Tae's New Home

-

Он тупо смотрел на экран своего ноутбука, когда решил перезагрузить страницу, надеясь, что на этот раз появится другая информация. Все было по-прежнему — Ваш заказ обработан. Предполагаемая дата доставки — Он, конечно, был рад узнать, что сайт подтвердил его заказ, но время доставки было неверным. Ему нужно было, чтобы посылка пришла в течение двух дней; он не мог перенести годовщину их свадьбы. Сокджин глубоко вдохнул и откинулся на спинку удобного кресла, стараясь не обращать внимания на слезы, навернувшиеся на глаза. Он сам виноват в том, что сделал заказ слишком поздно, что отложил его больше чем на месяц. Просто он чувствовал себя измотанным до предела — этот проклятый срок, который преследовал его каждую свободную от работы минуту, домашние дела, о которых нужно было позаботиться, были ничто по сравнению с тем временем, которое он тратил на заботу о Тэхёне. У Сокджина не было проблем с готовкой или уборкой, он был сторонником чистоты, поэтому и брал эти обязанности на себя, но в последнее время ему было трудно даже работать. Бессонные ночи брали свое. То, что им приходилось просыпаться по меньшей мере два раза за ночь, чтобы успокоить плачущего Тэхёна, выматывало. За месяц до этого они разделили обязанности по дому, когда Сокджин разрыдался, пытаясь успокоить Тэ и заставить его заснуть. Намджун был просто душкой, делал все возможное, чтобы позаботиться об их интересах, и при этом добросовестно выполнял свои обязанности, но было видно, что усталость одолевает и его. Это был замкнутый круг: Сокджин начинал плакать от того, что чувствовал себя раздавленным, а потом начинал плакать еще сильнее, потому что ему казалось, что он самый плохой родитель в мире, раз так себя чувствует. Он так сильно любил Тэхёна, что не считал вправе испытывать подобные чувства или мысли. Он смахнул слезы тыльной стороной ладони и поспешил в ванную, чтобы умыть лицо холодной водой. Он посмотрел в сторону ванны и почувствовал, как его грудь сжалась при воспоминании о том, как он и Намджун плескались в ней, рядом с ними стояла бутылка вина. Они делали это каждый вечер перед сном, говорили обо всем, что произошло за день, и баловали друг друга поцелуями и ласковыми словами. — Джинни? — тихий голос вывел его из воспоминаний, и он открыл дверь, чтобы увидеть Тэхёна, крепко обнимающего своего тигренка. Было шесть утра. — Доброе утро, Тэ-Тэ! — сказал Джин и поднял мальчика на руки, осыпая его лицо маленькими поцелуями. — Я ждал тебя, — проворковал он, посадил ребенка на бедро и сразу же направился на кухню. — Что бы ты хотел сегодня съесть на завтрак? Конечно, ответом были блины, поэтому Сокджин посадил мальчика на стул, прежде чем взять смесь, которую он уже успел приготовить. — А где Джуни? — Джуни сегодня рано ушел на работу, потому что хочет вернуться после обеда. Знаешь, почему? Тэхён хмыкнул и начал болтать ногами. — Пазл? — Точно, — сказал Сокджин и перевернул блинчик, после чего подошел ближе к мальчику, чтобы поцеловать его в макушку. — Ты такой умный мальчик, Тэ-Тэ. Ты все запоминаешь, — в прошлые выходные они купили новый пазл, когда ходили по магазинам; они пытались разнообразить свои творческие занятия, чтобы Тэхён не заскучал, и их план, похоже, удался, потому что мальчик был очень увлечен. Первая половина дня прошла незаметно, и к часу дня Сокджину удалось уложить Тэхёна спать. Он пытался решить «ситуацию с подарком», но ему слишком часто говорили, что с датой прибытия ничего нельзя поделать, так что в конце концов он сдался. Намджун взял такси до дома. Он редко это делал, потому что очень ценил короткие поездки на автобусе, ему нравилось проводить их за изучением всего, что его окружало. Он написал удивительное количество песен, пока ехал или возвращался с работы. Однако сегодня все было по-другому. Он невероятно устал из-за того, что Юнги работал над ним, как раб, и все, чего он хотел, это попасть домой и провести немного времени с мужем и сыном. Как только он вошел в квартиру, то бросил рюкзак в прихожей и пошел по комнатам, ища везде тех единственных людей, которые могли бы скрасить его день. Он начал с гостиной, затем перешел в кабинет Сокджина, а когда увидел, что их нигде не видно, направился наверх, в их спальню. Он надеялся, что его третья догадка окажется верной, поэтому медленно открыл дверь. Сокджин и Тэхён крепко спали на двуспальной кровати, малыш лежал на отце, его рука крепко держалась за рубашку Джина. Намджун подумал, что они очень похожи на картину эпохи Возрождения, поэтому взял свой телефон и сделал снимок, не зная, что звук на телефоне не отключен. Как