Неразрывно связаны

      Подводя Хлою к машине, Люцифер практически не сводит с нее глаз, однако она не возражает против столь пристального внимания. Он открывает для нее дверцу и, когда она устало опускается на сиденье, захлопывает ее и обходит машину, чтобы занять водительское место.              При попытке пристегнуться возникает резкая боль, но Хлоя игнорирует ее, пока не слышит характерный щелчок защелки. Плечо, похоже, пострадало при падении после взрыва, и все ее тело ноет. Двигатель издает успокаивающее гудение, когда Люцифер заводит машину и направляет ее прочь от квартиры в сторону Голливуда.              Хлоя прижимает ладонь к лицу и пытается подавить переполняющую ее эмоцию – вероятно, истерику.              Возвращение в квартиру, наполненную рисунками Трикси, было сюрреалистичным опытом. Она выглядит совсем иначе, чем сейчас – чем в будущем – при живущих в ней Мэйз с Евой. Они декорировали квартиру многочисленными ножами и куда большим количеством кожи, не говоря уже о горшках с цветами, расставленных Евой на всех доступных поверхностях, хотя несколько рисунков Трикси по-прежнему занимают почетное место на стене.              Путешествие во времени. Хлоя не винит свою более молодую версию за недоверие. Она и сама с трудом в это верит, а ведь она замужем за Дьяволом. Они явно не на такой результат надеялись, когда вступали в конфронтацию с Кутабом, и уж точно не предполагали, что амулет способен на нечто подобное.       Она закрывает глаза, сосредотачиваясь на ощущении ветра, обдувающего ее лицо. Люцифер ведет машину с привычным мастерством, лавируя в транспортном потоке, становящимся все более плотным из-за возвращающихся с работы людей. Впрочем, движется он быстро, так что они смогут избежать самых серьезных пробок. Хлоя обращает внимание на все возрастающую скорость на спидометре, но не возражает. Она… очень хочет оказаться дома.              Хлоя смотрит в окно на проносящееся мимо серое полотно шоссе и даже не осознает, что с головой погрузилась в себя, пока он не дотрагивается до ее руки. Вздрогнув от неожиданности, она дергает поврежденным плечом и с трудом удерживается от болезненного стона. Люцифер выглядит неуверенным и виноватым, быстро убирая руку обратно на руль, и чуть замедляется ход, чтобы обдувающий их ветер был не таким резким и не заглушал его слова.              − Ты в порядке?              Она пытается изобразить улыбку.              − Нет, но ты ничем не можешь помочь.              Он стискивает зубы, словно намереваясь опровергнуть ее утверждение, но даже она понимает, что ее возвращение обратно в ее время лежит за пределами текущих способностей Люцифера.              − Мы скоро будем дома, − в итоге говорит он, и этого вполне достаточно.              У Аменадиэля, возможно, появятся идеи насчет того, что тут можно сделать; ей надо будет поговорить с ним о том, как ей вернуться в свое время. А пока что она закрывает глаза, позволяя монотонному дорожному шуму убаюкать себя. Она явно заснула, потому что осознает только, как Люцифер осторожно будит ее, памятуя о ее поврежденном плече, в подземном гараже «Люкса». Тревога на его лице побуждает ее сказать:       − Эй, малыш.       Его явное удивление на миг сбивает ее с толку, но потом она вспоминает. О, точно, более молодой Люцифер. Он кажется одновременно польщенным и смущенным этим ласковым обращением.              − Мисс Деккер.              Она скучает по его обычному обращению к ней – Детектив – или по крайней мере по ее имени, но понимает его колебания. Он протягивает ей руку и помогает выбраться из машины. Ее мышцы протестующе стонут, потому что затекли за время поездки. Когда она выпрямляется, Люцифер отпускает ее и жестом указывает на лестницу, ведущую в клуб. Хлоя старается подавить ощущение опустошенности от потери контакта с ним.              Медленно переставляя ноги, она следует за ним. Он открывает двери, и она широко и беззаботно улыбается, чувствуя облегчение при виде привычной обстановки «Люкса», а также привычности самого Люцифера – пусть и более молодого.              − Дом, милый дом, − бормочет Хлоя.              Клуб мало изменился. Даже когда части его декора оказываются уничтоженными в ходе каких-нибудь сверхъестественных потасовок или безумных расследований, многострадальный подрядчик Люцифера восстанавливает все в прежнем состоянии. Схожесть «Люкса» с клубом в ее времени помогает Хлое почувствовать себя лучше, так что ей перестает казаться, что она вот-вот развалится на части.              Помещение залито золотистым светом заходящего солнца. Танцпол в основном пуст – на нем суетятся лишь работники, подготавливающие клуб к ночи. Хлоя узнает большинство из них – они проводят инвентаризацию или составляют списки гостей. Люди приветливо кивают им с Люцифером и провожают любопытными взглядами на пути к лифту.              Когда они поднимаются по лестнице, дерево перил приятно холодит Хлое ладонь. Она нажимает на кнопку верхнего этажа и ступает в кабину лифта, ощущая теплое присутствие Люцифера рядом. Он явно нервничает, это очевидно, и Хлоя задается вопросом о том, полностью ли он поверил в ее историю, невзирая на упоминание веснушки на члене.              − У меня много вопросов, − внезапно заявляет он с нескрываемым воодушевлением.              − Не знаю, будут ли у меня ответы на них. Наверное, мне надо защитить свою временную линию или типа того. Хотя само мое присутствие, похоже, поставило ее под угрозу.              − Да, − улыбается он в ответ, − но, скорее всего, твое перемещение назад во времени просто поместило нас в альтернативную временную линию. Мой отец любит иногда с ними забавляться, хотя сам я никогда не видел ни одной. Тебе не нужно беспокоиться о нанесения ущерба своему будущему.              Облегчение помогает ей немного ослабить напряжение в плечах. Ее Люцифер, должно быть, вне себя от беспокойства, но осознание того, что он в безопасности в никак не изменившемся будущем, приносит ей комфорт.              Дверцы лифта раздвигаются, и они ступают в пентхаус, который изменился за эти годы больше, чем зал внизу, но по-прежнему заполнен книгами и заставлен мебелью. Когда она переехала сюда, они с Люцифером сменили некоторые предметы интерьера и часть декора, чтобы обустроить пространство для нее и Трикси, чего, разумеется, нет сейчас, но запах все тот же: смесь виски, сигаретного дыма и старой бумаги. Она вдыхает его полной грудью.              