На ощупь

Утро понедельника было дождливым и промозглым. Выбравшись из трамвая, Тимоха забросил свой рюкзак за спину и, втянув голову в плечи, стремительным шагом направился к зданию универа. Хорошо, что сегодня ко второй паре. Да и трамвай в этот раз был не такой переполненный, каким он обычно бывает по утрам. В наушниках играли «вельветы». Ветер так и норовил сорвать ветровку, забирался под капюшон худи и морозил уши. Но Тима, засунув руки в карманы, продолжал идти. Хотя мысли были далеки и от предстоящих пар, и от промозглой погоды. Он раздумывал над признанием Анонима. Смог бы он признаться незнакомцу? Смог бы довериться? Аноним предложил встретиться, но Тимкин страх быть раскрытым брал в железные тиски и не давал броситься в этот омут с головой. Кто знает, что его ждёт там? Он ломал голову над тем, какую хитрость придумать, чтобы узнать личность Анонима, но пока в голову дельных мыслей не приходило. — Здрасьте, дядь Коля, — уныло пробормотал он, проходя мимо поста охраны. Дядя Коля приветливо кивнул ему в ответ. До пары оставалось ещё минут пятнадцать, и, чтобы не торчать в коридоре у всех на виду, он направился прямиком в закуток. Но, сделав шаг внутрь, с неудовольствием осознал, что закуток становится всё популярнее. Занято. И кем? Какой-то целующейся парочкой! Эти двое, видимо, заслышав Тимохины шаги, как ошпаренные, отскочили друг от друга, пытаясь сделать вид, что ничего не было. Но Тимка-то не дурак, всё видел своими глазами. А когда в падающем свете окна узнал целующихся, то челюсть сама собой отвисла. Опа! Колян Наумов лапал не просто какую-то незнакомую Тимке студентку, как это бывало раньше, а девчонку Витальского. Впрочем, Тимку это вряд ли касалось. Он тут же отступил и, не в силах сдержать усмешки, вышел из закутка. Кому из троих в этом любовном треугольнике не повезло больше всего, Тимка не знал, но точно знал, кому будет несладко. Естественно, испытать всю силу бомбического характера Витальского придётся именно бедняге Наумову. Хотя, кто знает, может тут и не треугольник, а целый квадрат. Выбросив эти мысли из головы, Тимоха направился в библиотеку. Дальние ряды стеллажей с малопопулярной справочной литературой — тоже отличное место для уединения. Туда редко кто заглядывает. Войдя в библиотеку, Тима тут же наткнулся взглядом на Витальского, о чём-то увлечённо переговаривающегося со Сфинксом. Наблюдая за тем, как тот записывал что-то в свой тёмно-синий ежедневник, Тимоха невольно задумался о том, что пока староста здесь занимается общественно-полезной работой, его девчонка обнимается с другим. Очень странно, но никакого злорадства по этому поводу Тимка не испытывал. Даже наоборот, ему было немного жаль беднягу. Наверное, он до такой степени душный, что даже девчонка не выдержала. Ну, бывает. Оставаясь незамеченным, он быстро юркнул за стеллажи. Сегодня электродинамику поставили в аудитории на факультете физмата, поэтому пришлось топать на второй этаж. Войдя в аудиторию, Тимоха, как обычно, уселся за самый дальний стол. Всё, что угодно, лишь бы подальше от Зяблика. На своей территории он всегда казался ещё более двинутым. Тимоха как раз рылся в рюкзаке в поисках ручки, когда за стол рядом с ним опустился Наумов. Пожав протянутую руку, Тима отметил у товарища довольно уставший и растрёпанный вид. — Где пропадал всю неделю? — как бы между прочим осведомился Тимка, вновь принимаясь за поиски ручки. — Да траблы возникли со съёмной квартирой, щас буду перебираться в общагу. Сказали, что вроде место найдут, — нехотя объяснил Колян. Он взволнованно взъерошил и так растрёпанные волосы и, повернувшись к Тимке, вполголоса сказал, — слушай, Тимох, не говори никому, что видел нас с Иркой, ладно? Мы... сами потом ему скажем. — Я ничего и не видел, — проговорил Тимка, прямо взглянув на Наумова. Тот улыбнулся в ответ и похлопал его по плечу: — Вот за это ты мне и нравишься! Тимоха хотел ответить, что пиво Наумов ему всё равно должен за тот концерт, но не успел. Из лаборантской вышел Зяблик и начал лекцию с того, что сделал объявление: — Сегодня после пар я жду у себя всех, кто получил за последний тест неуды! — Так это почти вся группа! — донёсся удивлённый голос Ани. — Именно, — Тимохе показалось, что Зяблик злорадно усмехнулся, — то, что вы выйдете из здания затемно, только ваши проблемы. Среди студентов послышались разочарованные возгласы, но Зяблик прервал их своим громогласным: — Открываем учебники на странице сто шестьдесят шесть и начинаем решать уравнения Максвелла в дифференциальной и интегральной форме! Если у кого-то увижу в руках телефоны, это повод выставить неуд и выдворить студента из аудитории… Его пламенную речь прервал скрип открывающейся двери, в проёме показалось лицо какого-то белобрысого пацана: — Извините, — донёсся его тихий хрипловатый голос. — Антон! — удивительно, что от разъярённого голоса Зяблика не осталось и следа, как только он увидел заглянувшего в аудиторию, — проходите сюда, в лаборантскую, сейчас я вам выдам те книги, которые обещал. Тимоха с удивлением наблюдал за суетливой походкой Зяблика, который скрылся за дверями своей лаборантской. В аудитории раздались шушуканья. — А я тебе что говорил? — услышал Тимоха самодовольный шёпот своего одногруппника, сидящего впереди, он обращался к своему соседу. — На физмате все говорят, что Зяблик к нему неровно дышит. — Ты реально думаешь, что Зяблик того… этого… по парням? — вторил тот ему радостно-удивлённым голосом. — Ещё бы! Сам не видел, какой шёлковый стал сразу… Тимоха, недовольно поморщившись, засунул в ухо второй наушник. Как бабки на лавочке, честное слово! Открыв учебник на нужной странице, стал быстро записывать уравнение в тетрадь. Но мысли постоянно витали вокруг услышанного разговора. Даже если это правда, и Зяблик действительно по парням, то что тут такого?! Почему окружающих так сильно волнует, кто с кем спит? Разве это не личное дело каждого?