только громкий звук пронесся по комнате, Сокджин испуганно открыл глаза и оглядел комнату в поисках незваного гостя. — Прости, — прошептал Намджун, увидев, что Тэхён по-прежнему спит безмятежным сном. Он подошел ближе к кровати и в знак извинения поцеловал мягкие губы мужа. — Можешь спать дальше, мне нужно принять душ и переодеться. Если бы не мальчик, спавший на нем, Сокджин отказался бы, потому что знал, что его муж, должно быть, голоден — в студии они жили на лапше быстрого приготовления и бутербродах, потому что были слишком упрямы, чтобы заказать что-то. «Это занимает слишком много времени», — сказал бы Намджун. Он заснул, стоило ему закрыть глаза, но сон пролетел как миг, и он проснулся от того, что Тэхён пытался вырваться из его объятий. Он извивался, его щеки надулись от прилагаемых усилий. — Джинни, — наконец прошептал он. — Я хочу пойти к Джуни. Намджун, скорее всего, все еще был в душе, потому что он слышал, как течет вода. — Хорошо, тигренок, но сначала ты должен меня поцеловать, — решил Сокджин и захихикал, когда маленькие губки превратились в трубочку, ожидая, когда он прижмется к ним щекой. Он так и сделал, а затем опустил мальчика на пол, наблюдая за тем, как тот бежит в ванную комнату, соединенную с их спальней, не обращая внимания на пар. — Джуни, ты дома! — крик Тэхёна заставил названного испуганно подпрыгнуть. Он успел крепко ухватиться за ручку душа, чтобы не поскользнуться, и тут же вытер испарину со стеклянной двери душа, чтобы посмотреть на вторгшегося. У Тэ была его фирменная улыбка, поэтому Намджун забыл про испуг и улыбнулся в ответ. — Привет, буба, — он смотрел, как почти четырехлетний малыш сидит на полу, скрестив ноги, выражение его лица не менялось. — Что ты делаешь? — Сижу с тобой. — Я скоро выйду, тебе лучше вернуться к Джинни, — предложил Намджун, но был встречен простым покачиванием головы, показывающим, насколько он неубедителен. — Ты мне нравишься, Джуни. Я хочу остаться с тобой. Мужчина сдержал вздох, его сердце сжалось в груди от признания. Тэхён был настолько обделен лаской и вниманием в раннем детстве, что ему хотелось все время находиться рядом с ними. Намджун задавался вопросом, не проводит ли он слишком мало времени с мальчиком, не стоит ли ему сократить свой график работы в студии. — Хорошо, Тэ-Тэ, я постараюсь побыстрее, — он отказался от идеи мыть волосы во второй раз и вместо этого позволил воде смыть оставшуюся пену, широко улыбаясь, потому что его сын решил, что сейчас самое подходящее время для исполнения песни. Это была одна из тех смешных детских песенок. — Не мог бы ты принести мне полотенце? Тэхён без лишних вопросов принес, и Намджун сначала высушил волосы, а затем взял другое полотенце и вытерся. Он быстро оделся в выбранную им для себя удобную одежду и вышел из душа, подняв малыша на руки и поцеловав его пухлую щечку. — Привет, буба, — Тэхён захихикал и обхватил руками шею Намджуна, уткнувшись всем лицом в приятно пахнущую кожу перед ним. — Я смотрю, ты сегодня скучал по мне, а? Думаю, нам стоит позвать Джинни и собрать пазл. — Хорошо. Занятия всегда были веселыми, когда в них участвовали все, поэтому весь остаток дня они любовались самыми милыми гримасами, на которые только был способен мальчик, его высунутым языком в сосредоточенности. Пазл оказался испытанием терпения, потому что Тэхён не всегда находил подходящую деталь, и он то тут, то там начинал нервничать, жалобно хныкать, что ему это не нравится, но на самом деле никогда не сдавался. Это было незабываемое зрелище, и не успели они опомниться, как наступило время купания, а затем и время сна для малыша. Они старались придерживаться режима, поэтому компромиссы в этом вопросе были редкостью. Они решили укладывать Тэхёна спать вместе, поэтому по очереди читали Винни-Пуха, пока мальчик окончательно не уснул, и прежде чем спуститься вниз, убедились, что его ночник включен. Если бы они знали, что Тэ проспит двенадцать часов кряду, то, наверное, расслабились, но они прекрасно понимали, что у них есть всего пара часов до того момента, когда нужно будет снова укладывать мальчика спать. Ромашковый чай был в самый раз. Сокджин ждал, пока закипит вода, когда почувствовал, что руки обхватили его за талию и притянули к сильной груди. — Эй, — прошептал Намджун ему на ухо и крепко обнял, положив голову на плечо мужа. — Я думал о тебе сегодня. — Неудивительно после пяти лет брака, — усмехнулся Сокджин и повернулся, чтобы поцеловать мужчину в щеку. — Почти шести, — поправил его Намджун и отпустил, чтобы налить кипяток в красивые разноцветные чашки. Они были сделаны из глины и были