Грифон и терновник

Глава 8. Трудности взаимоотношений

С того дня Эмбер прочно утвердилась в моей жизни. Первые пару недель я пребывал в состоянии полного одурения и эйфории, постоянно витал в облаках, так что Киаран даже начал подшучивать надо мной: «Только не влюбись в нее, а то мы с Энни будем ревновать», «Ну все, теперь ты стал совсем взрослым и скоро забудешь своего старика Киарана, да?», «Ни за что не поверю, что Эмбер целуется лучше меня, а ну давай проверим!», «Тебе везет на тактильных людей. Смотри сам скоро не начни лезть обниматься ко всем встречным-поперечным, иначе мне ничего не останется!» и всякое подобное. И хотя Эмбер улучала любую свободную минуту, чтобы выловить меня, и при встречах не отлипала ни на мгновение, я все еще чувствовал себя неуверенно. К тому же у нас с самого начала роли распределились будто бы наоборот. После нашего первого раза я лежал на подушках в том самом кабинете заклинаний, где прошло наше первое свидание, и пытался отдышаться, чтобы в глазах перестали плыть звездочки. Я чувствовал себя максимально счастливым, но когда перевел взгляд на Эмбер, лежавшую под боком, ее взгляд мне показался странным. Мое тело напряглось, и я спросил у нее, что не так. – Все прекрасно, милашка, – сказала она, выводя ногтем хаотичные узоры по моей горячей потной груди. – Ты очень быстро учишься, но… – Есть «но»? – расстроенный, я откинулся обратно на подушки и постарался отогнать мысль о том, что теперь она меня бросит. – Но давай попробуем еще раз, только теперь просто делай то, что я говорю, – Эмбер залезла на меня и прильнула к губам. Видимо, в тот момент и произошло утверждение ролей. Эмбер была гиперактивной и инициативной, а я просто делал то, что она говорила. Она постоянно ловила меня на переменах, и мы целовались, запершись в каком-нибудь пустом кабинете, по вечерам она утаскивала меня с ужина, и в библиотеку делать домашку я уходил от нее уже за полночь, а иногда и вовсе шел прямиком в башню Гриффиндора, потому что был совершенно обессилен. И я был бы абсолютно счастлив, если бы не смутная тревога, засевшая в груди. К началу декабря оказалось, что тревога появилась неспроста. В первые недели в моем теле бушевали гормоны и отголоски новых, безусловно, приятных чувств и ощущений, но потом гормональная буря стала успокаиваться. Я начал понимать, что не справляюсь, однако не мог четко сформулировать для себя, что именно мне не нравится. В голове крючком засела мысль о том, что после нашего первого свидания мы с Эмбер, по сути, не разговаривали, а все наше общение сводилось к поцелуям, оральным ласкам и сексу. Но я никогда не был в отношениях, а опыт, почерпнутый в основном из подглядываний за Киараном, подсказывал, что примерно так и выглядят отношения. Я пытался отгонять мрачные мысли, но усталость все сильнее давала о себе знать, и однажды в середине декабря, после очередной ночи, проведенной вместе с Эмбер за закрытой дверью, я умудрился уснуть на уроке защиты от Темных искусств. – Мистер Торн! Ощутимый тычок под ребра, и я резко выпрямился, ошалело осматриваясь. Передо мной стоял профессор Люпин, который выглядел расстроенным, а сидевший рядом Киаран смотрел на меня крайне удивленно. – Доброе утро, мистер Торн, – мягко произнес Люпин. – Разумеется, я понимаю, что студенты устают из-за большого объема домашней работы и… м-м-м… других дел, но спать на уроке не лучший способ получать образование, Вам так не кажется? В голосе Люпина не слышалось ни раздражения, ни гнева – только разочарование, и из-за этого я почувствовал себя еще более виноватым, чем если бы он просто накричал на меня. Пусть преподаватели тоже начали меня замечать, существенным образом это не влияло на мою жизнь – до сего дня, когда из-за дурацкой усталости ко мне приковались взгляды всего класса. Уши горели так, что о половине сказанного профессором Люпином я только догадывался, потому что не слышал слов из-за стука пульса о барабанные перепонки. – Да, сэр, простите. Больше не повторится, – хриплым голосом сказал я, опуская взгляд в парту. – Мистер Торн, мне не хочется отнимать у Гриффиндора очки просто потому, что ученик устал, поэтому давайте попробуем восстановить Вашу репутацию. Можете ли Вы мне сказать, как отличить инфернала от зомби? Я на секунду