* * *

В столовке, как обычно, слишком много разговоров, поэтому Тимоха засунул в уши оба наушника, чтобы как можно меньше слышать этот шум. Уставившись в экран смартфона, он перелистывал свой плейлист, попутно откусывая от сосиски в тесте приличный кусок. Полностью увлёкшись этим занятием, он не сразу услышал, что к нему обращаются. — Тимоха, оглох что ли?! Подняв глаза, увидел перед собой Серёгу. Тот присаживался рядом, ставя свой поднос на стол. Небрежно пожав протянутую руку, вновь уткнулся в экран, но вскоре Тимохе пришлось всё же вынуть один наушник из уха, так как Серёга что-то говорил ему. Послать его прямым текстом Тимке не позволяла совесть и непрожёванный кусок сосиски во рту. Этот экстравертный экстраверт и понятия не имеет, каково живётся интровертам и как порою хочется немного помолчать. — Слушай, я чего хотел спросить-то, — начал он, отпивая горячего кофе из пластикового стаканчика, — чё делать, если после обновления винды, активация слетела? — То же самое, что и делал, когда активировал её впервые, — ответил Тимоха. — Так нет у меня этого файла с активатором, антивирусник его заблочил! — Окей, вышлю ещё раз на почту, и в следующий раз добавь этот файл в список исключений антивирусника, — сказал Тимоха, вновь утыкаясь в смартфон. — Хорошо, — ответил довольный Серёга, затем спросил. — Не хочешь сегодня вечером в кино сходить? Тимоха застыл на мгновение, поднял озадаченный взгляд на Прошкина, нервно провёл рукой по волосам, зачёсывая их назад. Иногда Серёга умеет поставить в тупик своими вопросами. — С какой радости? — обескураженно переспросил Тимка. — Да мы с пацанами сегодня в кино собрались. Пойдём, говорю, с нами! Там по студенческим скидка десять процентов, — уговаривал Серёга, уплетая свой нехитрый обед. У Тимохи немного отлегло, и он сказал уже менее взволнованным голосом: — Не могу, сегодня вечером у Зяблика пересдаю электродинамику. — О, наслышан про его упёртость и про то, что всех валит. Сочувствую. Ну лан. Давай, удачи сегодня всё пересдать, — сказал Серёга. Тимоха встал из-за стола, взяв поднос в руки, и хотел было идти, но задумавшись на секунду, обратился к Прошкину: — Слушай… а почему ты авокадо не любишь? Вопрос застал Серёгу врасплох, он озадачено пожал плечами и проговорил: — Ну, не знаю, у него странный вкус. Ни фрукт, ни овощ. Как будто ешь какую-то траву, вывалянную в масле. Тимоха усмехнулся и, бросив короткое «понятно», удалился.

