Внешний образ обманчив

Итэр вместе с Паймон переносятся в Чайник безмятежности и первое что они слышат, это звонкий плеск с кухни. Адепт жадно хлещет воду из кружки, в попытке заглушить терпкий привкус алкоголя в глотке, но это не помогает. Сяо никогда бы не подумал, что его язык может быть настолько нежным и отзывчивым к каким-то напиткам, учитывая то, что всё его тело может перенести даже самые серьезные ранения. Это ж позор какой-то, куда он только катится.. Путешественник подходит к Яксе, плавно выхватывая из его руки кружку. —Подожди, сейчас приготовлю тебе освежающий чай. Сяо вяло кивает, усаживаясь на стул. Что ж, теперь Итэр будет знать, что алкоголь ему давать не стоит. Путник, разумеется, чувствует вину за произошедшее, ведь это после его уговоров Якса согласился пойти с ними в таверну, поэтому в качестве извинений он заварит ему хороший напиток, после которого, Охотник на демонов вновь будет бодреньким. Итэр встаёт на мысочки, еле дотягиваясь до верхней полки, чтобы достать нужную коробочку с приготовлениями для прекрасного чая. Ох, и как он только додумался её туда поставить, да и как вообще смог?.. Благо, табуретку брать не приходится, через пару мгновений злосчастная вещица оказывается в его хватке. Он с неким благоговейным трепетом проводит рукой по гладкой деревянной поверхности, вручную исписанной традиционными узорами Ли Юэ. Она пахнет глазурной лилией, одним из самых редких цветов Тэйвата, а вдыхая глубже, можно почувствовать нотки аромата подсохшей травы и ценных специй с дорогих прилавков города контрактов. Это подарок от самого Властелина Камня, превосходный чай "на все случаи жизни". Моракс, как никто другой, знает в этом толк, сомневаться в нём—не простительное оскорбление. —Знаешь—начинает Итэр, в который раз, с восхищением рассматривая аккуратно выведенный кистью оранже-красный орнамент на крышке, очень напоминающий очертания головы и рогов Владыки Лун и пёстрых крыльев Творца Гор. —Как-то раз я пошёл с Венти в таверну, он пообещал сыграть на лире одну из своих песен ветра—с ностальгической улыбкой вспоминает путник, приподнимая крышку и открывая вид на разделенное по отсекам дно коробочки. —Так вот, сыграть он сыграл, и как всегда, его музыка была великолепна, такая лёгкая, как шуршание листвы и такая воздушная, как белые облака в синеве небосвода и такая, одновременно задорная, как полёт зяблика над Шепчущим лесом.. Итэру не надо оборачиваться, он знает, как сейчас разгладились черты лица Адепты, при упоминании той волшебной мелодии, исполненной на струнах самого ветра. Это слишком прекрасно, чтобы слушать с каменным выражением лица. Это настолько целительно, что даже глухой услышит эту игру. — ..я очень увлекся полетом нот в успокаивающей атмосфере, что даже не заметил, как напился вина, который мне, услужливо стащил Венти, пока Дилюк не видел—с непродолжительным смехом рассказывает Итэр, не видя, как бровь Сяо ползет вверх, а его лицо искажается в недоумении. А ведь так красиво начиналось.. Адепт просто не может предоставить себе этого всегда спокойного и достаточно, улыбчивого парня в неадекватном состоянии, под действием алкоголя. —.. и вот, я хорошо помню что тогда произошло, возможно, я выпил не так много, но как потом сказал Чжун Ли, когда я пришел в Ли Юэ, моя речь была немного несвязной. И тогда он приготовил мне этот освежающий чай—путник аккуратно зачерпывает маленькой ложкой измельчённые листья лилий из одного отсека, а лепестки—из другого, кладя в кружку и равномерно распределяя на дне. —А позже, он подарил мне эту коробочку. Помню, это было, когда он пригласил меня на чашку чая в своем кабинете похоронного бюро "Ваншэн", когда был инцидент с Ху Тао.. —Итэр тяжело вздыхает, вспоминая тот день, когда оптимистично настроенная директриса с радостной улыбкой на губах, рассказывала молодой, уже вдове, все возможные скидки и варианты захоронения её мужа, который скончался от инфаркта не так давно. Она бы хоть сделала вид, что ей горько и сочувственно на душе. Всё же пускай это и лицемерие, но не будь счастливого лица семьдесят седьмой владелицы бюро, женщина хотя бы не убежала в слезах. А потом пришлось ещё бригаде Миллелитов объяснять, что с ней ничего не сделали, а просто случился нервный срыв из-за скорой траурной процессии.. Путешественник отгоняет неприятные