Грифон и терновник

Глава 6. Что-то новое

Несколько дней я пытался решить, хватит ли у меня смелости последовать совету Киарана, и если уж не пригласить Эмбер на свидание, то хотя бы поговорить с ней и прямо объяснить, что не готов ни с кем встречаться. Пока все размышления приводили меня к одному: даже если я накручу себя настолько, что осмелюсь к ней подойти, дальше моих хилых душевных силенок ни на что не хватит, и я попросту убегу, так ничего и не сказав. Эти мысли удручали, ведь логического толкования, почему мне не стоит попробовать, я не находил, а посему получалось, что мешаю себе только я сам. Однако вскоре мне представился случай пополнить в себе заряд смелости, и случай весьма своеобразный. В Хэллоуин было объявлено первое в году посещение Хогсмида, и Киаран с таинственным видом отправился с утра в деревню. Я же остался в замке: во-первых, мне совсем не улыбалось проходить мимо дементоров, ведь к освоению Патронуса мы так и не приступили и я по-прежнему чувствовал себя беспомощным рядом с ними; а во-вторых, мне хотелось покопаться в библиотеке на предмет поиска информации для Хагрида и Клювокрыла. Киаран, вернувшись из Хогсмида после обеда, поймал меня в холле и, крепко держа под локоть, завел в пустой класс. Вид у него был как никогда серьезный, и я даже занервничал. Плотно закрыв за нами дверь, слизеринец повернулся ко мне. Брови его слегка хмурились, но глаза при этом блестели как несколько дней назад, когда я рассказывал ему о том, как целовался с Эмбер. Парень сбросил сумку с плеча, достал что-то из внутреннего кармана мантии, а потом я увидел, как в его пальцах замелькало нечто серебристое и шуршащее. Крутя непонятный предмет, слизеринец приблизился ко мне и сунул предмет мне под нос, и только тогда я смог разглядеть его и тут же почувствовал, как зачесались уши и лицу стало жарко. – Сегодня, душа моя, я расскажу тебе о том, как предохраняются волшебники, потому что, поверь мне, это действительно важный аспект нашей жизни, – произнес Киаран учительским тоном, который в иной ситуации мог бы показаться забавным, будь я чуть более социально адаптированной личностью. Да, непонятный серебристый предмет в его руке оказался упаковкой с презервативом. Сказать, что я был готов растерзать себя на месте от стыда, – не сказать ничего. А Киаран как ни в чем не бывало начал пространно объяснять мне назначение сего приспособления и рассуждать на тему того, что существуют и другие способы – какие-то более эффективные, какие-то более удобные, какие-то более долгоиграющие, но все они и гораздо более сложные, связанные с дополнительной подготовкой, замысловатыми заклинаниями или зельями. Совершенно ошеломленный и даже немного напуганный, я слушал его, не отрывая взгляда от серебристой упаковки, мелькавшей в его пальцах у меня перед глазами, и от растерянности не находил, что сказать, пока слизеринец не начал вещать о том, что презервативы бывают разных форм и размеров… – Бывают даже такие, которые, уже будучи внутри, выпускают усики. А вот эти, например, универсальные и подстраиваются под размер… – вдохновенно объяснял Киаран, но тут я не выдержал и прервал его. – Да знаю я, что такое презервативы! – неожиданно даже для самого себя выкрикнул я, выхватил упаковку у него из рук и бездумно засунул себе в карман, лишь бы не мельтешила перед носом. – Знаешь? – Киаран озадаченно заморгал. – Тогда почему спрашивал, как предохраняться? – Я думал, у волшебников свои способы, – я почувствовал, как лицо мое заливает краска, и, не вытерпев, почесал правое ухо. – Есть, я упоминал о разных заклинаниях и зельях, но… – Да-да, я слышал! – я вновь перебил его. – Их сложно готовить и вообще презервативы проще и надежнее. Я понял… Последние слова я произнес протяжно, оглушенный внезапной догадкой. Я никогда об этом раньше не думал и был уверен, что волшебники вообще не пользуются изобретениями маглов. Однако я ведь покупал зубные щетки в Косом переулке (а они изготавливаются из нейлона и пластика); у Колина Криви, гриффиндорца-второкурсника, была фотокамера, которая, казалось, никого не удивляла, и я даже слышал, как он говорил, будто фотографии можно вымочить в