ты единственный, кто побеждает,
или единственный, кто уходит.
так вставай и оставайся преданным.
***
// вечер перед днем рождением Чонвона, разговор Чонсона, Сонхуна и Сону //
— Это — главный штаб "Двойных Драконов", — Чонсон уверенно ставит крест на карте, поджимая губы, после чего поворачивается и оглядывает быстро Сону и Сонхуна, — По известной нам информации, недавно была произведена поставка крупной партии наркотиков, которая находится сейчас именно в этом месте. Сонхун прошерстил вместе с Сириусом множество хранилищ данных, скрывающих в себе безумное количество информации, которая огромными потоками поступала с каждой секундой туда, и это дало свои результаты. Копаться в серверах властей своей же страны для них было, пожалуй, самым увлекательным, потому что быть так близко, но в то же время так далеко однозначно вселяло страх, но желание обойти все препятствия на своем пути отметало это пугающее чувство в сторону. Они анализировали и базы частных компаний, которые предоставляли услуги людям, входящим в круг приближенных к мафии. Ноющие под утро спины от долгого сидения и слезящиеся глаза стоили того, с какой скоростью и оперативностью шла работа. Сириус сиял вечно работающими мониторами словно настоящими звездами. — Хисын правда выбрал надежное место: я изучал вместе с командой подобную систему безопасности ранее: это третий уровень, обойти который будет сложно, — Сонхун выводит схему здания с ноутбука на главный экран, расположенный напротив дивана и рабочего стола в гостиной. С таким количеством техники эта квартира скоро перестанет быть обычной квартирой, от этих мыслей Пак усмехается. — Они и правда не так просты, как я предполагал, — негодует Сону и хмурится, складывая руки на груди. Джей изучает изображение, пока Сонхун вновь сосредоточенно тарабанит по кнопкам. — Окей, если у меня получится получить доступ, то что ты собираешься делать? Украсть такое количество наркоты довольно проблемно, тем более хранить это у нас банально негде, — на экране теперь информация касательно поставки наркотиков в логово Драконов. Сонхун не совсем понимает Чонсона, так же, как и Сону, поэтому ожидающе смотрит на него, чтобы услышать продолжение его плана, который он уже продумал. — Кого грабить собираешься? — влезает в разговор Тэхен, привлекая внимание всех присутствующих. Парень довольно улыбается и подходит ближе, пока Чонсон лишь осуждающе смотрит на младшего, ведь он отправил его спать сразу после позднего ужина, потому что "меньше знаешь, крепче спишь". — Тэхен, иди обратно к себе, — протестует тут же Джей. — Ой, да ладно, пусть послушает. Он уже не маленький давно, Чонсон. Прими это, иначе дальше тебе будет лишь сложнее, — Сону подзывает радостного парня к себе и усаживает на диван, а Сонхун холодно бросает взгляд в их сторону. Слова Кима правда, только вот правду слышать всегда больнее, не так ли? Тэхену уже восемнадцать, он взрослый человек, имеющий право делать то, что посчитает нужным. Пак даже не заметил, как сильно повзрослел брат за последнее время. Мысли о Тэ утягивают из реальности снова. — Ограбление? А зачем? — лидер спокойно задает этот вопрос и присаживается рядом с Тэхеном, который задумчиво разглядывает документы на экране, но ничего не понимает. Повисает небольшая тишина, которая дает время на размышление каждому о чем-то своем. Действительно, чем поможет ограбление, если Хисын сможет вернуть потом себе эту поставку обратно? Гонять просто так по городу запрещенные вещества глупо, и это не даст нужных результатов. Это подвергнет штаб Звезд лишь большей опасности. Нет, Джей не будет заниматься черт знаем чем и так рисковать чужими жизнями. — Уничтожить — вот наша цель. Мы взорвем хранилище, — взгляды братьев встречаются: один испуганный, а другой хищный, и кому какой принадлежит догадаться не сложно, — Таким образом мы сможем сделать шаг первыми, уверен, что они готовятся к атаке, но не рассчитывают, что мы будем настолько быстрыми, — Джей заканчивает речь и осматривает каждого здесь сидящего, пытаясь уловить эмоции парней. — Хорошо. Дай мне полчаса, и я скажу, насколько у нас хватит ресурсов для взлома системы безопасности, — Сонхун сразу дает ответ и включается в работу, устраивая общий созвон с командой. — Хен, уверен, что этот вариант безопасный? — огромными глазами смотрит Тэ, хватая того за руку, волнуясь за брата. — За безопасность необходимо платить, а за ее отсутствие - расплачиваться. Уинстон Черчилль, — отрезает одной фразой Чонсон, заставляя задуматься Сону и Тэхена. Эту фразу любил его отец. И ему пришлось расплатиться. — В любом случае, не волнуйся. Обещаю, что постараюсь без жертв, — Джей поджимает губы и треплет младшего по волосам, создавая из них птичье гнездо.***