одним из многих ценных подарков, которые блондин получил на свой день рождения. — Кстати, я поговорил с Юнги, и он сказал, что они с Хосоком могут присмотреть за Тэхёном в субботу. В субботу годовщина их свадьбы, и они планировали провести весь день вместе — только вдвоем. Сокджин подозревал, что его муж все предусмотрел, заказал столик в любимом ресторане и готов был ухаживать за ним. Но как бы он ни жаждал близости, он не был уверен, что оставлять Тэхёна надолго на попечение другого человека — лучшая из идей. — Я не знаю, Джун, — он вздохнул и отпил подслащенный чай. Брови Намджуна нахмурились, на лице появилось обеспокоенное выражение. — Что ты имеешь в виду? — Я не знаю, стоит ли нам это делать, — он боялся, что их ребенок будет нуждаться в них, а их не будет рядом, но в то же время он был достаточно разумен, чтобы понимать, что в какой-то момент им придется расстаться. Он не мог вечно держать Тэхёна рядом с собой. — Мне неприятно об этом думать. — Хён… — Мне жаль, Джуни, — прошептал Сокджин, его пальцы обхватили чашку. — Наверное, нам стоит забыть об этом. — Забыть о годовщине нашей свадьбы? — спросил Намджун, его раздражение явно нарастало. Он и сам изрядно устал; весь день он провел в раздумьях о том, как его лучший друг может отреагировать на идею посидеть с ребенком. И Юнги, и Хосок обожали Тэ, но играть с ним несколько часов и присматривать за ним на самом деле — две разные вещи. Весь день он с тревогой ждал возможности задать этот вопрос, но к концу дня собрал все свое мужество. — Да. — Мы не можем отменить нашу годовщину, хён. Подумай сам — когда мы в последний раз ходили на свидание? Нет, забудь об этом, когда мы в последний раз проводили больше двух часов наедине? Джин прекрасно понимал, что его муж прав, что прошла целая вечность с тех пор, как они проводили «время наедине», но он считал, что это естественный ход событий, когда принимаешь решение стать родителем. Он чувствовал, что было бы эгоистично с их стороны оставить Тэхёна с друзьями, пока он еще только вступает в новую жизнь, которую они пытаются для него создать. — Мы теперь папы. — Это значит, что мы больше не Сокджин и Намджун? — Намджун начал раздражаться, а Сокджин мог бы расплакаться от разочарования, потому что это был разговор, который он хотел вести в последнюю очередь. Он был истощен, он просто хотел немного поцелуев и объятий, а затем хорошего сна. — Это не то, что я имел в виду. — Тогда что ты имел в виду, хён? Несколько дней назад ты хотел отменить наши планы, потому что наши родители были заняты в тот день, и мы не могли найти няню. А теперь, когда я нашел решение, ты хочешь отменить все, потому что тебе не нравится эта идея. Сокджин понял, что это говорит не Намджун, а напряжение, накопившееся за несколько дней, и именно поэтому он попытался закончить разговор. У него не было сил спорить. — Давай остановимся… — Нет. Я хочу тебя выслушать, — сказал Намджун и сделал огромный глоток чая, его глаза впились в лицо мужа. — Я хочу понять. — Не сейчас, Джун. — Хён. — Я так чертовски устал, Намджун. Почему ты не можешь просто прекратить все на сегодня? — его тон был выше, чем он ожидал, и он сразу увидел обиду, проступившую на лице своего возлюбленного, но не смог сдержать последовавших за этим слов. — Это просто гребаная г… — он остановился на полуслове, потому что между бровями Намджуна появилась тонкая линия, а его глаза не отрывались от глаз Сокджина. Как только Джин открыл рот, чтобы попытаться исправить ситуацию, свет погас, испугав их обоих. — Черт! Ругательство, вырвавшееся изо рта блондина, застало старшего врасплох. Он нащупал свой телефон, стараясь не расплакаться посреди этого беспорядка — он собирался позвонить в компанию и спросить об отключении электричества, а затем поговорить с Намджуном и все исправить. Он почти успокоился, когда оператор сообщил ему, что электричество отключили, потому что они забыли оплатить счет. Это была одна из немногих вещей, которые недавно стали обязанностью Намджуна, и он знал — он, черт возьми, знал — что его муж не специально забыл, но он не мог остановить гнев, от которого кровь закипала в жилах. — Ради всего святого, Джун! Два месяца?! — спросил Сокджин, понимая, что решить проблему можно будет только на следующий день. Он уже собирался продолжить, когда раздался громкий крик, свидетельствующий о том, что Тэхён проснулся раньше, чем они предполагали. Мальчик кричал громче, чем обычно, но это, должно быть, из-за кромешной тьмы, окружавшей его. — Я пойду к нему. Он хотел передохнуть, чтобы успокоиться, и проглотил образовавшийся в горле ком, прежде чем