воспоминания. Признаться, ему тоже было не до горя той женщины, ведь он видел смерть уже очень много раз и порой сам сталкивался с ней лицом к лицу, но он понимал её боль и пытался проявить сострадание в виде какой-либо помощи, как он это делает каждый божий день. Но молодая вдова скрылась на переулках города, и ещё бы чуть-чуть, и она бы ушла из жизни так же, как и её покойный муж, если бы не вовремя прибывшие солдаты. Но даже во время разъяснений перед ними, Ху Тао не удосужилась сделать хотя бы намёк на грусть, она только разочаровалась, узнав, что женщину удалось спасти и теперь, «якобы» она и её супруг будут всю жизнь страдать, а так бы могли сидеть парой на границе Смерти, разделяя общую печаль утраты. Хотя, может она была и права, но для Путешественника жизнь—это превыше всего, хоть он сам и не раз лишал и лишает этого прекрасного других, но всё же старается обойтись без ненужных смертей, если такая возможность существует. Ну, а если нет.. Ситуации разные, разные исходы. —Понятно. —заключает Сяо, что-то откладывая у себя в голове. —А что с.. Венти? —Да ничего, Дилюк потом, конечно, узнал о пропаже целой бутылки вина, он сразу понял кто это сделал. Меня ругать не стал, решив, что во всём виноват бард-алкоголик, хоть так и было—непринуждённо рассказывает Итэр, под монотонное помешивание трав в деревянной миске, отдающей запахом хвои. —У нас с ним всегда были хорошие отношения, он даже бесплатно угощал меня виноградым соком. С Венти у них немного другое, однако, денег требовать с него не стал, сказав, что на этот раз ему повезло, он сыграл превосходно—Путешественник слегка ухмыляется, даже зная, что тот является Барбатосом, хозяин таверны всё равно держит марку. Мысли сами собой уходят в воспоминаниях их первой встречи, но путник быстро переключается, переливая содержимое из миски в кружку, не забывая о своей главной задаче.—К счастью для нашего бродяжки, Дилюк присутствовал в момент исполнения мелодии—да уж, забыть ту лёгкую улыбку и расслабленный вид сурового Полуночного героя или же Капитана справедливости, довольно проблематично. Не каждый день такое увидишь, и путник уверен, Венти это тоже заметил. Адепт мычит что-то неразборчивое, и Итэр оборачивается, впервые за всё время погружения в приготовку чая, смотрит на Яксу. А видок то у него сонливый, кажется вот-вот, и задремлет, положив голову на стол. Ещё в таверне он закрывал глаза и был каким-то заторможенным. Может, Диона его ещё и до этого напоила? Кто знает.. —Может, пойдешь поспишь?—мягко интересуется Итэр, на что слышит слабое "нет", и Сяо проморгавшись, вновь принимает бодрый вид. —Чай будет готов только через два часа.. Так что, времени достаточно. —Я лучше пройдусь, если что—зови—повторяет дежурную фразу Охотник на демонов. Итэр не успевает ничего сказать, а только слышит тихие шаги, отдающие глухим топотом по деревянному полу. Выходя во двор, Сяо замечает Пухляша, мирно попивающего чай на террасе. Он всегда кажется таким лёгким, словно пушистое облако в ясную погоду, он—само олицетворение безмятежности и покоя. Дух Чайника приветливо кивает головой, и Адепт отвечает ему тем же. Большего им не нужно, да и нет желания прерывать эту идиллию разговорами. Где-то должна быть Паймон, но видимо, она снова прячется в своем мире, не желая вылезать. Интересно, обижается ли она за то, что Путешественник теперь уделяет ей меньше внимания? С появлением в этих покоях Охотника на демонов, ничего собственно не изменилось, но некоторые вещи больше не смогут быть прежними. Никогда. Сяо неспешно проходится по тропе, вымощенной из ровных каменных плиточек. Пестрые цветы играючи качаются из стороны в сторону, приглашая сесть на колени и вдохнуть чудесный аромат. Вода в небольшом прудике переливается под лучами солнца, и кажется, будто сияет. Даже солнце здесь светит по другому, слишком мягко, нежно. Ветер здесь всегда лёгок и свеж, даже в Мондштадте такого нет. Здесь всё равномерно, всё проходит так, как этого хочет хозяин дома. По этим светлым пейзажам можно уловить его настроение. Можно уловить его мечты. Он, возможно, всегда хочет видеть эту прелесть, но ему не позволяет жизнь. И только здесь его лучшая частица души может приобретать форму чего-то материального, чего можно увидеть, почувствовать, но чего нельзя делать вечно. Здесь не высыхают растения, здесь всегда