Проходит уже больше часа собрания Сириуса, вместо обещанных тридцати минут, стрелки часов давно перевалили отметку в четыре утра, из-за чего всех начало клонить в сон. Тэхен успел уснуть на диване, уложившись рядом с Сону. Словно слипшиеся пельмени, парни лежали рядом и мирно посапывали: Ким как всегда материл кого-то и бурчал ругательства под нос, младший же просто неподвижно сопел рядом. Джей сидел около них в кресле и изучал документацию, параллельно ведя переговоры с саперами по поводу завтрашней операции. — Джей, у меня две новости, — Сонхун устало трет переносицу руками пару секунд, за которые глава откладывает все в сторону и переключает внимание на парня. — Надеюсь, что обе хорошие. — Надейся. Одна действительно хорошая, а вот вторая... — Начинай с чего-нибудь уже, — Чонсон начинает злиться, он безумно устал за день, завтра будет совсем не легче, поэтому надо поскорее закончить со всем и выспаться. — Хорошо. Первая новость: мы смогли взломать систему, но под нашим контролем она способна пробыть не более часа, поэтому за исключением всех непредвиденных обстоятельств, уложиться завтра надо за максимально минимальное время. Лидер облегченно вздыхает, откидываясь на спинку кресла и расслабляясь: им хватит и пятнадцати минут, если действовать четко по плану. Это успокаивает, и Чонсон начинает мягко улыбаться, предвкушая грядущий успех. — А это вторая новость. На экране появляется фото вероятно с какого-то мероприятия, где изображено множество людей на заднем плане, но на переднем плане отчетливо выделяются два парня, один выше другого: Хисын и... он. Парень с кроваво красными волосами, волком смотрящий прямо в камеру. — Он в Драконах, второй по главенству после Хисына. Видимо, после того случая ему так и не удалось бежать в Осаку, — рассуждает Сонхун вслух, — Жаль, тогда бы он не попал в лапы к Хисыну. Джей неверяще смотрит в глаза Чонвону на фотографии и не моргает, боясь, что это все исчезнет в секунду. Чувства мешаются друг с другом, агрессия отталкивает счастье, и понять самого себя становится ужасно сложно. На глазах начинают выступать слезы, из-за чего красноволосый парень расплывается на экране пятнами. — Я должен его вытащить... — Ты случайно не ослышался? Он работает на Хисына, над Чонвоном там никто и не дышит, ты умереть вздумал? — удивленно раскидывает руки в стороны Хун от злости. Да. Сейчас он определенно злится на своего лидера и хочет образумить всеми способами, потому что лезть туда, куда хочет Джей — это просто край безумства. — Ты не понимаешь, через что мы оба прошли тогда...да и сейчас, за эти года, что были порознь. Я обязан его вытащить... А сможет ли?***
// настоящее время //
Мимо Яна пролетают несколько фраз от Джея и Сону, когда они поднимаются в квартиру, на реальность будто наложили белый шум и единственное, что парень сейчас может, так это идти вслед за Паком, который взял его за руку еще на парковке и отпустил лишь тогда, когда они вместе перешагнули порог дома. Джей тянет Чонвона сразу к себе в комнату, сообщая Сону и Сонхуну, что поговорит с ними обо всем утром и что о его госте он позаботится сам. Им двоим сейчас необходимо поговорить о многом. — Лучше бы ты его оставил там, — злобно кидает Сонхун уходящему Джею в спину, но его сразу же дергает за руку Сону, — Что? Я не прав?! — Давай поговорим, раз тебе так неприятна эта ситуация, — кидает в лоб Ким и тут же уводит Пака в кухню. Сонхун теперь уже не в восторге оттого, что наткнулся вчера на фотографию Чонвона. Если бы он знал, что Джей все еще такой же безбашенный, и жизнь его ничему не научила, то он ни за что бы не сказал ему о том, что нашел наконец-то Яна. Изо всех источников удалил бы информацию о том, что Чонвон в Драконах, лишь бы Джей никогда не узнал. Пак стискивает зубы и злобно смотрит