отправиться наверх. Он знал, что Намджун, должно быть, чувствовал себя очень виноватым, но ему нужно было позаботиться о малыше. Тэ плакал навзрыд, и сердце Сокджина сжалось в груди, когда он вошел в спальню с фонарем на телефоне, потому что малыш раскачивался взад-вперед, а по его щекам катились крупные слезы. — Джи-Джинни, — закричал он и попытался встать со своей кровати, упав при этом, потому что его ноги запутались в мягком одеяле, в которое он был завернут до этого. Он упал на спину, но тут же встал и побежал к Сокджину, надеясь, что его подхватят. — О Боже, Тэ, — прошептал Джин, обнимая его, паника охватила его разум при мысли, что мальчик ударился. — Ты в порядке? — он пытался найти какие-нибудь повреждения, но это было трудно, потому что он одновременно пытался остановить плач. Колено Тэхёна было поцарапано, и на нем быстро образовалось несколько капель крови. — Все в порядке, милый, в доме нет электричества, поэтому так темно. Но я здесь, и ничего плохого не случится, хорошо? Тэхён всхлипнул и положил голову на широкую грудь перед собой. — Элекричество? — Электричество, — ответил Сокджин, пока они шли в ванную, где находилась аптечка. — Это та штука, которая заставляет работать свет и телевизор, — в открытии Теслы было еще много интересного, но он был уверен, что этого объяснения пока достаточно. Тэхён все еще всхлипывал — больше из-за испуга, чем из-за чего-то другого, — когда Сокджин попросил его выбрать пластырь для его бобо. — Поцелуешь его п-получше?.. — Конечно, тигренок, — Джин надул губы и прижал их к царапине, прежде чем наклеить пластырь с Человеком-пауком, который выбрал мальчик. — Джинни всегда будет целовать их качественно, — пообещал он и поцеловал мальчика в голову, прежде чем свет внезапно залил комнату, застав их врасплох. Намджун шагнул внутрь, в его руке была массивная свеча. Запахло кокосом, и Сокджин начал сомневаться, действительно ли его муж зажег свечу из коллекции, которой он так дорожил. Блондин выглядел невероятно усталым и грустным, но как только Тэхён назвал его по имени, он притворно улыбнулся в их сторону. — Что это, Джуни? — Это свеча, буба, — по бокам у нее были всевозможные узоры, и Сокджин сразу узнал в ней ту, которую они купили во время экзотического медового месяца. Он вспомнил, как счастлив был тогда Намджун — он сказал, что эта свеча всегда будет для него дорогим напоминанием. — Красивая. — Она красивая, но ты должен быть осторожен с ней, потому что она может навредить тебе. — Ты мог бы выбрать другую, — сказал Джин, когда Намджун присел на корточки, чтобы показать Тэхёну свечу поближе, повторяя, что он не должен приближаться к пламени. Слова были проигнорированы, и при одной мысли о том, что его муж сделал это намеренно, у Сокджина свело живот. В любом случае, это было не его дело, Намджун мог делать со своими причудливыми свечами все, что ему заблагорассудится. — Хочешь сегодня спать в нашей постели? На этот вопрос можно было получить только один ответ, поэтому спустя несколько минут все переместились в большую спальню, а Тэхён поспешно забрался на середину кровати. Несмотря на их правило спать в своей кровати, это место было ему хорошо знакомо из-за кошмаров, от которых он каждую ночь убегал к родителям. Они не могли смотреть фильмы, не могли даже читать, но тот факт, что он мог спать вместе с Джинни и Джуни, заставлял Тэхёна широко улыбаться. Для него это уже было похоже на ночевку. — Расскажешь сказку, Джуни? Обычно они по очереди придумывали сказки на ночь, поскольку оба были творческими личностями, но Сокджин почувствовал облегчение, когда понял, что мальчик не выбрал его. По правде говоря, он не знал, сможет ли оправдать ожидание и придумать сюжет, даже самый простой на данный момент. Ему захотелось заплакать, потому что весь день прошел просто ужасно. Он прикусил внутреннюю сторону щеки, когда Намджун начал рассказывать сказку о рыцаре, но слезы все равно успели собраться в уголках глаз, и он несколько раз моргнул, чтобы они исчезли. Удивительно, но Тэхён заснул раньше, чем рыцарь добрался до долины русалок. Он прижался всем телом к Сокджину, а маленький кулачок ухватился за его пижаму. Малыш издал протяжный вздох и немного поерзал, давая понять Намджуну, что его работа на этом закончена. — Он уснул, — сказал Джин, словно хотел успокоить собеседника. — Думаю, мне нужно потушить свечу. Через несколько секунд спальню заполнила темнота, и Намджун повернулся к ним спиной, шумно выдохнув и закрыв глаза. В данный момент не было лучшего варианта, чем заснуть, поэтому он изо всех сил старался замедлить ход своих мыслей и расслабиться. Он