Грифон и терновник

Глава 13. Полнолуние

После того как Гриффиндор наконец-то выиграл Кубок по квиддичу, радость и возбуждение во всем замке довольно быстро сменились нервозностью, недосыпами и тишиной. Экзамены подобрались незаметно. Экзаменов как таковых я не боялся – страшнее было, что про меня снова могут забыть. Но в этом году все изменилось – после всего того, что произошло со мной, я ощущал себя уверенным как никогда. Про меня ни разу не забыли, и я даже с удивлением обнаружил, что надеюсь если не на лучшие оценки по всем предметам, то хотя бы на «В». 6 июня последние экзамены были завершены, и я смог, наконец, мыслями вернуться к эксперименту, который задумал уже давно: поставить электрический опыт над Оборотным зельем и посмотреть, к чему это приведет. Мне хотелось использовать последние дни в Хогвартсе, чтобы завершить эксперимент: пусть на меня уже почти год как не распространялся Надзор, вряд ли стоило заниматься зельеварением в родительском доме… Почти все нужные ингредиенты я уже достал, оставалось лишь собрать водоросли, и к счастью, полнолуние было уже сегодня. Днем, выйдя с последнего экзамена, мы с Киараном неторопливо брели по лужайке перед замком в ожидании обеда. Слизеринец расслабленно жмурился на солнышке и крутил в пальцах волшебную палочку, а я думал о том, что завтра нужно будет навестить Хагрида, чтобы поддержать его и узнать, как прошла апелляция по делу Клювокрыла, а еще чтобы попрощаться – была вероятность, что мы больше никогда не увидимся. Я уже открыл рот, чтобы предупредить Киарана, что ночью пойду на озеро, а завтра загляну к лесничему, но парень вдруг заговорил сам и предложил вместе снять квартиру в Лондоне. – Что? – я удивленно моргнул, уставившись в его спокойное бледное лицо. – Мы оба собираемся после школы работать в Лондоне, так почему бы и нет? Снимать квартиру на двоих проще, дешевле и веселее. Не вечно же мы будем под родительским крылом жить, – Киаран как будто бы беспечно пожал плечами, но все не сводил с меня пронзительно синего взгляда. – Взрослая жизнь, а? – я хмыкнул, пытаясь скрыть нервозность. В моей голове снова всплыл тот сон, и я невольно поежился и отвел взгляд, оттянув ворот рубашки и борясь с желанием почесать ухо. В предложении Киарана, казалось, не было ничего сверхъестественного, оно звучало логично и даже заманчиво, но я слабо себе представлял, каково это – жить отдельно от родителей, да еще с другом, в отношениях с которым у нас не всегда все гладко и однозначно. Заметив мое смятение, Киаран усмехнулся и растрепал мои и без того взъерошенные волосы. – Знаешь, наверное, я больной ублюдок, но порой мне доставляет какое-то садистское удовольствие наблюдать, как ты смущаешься. А вообще-то я не настаиваю, и ты не должен давать ответ прямо сейчас, так что расслабься, – парень ободряюще подмигнул и щелкнул меня по носу, а потом направился в сторону нашей любимой ивы. Поправив на плече сумку, я пошел за ним, все еще нервно кусая губы. Когда поздним вечером я выскользнул на улицу, полная луна уже заливала окрестности Хогвартса мертвенным светом и превращала их в утонувший в тумане пейзаж с обложек магловских готических романов. Стоя у дверей замка в ожидании Киарана, который вызвался мне помочь, я ежился от холода. Дементоры определенно не улучшали погоду. Хотя сейчас они были далеко – у границ территории школы, я все же продолжал явственно ощущать, как промозглая зябь пробирается в жилы вместе с щекочущей тоской. Пусть Киаран научил меня Патронусу, столь мощное заклинание было мне еще не по силам и удавалось нестабильно. Телесного Патронуса я смог вызвать лишь раз – после встречи с единорогом, и то на несколько секунд. Киаран был уверен, что, поскольку Патронус – защитные чары, он должен у меня получаться, но я так толком и не освоил заклинание. Возможно, отвлекла подготовка к экзаменам, возможно, все еще сидевшая внутри меня игла неуверенности. Сам слизеринец мог призывать своего беркута в любой момент без особых усилий, и, откровенно говоря, я даже немного завидовал ему из-за этого. Потому Киаран и предложил мне помочь сегодня ночью – он не хотел, чтобы я бродил по лесу в темноте один. Я прождал около получаса и замерз до зубовного скрежета, а Киарана все не было. Решив, что его что-то задержало и он догонит меня, когда освободится, я медленно побрел в сторону озера, разминая закоченевшие конечности. Вот бы я мог создавать огонек, как Киаран, тогда не пришлось бы заниматься пародией на уроки физкультуры. Вокруг было тихо, только покрытая инеем трава похрустывала под моими ногами. Молочно-бледный диск луны то скрывался за тучами, то выплывал, заливая всю округу блеклым светом. Добравшись до воды, я отвязал с пояса небольшой тканевый мешочек и принялся выискивать на земле водоросли, которые не так-то просто было увидеть в темноте, поскольку растеньица были очень малы. Я так увлекся своим занятием, мыслями о последнем эксперименте и о грядущей жизни (я решил все-таки согласиться на предложение Киарана, и это решение