул в озеро, а в руках держал метлу. Его мокрое раскрасневшееся лицо в потеках грязи облепили потемневшие от влаги волосы, с которых на пол падали увесистые капли воды. – Выглядишь паршиво, – заметил я, хотя мой желудок при виде него заплясал танец маленьких утят от радости. Слизеринец откинул волосы со лба и улыбнулся. – Тренировка. Ливень сплошной, хоть глаз выколи – ничего не видно, но Флинт все равно гонял нас два часа, – зажав метлу под мышкой, Киаран принялся выжимать полы своей зеленой спортивной мантии прямо на пол. Я мысленно порадовался, что поблизости нет Филча, иначе взбучки слизеринцу было бы не избежать. – Ты куда-то спешишь? Может, подождешь, пока я переоденусь, и вместе позанимаемся? Я ни единого слова не понял из последней домашки Снегга. – О… Конечно, давай. Правда, я шел в кухню, к домовикам, если тебя это не смущает, – я потер затылок. – Домовики? Кажется, ты уже упоминал о них и даже обещал мне что-то показать, – глаза Киарана блеснули любопытством. – Ну, тогда тебе лучше переодеться в сухое, а то мне совсем не хочется потом готовить для тебя перцовую настойку от простуды. – Какая бестактность, душа моя! А я-то думал, я твой любимый друг, – Киаран поджал губы в притворной обиде. – Если будет нужно, я приготовлю, но у настойки сложный и требующий идеального исполнения рецепт. Если ошибусь – тебе все равно придется идти к мадам Помфри, чтобы избавиться от дыма из задницы или каких-нибудь осьминожьих щупалец в ушах, оно тебе надо? – я закатил глаза. – Ужин уже закончился, но домовики с удовольствием тебя покормят, еще и с собой еды дадут. Я подожду тебя здесь. Киаран подмигнул мне на прощание и умчался вниз. Проводив его спину тоскливым взглядом, пока он не скрылся за поворотом, я уселся на ближайший подоконник, достал блокнот с карандашом и принялся заканчивать рисунок змеи, который начал еще на истории магии – сам не знаю, зачем. Видимо, все те слухи о наследнике Слизерина осели в голове и захотели выплеснуться именно таким образом. Когда я прорисовывал змее клыки, меня вдруг отвлекло какое-то движение, которое я уловил краем глаза. Я поднял голову и осмотрелся, пытаясь сообразить, что это было, и тут вдруг заметил, что мимо меня по подоконнику в щель между оконной рамой и стеной убегала вереница крохотных паучков. Я долго наблюдал за ними, ощущая знакомое царапанье по черепной коробке, будто увидел что-то важное и никак не вспомню, с чем оно связано. Но тут вернулся Киаран – волосы еще влажные, но грязь с лица смыта, одежда сухая и вместо метлы в руке сумка с учебниками. – Я голодный, как только что проснувшийся дракон, – сообщил Киаран, подойдя ко мне. – Что ж, веди, будем знакомиться с местными домовиками. Я улыбнулся и, подойдя к картине с фруктами, пощекотал грушу. Она захихикала, а потом вдруг превратилась в дверную ручку, за которую я потянул, открывая проход в пахнувшее на нас теплом и свежим хлебом помещение размером с Большой зал. Киаран, с любопытством озираясь, шагнул следом и остановился за моей спиной. Несколько домовиков тут же заметили нас (меня это одновременно оскорбило и позабавило – когда я приходил сюда один, они замечали меня не сразу) и подошли, оторвавшись от своей работы. – Мастер Торн! Вы как всегда или за припасами? – поинтересовался домовик ростом чуть повыше других, в идеально чистой белой тунике, сделанной из куска простыни, и с носом-картошкой. Он низко поклонился мне, так что его длинные летучемышиные уши чиркнули по полу. – О, если не возражаешь, Бин, я бы хотел посидеть тут у вас и помочь моему другу с домашним заданием, – я тоже поклонился домовику и, улыбнувшись, указал на Киарана. – Мы не знаем этого господина, – сказала эльфийка с глазами-блюдечками зеленого цвета, имени которой я не знал. – Меня зовут Киаран Гриффинспайр, я друг Ноа, – Киаран выступил вперед и тоже нагнулся в вежливом поклоне. При этих его словах я заметил, как глаза домовиков округлились и стали еще больше, чем обычно, и все, кроме Бина, даже отступили на пару шагов назад. – Я сделал что-то не то? – шепотом поинтересовался у меня Киаран. Я лишь пожал плечами, потому что при мне домовики себя так никогда не вели. – Мастер Гриффинспайр действительно друг мастера Торна? – робко спросил Бин. – Разумеется, Бин. Что не так? – я нахмурился, начиная