Внешний образ обманчив

Готовый миндальный тофу красуется в исписанной цветами тарелке. Это кажется таким миниатюрным и правильным, что просто смотря, воображение вырисовывает в голове образы, как этот нежный кусочек будет неспеша таять на языке. И для полного завершения осталось только последнее украшение вкуса. —Чего-то не хватает. Тебе не кажется?—спрашивает Итэр, в предвкушении облизывая губы. —Знаю,—Сяо достаёт с полки банку сиропа, ловко откручивает крышку и пол наклоном медленно поливает молочный прямоугольник. Жидкость ложится изящными узорами и немного подождав, Адепт берет в руку кухонный нож. Приложив к поверхности, он наблюдает, как маленькое остриё скользит в мягкой текстуре, как по маслу. Порезав блюдо на аккуратные и ровные кубики, Якса моет лезвие под водой и поставив в поставку, садится за стол. —У-у.. Паймон уже не терпится!—консерва маячит рядом с нетерпением в глазах поглядывая на аппетитное кушанье. Итэр ложкой перекладывает несколько кусочков в тарелку и ставит перед мелкой обжоркой, на что та с искрами в радужке очей набрасывается на еду. —Ошень фкусно,—старается выговорить Паймон с набитым ртом. —Прожуй, потом говори,—произносит Итэр, а после с улыбкой добавляет, уже тише,—Не будь как Сяо. На это Паймон только легко хихикает, украдкой взглянув на Яксу. Адепт это не комментирует, но по тому, как на миг зависает в воздухе рука с палочками, понятно что он все услышал. Доедают они в умиротворенной тишине. Это лишь мимолётная иллюзия спокойствия в промежутке бесконечной войны, но Итэр ловит каждую свободную секунду, чтобы прийти и просто провести это время с ним. Тяжело, но такова его судьба. —Восхитительно, текстура такая воздушная как сон..—улыбаясь произносит Путешественник, обмывая тарелку в воде. —Сладкий сон.. Да, это навевает воспоминания,—на мгновенье веки опускаются и сознание поддаётся ностальгии. Почти бесшумно тарелка опускается на полочку. —Ты уйдешь?—спрашивает Адепт. —Да, но не сейчас,—он замолкает,—Знаешь.. У меня кое-что для тебя есть. —И что же?—Якса вопросительно смотрит на путника. —Оо, мы сейчас тебе расскажем о наших приключениях! У Паймон столько эмоций! А ещё нам подарили л.. —заставляет консерву замолчать лёгкий "хлоп" по спине от Итэра, и та виновато улыбается,—В общем сейчас сам всё увидишь,—заключает спутница. —Идешь? —Да,—больше не раздумывая отвечает он.

***

Сяо самую малость удивляется, когда вместо двора или пейзажа в Чайнике Итэр ведёт его в каменный лес Хуагуан, но спорить и спрашивать не торопиться. —Можешь телепортировать вот туда?—остановившись, он указывает на тот самый пик, где Сяо был некоторое время в отсутствие Итэра, пока его, грубо говоря, не прогнал Творец Гор. Якса морщится от недавних воспоминаний. Нет, он не обижается, не злится. Просто, это было слегка неприятно. Отогнав совершенно ненужные сейчас мысли, он в уже привычной манере заходит Итэру за спину, приобнимая рукой за талию и сфокусировав внимание на указанное точке, перемещается. Они стоят на вершине. Всё те же утренние пейзажи с застывшем озером, всё те же голые камни, кое-где закрытые травяным покровом цвета соломы, всё те же листья, уносящиеся на ветру и всё те же белые цинсинь, качающиеся в зарослях. —Почему именно это место? Это как-то связано с тем, что ты хочешь мне.. отдать?—Сяо переводит взгляд на Итэра, копающегося в своём рюкзаке. —Сейчас сам всё увидишь,—Путешественник перебирает свой многочисленный ассортимент предметов в сумке: от моркови вплоть до золотой Короны. И как только всё это умещается?—Нашел—после некоторых мучений он победно вытаскивает бледный, ничем не примечательный пакет. Якса сначала вдумчиво смотрит на него, силясь понять что же может там находиться, но в итоге оставив эти попытки, просто ждёт, когда ему дадут лицезреть эту диковинную вещь. Какого же было его удивление, когда закрывающая оболочка спала и на её месте в руках Путешественника оказалась изысканная деревянная лира дорогой работы. —Откуда?