есть всё что нужно для прекрасной жизни без забот. Но этого он добивается слишком серьезным усердием. Когда-нибудь прочный стержень треснет внутри него, это лишь вопрос времени. Но душа.. Останется ли она в этом месте? Будет ли она вечной, или высохнет так же, как вырванный из земли цветок? Будет ли у него опора? Или его корни давно отрезали, и возможности найти частичку жизни нет? Может ли кто-то другой стать его опорой? Может ли он быть ею? Слишком много вопросов, но копаться в себе чтобы найти ответы, тяжело. Он усваивает это, но всё ещё старается понять, зачем ему жить. Чтобы видеть счастливую улыбку, которая таковой не является? Его счастье забрали, вырвали из сердца самое дорогое. Неужели он сможет заменить его? Зашить эту черную дыру, истекающую кровью по сей день. Тьма поглощает, высасывает энергию. Он живёт только с источником новой энергии, а на деле просто существует. Мертвому внутри уже никто не способен дать жизнь. Запустить туда свет, в этот лабиринт, полный тупиков, ловушек и тьмы. Один неверный шаг и клетка захлопнется. Какой зверь скован в цепях и прячется за толстыми прутьями? Никто не узнает. Ведь этот зверь веками спит. Но вдруг, тот кто держит ключ, захочет выпустить его? Сколько поворотов в замке понадобится? А какое желание должно быть? Желание чего..? Лишь тропа из ровных плит, аккуратный пруд и солнце. Он подходит к краю парящего острова, трава в этом месте примята, в некоторых участках вытоптана. Итэр часто приходит сюда, интересно, о чем думает? Сяо смотрит вниз, туда стекает бурный поток воды, растворяясь в пустоте. Водопад, но шума не слышно. Он слегка запрокидывает голову вверх, там голубое, слегка розоватое небо с каплей золота в облаках, а прямо желтизна, плавно переходящая в белесое полотно. Можно ли узнать о чем он думает по этим оттенкам? Невозможно. А его настроение? Невозможно. Что он может сделать, как может повлиять на это? Снова взгляд вниз, пустота.. Что будет, если он прыгнет туда? Будет ли такая же пустота? Будет ли от этого какой-то толк? Ответов нет. Думает ли Итэр об этом, когда стоит на краю? Терзают ли его такие же мысли? Сяо слишком мало знает, слишком мало о нём. Но он продолжает, как заворожённый стоять на краю. Время летит быстрее, когда размышляешь о Вселенной и вообще.. Так ведь говорят? Тогда почему, почему это время сейчас так медленно.. капает? Сколько бы столетий не прошло, он не может получить на это ответ. Взгляд снова опускается вниз, но на этот раз на неровный покров травы. Сяо мысленно представляет Итэра. Он стоит на краю, не двигаясь, смотря этим бездушным взглядом в пустоту, в это время искры из его янтарных глаз пропадают, а жизнь утекает, растворяясь в бесконечном потоке размышлений. Тело берёт мелкой дрожью, Сяо видел такое много раз, но представлять в таком положении именно Итэра, жутко и, кажется, неправильно. Такой человек может быть только спокойным и радостным, не слишком разговорчивым, но и не угрюмым и светящимся неспешным потоком энергии. Но не таким, нет, это не Итэр которого он знает, не его Итэр. Кто-то другой, но точно не он.. Но сколько бы раз он не повторял это себе, толку от этого никакого, ведь в памяти есть все моменты, разум держит это и не отпускает. Сопротивляться правде бессмысленно. Это он усвоил уже давно. Сяо закрывает глаза, продолжая вырисовывать его образ. Но он такой не всегда, иногда мечется в страданиях по краю, вытаптывая траву под ногами, кусая губы и терзая свои руки собственными ногтями, сдирая кожу до крови, оставляя краснеющие полосы. Нет, это уж точно перебор.. —вертится у него в голове, и он тщетно старается уловить эту мысль, но тут мир подбрасывает ему ещё одну находку, которая так и твердит ему: «ты прав, просто прими это.» Капли крови.. Сяо садится на корточки около участка, лишённого травы и там они. Ну, нет, это определенно игра больного рассудка. Итэр постоянно сражается, вполне вероятно что это просто последствие очередного боя.. Если только.. Бой был с самим собой? Стоит только этой догадке проскользнуть и коснуться хрупкой стенке разума, как Адепт подскакивает словно ошпаренный. Нет, не может быть. Сердце быстро бьётся в груди от нахлынувшего понимания, но Якса не желает поддаваться панике. Его выдержка всегда была потрясающей и сейчас, когда он почти забывает как дышать, он находит силы привести