Отойдя от нее, Люцифер принимается подбирать разбросанные по полу стодолларовые купюры и распихивать их по карманам.              − Извини за беспорядок. – Он выглядит очаровательно смущенным для того, кто обычно напрочь лишен стыда. Беспорядок… отлично описывает окружающую обстановку. Он старается незаметно смахнуть размазанные полоски кокаина с крышки пианино. – Я, э-э, был занят.              − Все нормально, − говорит она. – У тебя есть зарядка для телефона? − Если повезет, телефон не включается из-за разряженной батареи.       Люцифер тут же отправляется на поиски. Пока он этим занят, Хлоя кладет пистолет на барную стойку и по возможности пытается прибраться. Она не знает, что делать с трехколесным велосипедом, но костюм горничной отправляется в корзину для грязного белья. Она как раз протирает кофейный столик, когда Люцифер возвращается с зарядным устройством. Хлоя выпрямляется и забирает у него зарядку. Ее телефону уже несколько лет, так что, если повезет, она подойдет. Когда на экране появляется логотип производителя и индикатор заряда начинает расти, Хлоя судорожно вздыхает от облегчения.               − О, слава звездам.              − Ты не должна была убирать. Я позвоню Кате и вызову ее людей, чтобы привести тут все в порядок. – Он осматривает остатки странного на вид полусобранного нагромождения сломанной мебели и запихивает их в угол. – Ей вполне по силам справиться с моим бардаком, тем более что я заплачу вдвойне за оперативность.              − Прости, просто привычка. – Она выдвигает стул у барной стойки. Наступает неловкое молчание, пока она молча наблюдает за его нервозными попытками привести пентхаус в порядок. Повезло же ему, что она считает его очаровательным. – Итак, − в конце концов начинает она, − будущее?              − Точно, да. Будущее. – Он оставляет попытки переместить зазубренные деревянные рамы и присоединяется к ней у бара, соблазнившись обещанием разгадать кое-какие тайны.              Она упирается локтями в стойку бара.              − Что хочешь узнать?              Он не садится на стул, предпочтя облокотиться о столешницу, и кивает на ее кольцо.              − Мы женаты?              − Да. – Она едва воздерживается от смеха. Как мило, что это его первый вопрос.              − Ты сохранила свою фамилию?              − Я сохранила ее и когда вышла за Дэна, чтобы почтить память отца. Не хотела, чтобы его фамилия канула в лету, понимаешь? – В свое время она беспокоилась, что это расстроит Люцифера – он никогда как будто не возражал, но, возможно, просто предпочел этого не озвучивать.              Люцифер, должно быть, читает что-то в выражении ее лица, потому что поднимает руку, словно давая понять, что совсем не против.              − Я точно не из тех, кто станет диктовать другим, какое имя выбрать. Я выбрал собственное, в конце концов. Мне просто было любопытно.              − Это тебя не беспокоит? – все же решает уточнить она.              − Ни в малейшей степени. То, что ты можешь быть кем-то помимо Деккер, кажется… неправильным. Давно мы женаты?              − Уже три года.              − Но были вместе до этого.              − Да.              − Ты знала… обо мне? Когда мы сошлись?              − Да. – Она улыбается при виде его озабоченности. – Обстоятельства, при которых я узнала правду, были… трудными. Я приняла неверные решения под влиянием страха, и мне нужно было время – много времени – чтобы привыкнуть. Я сделала кое-что, о чем сожалею, − то, что причинило тебе боль.              − О-о, − протягивает он, опуская глаза.              − Но мне кажется, в глубине души я всегда знала. Даже сейчас, в этом времени, я знала. Я просто не могла признаться в этом себе, не могла в полной мере осознать, как все изменится, если я это сделаю. Но надеюсь, для тебя все будет иначе – проще. – Она касается его руки, нервно поправляющей манжету, и сжимает ее в своей. – Мое внезапное появление наверняка побудит твою Хлою поверить.              − Она не моя кто бы то ни было, − отрывисто и горько отзывается он. – Она встречается с другим.              − М-м. Маркусом Пирсом или, если точнее… Каином? – Она выгибает бровь отточенным жестом, усовершенствованным за те годы, что ей приходилось иметь дело с его люциферностью.              Он морщится.              − Я бы сказал тебе – ей – если бы хоть на миг предположил, что ты и вправду мне поверишь и не решишь, что это безосновательные обвинения, вызванные ревностью.              − А ты ревнуешь?              Он отводит глаза.              − … Да.              В какой-то степени его честность ей льстит. Они с Люцифером из ее времени иногда делают вид, что ревнуют. Они редко испытывают ревность по-настоящему, будучи уверенными друг в друге и своих обещаниях; вместо этого они искусно разыгрывают сценки, приводящие к тому, что один из них оказывается прижатым к стене, тяжело дыша и пылая страстью.              − У тебя нет для этого причин, обещаю. Моя прошлая версия еще этого не понимает, но ее отношения с Маркусом тоже связаны с тобой – с попыткой подавить свои чувства к тебе.              Она снова сжимает его ладонь, но он высвобождает ее.              − Тебе налить? Мне точно не помешает выпить. – Он направляется к полкам со спиртным и наливает себе скотча.              − Давай, не откажусь. – Он наполняет второй стакан и передает ей. – У меня тоже есть вопросы, если ты не против.              − Конечно, вперед, − разрешает он, отпивая скотча.              − Думаю, артефакт должен был перенести Кутаба в то время, когда его враг наиболее уязвим − когда ты наиболее уязвим. Очевидно, Маркус все еще здесь, и это серьезная проблема, но что конкретно происходит сейчас, из-за чего амулет перенес бы Кутаба именно сюда?              Люцифер мрачнеет и, со стуком опустив стакан, исчезает в спальне. Она слышит звук открывающихся и закрывающихся ящиков. В конечном итоге он возвращается с газетой.              − Не знаю, помнишь ли ты это. Не знаю, что происходит – заставляет ли меня отец или… или я летаю во сне – но я не могу заснуть, иначе это снова произойдет. Я не могу спать.              − Ангел Сан-Бернардино, − читает она заголовок, смутно припоминая обстоятельства того дела. – Семья сообщает, что их спас кто-то с крыльями, разбудив и выведя в безопасное место. – Он кладет газету на барную стойку. – Думаешь, ты тот ангел?              − Да. Я пристегнул себя к кровати той ночью, но проснулся со сломанными наручниками и в пятнах сажи.              До Хлои внезапно доходит, в каком именно она времени.              − О-о, − протягивает она про себя, но он поворачивается в ее сторону, словно щенок, услышавший свист. – Я и не осознавала, что это сейчас.              − Что?              Ее накрывает волна облегчения, потому что если это самый уязвимый момент Люцифера, значит, ни ее согласие на предложение Маркуса, ни ее реакция на его дьявольское лицо, ни множество других случаев, также подходящих на эту роль, таковыми не являются.              Она делает глубокий вдох.              − Я чувствую себя ужасным человеком, − признается она и продолжает, пресекая машинальные протесты Люцифера, – потому что до нелепого благодарна за то, что это не… не один из тех случаев, когда я причинила тебе боль. Но это ужасно, потому что я не подумала об этом времени. Ты наиболее уязвим… ты нуждался во мне, а я и понятия не имела. Когда ты в конце концов пришел ко мне, я тебя проигнорировала.              Перед ее мысленным взором встает воспоминание о комнате для допросов и Люцифере, пребывавшем в отчаянии и ведущем себя почти дико. Он бормотал совершенно невероятную правду, а она злилась на него, холодно отчитывая. «Маркус хороший человек». Те слова вызывают у нее сейчас тошноту. Этого еще не произошло, и не произойдет, пока она здесь.              Люцифер подходит ближе, так что она чувствует исходящее от его тела тепло, и берет ее за локоть, осторожно сжимая его пальцами.              − Ты не проигнорировала меня. Ты здесь.              Хлоя лишь качает головой, поджимая губы. Он не знает – не знает, как дал волю своим чувствам, не знает, что она ответила, сочтя его реакцию ревностью, и велела отправляться домой.              − Я все исправлю, Люцифер, − клянется она, удерживая его взгляд. Если это не окажет влияния на ее время, тогда она может по крайней мере попытаться повлиять на это время. Прямо сейчас перед ней стоит страдающий Люцифер, и она отказывается позволять ему страдать и дальше. – Обещаю.              Он всматривается в ее лицо, скользя по нему взглядом.              − Что случилось в прошлый раз?              − С ангелом Сан-Бернардино? − Хлоя качает головой. − Я плохо помню, по правде говоря. Я была так занята тем, чтобы заставить себя поверить в любовь к Маркусу, что если бы и заметила, как ты мучаешься, то убедила бы себя не переживать из-за этого.              Люцифер допивает остатки скотча одним глотком.              − Что ж, по крайней мере ты честно в этом признаешься, − с нескрываемой обидой в голосе отзывается он.              − Я была дурой. Я говорила себе, что Маркус именно такой мужчина, который мне нужен – такой, каким на самом деле являешься ты. – Она кладет руку на его запястье, не позволяя ему спрятаться от нее. – Щедрый, добрый. – Она наклоняется вперед, чтобы привлечь его внимание. – По-настоящему хороший.              − Ты же знаешь, что я такое, − морщится он. – Знаешь, что я монстр.              − Я знаю про твою семью – знаю, что с тобой сделало управление адом. – Она придвигается и кладет руку ему на грудь поверх сердца, рядом с тем местом, куда однажды – но пока еще нет – вонзился топор, от которого он ее заслонил. – Я знаю, что в тебе есть тьма, Люцифер, но ты не должен прятать ее от меня. Обещаю, все наладится.              − Возможно, но пережитое тобой будущее, скорее всего, станет для меня невозможным. Эта временная линия пресеклась в момент твоего появления.              Она замирает. Возможность того, что она все разрушила – разрушила отношения, за которые они боролись, разбивает ей сердце. Она в ужасе закрывает рот рукой, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы при мысли о невозможности быть с Люцифером, любить его.              На его лице отражается тревога.              − Не беспокойся, мисс Деккер. Твоя временная линия никуда не денется, обещаю. Мы найдем способ вернуть тебя домой.              Она качает головой, потому что беспокоится совсем не об этом.              − Что насчет тебя? – спрашивает она, стискивая его ладонь в своей.              − Может, вселенная будет ко мне благосклонна, и я найду свой путь к чему-то схожему. – Он переводит взгляд на их сцепленные руки. – Или я на это надеюсь.              − Я сожалею, − говорит она, но этого кажется недостаточно.              − Не стоит. – Он проводит подушечкой большого пальца по ее кольцу. – Ты… ты показала мне, что мои чувства не безответны. У меня есть вера, мисс Деккер.              − Хлоя, − поправляет она. – Пожалуйста, зови меня Хлоей. Мне кажется, что у меня неприятности, каждый раз, когда ты называешь меня мисс Деккер.              Люцифер нежно улыбается ей в ответ.              − Хлоя, − эхом отзывается он. – С чего нам начать, чтобы все исправить?              − Ты вряд ли согласишься лечь поспать? – спрашивает она, глядя на него с надеждой.              − Я не могу, пока не выясню, почему это со мной происходит, − поясняет он, указывая на лежащую между ними газету.              Хлоя на миг задумывается. Она не помнит, как эта проблема разрешилась, да и разрешилась ли вообще, просто затерявшись среди проблем библейских масштабов, которых на нее вскоре навалится целый ворох. Значит, ей придется отнестись к этому, как к очередному расследованию, сузив круг подозреваемых и определиться с прямыми уликами.              − Ну, возможно, я могу исключить твоего отца, − говорит она, барабаня по газете пальцами. – Если бы дело было в нем, он бы расставил фигуры на доске, но позволил бы тебе делать собственные ходы. Только вот ты не помнишь этого. Подобная манипуляция скорее в духе Майкла. Гребаный урод.              Услышав слетевшее с ее губ ругательство вместе с именем его брата, Люцифер широко распахивает глаза.              − Майкла? Откуда ты…              − Все нормально, − успокаивает его тревогу Хлоя. – Мы с этим справились. А что до полетов во сне, насколько мне известно, ты никогда этого не делал прежде, а я неплохо знакома с этими крыльями. – Она улыбается. – Они составляют мне компанию большинство ночей.              − Они что?              − Из них отличные одеяла выходят. – Она переводит взгляд на двери на балкон. – В те ночи, когда это происходило, никто не видел, как ты отлучаешься?              Он кажется озадаченным тем, что она всерьез отнеслась к его проблеме, но отрицательно качает головой.              − Нет, ни в одну из ночей у меня не было гостей.              Люцифер вечно отказывался устанавливать камеры в пентхаусе по множеству причин, так что он мог взлететь с балкона незамеченным. Подтвердить то, что он улетел или остался, невозможно. Она игнорирует неприятное чувство в груди при упоминании ночных гостей; тот факт, что это не ее муж и он не давал обещаний быть ей верным, становится очередным неприятным напоминанием о том, что она находится не в своем времени.              «Сосредоточься на деле». Какие косвенные и прямые улики у них есть? Она задумчиво постукивает пальцами по губам.              − На крыльях что-нибудь было?              − Что, прости?              − Сажа. Была ли сажа у тебя на крыльях?              Он выглядит сбитым с толку.              − Я… я не знаю. Не проверял.              − Значит, ты не чистил их с… − она замолкает, многозначительно приподнимая газету.              − Нет.              Она встает.              − Давай проверим.              − Проверим что?              Она взглядом дает ему понять, что без труда разгадала его попытки увильнуть.              − Не притворяйся глупым. Ну же, выпускай крылья.              − Это так уж необходимо? – снова юлит он, отступая назад. – Не вижу связи с крыльями.              − Не видишь связи? Люцифер, я думала, ты хочешь узнать, ты ли тот ангел. Это может стать железным доказательством. – Она окидывает его недоумевающим взглядом. Почему он колеблется?              − Я просто не привык… позволять людям их видеть. Крылья. – Он прочищает горло. – Особенно тебе.              Ага. Она ступает в его личное пространство, поддаваясь порыву немного его поддразнить.              − Боишься, что не получится? – Она запускает руку ему под пиджак и смотрит на него из-под опущенных ресниц.              − Разумеется, нет, − фыркает он, но и после долгой паузы его крылья так и не появляются. Он упирается взглядом в потолок, и кончики его ушей очаровательно краснеют.              − Не беспокойся, это со многими парнями случается. – Она медленно перемещает ладонь ему на спину и нажимает. Пара красивых белоснежных крыльев с резким свистом рассекает воздух. – А вот и они. – Она любуется им, замечая, что румянец распространился с его ушей на шею.              Крылья машинально расправляются. Белоснежные перья растопыриваются, словно моля о внимании к ним, и Хлоя с трудом сдерживает улыбку. Ну он и кокетка. Она обходит его, окидывая оценивающим взглядом. Ее Дьявол, такой сильный и прекрасный. Она касается крыла рядом с ключицей, где длинные крылья вытягиваются вдоль спины, и он резко втягивает воздух. Перья ощетиниваются в защитном жесте, заставив Хлою замереть на месте и неуверенно одернуть руку.              − Прости. Ты не против, если…              − Нет, − прочищает горло он, − все нормально, я просто не ожидал.              Она кладет руку ему на спину, ожидая, когда он расслабится, и только тогда продолжает, скользя кончиками пальцев по широким второстепенным маховым крыльям, а затем прослеживая основные маховые крылья, растопырившиеся веером. Они слегка подрагивают. Он запрокидывает голову и чуть слышно вздыхает при ее прикосновении, его веки опускаются – это уже куда более знакомая Хлое реакция. Все осмотренные ею перья оказываются чистыми и даже чуть светящимися.              − Как я и думала, ни пятнышка сажи. – Она наклоняется вперед, касаясь носом мельчайших кроющих перышек. – Никакого запаха дыма. – Она пробегается ладонью по верхнему краю крыла, ощущая сильную тонкую кость. – Никаких подпалин.              − Хлоя. – В звуке своего имени она слышит легкое предупреждение и отступает, давая ему передышку.              − Не знаю, как объяснить сломанные наручники или наличие сажи у тебя на теле, Люцифер, но твоих крыльев рядом с местом пожара точно не было.              Он прижимает их к спине, но не убирает.              − Может, они не получили урона…              − И никакого запаха или признаков дыма?              − Я ничего не могу противопоставить этому, кроме своей веры в то, что я в ответе за эти события, или же они являются результатом манипуляции моего отца, пока я сплю.       − Тогда я послежу за тобой, пока ты спишь, − предлагает Хлоя. Решение представляется ей наиболее простым, по крайней мере пока она не выяснит, как именно сажа попала на его кожу. Явно неслучайно. – Тебе надо поспать, Люцифер. По крайней мере, вздремнуть. Давно ты уже не спишь?              Он упирается взглядом в пол.              − Около шести дней.              − Люцифер, − упрекает она. – Даже Дьяволу нужно отдыхать. – Она видит, что его решимость слабеет. – Я постоянно буду рядом, и тогда ты узнаешь наверняка, летал ли куда-то во сне. Пожалуйста.              Он наконец сдается.              − Как угодно.              − Спасибо. – Она берет его лицо в ладони. Он прижимается к ним, и Хлоя устремляется ему навстречу, привлекая в объятия и позволяя уткнуться лицом себе в шею.              − Я… я так устал. – Он, в свою очередь, обвивает ее руками и прижимает к себе.              − Знаю, малыш. – Ласковое обращение снова машинально срывается с ее губ, но Хлоя не сожалеет об этом, потому что он еще сильнее обнимает ее в ответ. Она проводит ладонью по длинным крыльям. – Знаю.              Она запускает пальцы за воротник пиджака и осторожно снимает его, стараясь не потревожить крылья. Люцифер неохотно отпускает ее, позволяя этому предмету одежды соскользнуть с рук на пол бесформенной кучей. Она никогда не привыкнет к тому, как, вопреки всем законам физики, ткань проходит сквозь крылья.              − Хочешь снять рубашку?              Он отвечает не сразу; Хлоя ощущает, как напряжены его мышцы, прежде чем он отрывисто кивает. Она начинает расстегивать пуговицы, немного повозившись с теми, что застегнуты неправильно, но в конце концов высвобождает из петель и их. Рубашка приземляется на пол рядом с пиджаком.              − Ладно, готово. Почему бы нам просто не прилечь на диван? – И без того непростая задача передвижения задом наперед усложняется девяноста килограммами полусонного ангела, навалившегося на нее, но он все же следует за ней, когда она мягко тянет его за собой. – Вот так.              Они скорее плюхаются, чем садятся на диван. Хлоя передвигается, чтобы устроиться поудобнее, положив его голову себе на колени.              − Так нормально? – спрашивает он.              − Да. – Она давно привыкла к тому, насколько Люцифер тактилен, и ей нравится этому потворствовать. Он бы это отрицал, но любит обниматься. Они много времени провели на этом диване в таком положении.              Люцифер поводит плечами, собираясь убрать крылья, но она его останавливает.              − Если хочешь, можешь их оставить. Я знаю, так тебе удобнее.              Он приподнимает покоящуюся у нее на животе голову и смотрит на нее.              − Правда?              − Да, конечно. – Поигрывая с маленьким мягким перышком рядом с тем местом, где крылья переходят в его спину, она выпрямляет его и по привычке принимается умело приводить в порядок остальные перья. Он издает довольный звук.              − Приятно, − бормочет он.              − Я рада. – Она проводит пальцами вдоль всей длины пера, соединяя бородки. Крыло утыкается ей в ладонь, словно жадный до ласки кот.              − Знаешь, я всегда задавалась вопросом, − начинает она, и он вопросительно хмыкает, − почему в тот день, когда ты хотел показать мне доказательство того, что ты Дьявол, ты просто не продемонстрировал мне крылья?              − Они доказывают, что я ангел, а не Дьявол.              − Разве ты не то и другое?              Его крыло напрягается и отодвигается. Сонливость в его глазах рассеивается, вновь сменяясь полной осознанностью.              − Крылья − это не я. Отец забрал мое лицо, а крылья просто манипуляция… ой!              Хлоя приглаживает перо, которое крутанула.              − А по мне так очень даже ты.       Он окидывает ее обиженным взглядом.              − Не дергай за них!              − Тогда прекрати винить своего отца и скажи правду.              Он обводит глаза.              − Я не мог использовать крылья. Это… это должно было быть мое дьявольское лицо. Тебе нужно было увидеть… мою уродливую суть – увидеть, что я на самом деле. Не этот пернатый фарс. – Его крылья приподнимаются, утыкаясь ей в руку. – Крылья были бы очередной ложью – вот в чем суть.              − Ладно. Я не согласна, но понимаю твои мотивы. – Она поджимает губы. – В любом случае, мне нравится и то, и другое – и крылья, и лицо, потому что они являются частью тебя.              Он окидывает ее озадаченным взглядом.              − Никому не нравится лицо – в этом и его смысл.              − Ты бы здорово удивился… А теперь тихо, ты должен был спать.              − Так ты сама спросила, − ворчит он.              Она игнорирует это справедливое замечание, продолжив приводить в порядок перья. Вскоре довольное ворчание превращается в храп, а его мышцы расслабляются, как и сами крылья, так что одно свисает с дивана и упирается в пол.              Крылья в куда меньшем беспорядке, чем она полагала, но, вероятно, он просто мало ими пользуется. Очередная пометка в ее списке «Люцифер не ангел Сан-Бернардино». Ему потребовалось бы куда больше ухода за оперением, если бы он летал каждую ночь туда и обратно.              Она проводит пальцами по гладким, должным образом выровненным перьям и улыбается, скользя ими по его коже вдоль спины вниз и потом снова вверх.              Люцифер сопит, и его крылья инстинктивно ощетиниваются, а потом снова опускаются. Закончив с перьями, до которых ей удается дотянуться, Хлоя начинает поигрывать с его волосами, проводя большим пальцем по лбу. Его лицо, симпатичное и неизменное, кажется таким спокойным во сне.              На столике рядом с диваном лежит несколько книг. Хлоя неловко тянет руку, чтобы достать их и при этом не разбудить Люцифера. Он чуть сильнее стискивает ее, но не просыпается. Нижняя книга представляет собой толстый том по криминологии – слишком тяжелый, чтобы поднять его под таким углом. Две других ей удается взять в руки.              На одной из них написано «Мастер и Маргарита», и когда Хлоя открывает ее, то видит написанные кириллицей слова. Не повезло. Следующая книга «Они вас достали» Оливера Джеймса. Когда Хлоя раскрывает ее, переплет издает протестующий скрип. Через какое-то время, устав от чтения, она откладывает книгу и включает телевизор.              Просмотр остановлен на середине четвертого сезона «Костей». Хлоя бросает взгляд на тихо похрапывающего Люцифера, уткнувшегося носом ей в бедро, и нажимает на кнопку проигрывания.              Надо признать, она видит определенные сходства: Бут и Кости отличная команда, хорошие напарники, но их отношения не ограничиваются лишь работой. Она невольно погружается в сюжет.              Несколько эпизодов спустя Хлоя чувствует, что Люцифер начинает просыпаться. Его крылья приподнимаются и выгибаются, вытягиваясь, маховые перья ощетиниваются. Он потирается щекой о ее бедро и причмокивает, вздыхая.              − Хлоя? – произносит он едва различимо, потому что по-прежнему утыкается лицом ей в ногу.              − Ты в порядке, Люцифер, ты в безопасности. – Она запускает руку ему в волосы и поглаживает по щеке, проводя кончиками пальцев вдоль скулы. Он поднимает на нее нежный взгляд заспанных глаз, явно еще не полностью проснувшись, и вновь утыкается лицом ей в бедро.              − Сколько?..              − Около трех с половиной часов.              Он моргает и осоловело осматривается.              − И я не…              − Нет, ты никуда не отлучался – даже крыльями не взмахивал.              Он задумчиво хмурит лоб.              − Может, это только ночью случается.              Она подавляет желание рассмеяться. Только Люцифер способен проделать такую умственную гимнастику, подгоняя события под свои идеи. Его оправдания ничего для нее не меняют.              