замешкался, все еще никак не отойдя ото сна и пытаясь успокоить галопирующее сердце, а потом уверенно посмотрел на профессора. – Да. Во-первых, стоит обратить внимание на кожу: у зомби она голубовато-серого цвета, а у инферналов ближе к белому и очень холодная – впрочем, сомневаюсь, что эта информация будет полезной, если инфернал подберется настолько близко, чтобы его можно было коснуться. Во-вторых, глаза: у инферналов они белые, как бельма, и впалые, у зомби же зачастую совершенно обычные человеческие глаза. Неочевидные признаки: зомби имеют специфический гнилостный запах разлагающегося тела, а инферналы пахнут сыростью, поскольку боятся огня и обитают в сырых и темных местах, чаще всего – в водоемах. Зомби же появляются в основном в южной части Африканского континента. Кроме того, зомби – это оживший мертвец, а инфернал – оживленный магом мертвец. Соответственно, способы борьбы с ними тоже различаются и могут подсказать, кто именно перед вами. Когда я замолчал, в классе повисла благоговейная тишина. Я нервно огляделся вокруг, не понимая, почему все так изумленно таращатся на меня. Я беспомощно посмотрел сначала на Киарана, который поглядывал то на меня, то на одноклассников, сложив руки на груди и самодовольно усмехаясь, и всем своим видом демонстрировал: «Да-да, это мой лучший друг, мой Ноа, и он очень умный!», – а потом на профессора Люпина, который, к моему великому удивлению, улыбался. – Прекрасно, Ноа. Полагаю, мне стоит даже наградить Вас за столь блестящий и исчерпывающий ответ, – профессор задумчиво потер подбородок. – И раз уж Вы упомянули о способах борьбы с инферналами, возможно, Вы и о них расскажете? – Э-э-э… да. Как я уже говорил, инферналы боятся света и тепла, поэтому воскресивший их волшебник обычно заколдовывает их таким образом, чтобы инферналы избегали солнца и огня и держались ближе к водоемам, в которых можно в случае необходимости спрятаться. Соответственно, лучшее оружие против инферналов – огонь. Поскольку инферналы являются мертвыми телами, не испытывают никаких эмоций и боли, заклятия, наносящие телесный или ментальный вред, против них не помогут – но способны задержать, как, например, Петрификус Тоталус. Однако сила инферналов в количестве, и у вас просто может не быть времени оглушать инферналов поодиночке, поэтому лучше всего использовать огонь, чтобы отогнать их и уйти как можно дальше от места их обитания. Подойдут заклинания вроде Инсендио, Пиро, Конфринго, если инферналов очень много – Огненный шторм. Протего Диаболика и Адеско Файр тоже будут эффективны, но это Темная магия, с которой нужно быть крайне осторожным. Чем мощнее призванный огонь, тем больше шансов спастись после столкновения с инферналами. Насколько мне известно, инферналов нельзя убить, поэтому побег – единственный способ уцелеть. Однако инферналы погибают вместе с воскресившим их волшебником, так что, полагаю, еще один вариант борьбы с ними – заставить хозяина снова их умертвить или же… эм-м-м… убить самого хозяина. Но последнее будет определенно незаконно. Я замолчал и смущенно откашлялся, потому что в горле запершило после такой длинной речи. Сокурсники продолжали смотреть на меня широко распахнутыми глазами, и мне стало еще больше не по себе, но тут вдруг профессор Люпин рассмеялся и захлопал в ладоши. – Браво, мистер Торн! Исчерпывающие сведения. Полагаю, Вашу репутацию мы восстановили в полной мере. Двадцать очков Гриффиндору! – Люпин улыбнулся мне и пошел к доске. Взяв мел, он велел классу конспектировать за ним, а сам начал тезисно записывать на доске все то, что я сказал. Я судорожно выдохнул и посмотрел на Киарана. – Ты действительно не устаешь меня восхищать, – прошептал он, покачав головой, и принялся конспектировать написанное на доске. Когда мы вышли из кабинета после урока, сокурсники все еще глазели на меня. Кто-то был удивлен, кто-то ободряюще улыбался, а слизеринцы одарили меня целым градом презрительных усмешек. – Может, расскажешь, из-за чего ты вдруг уснул прямо на уроке? – поинтересовался Киаран, когда мы уже сидели в Большом зале. Я пытался продраться сквозь учебник по трансфигурации, вяло поедая свой обед, а Киаран сидел, прислонившись спиной к моему плечу, и читал что-то свое. – Я полночи был с Эмбер, а потом доделывал