* * *

За окном уже зажглись фонари, а Тимоха до сих пор сидел здесь, в кабинете Зяблика. Кажется, он решил оставить его напоследок, потому что почти все одногруппники уже были вызваны. — Коваленко! — наконец услышал он свою фамилию и, встав, устало поплёлся к преподавательскому столу. Усевшись напротив Зяблика, который с раздражением взирал на ещё одного студента-неуча, Тимка молча положил свой листок с решением уравнений Максвелла на стол. Пока Зяблик бегло просматривал его писанину, он развлекал себя тем, что скучающе разглядывал содержимое столешницы: коробочка с цветными стикерами, подставка-веер для бумаг, стакан для ручек и карандашей. Заметив знакомый, чуть погрызенный колпачок своей ручки, Тимоха тут же встрепенулся. Это же его ручка! Оранжевого цвета, а колпачок синего! Сердце забилось быстрее, а ладони опять увлажнились. Какого чёрта Тимкина ручка делает среди канцелярских принадлежностей Зяблика? Тимка нахмурился, почти вплотную приблизив лицо к ручкам. Может, ошибся? Ну нет! Вон даже серебристая этикетка точно так же наполовину оторвана. Та самая ручка, что он оставил в закутке на подоконнике! Вот и нашлась пропажа! Только какого чёрта Тимохе от этого легче не стало? Да нет! Ну бред же! Не будет же Зяблик писать в блокноте рандомного студента и устраивать всякие квесты! Или будет? Мурашки опять побежали по спине, вызывая неприятные ощущения. Он настолько утонул в своих мыслях, что не сразу услышал, что Зяблик заговорил с ним. — Что? — переспросил обескураженный Тимка, отводя взгляд от собственной ручки. — Я говорю, объясни мне физический смысл уравнений Максвелла в интегральной форме, — с раздражением повторил Зяблик свою просьбу. Но Тимохе не хотелось думать об уравнениях Максвелла. Всё, что Тимохе хотелось, это схватить свою ручку и сказать, что она принадлежит ему. И посмотреть на реакцию Зяблика. Но почему-то вместо этого вырвалось совсем другое: — Уравнения Максвелла в интегральной форме описывают электромагнитное поле... — послушно начал свой ответ Тимоха, ненавидя себя за свою трусость.