специальном растворе, чтобы они двигались (а это значило, что у волшебников есть фотокамеры, пленки и растворы для проявления); в конце концов, существовали волшебный автобус «Ночной рыцарь» и тот фордик, на котором в прошлом году Гарри Поттер и Рон Уизли прилетели в школу, а ведь автомобили – тоже изобретение маглов и в них используется какая-никакая электроника (впрочем, вполне возможно, волшебники заменяли электронику на магические приспособления). А теперь вот выясняется, что и латекс для магов не в новинку. Не знаю, сколько я так стоял, задумавшись, но мои размышления прервал Киаран, осторожно встряхнув меня за плечо. – Душа моя, ты чего? Неужели всякие непристойности воображаешь? – ухмыльнулся он, когда я перевел на него горящий взгляд. – Что? Ой, да иди ты, Киаран, – недовольно буркнул я. – Нет, я просто подумал, что мне нужно отправить письмо. Спасибо за лекцию, увидимся позже! Я махнул другу рукой, выбежал из кабинета и стрелой помчался в совятню. Мне пришла в голову потрясающая идея, и я хотел поскорее написать матери, чтобы она прислала мне кое-что из дома. Хотя я не был уверен, что мама не забудет о моем письме и просьбе сразу же, как только прочтет его. Отправив письмо, я направился прямиком в библиотеку – хотелось проверить свою теорию. Я просидел за книгами до самого вечера и даже не заметил, что пропустил праздничный ужин, однако воодушевление, разросшееся от корней волос до кончиков пальцев на ногах, притупило чувство голода. Я уже направлялся в башню Гриффиндора, когда на втором этаже толпа пуффендуйцев преградила мне дорогу. Удивленный и озадаченный, я попытался выяснить, в чем дело, прислушавшись к разговорам, но толком ничего не разобрал. Однако все явно были обеспокоены, и я решил последовать за ними. В Большом зале, куда мы в итоге пришли, уже собралась вся школа. Ощущая, как внутри нарастает тревога и ладони начинают потеть, я принялся шарить глазами по залу в поисках Киарана или хотя бы кого-то из гриффиндорцев. Ученики сидели и стояли тут и там, перешептывались, строили догадки, а мне на глаза как назло попадались только пуффендуйцы и когтевранцы. Когда я уже готов был поддаться панике и бежать прочь, кто-то схватил меня за плечо. Резко обернувшись, я увидел Киарана – лицо мрачное, брови нахмурены, на верхней губе ярко выделяется белый шрам. – Что случилось? – спросил я у него, все еще чувствуя, как скребутся в желудке крысиные коготки страха. – Гриффиндорцы говорят – Сириус Блэк пытался проникнуть в их гостиную, – тихо и мрачно ответил слизеринец. – Но точно ничего не известно. В этот момент в зал вошли преподаватели во главе с Дамблдором, и директор выглядел очень серьезным и обеспокоенным. Он объявил, что Сириус Блэк действительно пытался проникнуть в гостиную Гриффиндора, что замок тщательно обыщут, а ночь все ученики проведут в Большом зале – из соображений безопасности. Профессора МакГонагалл и Флитвик тем временем запирали входы в зал. Перед уходом Дамблдор расчистил пространство и наколдовал кучу спальных мешков. Все, в том числе преподаватели и старосты, выглядели встревоженными, и когда Дамблдор ушел, начали бурно переговариваться. Мы с Киараном переглянулись, взяли себе по спальному мешку и расположились недалеко от входа в зал. Сна не было ни в одном глазу. Блэк проник в Хогвартс? Пытался пройти мимо Полной Дамы? Вряд ли она его пустила без пароля… А что теперь с самой Дамой? Если Блэк что-то с ней сделал, кто будет охранять вход в гостиную Гриффиндора? И как Блэку удалось вообще оказаться на территории Хогвартса незамеченным, ведь вокруг выставлен заслон из дементоров?! Я забрался в свой мешок и лег на живот, положив подбородок на сложенные перед собой руки. Киаран рядом устроился на спине, нервно крутя в руках волшебную палочку. Похоже, его это успокаивало. – Как думаешь, что нужно Блэку? – тихо спросил он, когда Перси Уизли, оставленный за главного вместе с другой старостой школы – Пенелопой Кристал, погасил свет. – Поттер, – буркнул я, хмурясь. – С чего ты взял? – Киаран резко повернул голову ко мне. Лицо его было жестким и сосредоточенным. – Сам подумай… Блэк – правая рука Сам-Знаешь-Кого. Что в первую