—честно говоря, Сяо ожидал увидеть там всё что угодно, вплоть до самого Сердца Бога Кусанали, но точно не этого. —Из Сумеру, мне её подарили обитатели ваны—аранары,—он лёгким движением обводит пальцем контур вырезанного узора на деревянной поверхности,—не хочешь послушать одну мелодию? Конечно, профессионализм тебе не обещаю, но за время проведенное в лесу, я смог многому научиться. И.. эту песню сочинил я,—последнее предложение он говорит тихо, будто ему что-то мешает прямо и чётко огласить своё желание. Будто что-то сдерживает. —Я послушаю,—Адепт усаживается на камень в ожидании первых звучащих нот и это вызывает у него непонятные волнение и трепет. Какая будет его игра? Вложит ли он в неё душу, так же как вкладывает во все те прекрасные блюда, которыми с радостью угощаются многие жители и он сам. Будет ли она похожа на полет птиц? Будет ли она такой же лёгкой и заурядной, как искусство бардов Мондштадта? Можно ли сравнить его потенциал с каким-либо другим? Нет. У каждого он свой. Голубое небо, облака лениво плывут не имея за собой буйного ветра. Листья оседают на землю, а цинсинь замирают в неком оцеплении. Кажется, будто всё в ожидании. Хоть это и глупо, но хочется верить что в этом бесконечном океане мы не тонем, а стараемся достичь новых берегов. Первый плавный переход слетает, словно кристальная бабочка, с блестящих струн лиры. Звук разносится по пейзажу, делая застывшие каменные глыбы чуточку живее и красочнее. Линия держится на вторых октавах, не срываясь, лишь иногда переходя на более высокие интонации. Начало кажется отрешенным, он будто размышляет перед боем, в нём горит уверенность и преданность, но лишние сомнения лезут из щелей и царапают хрупкие стенки. Сяо находится сзади, не видя лица Путешественника. Что отражается на нем сейчас? Та же пустота, сомнения, нахмуренные брови, каменный взгляд? Точно не умиротворение, не спокойствие. Это не похоже на него. Он не знает, хорошо или плохо, что эти эмоции на чужом лице сейчас скрыты. Хочет ли он рассмотреть их поближе? Хочет ли залезть в его душу? Действительно ли хочет узнать, что творится там. Нет, он не боится разочарования, не боится гнева, не боится скверны. Он сам является злом, как тогда он может кого-то осуждать? Слух ловит каждый последующий звук, будто предисловие переходит в саму историю. Красиво хаотичное расставление нот, пальцы умело перебирают струны, отрешённость и раздумья превращаются в ход действий. Волнительных действий. Репетировал ли он перед этим? Сяо кажется, что Итэр никогда ни к чему не готовится. Он ничего не знает заранее, но всегда опережает всех тех, кто строит планы. Как ему удается? Откуда такие мышления, откуда такой взгляд на мир, откуда такая воля? Кто он..? Льющийся поток замирает на одной протяжной ноте. Потом всё идёт заново. Та же отрешённость, только к ней добавляется самая малость спокойствия. Недолгого спокойствия. Снова действия, волнительная борьба, сражение.. Но кто-то есть, кто-то рядом с ним, борется плечом к плечу, но кто? Будто стертое воспоминание, потерянное в бесконечном, но далеко не свободном просторе. Идёт по кругу.. Ограничения. Лишения. Поддержка от близкого. Иллюзии. Борьба. Настоящая. Освобождение. И круг.. Всё повторяется. Но в один миг палец соскакивает, будто допущенная ошибка, но это только нескончаемое продолжение.. Всего лишь в один миг всё становится таким тяжелем и давящим. Раньше тоже было не легко, но теперь.. Потеря. Невозможная боль. Ра.. разочарование? Нет. Вера. Вера, что в конце всё вернётся в этот убийственный круг, который в тоже время является единственным спасением