конспект по Оборотному зелью для Снегга, – я тяжело вздохнул и устало потер переносицу. В этот момент за моей спиной раздался голос Эмбер: – Киаранчик, будь добр, свали в туман. Я оглянулся через плечо и увидел Эмбер, которая требовательно смотрела на Киарана, поджав губы и скрестив руки на груди. Я давно начал замечать, что мой лучший друг и моя девушка не очень ладили, и это удручало. Хотя я слабо себе представлял, каково вместе проводить время нам троим, мне было бы немного легче, если бы они не устраивали словесные баталии при каждой встрече. Впрочем, сейчас я предпочел бы, чтобы Эмбер оставила меня в покое – сил не было не то что на нее, а даже на то, чтобы доесть обед. – Нет, – спокойно сказал Киаран, перелистнув страницу и не сдвинувшись с места ни на дюйм. – В смысле? – Эмбер растерянно захлопала ресницами. – Не свалю. На сегодняшний вечер Ноа мой, – тем же убийственно спокойным тоном произнес Киаран и посмотрел на девушку в упор. Покосившись на него, я заметил, что в его глазах плещутся знакомые мне льдинки, что напугало и расстроило меня больше, чем его собственническое замечание обо мне. – Это еще почему? – щеки Эмбер зарделись гневным румянцем. – Потому что он мой лучший друг, и я имею такое же право, если не больше, проводить с ним время, как и ты. К тому же я обещал ему помочь с заданием от Флитвика. Вопросы? Эмбер даже задохнулась от возмущения и посмотрела на меня. – Ноа, а ты скажешь хоть что-нибудь?! Чего он раскомандовался! Я же твоя девушка! – Ты права, Эмбер, но… прости, у меня и правда накопилось много домашки… Увидимся завтра? – виновато пробормотал я. Эмбер ничего не ответила, только зло посмотрела на Киарана и ушла, сердито топая. Я спрятал лицо в ладонях и тяжело вздохнул. – Спасибо, Киаран, – негромко сказал я после паузы. – Пожалуйста, душа моя. Я бы предложил тебе действительно потренироваться – с Патронусом, но вижу, что ты совсем без сил. Лучше поспи. И поговори с Эмбер, пока она не высосала из тебя все соки. Я уныло кивнул, хотя вообще не представлял, как можно начать такой разговор. Голова отказывалась соображать, поэтому я последовал первому совету друга и отправился в башню Гриффиндора – спать. Домашнее задание можно сделать и ночью. До самого Рождества я не решался заговорить с Эмбер о том, что не способен держать заданный ею темп. Наоборот, я не хотел ее обидеть и, как мог, старался поддерживать видимость, что все в порядке, но от первоначальной эйфории не осталось и следа. Теперь я постоянно ходил сонный, уставший, раздраженный, и если бы не Киаран, терпеливо сносивший мои сердитые настроения, я бы сильно отстал по всем предметам. Пришлось даже приостановить наши тренировки с Патронусом, потихоньку начатые в ноябре и порой помогавшие сбегать от Эмбер и ее необузданного либидо. Я в упор не мог понять, как Киаран в прошлом году справлялся с таким ритмом жизни, а ведь у него была далеко не одна девушка. Утром в день, когда был объявлен поход в Хогсмид, я сидел рядом с Киараном в Большом зале и тоскливо грыз тост, запивая его уже второй чашкой кофе в попытке хоть как-то продрать глаза. Прошлой ночью Эмбер не отпускала меня до трех часов, потому что на каникулы она уезжала домой, а это значило наше двухнедельное расставание. И теперь я боялся, что девушка настоит на совместном походе в Хогсмид. – Душа моя, что за унылый вид? Сегодня же Хогсмид, а впереди две недели каникул, за которые ты сможешь нормально выспаться, – Киаран ткнул меня локтем под ребра и весело подмигнул. – Ага, вот только я не хочу идти в Хогсмид с Эмбер. Понятия не имею, что мы там будем делать – займемся сексом на диванчике в «Трех метлах»? – огрызнулся я и тут же пожалел. Друг не виноват, что я такая тряпка. Киаран удивленно моргнул. – А разве мы не собирались сходить на почту, чтобы отправить письмо Энни? Я устало посмотрел на слизеринца, пытаясь понять, о чем он толкует. А потом вдруг до меня дошло. Как я мог забыть! Ведь письмо от мамы так и не пришло, а Мартин вернулся с пустыми лапами через пару дней после того, как я ей написал. Чтобы устроить эксперимент с электричеством, мне нужны были вещи, которые не достанешь ни в Хогвартсе, ни в Хогсмиде. Но проблема еще и в том, что для эксперимента требуются время и силы, которые сейчас почти целиком