очередь должен был бы сделать такой человек, получи он свободу? – Ну… Я попытался бы найти своего… хозяина, – предположил Киаран, и я подметил, как его скривило при слове «хозяин». – Именно. Дамблдор наверняка имеет представление о том, где сейчас может находиться Сам-Знаешь-Кто, так почему же Министерство не бросило все силы именно туда, а потратило столько ресурсов на то, чтобы охранять Хогвартс? – Хочешь сказать, Блэку нужно что-то в замке? – Скорее – кто-то. Кандидатов двое – Дамблдор, как самый главный и ярый противник Сам-Знаешь-Кого, и Поттер, как тот, кто отнял у Сам-Знаешь-Кого его силу. Я на месте Блэка не рискнул бы лезть на Дамблдора, – я мрачно усмехнулся. – И к тому же Блэк пытался проникнуть именно в башню Гриффиндора. Вот и получается, что ему нужен Поттер. И вряд ли чтобы обнять мальчишку и распить с ним бутылочку сливочного пива. – Похоже, ты прав, – задумчиво протянул Киаран, заложив руки за голову и глядя на звездный потолок уже гораздо более спокойно. – Как ты это делаешь? – спустя пару молчаливых минут он вдруг посмотрел на меня с любопытством. – Что именно? – я нахмурился, озадаченный вопросом. – Умудряешься додумываться до такого. В прошлом году василиск, теперь цели Блэка… – Просто подмечаю факты и строю логически объяснимые догадки, – я пожал плечами и повернулся на бок лицом к другу, положив голову на согнутую в локте руку. Юноша несколько секунд неотрывно смотрел на меня, а потом сказал: – К слову о догадках. Что за идея пришла тебе в голову днем, и где ты был все это время? – О… знаешь, довольно сложно будет тебе объяснить, – я смущенно почесал нос. Чтобы растолковать другу мою идею, потребовалось бы пересказать пару учебников по физике. – Попробуй. Я вроде мозгами не обделен, – Киаран выглядел даже немного обиженным. – Хм… ну, помнишь, я как-то рассказывал тебе о лампочках? – Это такие светильники, которые используют маглы. Помню. – Да. Они работают от электричества. Раньше я думал, что волшебники вообще не используют никаких изобретений маглов – в Хогвартсе, например, даже не работают магловские приборы, кроме самых простых вроде часов. Но ты со своими… кхм… презервативами навел меня на мысль, что я не прав. Поняв, к чему я клоню, Киаран резко поднялся на локтях и подался ко мне. Я невольно улыбнулся. – Вижу, ты догадываешься, к чему я веду… Мне пришла в голову мысль о том, что электричество – не прибор и не технология. Оно есть везде – статическое электричество присутствует даже в обычной жизни. К примеру, если ты сильно потрешь свои волосы расческой или снимешь шерстяной свитер через голову, волосы наэлектризуются и ты станешь похож на одуванчик. – Только не говори, что ты… – начал Киаран севшим голосом. Я кивнул. – Да. Я хочу провести эксперимент с электричеством на своих зельях. Потому я и не был на праздничном ужине – сидел в библиотеке и пытался отыскать информацию. – Так, погоди. А как ты собираешься поместить эле… как ты его назвал? – Электричество. – Как ты собираешься поместить его в зелье? – О, боюсь, на словах я тебе объяснить не смогу, но покажу, если хочешь, когда Мартин вернется с посылкой из дома, – я улыбнулся, хотя мысленно добавил – если с посылкой. – И что должно произойти, по-твоему? Ну, когда ты поместишь это элитичество в зелья? – Ну, знаешь, в химии – это что-то вроде зельеварения у маглов – электричество используют, чтобы получить определенные реакции или расщепить вещество. Думаю, с зельями и их ингредиентами должно происходить нечто подобное, ведь это тоже вещества. Вопрос в том, повлияет ли воздействие электричества на их свойства, и если да, то каким образом. Именно это я и хочу выяснить. Киаран медленно опустился обратно на пол и долго молчал. Я искоса посматривал на него и в какой-то момент, уже и не ожидая ответа, залюбовался отражением звезд в его синих глазах – было похоже на светлячков в воде. – Знаешь, я никогда не устану восхищаться тобой, – тихо проговорил парень, когда я начал уже задремывать. – Спасибо, – сонно буркнул я. Последнее, что я увидел перед тем, как совсем заснуть, – теплую улыбку друга. Из-за инцидента с Сириусом Блэком и моей новой идеи у меня начисто вылетело из