в спину Сону, который роется в шкафчиках в поисков чего-то. Радостное "О, нашел" сопровождается тем, что парень достает с полки жестяную банку с чаем. Окей, он определенно точно знал Сонхуна вдоль и поперек. Вскипятив воду, Сону заливает чайник с любимым чаем их двоих: мята успокаивала программиста и приводила нервную систему в состояние покоя, а Сону просто обожал ее до невозможности. Вот и все. — Оставь все, как есть. Уверен, что Джей понимает, что делает, — начинает говорить Сону, попутно доставая кружки. — Как я могу ничего не делать, скажи? — Он наш лидер. Просто уважай его и его решения тоже. Если он посчитал нужным найти Чонвона, значит, так действительно нужно, — Ким разливает красивого цвета чай и ставит чашки на стол: одну рядом с собой, а другую напротив Сонхуна. — Ай, горячо, как горячо! — шипит Пак, а Сону лишь вздыхает. — Боже, за тобой контроль необходим, как за ребенком. Все ломаешь, теряешь, ранишься на пустом месте. Как ты еще не взорвал свой ноутбук. — Бубнилка, — Сонхун показывает язык в ответ и кривляется. — Серьезно ребенок, — Ким в ответ вновь вздыхает и отпивает немного чая, расслабляясь. — В прошлый раз мы доставали Джея с того света, я просто не хочу, чтобы его жизнь снова подвергалась опасности. Мне хватило этого, — Сонхун возвращает свою серьезность обратно. — Я понимаю это, но и ты пойми тоже: когда любишь, то готов на все ради любимого человека. Сонхун понял скрытый смысл в словах младшего сейчас, Сону говорил о своей любви к нему, и это было в какой-то степени даже трогательно. Хун все еще благодарен судьбе, что именно Сону стал для него семьей. Лишь на небольшую часть, но он понимает Чонсона. Понимает, что наверняка поступил бы так же, просто не хочет этого признавать. — Я все еще против, но..это его жизнь,да, — парень все-таки успокаивается, принимая просто нейтралитет. Сонхун не ненавидит Джея, не ненавидит Чонвона: он ненавидит жизнь, которая очень злая по отношению ко всем, ведь она несмешно шутит и издевается, заставляя проклинать все вокруг.***
Три года. Прошло три года с того момента, когда они виделись в последний раз. Довольно непонятные чувства ты испытываешь, когда перед тобой стоит человек, которого ты так долго не видел. Кажется, прошла целая вечность, за которую все чувства должны были угаснуть, ведь так это обычно и происходит: ты встречаешь новых людей и начинаешь жизнь с чистого листа, поднимаясь с самого дна после череды падений, верно? Достаточно ли Чонвону было этого времени, чтобы принять новую реальность? Нет. Достаточно ли Чонвону было этого времени, чтобы отпустить и наконец забыть? Тоже нет. Ян не забывал ни на минуту о Чонсоне, каждый божий день голова просто взрывалась от количества мыслей: сотни раз он перематывал его смерть, словно самый страшный кошмар и сотни раз умирал тогда с ним вместе. Ян пытался держать в заточении памяти абсолютно все моменты, связанные с Паком, потому что боялся их банально забыть, потерять навсегда, потому что это единственное, что у него осталось от Джея. Может пройти один день, и человек все забудет, спокойно отпустив, но кому-то и года, и даже нескольких лет будет просто катастрофически мало. Чонвону мало. Он все еще раздумывает о версии того, что либо больная голова начала выдавать слишком реальные галлюцинации, либо Чон находится в супер осознанном сне. Все, что сейчас происходит, кажется до мурашек лживым. Ужаса ко всему происходящему добавляет факт того, что красноволосый все это время думал о Чонсоне, как о том, кого уже давно нет в живых. Получается, Ян в своей голове похоронил Джея буквально заживо. От таких выводов хочется вывернуться наизнанку от мерзости по отношению к самому себе. Чонвон безусловно не виноват в том, что ему пришлось так думать, но он все равно ощущает тяжелый груз вины на плечах. А самое худшее, что этого человека, который был для него уже как три года мертв, он любил. Это хуже выстрела из пистолета или того же ножевого ранения, о котором Чонвон практически забыл из-за потока эмоций, накрывающих словно снежной лавиной. В голове вертится лишь "Я их лидер" без остановки. Джей когда-то обещал, что будет освещать жизнь Чонвону до самой смерти, помогать во всем и направлять в нужную сторону, подсказывая верную дорогу, словно