нервничать. Домовики о чем-то пошушукались, а потом Бин снова обратился ко мне: – Долг домовых эльфов служить волшебникам. Эльфы расступились, давая нам пройти, а когда мы уселись за стол в дальнем углу, чтобы не мешать маленьким эльфам работать, притащили нам целый чайный сервиз и кучу тарелок с всевозможной снедью. Киаран тут же набросился на еду, а я, раскладывая учебники, искоса наблюдал за ним и домовиками. Хоть они и впустили нас, но выглядели явно обеспокоенными и нет-нет да поглядывали в нашу сторону. – Знаешь, я думаю, это из-за твоей фамилии, – наконец негромко, чтобы не слышали домовики, предположил я. Брови Киарана удивленно взметнулись, но он заставил себя прожевать кусок бифштекса прежде, чем отвечать. – А что с ней не так? – Ну, твоя семья ведь чистокровные волшебники, потомственные слизеринцы и последователи Сам-Знаешь-Кого… А такие люди редко относятся к домовикам не то что с заботой, а вообще хотя бы как к живым существам. Ты и сам таким был, когда мы только познакомились – вспомни, как ты угрожал запретить своему домашнему эльфу стирать его наволочку целых полгода! «Что ты несешь?! А если он обидится?» – тут же выругал я себя. – Ты прав, – Киаран кивнул, задумчиво глядя на Бина, который в этот момент ловко вспрыгнул на высокий табурет, приставленный к раковине, и принялся одну за другой мыть огромную гору тарелок. – Хорошо, что сейчас ты не такой. Уверен, они скоро это сами узнают, и ты станешь желанным гостем здесь, – я попытался сгладить резкость своих предыдущих слов и подбодрить слизеринца, но он не слушал меня – вдруг поднялся с места, вытирая губы салфеткой, и направился в сторону Бина. Заметив приближение волшебника, Бин застыл с тарелкой и ершиком в руке и смотрел на юношу со смесью страха и благоговения. Другие домовики тоже бросили работу и молча наблюдали за Киараном. А тот подошел к Бину, которого, видимо, считал лидером домашних эльфов, посмотрел домовику в глаза и внезапно опустился на колени, а потом склонил голову, уткнувшись лбом в пол. Тут даже я раскрыл в удивлении рот. Я хотел броситься к другу, чтобы помочь ему подняться – такое поведение могло вызвать у домовиков истерику, ведь смыслом своей жизни они видели угождение волшебникам, а тут вдруг волшебник падает пред ними ниц непонятно почему! Я уже встал с места, когда Бин спрыгнул со своей табуретки и вместе с другими домовиками они боязливо обступили Киарана, так что теперь я уже не смог бы к нему подобраться. – Мастер Гриффинспайр… Мастер Гриффинспайр, встаньте, пожалуйста! Что вы делаете? – пропищал Бин тоненьким голоском, протягивая к Киарану ручку и не решаясь дотронуться. Мне ничего не оставалось, кроме как со стороны наблюдать за этой престранной сценой. Киаран поднял голову и выпрямился, но остался сидеть на коленях. Лица его я видеть не мог, но в голосе слышал улыбку. – Друзья, я понимаю, что смущаю вас своим присутствием и поведением, ведь я отпрыск семейства, которое, как вам известно, всегда было сторонником Темного лорда и ни во что не ставило домовых эльфов. Но смею вас заверить, я не одобряю многие взгляды и традиции моей семьи и не испытываю к вам ни ненависти, ни презрения. Вам, должно быть, известно, что мастер Торн, – тут Киаран оглянулся на меня, – родом из семьи маглов, и все-таки мы с ним очень близкие друзья, так что вы можете сами убедиться, что я не стану для вас проблемой и, как и он, не буду причинять никаких неудобств. Я был бы рад, если бы мы с вами могли подружиться и, возможно, в будущем улучшить положение домовиков в волшебном обществе – конечно, если вы сами того захотите. Слушая Киарана, я думал о том, что из него вышел бы отличный Министр магии. Как хорошо поставлена его речь и как вдохновляюще она звучала! Да я бы за таким Министром хоть в огонь, хоть в воду прыгнул. Впрочем, я прыгнул бы даже сейчас, если бы он попросил. В кухне повисла тяжелая тишина. Домовики смотрели на сидевшего перед ними на коленях Киарана в немом ужасе, а слизеринец терпеливо ждал, глядя Бину в глаза. А потом вдруг кухня огласилась сотнями голосов, на все лады рыдавших и кричавших что-то, что в общем гомоне разобрать было невозможно. Мне пришлось закрыть уши, чтобы не оглохнуть, но Киаран даже не шевельнулся. Бин подошел к нему и упал на грудь, рыдая и