себя в норму. Адепт ещё раз смотрит вниз, на те капли крови и не может понять, откуда такие мысли у него в голове. Обычная кровь, такой много везде, он видит её чуть-ли не каждый день, так что его так больно режет сейчас? Глупость, помехи в разуме. И убедив в этом себя, он отходит от края. Сяо проходит мимо недавно посаженных кустов валяшки, на ней уже висят насыщенные розовые ягоды, которые так и просятся, чтобы их собрали. Надо будет предупредить Итэра, он посадил их ради компота. Идя возле дома, на глаза попадается красивое дерево без листьев, но усыпанное яркими сиреневыми цветами. Тут даже деревья из Инадзумы благоухают—юмэмиру. А по соседству, раскинув свои искусно выгнутые ветви, растёт большой красный клён. Его почти алые листья прекрасно сочетаются с таким же цветом отделкой святилища. Путешественник специально организовал настоящий инадзумский уголок для него со словами: «Я обязательно отвезу тебя посмотреть на красоты островов молний.» Эта фраза так и сидит в его голове, когда-нибудь он сплавает вместе с ним. Путник не особо разговорчив с другими, но если пойдет беседа с Сяо, то разъяснит, объяснит, расскажет и перескажет, а иногда и покажет, так что скучно точно не будет. Итэр и о своих путешествиях в Инадзуме рассказывал, но было такое ощущение, что он чего-то не договаривает. Впрочем, Адепт не придал этому значения, посчитав, что наверняка есть вещи которые ему знать не надо. Путник с бо́льшим энтузиазмом повествовал о острове Сэйрай и о том, как он вместе с Искателями приключений разбирался с переизбытком электро. Но слово «вместе», Сяо понял как фразу «я всё делал сам». Ведь, насколько может судить сам Адепт, людей, которые правда хотят ему помочь можно пересчитать по пальцам. И пусть Итэр на похвалу и благодарность отмахивается что его заслуги тут нет, или говорит услужливое «всегда пожалуйста», но Якса знает, он делает намного больше остальных, учитывая, сколько крови он приносит на своей одежде и как сильно он выматывается после всех этих загадок и головоломок и той дыры, в которую его каждый раз запихивают нуждающиеся в его помощи. Пусть и не показывает вида, но он устаёт, и возможно, Сяо единственный кто это видит. Кажется, Якса слишком долго смотрит в одну точку, не двигаясь. Любопытная лисица выглядывает из-за маленького домика святилища. Она подходит к опустевшей для еды миске и удручённо фыркая, вновь скрывается из виду, напоследок вильнув пушистым хвостом. А Адепт помнит ещё те времена, когда эту же лису принёс на руках Итэр. Она была тогда худа и больна, и её приходилось кормить чуть-ли не насильно. А теперь это уже упитанная тушка, накрытая шубой, за которую на рынке отдали бы немалые деньги. Якса не задерживается здесь более, он слегка кланяется святилищу в знак уважения и идёт дальше. Левее виднеется золотая, полупрозрачная дорожка, ведущая на другой остров. Там располагается небольшой деревянный дом, сад и забор, украшенный фонарями и вьющимися растениями. Простенько, но это не отменяет уюта. Поля для посева, пара собак. Здесь нет каких-то отличительных деталей, которые бы цепляли взгляд, где-то богаче, где-то наоборот, но комфорто. Это не роскошные покои Нефритого дворца и окружающая среда здесь ухоженна не на максимум, и деревья не подстриженные по каким-то определенным параметрам, но это того и не требует, здесь хорошо по-своему, по домашнему. Клумба с ветряными астрами, как напоминание о Мондштадте, сверкает светло-красными бутонами. Впереди виднеются камни, покрытые мхом и источник, пробивающийся в щель между ними. Правее, где не так влажно, сосны и прибитые к их стволам скворечники. Сяо разглядывает виды, на которые любоваться не всегда хватает времени, но сейчас его достаточно и он может позволить себе бездумно побродить в Чайнике, который стал ему почти как родной дом, местом где его ждут. Хочется сейчас присесть где-нибудь, и взгляд падает на неприметную скамейку в тени песчаных деревьев. Ему нет разбора где лежать, спать, сидеть или стоять, но неохото лишний раз вытаптывать траву и цветы, потому он как "культурный человек" плюхается на лавочку. Чувствуется атмосфера Ли Юэ, даже трава в этом месте как будто высохшая с желтоватым оттенком. Можно прикрыть глаза и представить себе гору Хулао, Заоблачный Предел или долину Гуйли, или.. —Все-таки спишь. Сяо открывает