забирала Эмбер, а остатки уходили на то, чтобы не скатиться по учебе. Мне чуть не плакать захотелось… В этот момент я увидел в дверях зала Эмбер, которая уже высматривала меня в толпе, приподнявшись на цыпочки. Я втянул голову в плечи и с мольбой посмотрел на Киарана, а тот лишь усмехнулся. – Доброе утро, симпатяга! Ну что, сегодня в Хогсмид? – Эмбер уже потянулась, чтобы обнять и поцеловать меня, но Киаран вдруг обхватил меня за талию. Я опешил и вместе с Эмбер удивленно уставился на него. – Прости, Эмбер, но этот симпатяга мой, – сказал Киаран с лукавой улыбкой и демонстративно чмокнул меня в щеку. Глаза Эмбер стали размером чуть ли не с теннисные мячи. С минуту она не знала, что сказать, и лишь хватала ртом воздух, а Киаран все это время продолжал обнимать меня и смотреть на девушку, хитро щурясь. – Что… в смысле… какого… что значит – твой?! – задыхаясь, выпалила наконец Эмбер. Руки ее были сжаты в кулаки. – Сегодня моя очередь гулять с моим лучшим другом, так что найди себе другое занятие – вот, что это значит, – слизеринец закатил глаза и теснее прижал меня к себе. Я чувствовал себя максимально неловко и виновато посмотрел на свою девушку из-под челки. – Да я… да ты… Да иди ты, Киаран-кретин! – Эмбер от злости даже топнула ногой. А Киаран как ни в чем не бывало поднялся из-за стола и, держа меня под локоть, потащил за собой к выходу. Напоследок он обернулся к Эмбер и послал ей воздушный поцелуй. А я только и успел, что бросить на нее очередной виноватый взгляд и улыбнуться. Чувствовал я себя паршиво. Но ровно до того момента, когда с поддержкой Киарана преодолел дементоров у ворот замка. Как только я оказался на тропе в Хогсмид, почувствовал морозный ветер на лице и вдохнул поглубже холодный свежий воздух, вина куда-то испарилась. Меня захлестнула волна благодарности, и я, широко улыбаясь, крепко обнял Киарана, почти повиснув у него на шее. Удивившись от неожиданности, парень осторожно обнял меня в ответ. Это было довольно забавно, если учесть, что десятью минутами ранее он так не осторожничал. – Ты чего, душа моя? – поинтересовался парень, когда я зашагал вперед, засунув руки в карманы и широко улыбаясь. – Просто хотел выразить тебе свою благодарность. Последние дни я чувствовал себя так, будто меня загнали в клетку… А теперь даже дышать стало как-то свободнее. Киаран ничего не спрашивал до того момента, когда после похода на почту мы зашли в «Три метлы» и уселись за столиком с кружками горячего сливочного пива. Письмо для Энни мне все же удалось отправить, вот только милая пухленькая волшебница с пучком седых волос, принимавшая мой запрос, предупредила, что придется доплатить за доставку письма не совиной почтой, а из-за праздников нужно будет еще и подождать лишнюю неделю или две. Но я был рад уже тому, что в принципе смог отправить Энни письмо. – У вас что, все настолько плохо? – спросил Киаран, небрежно скинув свою зимнюю мантию, отороченную лоснящимся черным мехом, и удобно откинувшись на спинку стула. Я смутился, не зная, как объяснить другу, что чувствую. С минуту я молчал, прихлебывая свое сливочное пиво и пытаясь сформулировать ответ. – Не знаю… Наверное, это я просто не подхожу для Эмбер. Она очень… хм… активная. Ей постоянно нужно если не заниматься сексом, то целоваться или хотя бы обниматься. В первое время мне это нравилось, но потом я стал чувствовать себя… уставшим. Как будто ее слишком много. Ведь из-за нее мы даже с тобой толком не виделись, я забросил тренировки Патронуса, а про свои эксперименты не вспоминал с того дня, как впервые позвал ее… хах, позвал ее поболтать, – меня вдруг насмешило то, насколько мои первоначальные фантазии отличались от того, что было на самом деле. – И тебя это тревожит? – уточнил Киаран. Я глянул на него – на распущенных сегодня серебристых волосах еще таяли снежинки, а взгляд был сосредоточенным и серьезным. Слизеринец крутил на пальце свой агатовый перстень, матово поблескивавший в теплом свете ламп. В этом мягком желтоватом освещении глаза Киарана казались не синими, а изумрудными. Я глубоко вздохнул и сделал еще глоток. Моя выросшая на сказках и романтизировании всего подряд натура определенно желала не совсем этого, когда я изредка позволял себе мечтать о тех временах, когда у меня появится