вызывало в моей груди какой-то теплый воодушевляющий отклик), что перестал замечать что-либо вокруг. Не знаю, сколько прошло времени, пока я блуждал по лесу, стараясь все же не уходить далеко от озера. Из раздумий меня вырвал внезапный пронзительный вой, раздавшийся где-то совсем рядом. Я резко выпрямился и огляделся, а в следующее мгновение что-то сбило меня с ног и повалило на землю, придавив своим весом. Внезапная боль разодрала мне лицо, шею и грудь, будто их чем-то неистово кромсали и полосовали в лоскуты. Я инстинктивно поднял руки, пытаясь защититься, но и их обожгло болью. Я не мог издать ни звука – только хриплое бульканье, а потом в нос мне ударило чье-то зловонное дыхание, и прямо перед глазами возникли громадные желтые клыки, торчавшие из пасти какого-то зверя. «Оборотень?» – мелькнуло в уплывающем сознании. Следующее, что я услышал, был истошный вопль. Я не мог разобрать слов, не мог ничего сказать – в занемевшем горле что-то булькало и мешало говорить, не мог даже пошевелиться – все тело пронзала адская боль, хуже которой я не испытывал никогда. Я не мог никак подать знака, что жив, но кто-то тяжелый вдруг упал рядом со мной на колени, и я почувствовал, как холодная ладонь прижалась к моей шее. Приоткрыв глаза, я смутно различил над собой бледное лицо с пронзительно синими вспышками глаз и серебрящиеся в лунном свете волосы. – Киаран… – еле слышно, с трудом прохрипел я, но слизеринец прервал меня. – Молчи, не говори ничего! – парень дрожащей рукой давил мне на горло, чтобы остановить кровь. Я начал задыхаться и закашлялся, и на бледном лице Киарана заблестели багровые капли, но он даже не обратил на это внимания. Кажется, то существо разодрало мне шею… Существо? Я резко распахнул глаза, пытаясь сфокусировать взгляд, попробовал схватить Киарана за руку, чтобы хоть как-то дать ему знать, что я опасен, но пальцы лишь слабо царапнули по его мантии и соскользнули на землю. – Это был… был оборотень… – еле слышно просипел я, чувствуя, как в глазах начинает клубиться туман и сознание снова уплывает, и силясь удержать его во что бы то ни стало. Нужно было сказать Киарану, что это был оборотень, чтобы меня изолировали, уничтожили или еще что-нибудь, чтобы я не мог причинить никому вреда. Эта мысль оглушающим гонгом звенела в голове и заполняла собой все мое существо. – Молчи, Ноа, душа моя, только держись, умоляю! Ты выкарабкаешься, мы вылечим тебя, найдем лекарство, только держись, не уходи от меня! – голос Киарана срывался и прерывался всхлипами. Парень достал откуда-то свою волшебную палочку, но руки его были скользкими от моей крови, а пальцы не слушались, и палочка упала в траву и откатилась куда-то. Киаран судорожно втянул воздух носом, и сквозь жгучую боль я почувствовал еще более горячие капли, упавшие мне на лицо. В правом глазу расплылось красное облако, как будто туда залилась кровь, и обожгло так, что теперь я видел только с левой стороны. Мысли ползали, как улитки. Киаран что, плачет?.. Из-за меня? Эта мысль заставила меня улыбнуться, но в следующий миг я почувствовал заморозивший внутренности холод и захрипел, силясь дышать. Кашель раздирал горло, грудь сдавило, словно на меня положили десятитонный валун. Сквозь разноцветные круги в глазах я смутно различил, как из-за спины Киарана медленно выплывало нечто высокое в изорванном черном балахоне и, страшно хрипя, тянуло к парню покрытые склизкими струпьями руки, но он будто не замечал ничего вокруг, кроме моих ран. Ужас от мысли, что Киаран в опасности, что дементор совершит с ним нечто непоправимое, подбросил меня как пружину, и я, оттолкнув парня, в следующий миг уже стоял перед дементором, пошатываясь, пытаясь поймать отчаянно уплывающий горизонт и навести на врага свою волшебную палочку. Кровь из ран, нанесенных оборотнем, стекала по искромсанной одежде и падала в землю с тихим «кап-кап». А дементор сразу переключился на меня: его мерзкие пальцы, смердящие гнилью, были уже в нескольких сантиметрах от моего лица. – Экспекто… Экспекто Патронум… – только и смог прошептать я, отхаркивая кровь, но дементор уже сжал пальцы на моем горле. Я краем глаза увидел, что из моей палочки выплыло жидкое серебристое облако, и дементор немного ослабил хватку, но в следующий миг облако растворилось, и я ощутил на своем лице зловонное дыхание. Палочка выпала из рук, и я безвольной грудой тряпья повис в цепких пальцах дементора. Он откинул капюшон, и я увидел самое жуткое подобие лица в своей жизни. Из моей головы разом исчезли все мысли, остались только две: нельзя позволить жить оборотню без души, такое чудовище нужно уничтожить; и нельзя позволить, чтобы в случившемся обвинили Киарана. В последнее мгновение перед тем, как провалиться в пустоту, я успел обратиться к расплывчатому силуэту Киарана, все еще сидевшего на земле с широко распахнутыми от ужаса глазами: – Ки… аран… убей… прошу… убей меня. Последним, что я услышал, прежде чем меня проглотила серая завесь тумана, был полный отчаяния крик моего лучшего друга.