головы, что я обещал Киарану подумать насчет Эмбер. Следующие пару недель в ожидании письма из дома я проводил в библиотеке, продолжая изучать вопрос о том, применялось ли электричество в зельеварении ранее. Приходя с тренировок, Киаран присоединялся ко мне, и мы вместе делали домашние задания, а об Эмбер я и думать забыл, пока однажды Киаран не спросил меня о ней. – Я… э-э-э… Прости, у меня совсем вылетело из головы, – тяжело вздохнул я, захлопнув большой пыльный труд о применении белладонны в лекарственных мазях. Киаран покачал головой, недовольно поджав губы, но развивать тему не стал. – А что насчет твоего опыта? – спросил он, сворачивая свое сочинение о тритонах в аккуратный свиток. – Мама пока так и не ответила, – я нахмурился, придвигая к себе следующую книгу. – Я уже думаю, не написать ли Энни… Но она не в курсе, что я волшебник, а я не знаю, как отправить ей отсюда письмо не с совой. – Можно узнать на почте в Хогсмиде. Сходим туда перед Рождеством, если хочешь. Я благодарно посмотрел на Киарана и кивнул. Отсутствие письма от мамы удручало, но я вдруг понял, что есть и другие пути решения проблемы – и Киаран готов мне с ними помочь. Это было теплое чувство, как будто после долгой ходьбы в снежную метель я сел у огня и кто-то заботливый накинул мне плед на плечи. – И поговори с Эмбер. Иначе я сам позову ее на свидание от твоего имени, – как бы невзначай бросил Киаран, выписывая даты из учебника по истории магии и даже не поднимая головы. А теперь ощущение было такое, будто меня толкнули в ледяную прорубь. Я даже задохнулся от возмущения и не знал, что сказать. Вместо ответа я бросил в юношу скомканный пергамент с черновиком моего сочинения для Снегга и пошел искать еще подходящие книги по моей идее. Киаран лишь нагло ухмыльнулся мне в спину, и я вдруг со всей ясностью осознал, что ни черта он не шутил. На следующее утро за завтраком я отыскал Эмбер и, все еще злясь на Киарана из-за его нелепых угроз, подошел к ней прямо в Большом зале в присутствии ее подружек. Заметив меня, только когда я подошел близко и позвал Эмбер по имени, девушки округлили глаза и захихикали. Среди них была и Дженни, которая смотрела на меня так, будто пыталась вспомнить, где могла меня видеть. Я глубоко вздохнул – волнение все-таки скреблось мерзкими коготками в груди – и заговорил. – Привет, Эмбер. Я подумал над твоими словами и… можем мы как-нибудь встретиться? Я и сам понимал, что мои слова звучат глупо, но в закрытой школе пространства для маневра в вопросе свиданий особо не было, а поход в Хогсмид планировался только на Рождество. Поэтому я понадеялся на удачу и непритязательность Эмбер. Девушка широко распахнула глаза, обрамленные пушистыми рыже-коричневыми ресницами, а потом, покосившись на подруг, о чем-то зашептавшихся у нее за спиной, улыбнулась. – Конечно, с удовольствием, Ноа. Я улыбнулся и расслабил плечи, которые до этого держал в напряжении. – Отлично. Я свободен в субботу, встретимся в холле после обеда? – Хорошо. Буду ждать, – Эмбер коснулась моей руки и подмигнула. Подталкиваемый каким-то странным «киаранистым» порывом, я вдруг наклонился и легко коснулся губами ее теплых, пахнущих коричными булочками пальцев. Потом еще раз улыбнулся, сказал на прощание: «Тогда до субботы!» – и помахал ее подружкам. – Это что, тот самый парень, про которого ты рассказывала? – услышал я за спиной громкий шепот. – Тот самый, который целуется лучше Джека? – Почему ты не сказала, что он такой высокий! – И симпатичный! Я залился краской и ускорил шаг. Пока в мире существовало всего три человека, похвалу от которых я научился принимать – Киаран, Энни и ее мама (маленький Эдди не в счет). Комплименты подружек моей потенциальной девушки заставили меня чувствовать себя неловко, и я поспешил убраться подальше, пока не услышал еще что-нибудь, не предназначенное для моих ушей. Возле выхода из зала меня ждал Киаран. Когда я подошел к нему, он обхватил меня рукой за шею и сказал нарочито растроганным голосом: «Я так горжусь тобой, мой мальчик! Ты совсем скоро станешь мужчиной!». Я скорчил недовольную гримасу и пихнул его в бок, но на душе все равно было по-приятному волнительно.