всегда с трудом переносил ссоры, и они с Сокджином редко ссорились, поэтому он не знал, как ему следует реагировать. Он знал только то, что ему больно, а все остальное могло подождать до утра. — Джун-а? — прошептал Джин, его чувства скручивались в узлы. Он хотел извиниться, потому что знал, что должен был вести себя по-другому. В тот день, когда они поженились, его мать дала ему всего один ценный совет, и он изо всех сил старался следовать ему. «Какой бы серьезной ни была ссора, никогда не ложись спать, злясь на человека, которого любишь всем сердцем». Когда он впервые услышал эту фразу, то рассмеялся, потому что она звучала как что-то из книги доктора Сьюза, но с годами он понял, как важно не ложиться спать с тяжелым сердцем. — Джун-а, — попробовал он снова, только немного громче. Ни движения, ни ответа не последовало, поэтому он предположил, что его муж крепко спит. Он попытался успокоиться и напомнить себе, что Намджун не был жестоким человеком, поэтому тот не стал бы его игнорировать. Сокджин провел несколько часов, перебирая пальцами волосы Тэхёна и глядя в пустоту. Он заснул, пытаясь избавиться от этих мыслей, и проснулся один на двуспальной кровати, изо рта у него текла слюна. Паника начала подниматься внутри него, как только он увидел, что цифровые часы показывают 10 утра, он почти вскочил с кровати и в замешательстве направился вниз по лестнице. Намджун должен был уехать около восьми утра, и даже если бы он не уехал, это все равно означало, что Тэхён и он остались без завтрака. — Доброе утро, Джинни! — Тэ выкрикнул свое приветствие с таким энтузиазмом, что это его испугало, и он повернулся, увидев, что мальчик сидит за столом, возбужденно размахивая ложкой в воздухе. Он ел шоколадные мюсли, и поэтому по его щекам был размазан шоколад. Намджун сидел за столом рядом с мальчиком, читая газету, с растрепанными волосами и в очках. — Доброе утро, тигренок! — ответил Сокджин и поцеловал мальчика в макушку. — Доброе утро, Джуни. — Доброе утро, — вежливо ответил блондин и встал со своего места. — Я пойду приму душ, а потом поговорю с компанией, поставляющей электроэнергию, — им также нужно было оплатить счета, которые они просрочили, и внести определенную плату, а в целом им приходилось мириться с отсутствием электричества. Намджун знал, что ему придется совершить небольшую поездку в здание компании, чтобы позаботиться обо всем этом. Сокджин решил, что мюсли ему тоже подойдут, и провел свой завтрак за просмотром мультфильмов рядом с Тэхёном, забавляясь тем, как мальчик время от времени реагировал на них. Вскрики, которые он издавал, доказывали, что он действительно удивлен происходящим в сюжете. Волосы малыша были слишком длинными, поэтому Намджун не пожалел времени, чтобы завязать ему на макушке небольшой хвостик, он выглядел просто очаровательно. — Думаю, сегодня нам стоит пройтись по магазинам, — предложил Сокджин. — Мы можем погулять после обеда, а потом пойти на детскую площадку. Фиолетововолосый мужчина не мог вспомнить, когда в последний раз он так хорошо спал, но знал, что в это время невозможно ничего сделать в писательском плане. Когда Намджун вернулся на кухню, чтобы выпить еще одну чашку кофе, он выглядел свежим, как маргаритка, в одной из своих любимых футболок и джинсах. — Ты сегодня не идешь в студию? — спросил Сокджин из чистого любопытства. — Нет. Я пойду в субботу, — это утверждение означало, что их планы отменяются, и у Джина не хватило смелости настоять на своем, зная, что именно его действия стали причиной всего этого беспорядка. Он ясно дал понять, что не считает, что свидание на годовщину их свадьбы — хорошая идея, поэтому было бы нечестно менять свое мнение сейчас. — Я позвоню Юнги и скажу ему, что его помощь нам больше не понадобится, — было очевидно, что он имел в виду присмотр за ребенком, и Сокджин почувствовал, как у него свело живот. Было ясно, что Намджун изо всех сил старается спрятаться за безразличием. — Думаю, сначала нам стоит поговорить об этом, — попытался Джин. — О чем тут говорить? Я не хочу тебя ни к чему принуждать, — ответ был резче, чем кто-либо из них ожидал. — И, честно говоря, я тоже не хочу никуда идти. Больше не хочу. — Ты поступаешь неразумно, Джун, — голос Сокджина был по-прежнему ласков, но ему было трудно удержать разговор от перерастания в ссору. Он не хотел, чтобы Тэхён видел их споры, но ему также нужно было найти решение проблемы. — Я никогда не говорил, что не хочу праздновать нашу годовщину… — А мне показалось, что именно это ты и имел в виду, — Намджун провел пальцами по волосам и шумно выдохнул. Он знал, что больше