девушка. А вот Киарану такие отношения пришлись бы по душе – максимум секса, минимум ответственности и прочего «ненужного» общения. – Меня – да. Знаешь, мы ведь с ней толком даже не разговариваем. Мы встречаемся уже почти два месяца, а все, что я про нее знаю – это то, что у нее родинка на левой груди, что она любит позу наездницы и что ее бесит профессор Вектор. Причем последнее я узнал еще в тот первый день, когда мы с ней единственный раз действительно беседовали, – чем больше я говорил, тем больше злился – на Эмбер и на собственную слабовольность. – Возможно, тебе стоит обсудить это с самой Эмбер. – Я пытался, но она сразу же лезет целоваться и… – я замолчал, чувствуя, как лицо начинает гореть, будто раскаленная печка. – И – что? – Киаран лукаво улыбнулся. – И мне в штаны! – прошипел я сквозь зубы, глядя на него сердито. – Обязательно надо было заставлять меня это говорить? – Обязательно, душа моя. Так я учу тебя бороться с робостью, – Киаран подмигнул и щелкнул меня по носу. Я лишь тяжело вздохнул и покачал головой. С этой ролью теперь Эмбер справлялась просто превосходно. Какая уж тут робость, когда на тебе трусов нет большую часть времени! – Тебя беспокоит что-то еще? – поинтересовался Киаран, когда я закусил губу, вспомнив еще кое-что, что тревожило меня. – Она ни разу не спросила о моих шрамах. Мне вдруг самому стало мерзко от того, что я сижу тут и жалуюсь на столь несущественные мелочи лучшему другу, который столько мне помогал и которого я фактически бросил в последнее время. – А ты хотел бы, чтобы она расспрашивала о твоих шрамах? – Киаран склонил голову набок, слегка нахмурившись. – Хотел рассказать ей свою историю? – Нет, – я мотнул головой. – Не думаю, что ей это вообще интересно. Мне порой кажется, что убери из моего тела сознание – ей никакой разницы не будет. А вот если мне руки отрезать или кастрировать – ее это очень возмутит. Я будто кукла какая-то… Киаран задумчиво потер подбородок и сделал глоток из кружки. На его верхней губе остались пенные усы, и я невольно улыбнулся. Парень вытер рот и снова посмотрел на меня. – Если хочешь знать, что думаю я, то скажу так. Я говорил с Дженни об Эмбер, и она прямо заявила, что Эмбер – нимфоманка. Она поступает так со всеми парнями – просто пользуется ими, а потом бросает, если ей надоедает или парень начинает хотеть не только секса. Кому-то такой формат отношений подходит, но, очевидно, не тебе. Я невесело усмехнулся. – Да уж, почему-то я не удивлен и даже не обижен, что ты говоришь так про мою девушку… Видимо, чем-то я ее зацепил, раз она все еще меня не бросила. – Ну, будь я девушкой, я бы тоже тебя хотел, – спокойно бросил Киаран и свободно привалился к спинке стула, закинув одну ногу на другую и слегка покачиваясь на задних ножках стула. Меня же эти слова застали в середине большого глотка, и я даже поперхнулся от неожиданности. – Э-э-э… спасибо? – неуверенно посмотрел я на друга, когда смог унять кашель и потратил с полдюжины салфеток на ловлю потекшего через нос пива. – Пожалуйста, – Киаран подмигнул, с улыбкой наблюдая за моим смущением. – Забавно, что Эмбер так и не удалось справиться с твоей стеснительностью. Хотя есть у меня предположение, что именно это в тебе ее и зацепило – некоторых девушек привлекает невинность парней при их брутальном внешнем виде. В ее глазах ты, наверное, что-то вроде большого доброго пса. – Спасибо?! – в этот раз мой вопрос звучал уже возмущенно. Я невольно вспомнил, как нечто подобное говорила сама Эмбер на нашем первом «свидании». – Прости. Я сам так не считаю, если вдруг ты не понял. Тем более что ты снова начал напоминать ходячий скелет, – хмыкнул Киаран, окидывая меня оценивающим взглядом. – Ты ведь почти ничего не ешь и совсем не спишь. Не знаю, почему, но я почувствовал себя виноватым и молча опустил глаза в свой стакан. Из-за постоянного недосыпа и усталости я действительно забросил те привычки, которые Энни так усердно и заботливо прививала мне все лето. И я видел, с какой болью сам Киаран наблюдал за тем, как я уныло ковыряю овсянку по утрам, не съев и ложки. – В любом случае у тебя есть две недели, чтобы как следует отдохнуть и поразмыслить, – Киаран потянулся, а потом поднялся на ноги и надел мантию. – Пойдем, нужно возвращаться в замок.