и единственным правильным решением. Атмосфера давит, угнетает. Хочется встать, подойти к нему, встряхнуть, сказать.. Что? Слова не помогут. Его слова точно не помогут. Он лишь сидит на том же камне, неподвижно, ловя каждый звук, летящий, стремящийся вперёд, но больно ударяющийся о толстые стены круга. Но не останавливающийся. Ничто и никто не заставит сдаться. Всегда было и всегда будет так. Круг, нескончаемый круг.. Нет начала, нет конца.. Воспоминания стерты, унесены. Но не потеряны. Сознание хочет помнить и знает, что это возможно. Оно вернёт утраченное. Тревога. Нежный перелив, будто радость посетила его на мгновенье. Мгновенье. Такое желанное. Такое запретное. Но все правила остались на дне бездны. Есть только собственные суждения и они поведут вперёд. Есть ли шанс вырваться из круга? Есть. Всегда был и будет. Он невидим, но никто и не пытался хотя бы попробовать отыскать его. До этих пор.. Сяо уверен, Итэр бы смог воспроизвести настоящие крики боли при желании. Но он никогда не кричал, не лил слёз. Это лишнее, это ненужное. Тихо. Без звука, но эпично, оставив людей с новой жизнью. Он уйдёт. Не это ли сейчас передает Путешественник через мелодию на струнах? Раскрывает ли он сейчас свою душу? Что хочет этим сказать? Эта.. мелодия слишком тяжёлая даже на самых лёгких интонациях. Когда, казалось бы, полнейшая благодать. Он вещает о своих странствиях. Есть хорошее и плохое. Есть тяжёлые моменты и лёгкие. Есть разные чувства. В каждом мире он видит что-то новое и таинственное. Но в каждом он видит страдания, прикрытые пустой иллюзией. В каждом.. Сяо не знает сколько времени прошло. Он не сразу замечает, как Итэр заключает линию нот низким звучанием, будто ставя точку и обрывая дальнейший ход. Повисает пауза. Адепт ещё смотрит на путника. А тот поворачивается к нему с лёгкой, немного неловкой улыбкой. —Это не всё, просто.. Мне ещё нужно подумать. Я обязательно придумаю продолжение,—всё так же непринужденно говорит Итэр, улыбаясь уже по-настоящему уверенно, пока Якса сидит в лёгком оцепенении от услышанного. Путешественник с некоторой озадаченностью смотрит на отрешенное лицо Адепта и помахав рукой, привлекает его внимание. —Это было красочно,—наконец произносит он, поднимая глаза на путника. Путешественник отвечает ему всё той же улыбкой. —Паймон тоже понравилось!—таинственная спутница нежданно появляется над самым ухом Сяо. Кажется, она хочет его напугать, но у Адепта не единый мускул не дёргается, от чего та заметно грустнеет. —Ты где была?—спрашивает Итэр. —Паймон просто решила оставить вас наедине,—хихикая, отвечает консерва. —О, Паймон, ты оказывается ещё тот романтик,—весело произносит Итэр. Сяо же лишь украдкой кидает взгляд на спутницу, он уже смирился с её вездесущностью, но это летающее создание будто из мира иного. Она не внушает доверия, но и подозрений тоже не навевает. Поэтому Адепт предпочитает её, в большинстве случаев, просто игнорировать. Хотя, с другой стороны, Итэр прославленный путешественник из другого мира. Пусть он и совершает только лучшие поступки, но с чего бы доверять ему? Почему практически все, только поговорив с ним, решают, что он «безопасная» личность? О нём же совсем ничего неизвестно.. Его деятельность. Чем он занимался в других мирах? Об этом он никогда не говорит, но немногие и задавались таким вопросом, а потом, даже те, кто лезли с расспросами на эту тему получали лишь неубедительную отмазку, но сказанную твердым тоном, после которого они предпочитали промолчать или так же неубедительно согласиться. А если бы спросил я, он ответил бы? Это приходит как-то резко и спонтанно, что Сяо сам удивляется голосу в голове, который сейчас перекравает все остальные возгласы. Мотнув головой, он отгоняет мысль, как назойливую муху. Захочет—сам расскажет.