всего расстроился из-за того, что так много думал об их годовщине, а в итоге это не имело никакого значения. — Просто забудь об этом, — он проверил наличие ключей от квартиры в карманах и объявил, что собирается взять велосипед. Намджун уже готов был попрощаться, когда увидел, что Тэхён беззвучно плачет, его ресницы влажные от слез, затуманивающих зрение. Как только мужчина подошел к детскому креслу, всхлип сдавил маленькое тельце, и начался настоящий плач. Тэ никогда раньше не видел, как они ссорятся, поэтому для него было естественно расстроиться из-за сложившейся ситуации. — О нет, буба. Что случилось? — спросил Намджун и присел на корточки перед креслом. — Почему ты плачешь? Ничего же не случилось. Тэхён не ответил, а поднял руки, показывая, что хочет, чтобы его взяли на руки, и Намджун без колебаний подчинился, удивленный тем, насколько сильными стали рыдания. Тэ был очень счастливым ребенком, единственное, что могло заставить его плакать, это воспоминания, которые преследовали его каждый раз во сне, но кроме этого на его лице всегда была улыбка. — Куда ты и-идешь? — в стрессовых ситуациях он обычно сбивался, его фразы становились невнятными. — Я просто собираюсь оплатить кое-какие счета, малыш, — прошептал Намджун ему в волосы и с любовью погладил по спине. — Я бы с удовольствием взял тебя с собой, но я хочу покататься на велосипеде, — ему еще предстояло приобрести переднее сиденье-ковш, чтобы он мог брать Тэ с собой. — Но ты вернешься? — Что ты имеешь в виду, Тэхён-и? Конечно, я вернусь, — пообещал мужчина и с любовью поцеловал мальчика в лоб. Они повторяли это уже бесчисленное количество раз, никто никуда не собирался уходить. Намджун успокаивал сына не спеша, и, когда плач утих, ему пришлось переодеться, потому что его футболка была испачкана шоколадом. Он чувствовал себя виноватым за этот переполох, но было трудно держать свои чувства в узде. Если бы не Тэхён, они бы наверняка выплеснули весь свой гнев и недовольство накануне вечером, но теперь им нужно было искать новые пути решения проблем. Он выбрал самый длинный путь до нужного ему места и попутно прояснил свои мысли, решив, что ему следует по-другому подойти к разговору, когда он доберется до дома. Ему нужно было отбросить свою гордость и помнить о том, что Сокджин никогда бы не причинил ему боль намеренно. Как только он разобрался с этим вопросом, то направился домой, решив по дороге купить несколько любимых десертов своего мужа в знак примирения. Джин и Тэхён играли с «Лего» в гостиной и, судя по всему, пытались построить самую большую башню, которая когда-либо существовала. Намджун почувствовал, что вся тяжесть мира свалилась с его плеч, когда он увидел, что его любимые мальчики весело болтают, а Тэ время от времени хихикает из-за глупостей, которые говорит его Джинни. — Кто хочет сучжонгву? — спросил Намджун, явно удивив двух других. Тэхён, похоже, не был в восторге от предложенных сладостей, но без колебаний подбежал к нему, обняв за ноги. Интерес Сокджина, казалось, возрос, особенно после того, как он заметил пакет, выдающий, что десерт был куплен в его любимой кондитерской. Однако он не сдвинулся с места, а стал собирать детали «Лего», случайно упавшие на ковер. — Джин? — Я принесу ложки, — вежливо ответил старший и направился на кухню. Они ели сучжонгву, не разговаривая друг с другом, вместо этого сосредоточившись на многочисленных вопросах Тэхёна о блюде и о том, что они будут делать дальше. Ему сказали, что они пойдут на детскую площадку, и он не мог этого дождаться. Напряжение было довольно ощутимым, поэтому в какой-то момент Сокджин объявил, что собирается помыть посуду перед выходом, и поспешил на кухню. — Эй, малыш, как думаешь, ты сможешь немного посмотреть мультики один? Нам с Джинни нужно обсудить кое-что важное, — Намджун пересадил Тэхёна со своих колен на диван и поцеловал в пухлую щечку. Мальчик несколько секунд выглядел растерянным, но потом кивнул, схватил своего тигренка и прижал его к груди. Сокджин почти яростно оттирал тарелку, когда в кухню вошел Намджун и постарался закрыть за собой дверь, чтобы Тэ не услышал, о чем они собираются говорить. — Хён, — сказал Намджун, его голос был негромким. — Да, Джуни? — фиолетововолосый мужчина даже не попытался посмотреть в его сторону, сосредоточившись на своем деле. — Прости, что вел себя как избалованный, — он сделал большой вдох. — Я пытался заставить тебя делать то, что тебе неприятно, и это неправильно, но я ничего не могу поделать с тем, что мне больно, — продолжил Намджун и громко сглотнул. — Наши годовщины всегда были важным событием для нас, и