Он как будто немного обижен тем, что она не воспринимает его предположение всерьез, так что она вновь поглаживает его по волосам, чтобы успокоить его эго, проводя ногтями по коже головы.              − Тогда мы снова попробуем ночью, и я опять пригляжу за тобой.              Его взгляд наполнен удивлением и явной надеждой.              − Правда?              Она проводит по мягкой коже его щеки большим пальцем, обратив внимание на то, что темные круги у него под глазами несколько уменьшились.              Он выглядит лучше – отдохнувшим.              − Правда. Обещаю.              − Но ты не веришь… не веришь, что я ангел Сан-Бернардино. – Он выпрямляется, нависая над ней.              − Нет, но вероятность этого явно тебя беспокоит, Люцифер. Если ночное бдение у твоей постели поможет тебе успокоиться, то именно это я и сделаю.              − О-о. – Он нахмуривается, и его явное недоумение и смятение разбивают ей сердце.              Желание поцеловать его и избавить от боли сильно как никогда. В любой другой день эта ситуация привела бы к весьма недвусмысленным последствиям. Они занимались сексом на этом диване в схожих позах. Ей стоит только чуть придвинуться, чтобы коснуться его губ в поцелуе; ему достаточно просто опуститься, чтобы их бедра соприкоснулись. Едва заметное движение превратило бы пробегающие между ними искры в пожар.              Усилием воли сосредоточившись, Хлоя подавляет этот порыв. Ей надо думать о проблемах посерьезнее потребности, вспыхивающей от близости к Люциферу. Упершись ладонями в его руки, она осторожно побуждает его сесть на другом краю дивана. Он легко подчиняется, устраиваясь и проводя руками по колючей щетине на щеках.              − Чувствуешь себя лучше? – спрашивает она.              − Намного, − признает он. – Который час?              Она сверяется с таймером на телевизоре.              − Восьмой.              − Поужинаем? – с надеждой в голосе спрашивает он.              − Умираю с голоду, − улыбается ему она.              − Мне приготовить или заказать на дом?              − Я бы не отказалась от чего-нибудь китайского.              − Тут поблизости открылось новая закусочная «Красное кафе». Недавно переехали на Сансет…              − Да, − перебивает Хлоя, отлично зная, о чем речь, и крепко стискивает его руку. – Звучит отлично. Монгольское мясо для тебя, цыпленок генерала Цо для меня. Плюс пельмени.              Он ошарашенно пялится на нее.              − Я так понимаю, мы часто там едим, да?              Она трясет его руку.              − Еда там просто пальчики оближешь, Люцифер. Не забудь пельмени.              − Да-да, − смеется он в ответ, отмахиваясь от нее. – Иди умойся, а я закажу. – Он достает телефон из кармана штанов. – О, привет, приятно познакомиться. – И затем продолжает уже на китайском.              Хлоя забирает свой телефон и направляется к коридору, ведущему на кухню. Телефон включается с веселой мелодией и, поискав сигнал, в конце концов устанавливает соединение. Хлоя находит старый контакт, Оливию, и начинает печатать сообщение.              «Это детектив Деккер. У меня есть для вас информация − кое-что крупное. Нужно поговорить конфиденциально, можем мы встретиться?»              Она моет руки и лицо, ожидая ответа. Вскоре телефон оповещает ее о получении сообщения.              «Конечно. Как насчет завтра, в обычном месте?»              Хлоя пожевывает губу и затем осторожно печатает.              «Звучит неплохо. За обедом?»              Придется ей ненадолго оставить Люцифера, но тут уж ничего не поделаешь.              Ответ приходит молниеносно.              «Мне подходит, увидимся».              Хлоя убирает телефон в задний карман и принимается рыться на кухне, пытаясь вспомнить, где Люцифер хранил тарелки, прежде чем она переехала сюда и все организовала по-другому. В конце концов найдя посуду, она направляется обратно к Люциферу.              Он надел халат, но не стал его завязывать, позволяя черному шелку струиться при каждом его движении.              − О, спасибо, дорогая. Поставь на барную стойку. Вино?              − Конечно.              Он достает с полки бутылку.              − Красное, верно?              − Да, спасибо, Люцифер. – Он умело разливает вино по двум бокалам и протягивает ей один из них. Винтажное вино имеет приятный аромат, и оно не такое сухое, как она ожидала. Сделав маленький глоток, Хлоя довольно хмыкает.              Люцифер не торопится отпивать собственное, покручивая бокал пальцами. Она наблюдает за этим движением, легко отвлекаясь на его руки. Лифт издает звуковой сигнал, и вышедший из него молодой человек с большим пакетом еды принимается с благоговением оглядывать пентхаус.              Люцифер торопливо приближается к нему.              − А! Джейсон, рад встрече. Я Люцифер Морнингстар. – Парнишка передает еду и ошарашенно пялится на стодолларовую купюру, протянутую ему Люцифером. – Недостаточно? – нахмуривается Люцифер и добавляет еще пару купюр. – Вот, этого должно хватить. Всего доброго. Передай матери, что мы и дальше будем у вас заказывать. Пока-пока.              Хлоя даже не пытается скрыть свое обожание. Он разворачивается и резко замирает при виде выражения ее лица.              − Что?              − Ничего. – Она делает хватательные движения руками. – Давай это сюда, Морнингстар, я тут с голоду умираю.              Они устраиваются на балконе, как и во время многих их совместных ужинов. Хлоя накладывает себе тарелку пельменей.              − Итак, насчет сегодняшней ночи, − начинает она. – У меня есть кое-какие мысли.              Он откусывает цыпленка и издает довольное хмыканье.              − Я слушаю.       − Если ты не тот ангел…              − Тот.              Она окидывает его недовольным взглядом.              − … учитывая отсутствие сажи на твоих крыльях и все прочие косвенные улики, это означает, что кто-то сломал наручники и измазал тебя сажей.              − Подстава? – Это его явно заинтересовывает.              Хлоя постукивает палочками по столешнице.              − Если мы сбросим со счетов твоего отца, то у кого, по-твоему, достаточно мотивации, чтобы манипулировать тобой подобным образом?              − А у кого недостаточно? Майкл, Маркус, даже Мэйз сейчас со мной не в лучших отношениях. Я бы даже включил в список Аменадиэля, если бы он не пытался взлететь на путь истинный, фигурально выражаясь. – Люцифер пожимает плечами. – Сюда же можно отнести и любого демона в аду, будь они на это способны, и любого другого моего родственника, снизойди они до Земли.              − Не слишком-то мы сузили круг подозреваемых, − сухо замечает Хлоя. Она могла бы вычеркнуть несколько имен, исходя из собственного опыта – Майкл сделает свой ход в будущем, не сейчас – но и так знает наиболее вероятных подозреваемых.              − Я ведь Дьявол. – Люцифер понуряется. – Так что, боюсь, это издержки профессии.              − Что ж, − отзывается она, − тогда хорошо, что твоим делом занимается лучший детектив, да?              − О, лучший, значит?              − Угу.              Он тепло и искренне ей улыбается.              − Тогда я могу спать спокойно.              Ужин продолжается в уютной, дружеской обстановке. Вино сглаживает любые неловкости. Люцифер наблюдает за Хлоей так, словно не до конца верит в ее реальность. Она накладывает ему пельменей, и это отвлечение отлично срабатывает: его лицо светится от удовольствия, стоит ему их распробовать.              − О да, теперь я понимаю, что ты имела в виду – они божественны.              Она усмехается, закидывая в рот очередную пельмешку.              − Не пора ли сообщить персоналу, что ты не будешь сегодня играть в «Люксе? Скоро открытие.              − Я позвоню в бар.              Хлоя хмыкает.              Он хлопает в ладоши.              − Итак, если мы закончили, то не вижу причин откладывать. Ты же знаешь поговорку насчет праздности. Будем меня связывать?              − Не перестанешь болтать, я тебе еще и кляп вставлю.              Он усмехается, включая на всю катушку свое дьявольское обаяние.              − Одни обещания, Хлоя.              Порыв ответить в том же духе слишком силен, но Хлоя мужественно сопротивляется ему.              − Ты достаточно устал, чтобы заснуть?              − Нет смысла откладывать. Чем быстрее я усну, тем раньше мы узнаем правду. – Разумеется, именно так мозг Люцифера и работает.              − Я не об этом спрашивала. – Она всматривается в него. – Ты сейчас достаточно уставший, Люцифер?              − Не так, как прежде, − признает он. – Полагаю, твой совет вздремнуть был достаточно разумен, но я не… полностью восстановил свои силы.              − Ладно, я приберусь и сделаю кофе. Почему бы тебе не приготовиться ко сну?              − Как угодно.              Он как будто неуверен в том, стоит ли позволять ей убирать все самой, что довольно мило, но она прогоняет его в спальню и принимается собирать тарелки. Люцифер в этом времени еще не обзавелся чем-то столь заурядным, как пластиковые контейнеры для хранения еды, но он не выбросил коробки, в которых эту еду доставили, а потому ее остатки отправляются в холодильник на потом, а тарелки – в раковину, отмокать. Хлоя решает заняться ими завтра.              У Люцифера огромная и сложная в управлении кофеварка, но она отлично с ней знакома, а потому с легкостью готовит крепкий сладкий напиток. Насыщенный горький аромат свежеприготовленных кофейных зерен разливается в воздухе.              Люцифер сидит на краю кровати по-прежнему в халате, хотя и сменил брюки на шелковые пижамные штаны. Щелкает металл стандартных полицейских наручников, когда он застегивает один браслет вокруг запястья.              − Давай помогу.              − Знаешь, у меня есть много фантазий о том, как ты приковываешь меня к кровати, − легкомысленно заявляет он, − но этот сценарий никогда не приходил мне в голову.              − Обычно в таких случаях имеет место обсуждение условий, − отзывается она, сосредоточившись на его запястье, и нахмуривается при виде голого металла, впивающегося в его мягкую кожу. – Твое стоп-слово по-прежнему «обезьянья задница»?              − Да, хотя я вряд ли буду использовать его сегодня ночью.              − Надеюсь, что нет, но лучше перебдеть. – Наручник надежно крепится к цепи. – Только одно запястье?              − В прошлый раз я присоединил наручники в одной цепи, но мне кажется, что два отдельных крепления будет лучше. – Он трясет рукой, вызывая позвякивания металла. − У меня есть еще наручники в другой прикроватной тумбочке. Не могла бы ты их достать?              − Конечно, − отзывается она и обходит кровать. – Хочешь пристегнуть их к встроенному каркасу или к изголовью? – Как он и говорил, наручники находятся в ящике тумбочки – это также стандартная полицейская модель. Откуда Люцифер их только достал?              − К каркасу, пожалуй. Если я вообще засну, лучше использовать то же место крепления. – Он наклоняет голову, наблюдая за ней. – Ты отлично знакома с моей кроватью, Хлоя.              − Да. – Она ставит кофе на прикроватную тумбочку. – Можно подумать, я в ней сплю.              − Точно, разумеется, − прокашливается он.              − Насколько плотно закрепить?              − Так, чтобы не ограничивать движения. Достаточно крепко, чтобы я не мог покинуть кровать.              Она тянет за тяжелую цепь и осматривает ее. Вроде бы подойдет.              − Есть болторезы?              Люцифер нагибается и ломает звенья, легко разъединяя их с помощью своей нечеловеческой силы.              − Да, ладно. Подойдет.              Хлоя встает между его ног, опираясь одной рукой о его колено, и опускается на пол. Одна цепь уже пристегнута к каркасу, так что она быстро пристегивает и вторую к тому же месту. Сильный, но вполне человеческий рывок показывает, что крепление надежное. Хлоя вылезает из-под кровати и встает на колени. Люцифер не сводит с нее взгляда, когда она пристегивает цепь к наручникам.              − Запястье?              Он послушно протягивает его ей, по-прежнему пристально на нее смотря. Металл смыкается с громким щелчком. Она проверяет, не плотно ли они сидят, проводя пальцами по нежной коже под металлом. Цепи предоставляют довольно много свободы движения, но она все равно немного обеспокоена, что он может пораниться.              − Ты точно хочешь их использовать? У тебя нет где-нибудь меховой пары?              Его дыхание касается ее макушки при каждом вздохе. Она убирает пальцы с его запястья и слегка тянет за наручник. Металл впивается в его кожу. Обычная сталь не преграда для него, как уязвимого, так и нет, но она достаточно крепкая, чтобы удержать его во сне.              − Хлоя, − хрипло отзывается он.              − Что?              Его глаза потемнели, на смену дразнящему выражению пришло нечто более серьезное. Шелковые боксеры не в состоянии скрыть его возрастающий интерес.              Понятно. Она упирается рукой в его ногу и выпрямляется. Будь он ее мужем, она воспользовалась бы ситуацией и коснулась его члена, дразня, покуда он не начал бы толкать в ее руку. Но он не ее муж.              Люцифер прочищает горло, и Хлоя отодвигается, предоставляя ему пространство и давая и себе возможность привести мысли в порядок. Он закидывает ноги на кровать и накрывается простынями.              − Красивая женщина только что приковала меня в кровати, так что прости меня за подобную реакцию, − шутливо замечает он, но его улыбка выглядит несколько натянутой.              − Все нормально. – Она нежно касается его щеки. Как мило, что он беспокоится из-за этого. – Правда. Тут нечего прощать. Тебе что-нибудь нужно перед сном?              − Полежишь со мной немного? – В его словах нет и следа похотливости; они продиктованы совсем другой потребностью, нежели та, от которой кровь прилила к его паху.              − А тебе не будет от этого некомфортно? – колеблется она.              − Я бы использовал другое слово, нежели дискомфорт, − грустно замечает он и, заметив, что она продолжает стоять у кровати, похлопывает по матрасу рядом с собой. – Я могу справиться с небольшим неудобством ради удовольствия от твоей компании, Хлоя. Пожалуйста.              Она устраивается на другой половине кровати – ее собственной. Мышечная память побуждает ее перекатиться на бок лицом к нему, тогда как он остается лежать на спине, но поворачивает голову в ее сторону.              − Снова спасибо, − благодарит он.              − Не нужно меня благодарить. Это важно для тебя, а значит, и для меня.              − И все же, − настаивает он. – Недавно я чувствовал себя… изолированным. Словно я совсем один, теряю контроль, и никто меня не слушает – ни Аменадиэль, ни Линда, ни… − он замолкает.              − Ни я.              Он отводит глаза.              − Прошу прощения.              Она пожимает плечом.              − Это правда. Мне жаль, что тебе так казалось, Люцифер.              − Я погружался в отчаяние и могу только представить состояние, в котором оказался бы, не появись ты. Я дошел до ручки, да?              − Ты определенно был… не в себе, − морщится она.              Он кивает, принимая ее объяснение.              − Так что, пожалуйста, позволь мне выразить свою благодарность. Спасибо, Хлоя. За… за помощь мне, за то, что ты рядом.              − Эй, в горе и радости, помнишь? – не подумав, говорит она.              − Да, − еще более мягким тоном отзывается он. – Да, конечно.              Он делает глубокий вдох и задерживает дыхание, его пальцы подергиваются – верные признаки того, что он набирается смелости что-то сказать. Она терпеливо ждет, просто отдыхая, пока он решается. Ее тело устало, так что соблазн последовать за ним в объятия сна весьма велик, однако она ему не поддастся, ведь он рассчитывает на нее.              − Могу я взять тебя за руку? − в итоге нарушает молчание он.              Вместо ответа она накрывает его ладонь своей. Он подносит их соединенные руки к груди, гремя цепью, и она ощущает ускоренное биение его сердца.              − Что, по-твоему, случится ночью? – спрашивает он.              − Не знаю, Люцифер. Если кто-то пытается заставить тебя поверить, что ты тот ангел, то вряд ли он откажется от возможности снова это проделать.              Он проводит большим пальцем по ее пальцам.              − Я знаю, что сейчас все непросто, − сглатывает она, − но я бы сделала для тебя все, что угодно, Люцифер.              − Это кажется сном, − признается он. – Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Кто-то, кто знает меня, знает, что я такое, и все равно… − он вновь замолкает, не договорив.              − Любит тебя? – Ей легко произнести эти слова после стольких лет их неустанного повторения.              − Да, − тихо и как-то стыдливо произносит он.              Она придвигается ближе и касается губами его голого плеча.              − Я и вправду тебя люблю.              Он заметно сглатывает и, поднеся ее руку к губам, целует и так и не отпускает. Она знает, что ответное признание дается ему нелегко, но она все равно чувствует его любовь. Даже сейчас, даже в прошлом, когда он неуверен и испуган, она ее чувствует.              − Засыпай, Люцифер, я буду рядом.              На этот раз он погружается в дремоту значительно медленнее, но никто из них не нарушает установившуюся тишину. Она попивает кофе, заставив себя допить его, даже когда он остывает, и вслушивается в отдаленные городские шумы и низкое гудение «Люкса» несколькими этажами ниже.              Когда Люцифер погружается в глубокий сон, Хлоя высвобождает руку, стараясь не задеть наручники. Люцифер не шевелится, вовсю храпя с открытым ртом.              Она осматривает пентхаус, уже зная подходящее место, чтобы организовать оборону. Шкаф предоставит отличный обзор спальни, но боковой коридор также снабдит ее видом гостиной через витражное стекло. Отличный выбор. Она берет пистолет и убирает его в кобуру.              Она устраивается, прячась из виду, и замирает в ожидании. Долго ждать ей не приходится.              Незваный гость дерзок, в этом ему не откажешь. Он появляется из лифта, расхаживая по пентхаусу, словно у себя дома, останавливаясь только чтобы бросить длинное белое перо на пол. Хлоя прищуривается. Неясная фигура нависает над Люцифером, смотря на него во сне, и по ее комплекции, позе и уверенности в себе Хлоя без труда понимает, кто перед ней.              Она выступает из тени и приближается со спины, упираясь дулом пистолета в спину незваного гостя, который замирает при прикосновении холодного металла и с грохотом роняет болторезы.              Люцифер резко просыпается, гремя цепями, и озирается по сторонам широко распахнутыми испуганными глазами.              Хлоя ступает в полосу слабого света, смотрит незваному гостю в глаза и награждает своей самой дьявольской улыбкой.              − Привет, Мэйз.