голося громче всех: – Мастер Гриффинспайр! Это безумие продолжалось несколько минут, а потом домовики начало понемногу успокаиваться. Перед тем, как отойти от Киарана, каждый из них робко касался его руки или плеча и только после этого возвращался к своим делам, но я видел, что многие из них все еще всхлипывали и вытирали глаза и носы простынями и наволочками, служившими им одеждой. Еще через несколько минут возле Киарана остался только Бин. – Мастер Гриффинспайр, спасибо вам за ваши слова! Мы будем рады видеть вас в любое время, приходите когда захотите! – перемежая слова шмыганием, пропищал Бин, а потом вдруг его глаза расширились от ужаса, превратившись в желто-зеленые блюдца. Киаран опустил голову вниз и вдруг рассмеялся. – Ничего страшного, Бин, отнесу потом в прачечную. Домовик подобострастно кивнул, и Киаран наконец поднялся на ноги и вернулся ко мне за стол. На его мантии я заметил большое влажное светло-зеленое пятно – должно быть, Бин в порыве благодарности не заметил, что сморкнулся в мантию волшебника, когда валялся у Киарана на груди. Сам же слизеринец выглядел довольным и как ни в чем не бывало вернулся к своему ужину. – Ну ты даешь, – только и смог выдохнуть я, наблюдая, как он с аппетитом поглощает жареную картошку. Киаран поднял на меня глаза и вопросительно вскинул бровь. – Твоя речь. Я и не думал, что ты такой добрый. – Я не добрый, – Киаран поморщился и мотнул головой, чтобы убрать упавшую на лицо прядь еще влажных волос, посмотрел на меня со странно спокойным лицом. – Просто считаю, что взаимное уважение может сделать жизнь людей и других разумных существ обоюдно комфортной. Я задумчиво почесал ухо. Видимо, мне никогда не суждено понять его мотивов вообще ни в чем. – Знаешь, я всегда хотел спросить… Почему ты пошел в Слизерин? – спросил я, когда Киаран доел и подвинул к себе чашку с чаем. Я не был уверен, что он поймет мой вопрос, ведь считалось, что на факультеты распределяет Волшебная шляпа, а не ты сам. Киаран внимательно посмотрел на меня, на лице его появилось то странное задумчиво-отстраненное выражение, которое я замечал уже не раз и никак не мог расшифровать для себя. – Полагаю, это был не совсем осознанный выбор, ведь до Хогвартса родители воспитывали меня в мыслях о поддержке Темного лорда и идеи чистоты крови. Отец и сейчас ведет со мной беседы на эту тему, – Киаран немного помолчал, медленно размешивая сахар в чашке. – Но ведь факультеты – это не только имена их создателей и набор общеизвестных черт. Не все гриффиндорцы смелые, равно как на одной смелости не заканчивается список черт истинного гриффиндорца. Точно так же не все слизеринцы мерзкие надменные ублюдки, хотя за себя 11-летнего не ручаюсь, – тут Киаран мрачно усмехнулся. – Во мне есть много качеств, которые ценил Слизерин. У меня есть амбиции – я хочу стать не просто мракоборцем, а главой мракоборческого отдела. Я не слишком уважаю ограничения и правила. Я хорошо умею приспосабливаться и втираться в доверие. А еще я вовсе не добр. Думаю, я даже способен на убийство в определенных обстоятельствах, – парень задумчиво потер подбородок, а я при последних его словах почувствовал, как по спине пробежал холодок. – Я забочусь о тех, кого люблю, и готов убить ради них. Пусть потом меня, возможно, будет разъедать совесть, как в случае с Люком, я бы не назвал это добротой. Парень замолчал. Медленно попивая чай, он пристально смотрел на меня поверх чашки. Лицо его было спокойным, но в синих глазах я видел что-то холодное, из-за чего у меня волосы зашевелились на загривке. Зацепившись за упомянутого им Люка, я хотел было завести, наконец, разговор о Норе, но после взгляда слизеринца всякие мысли об этом выветрились из моей головы. Злить его мне определенно не хотелось. Лучше промолчать. Лучше не будить грифона. Не знаю, сколько мы так просидели, гипнотизируя друг друга глазами. Нас отвлек совсем крошечный домовик, который пришел забрать грязную посуду. Воспользовавшись моментом, я отвернулся, покопавшись в сумке, достал свои конспекты, перо с чернильницей и принялся листать учебник. – Так что ты там не понял из задания Снегга? Давай разбираться, – я нашел, наконец, нужную страницу, и придвинул учебник к Киарану. Парень лишь тогда отвел от меня взгляд, и я почувствовал облегчение.