я… — он говорил невнятно, потому что не подумал заранее, как собрать слова воедино. — Правда в том, что я скучаю по тебе. Сокджин сполоснул тарелку и взял полотенце, чтобы вытереть руки, прежде чем повернуться. — Я не понимаю, как ты мог подумать, что я не хочу провести нашу годовщину с тобой, — прошептал Джин, его нижняя губа дрожала. — Я люблю тебя уже десять лет, Джун. Как ты мог подумать… — Ты сказал, что это просто еще один день. — Я знаю, и мне жаль. Я был измотан, я все еще измотан, — в этот момент его маска раскололась, и слезы начали катиться по его щекам. — Все идет к чертям, Джун! — крикнул он и закрыл лицо обеими руками, наконец-то выпустив все разочарование и усталость, которые накопились. Он был не из тех, кто плачет, он редко это делал, но он больше не мог сдерживаться, его широкие плечи сотрясались от каждого всхлипа. — Я не могу писать, я не могу спать, я ужасный отец и еще более ужасный муж. — Джинни, — прошептал Намджун в недоумении, его брови нахмурились, когда он подошел ближе. — С чего это ты взял, малыш? Ты же знаешь, что это неправда. — Но это так! — всхлипнул Сокджин, ладонями торопливо вытирая слезы с такой силой, что его лицо покраснело. — Я пренебрегал своей работой и, видимо, тобой тоже, а Тэ все еще не в порядке. Что бы я ни делал, он не в порядке. — Хён, ты не можешь винить себя… — Он должен б-быть счастлив, Джун. — И это так! Он счастливый ребенок, и мы делаем все возможное, чтобы помочь ему преодолеть его прошлое, но мы не можем волшебным образом исцелить его. Сокджин, мы не можем исправить Тэ, — это прозвучало жестоко, но это была правда, поэтому старший схватил двумя кулаками рубашку мужа, пытаясь удержать себя от рыданий. Ему казалось, что его сердце только что вырвали из груди. — Но я хочу, — прошептал Джин, голос был едва слышен. — Я т-так стараюсь. — Я знаю, малыш, — руки обхватили фиолетоволосого мужчину, а губы нашли путь к его лбу. — И Тэ будет расти, зная, как сильно ты стараешься, но ты не можешь взваливать на себя такую ответственность. Ты не в ответе за то, что с ним сделали другие люди. Рассудительная часть Сокджина понимала это, но он ничего не мог с собой поделать. Он так сильно любил Тэхёна, что хотел склеить все его частички обратно. — Я чувствую себя таким виноватым, когда чувствую усталость. — Это смешно, хён, — сказал Намджун и крепко обнял его. — Тебе позволено чувствовать себя уставшим, — в конце концов, они были всего лишь людьми, и их силы были ограничены. — Поэтому ты не хочешь, чтобы Юнги и Хоби нянчились с Тэ? — Сокджин слабо кивнул, прижавшись к сильной груди мужа, и захрипел. — Ты помнишь, что сказала нам госпожа Ли, когда мы только начали ходить на терапию с Тэхёном? — Что мы должны найти равновесие, — но это всегда было легче сказать, чем сделать. — Мне кажется, ты перегораешь, детка, — прошептал Намджун самым добрым голосом, на который только был способен. — И это не твоя вина, но и не вина Тэхён-и. Думаю, нам стоит взглянуть на ситуацию с другой стороны. Тебе тоже нужно время для себя. — Но я не хочу этого. Возможно, именно иллюзия идеальной семьи, которая только что была разрушена, разбила ему сердце. Они уже давно говорили об усыновлении, прежде чем обратиться в службу, и их сознание создало утопическую версию возможной семьи. Они принимали во внимание прошлое Тэхёна с самого первого дня знакомства с ним, но признать что-то и справиться с этим — две разные вещи. — Я люблю проводить время с Тэ, Джуни, — сказал Сокджин, его голос был тихим. Он любил проводить время со своим ребенком больше всего на свете, и никакая усталость не могла этого изменить. Одна только мысль о том, чтобы попросить у Намджуна время для себя, заставляла знакомое беспокойство затаиться в его сознании. — Я знаю, что любишь, милый. Мне тоже это нравится, но, думаю, будет справедливо, если все мы признаем, что немного перегружены. Если ты просишь о помощи, это не делает тебя плохим родителем, — мужчина жалеет, что не предвидел этого, что не настоял на том, чтобы самому присматривать за Тэхёном по несколько часов в день, несмотря на протесты супруга. Намджун научил Тэ помогать ему ухаживать за растениями в их доме, поэтому по выходным у них была своя традиция — поливать друзей по очереди и следить за тем, чтобы они были в порядке. Они часами рисовали пальцами, лепили животных и здания из Play-Doh, но в это время Сокджин обычно готовил или работал. Осознавая это, он понимал, насколько он все еще забывчив, когда дело касалось некоторых аспектов их брака. — Думаю, будет лучше, если я сам отведу Тэ-Тэ на игровую площадку сегодня днем, — предложил