* * *

Из универа он выходил, когда на город опустились сумерки. Оранжевый свет фонарей освещал улицу, превращая всё вокруг в причудливый тёплый осенний сон. Сумерки вообще довольно странное время дня: уже не день, но ещё и не ночь. То самое время, когда встречается ускользающий дневной свет с появляющейся ночной тьмой. И вечно в сумерках ничего не разглядишь, и мерещится что-то. Но, тем не менее, Тимка любил гулять в сумерки. Только народа бы поменьше было. Надвинув капюшон своего худи на глаза, Тима шагал по направлению к трамвайной остановке, съёжившись от промозглого ветра. В наушниках трек сменился на «вельветов», а мысли вновь обратились к Анониму. Тима непременно должен узнать, кто же он. Вот только какой способ придумать? Что если договориться о встрече, но самому не прийти, а лишь наблюдать со стороны? Но тогда он не узнает наверняка. А ему необходимо узнать это. Кто он? Тот, кому тоже нравятся парни? Тот, кто заинтересовался Тимкиным блокнотом, не подозревая, что сам Тимка вовсе не такой, каким Аноним, может быть, себе представлял его? Тимка может не понравиться ему. Или Тимке может не понравиться он. Вариантов много, и хотелось бы хоть каких-то гарантий. Музыка на секунду стихла, оповещая о пришедшем сообщении. Тимка достал смартфон из кармана и бегло взглянул. Так и есть. Аноним что-то написал ему. Но Тимоха не будет отвечать. Он попросту не знает, что ответить на его предложение встретиться. Тут Тимке почему-то вспомнилось, что в названии почты Прошкина есть слово frozen. Вспомнился этот факт, эта совершенно ненужная мелочь, и заставил задуматься. Точно есть это слово? Или ему уже всё кажется? Он уже с ума сходит? Не сбавляя шага, Тимка засунул смартфон обратно в карман, а сам на ходу снял рюкзак и начал рыскать в поисках блокнота. Там точно записана его почта. И там, скорее всего, вовсе нет слова frozen. Нужно только убедиться в этом и всё. Ну бред! Не будет Прошкин писать ему с какого-то странного левого аккаунта! Нет, Серёга здесь точно ни при чём. И Зяблик. Он тоже точно не при чём. Только непонятно, что делала его ручка у Зяблика на столе? Может, кто-то принёс? Тимоха на ходу достал блокнот и с остервенением листал страницы. Где-то тут записана его почта! Да где же она? Когда в округе раздался визг тормозящих шин и пронзительный сигнал клаксона, до него ещё не сразу дошло, что именно он, Тимоха, виновник произведённого шума. Почувствовал, как в то же мгновение его резким движением хватают за ворот ветровки и стремительно толкают назад с такой силой, что он, не сумев удержаться на ногах, повалился, сбив с ног ещё кого-то, судя по всему, своего спасителя. Тимоха и сам не понял толком, что произошло с ним. Только что он собирался переходить дорогу по пешеходному переходу, а уже через секунду почему-то лежит на холодном тротуаре, а рядом, кряхтя, встаёт его спаситель. Рюкзак валяется в одной стороне, блокнот в другой. А когда его спаситель разражается гневной триадой, Тимоха мгновенно узнаёт голос, и ему хочется сдохнуть: — Ты совсем с ума спятил! Ты чего под колёса кидаешься?! Жить надоело? Витальский раздражённо отряхивает от пыли своё пальто и брюки. Рядом остановились ещё несколько студентов из их универа, очевидно, заслышав инцидент, и сейчас с любопытством осматривали место происшествия. — Что тут произошло? — донеслись до Тимохи голоса. Тима хотел было встать, но его опередили. Витальский бесцеремонно подошёл к нему и, крепкой хваткой взявшись за локоть, мгновенно поставил его на ноги, словно тряпичную куклу. — В порядке? — обратился он к нему. — В порядке, — хрипло ответил Тимоха, с раздражением освобождая свой локоть из сильной хватки. Наушники выскочили из ушей и теперь свободно болтались на груди. Он огляделся в поисках своего рюкзака, нашёл его, попутно слыша недовольный голос Витальского: — Спасибо не хочешь сказать? «Не хочу» — чуть было не вырвалось у Тимохи, но он сдержал язык за зубами, всё-таки действительно надо поблагодарить. Сжав челюсти, поднял свой рюкзак, отряхнул его от пыли и, выпрямившись, пробормотал сквозь зубы: — Спасибо. Тимоха начал оглядываться, ища свой блокнот. Он обнаружился почти под ногами у Витальского. Тот, заметив Тимохин взгляд, посмотрел вниз и, наклонившись, подобрал блокнот. — Твоё? — уточнил он, протягивая его Тимохе. А взгляд насмешливый. Так и хотелось врезать по яйцам, чтоб убрал с лица свою издевательскую улыбочку. Тимка ничего не ответил, подойдя ближе, бесцеремонно забрал блокнот и яростно затолкал его в рюкзак. Он злился на грёбаную маршрутку, на Прошкина с его грёбаной почтой, на грёбаного Витальского и на самого себя. От этого раздражение усиливалось. — Слушай, может, скорую надо вызвать? — предложил кто-то из студентов, но Тимоха лишь отрицательно покачал головой. Заметив, что загорелся «зелёный», он стремительным шагом направился по пешеходному переходу прямиком к трамвайной остановке, не оборачиваясь. Уже будучи дома, в собственной комнате, уставший и максимально расслабленный после горячего душа, он лежал на кровати и озадаченно пялился в блокнот на почту Серёги. Оказалось, что в названии нет слова frozen, но есть слово freezing. Тимоха разочарованно выдохнул. Бред какой-то! Эти догадки не приведут ни к какому результату. Что же придумать, чтобы выловить этого Анонима?! Лёжа в тот вечер в постели, он долго не мог уснуть. На теле обнаружилось несколько синяков после падения, но в целом он не пострадал. Всё-таки он был благодарен Витальскому. Кто бы знал, где щас находился бы Тимка, если бы не он? Может, в реанимации? Стало немного стыдно за свой поспешный уход с места происшествия. Успокоив себя мыслями, что как-нибудь непременно поблагодарит Витальского, но уже нормально, а не сквозь зубы, он уснул.