глаза, встречаясь с Итэром, на лице которого светится мягкая улыбка, а сам его вид заставляет душу согреться. Сейчас же все его тогдашние мысли кажутся просто фантазиями, не более. Не может Путешественник быть в таком состоянии, и откуда только у него такие размышления взялись? —Или в облаках витаешь—улыбается путник, но на мгновенье его вид становится хмурым и с каплей сострадания. Видимо, такое состояние Сяо его настораживает. И Адепт это знает, но ему не хочется беспокоить Итэра по поводу своего самочувствия. Ему вообще не хочется беспокоить Итэра. —Все в порядке—снова ложь, но во благо. И потом, даже если он расскажет о своих проблемах, о своих мыслях, разве это что-то изменит? Путешественник всё равно не сможет ему помочь, да он и так старается сделать все возможное, чтобы Адепту было хорошо и комфортно. А обременять его ещё этим, учитывая все его трудности и работу.. Разве это не эгоизм? Итэр должен найти сестру и закончить своё путешествие в Тэйвате, а Сяо тут только мешает своим присутствием, не будь его, Путешественник бы намного быстрее расследовал Ли Юэ и уже был бы в Сумеру, а не торчал бы здесь с ним. Адепт уверен, отношения путнику только ставят препятствие на своем пути к цели. После того как он найдёт сестру, ему нужно будет покинуть Тэйват, и они больше не встретятся. Никогда. Якса это знает, но в глубине души, искрой светится лживая надежда, на то, что путник останется здесь, с ним. Какая глупость. Но с другой стороны.. У Итэра есть тот, кто поддержит. В бесконечных скитаниях, в этом мире у него есть тот кому он действительно дорог, и тот, кто будет его ждать в бескрайнем океане времени. Легче ли ему от этого? Приносит ли Сяо какой-то помощи, выгоды или это просто пустые слова с уст Итэра, которые нужны чтобы заверить его, что он не причиняет неудобств? Путешественник не зовёт его по важному, он сражается сам, в одиночку, и Адепту приходится самому увязываться за ним, чтобы сократить количество ран на его теле. Но он не всегда может быть рядом, ему очень хочется, но он не может, просто физически это невозможно. —Скажи, Итэр.. —неуверенно, тихо, но слышно тянутся слова с его губ. —М?—отзывается путник, безмятежно расположившийся на скамейке, опустив веки. —Тебе действительно легче? Путешественник открывает глаза и смотрит, но не на что-то конкретное, а в пустоту. Его лицо до жути бесстрастно сейчас, что непривычно для него, нет ни одного даже малейшего намека на эмоции в его уголках губ, нет ни одного шевеления мускула на лице или бликов в глазах. Его поза не меняется, только непринужденность разрушена, теперь он уже не облокачивается беззаботно на спинку скамейки, и его руки не расслаблены, а напряжены, судя по тому, как нервно согнулись пальцы и впились в дерево, на подобие острых когтей. —В каком смысле «легче»?—он задает этот вопрос, зная ответ, понимая чего хочет Сяо и от чего он мучается по сей день. Но Итэр не сможет с этим ничего сделать. Сам пытается разобраться есть ли в этих отношениях толк, если им не суждено продлиться вечно, до самой смерти, если им предназначено судьбой разорваться в клочья, обрекая друг друга на очередную боль, только уже намного сильнее прежней. Но действительно ли это всё так важно? Правда ли, что ему придётся уйти отсюда и есть ли смысл в этом? —Ты знаешь. —Знаю—подтверждает Итэр. —Тогда почему молчишь, почему не скажешь мне?—его голос звучит как обычно, спокойно и без эмоций, но в душе ураган из отчаяния. Но неожиданно для него, Путешественник смеётся, тихо и совсем безмятежно. —Я сказал что-то не то?—спрашивает Адепт, не понимая что смешного могло быть в его словах. От чего такая реакция? —Эх, глупый ты мой—весело улыбается путник, приближаясь к Яксе и целуя его в кончик носа. —Неужели ты до сих пор не понял? Ты как плот для меня, как фундамент. Я вдохновляю других идти вперёд, а ты поддерживаешь меня, даже когда просто рядом, хотя, нет, не так.. Даже когда тебя нет рядом, я ловлю в шепоте ветра твои слова, а мысль о том, что есть тот, кто придет на помощь в любом случае, греет лучше любого костра—он завершает лёгким поцелуем в губы. —И больше не сомневайся в этом, ты меня понял?—добавляет уже серьезно, но с каплей обиды в глазах, которые снова горят огоньками жизни. —Понял—без промедлений отвечает Охотник на демонов. —Вот и хорошо, а сейчас пойдём пить чай.