Намджун и поцелуем заглушил протест, который, как он подозревал, готов был выразить его муж. Последовало слабое «но», младший лишь покачал головой, решив не идти на компромисс. — Почему бы тебе не принять ванну с пеной и не почитать Джона Гришэма? — это был один из любимых писателей Джина, поэтому фиолетоволосый мужчина поднял бровь, показывая мужу, что он точно знает, что тот пытается сделать. — Я буду все время тосковать, ожидая, когда вы двое вернетесь. — Мы будем всего лишь на расстоянии телефонного звонка, — обнадеживающе сказал блондин. Он уже собирался разорвать объятия, но руки Сокджина не отпускали его рубашку, следя за тем, чтобы между ними не было слишком большого пространства. Писатель выглядел очаровательно, кончик его носа покраснел, а губы были надуты, когда он смотрел прямо в глаза Намджуну. Его ресницы были еще влажными. — Ненавижу, когда мы ссоримся, — им еще многое нужно было выяснить, но сейчас он хотел, чтобы они помирились. — Мне жаль. — Мне тоже жаль, — Намджун наклонился, чтобы их губы встретились, а затем прижался лбом к его лбу. — Я люблю тебя. Сокджин пробормотал те же три слова, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Он ненавидел спорить вообще, а уж с Намджуном тем более; они должны были быть одной командой. Он уже готов был пошутить, когда дверь открылась и вошел Тэхён, таща за хвост плюшевого тигра. Глаза малыша расширились от удивления, и он тут же прижал игрушку к груди, торопливыми шагами направляясь к паре. — Что случилось, малыш? — спросил Сокджин и взял его на руки, поцеловав в лоб. Фиолетововолосый мужчина знал, каким опухшим стало его лицо, но надеялся, что Тэ этого не заметит. — Я соскучился по тебе, — от слов Тэхёна Джину захотелось зарыдать, но вместо этого он громко сглотнул, пытаясь избавиться от кома, образовавшегося в горле. — Почему ты грустишь, Джинни? — маленький пальчик указал на лицо взрослого, вероятно, желая прикоснуться к залитой слезами щеке, но Сокджин открыл рот прежде, чем это произошло. Он издал рычащий звук и притворился, что кусает кончик пальца, заставив Тэхёна хихикнуть. Мальчик начал шевелить пальцем, приманивая к себе, хихикая всякий раз, когда зубам удавалось игриво достичь своей цели. Это отвлекло его ненадолго, но как только они закончили, Сокджин понял, что Тэхён не собирается уходить от темы. — Джинни не грустит, Тэ-Тэ, — то была чистая ложь, вырвавшаяся из уст Намджуна, но, как и ожидалось, это не помогло. Жизнь многому научила Тэхёна в плане эмоционального восприятия, и он знал, что нужно следовать своим инстинктам — это была единственная причина, по которой ему удалось выжить, пока не вмешалась CPS.— Он просто устал. — Устал? — повторил мальчик, ища глазами Сокджина. — Да. Не хочешь пойти со мной в парк? — идея поиграть на улице всегда вызывала у малыша интерес, поэтому они не удивились, когда получили утвердительный ответ. Сомнения начали закрадываться, как только он узнал, что Джинни не собирается идти с ними, но он не высказал своих опасений, вместо этого кивая, когда Намджун говорил ему, что они собираются делать. Они уже собирались покинуть квартиру, когда младший решил еще раз проверить свою сумку, чтобы убедиться, что в ней есть все необходимое. Видя, как Намджун с хмурым лицом перебирает вещи, которые он так тщательно упаковывал, Сокджин широко улыбнулся. Он сомневался, что когда-нибудь наступит время, когда его муж покажется ему настолько милым. — Джуни… — Тэхён сразу же вскочил, как только они вышли за дверь, и отпустил руку Намджуна, чтобы вбежать обратно. — Забыл кое-что, — объяснил он, поспешив навстречу Сокджину, который присел на корточки, чтобы было удобнее разговаривать. — В чем дело? Тэхён открыл рот, чтобы ответить, но вместо того, чтобы сформулировать слова, он на несколько секунд крепче обнял своего тигренка, а затем что-то прошептал ему на ухо. Фиолетововолосый мужчина широко улыбнулся, услышав «позаботься о Джинни», и взял игрушку, когда ее протянули ему, стараясь не проявлять излишних эмоций. — Ты можешь оставить Тигра себе, — прошептал малыш и поцеловал Джина в щеку. — Спасибо, малыш. Я уверяю тебя, что без тебя нам будет не очень весело, — Тэхён надулся, услышав дразнящую реплику, и получил легкий поцелуй в кончик носа. — Иди уже, — продолжил Сокджин и легонько похлопал его по спине, призывая вернуться к своему дорогому Джуни. Как только закрылась входная дверь, Сокджин почувствовал, что его сердце начинает терзать что-то. С каждой секундой тишина становилась все более тягостной, поэтому он прижал плюшевого тигра к груди и направился в спальню. У них все будет хорошо.