путеводная звезда. Они правда обещали друг другу множество вещей, которых сейчас и не счесть вовсе: от простого "я буду тебя любить" и до вселяющего страх "за тебя я умру". Звезда. Чонсон действительно ею стал. Ради Чонвона и во всех смыслах. Ян стоит посреди комнаты и забывает о том, что ему необходимо дышать и пускать кислород в свои израненные болезнью легкие. Сильное эмоциональное напряжение ощущается всем телом, Вон сейчас переживает шквал эмоций, которые контролировать сложно, и он боится, что из-за такого стресса случится приступ вновь. Он сжимает края рукавов черной излюбленной толстовки, цепляется за нее словно за спасение от внешнего мира, только это нисколько не помогает. Чонвон старается вспомнить технику дыхания, которую когда-то ему посоветовал Бомгю, чтобы снизить риск начала очередного астматического приступа. Если парню не изменяет память, она имеет название "пять-четыре-семь". Да, верно. Только вот какая цифра относится ко времени вдоха, а какая ко времени выдоха и на сколько секунд надо задержать дыхание он напрочь забывает, поэтому отбрасывает эту идею, увенчавшуюся неудачей, в сторону. Красивый интерьер режет глаза своим минимализмом и парень решает, что лучше отвлечься хотя бы на любую вещь, иначе он просто не выдержит. Он отмечает, что в комнате все в светлых тонах: светлая мебель, светлый ламинат и светлые шторы, — даже волосы Джея были настолько белые, просто платиновые, будто олицетворяли все самое чистое и невинное в этом мире. Джей закрывает дверь в комнату и остается молчаливо стоять позади Чонвона, не решаясь сделать и шага вперед, но за несколько секунд он собирается с силами и подходит все-таки к парню. — Нужно обработать твою рану. Точно. Вон хватается сразу за грудь и мягко касается кровавого пятна, которое уже практически засохло темно-бордовым кривым узором. Все еще неприятно и все еще так же терпимо. У Чонсона магическим образом в руках оказывается пластиковая белая коробка. Таблетки, жгуты, ампулы, одноразовые шприцы, антисептики, бинты — обычные марлевые и эластичные — и пластыри: кажется в аптечке было абсолютно все, что только может пригодиться при ранении почти любой тяжести. Блондин усаживает Яна прямо на стол, потому что стул в комнате всего один и лампа расположена рядом с рабочим местом, после чего ставит аптечку на стол и начинает доставать необходимые предметы. — Ее придется снять, — Пак указывает на толстовку. Чонвону немного неловко, и Джей это ощущает, однако им все равно потребуется какое-то время, чтобы привыкнуть к друг другу снова. Это будет непросто, потому что появившиеся личные границы будут нарушаться, и придется выходить из зоны комфорта ради другого человека. Младший молча сидит все также вцепившись в рукава и наблюдает за Чонсоном, который отвлекается вновь на аптечку. Разложив все нужное, блондин поворачивается и видит Чонвона уже по пояс раздетым. Он не ощущает никакого сексуального влечения на данный момент, хотя, безусловно, мог бы, ведь не каждый день перед лицом предстают обнаженные парни. Ян просто опускает голову вниз и загораживает глаза отросшей красной челкой, лишь бы не смотреть на Джея и не видеть этих глаз. Пак смотрит на неглубокий порез и размазанную по плечу и животу кровь. Чонвон определенно не заслуживает этого дерьма. Ниже на ребрах красуется багровая гематома. Джей злится и пропускает воздух в легкие сквозь зубы, пытаясь найти остатки своей выдержки, потому что дико хочет спросить "кто?", после чего достать этого кто с того света, выбить из него остатки человечности и отправить обратно. Красноволосый шипит и дергается, когда пореза касается марля с антисептиком. — Рана не глубокая, кровотечения почти нет уже. Я нанесу мазь и наклею пластырь. Джею кажется, что эти слова он говорит самому себе, а не сидящему в двадцати сантиметрах Яну, ножевое которого отлично сочетается с его цветом волос. Забавно. Чонвон поджимает губы и на щеках проступают заметные скулы, что не исчезает из виду, и Джей это замечает. Он замечает то, как сильно внешне изменился парень за прошедшее время. Чонвон стал определенно выше и набрал в весе, из-за чего фигура стала более крепкой, везде отчетливо прорисовывались мышцы. Теперь нельзя было сказать, что Ян слабый маленький мальчик, сейчас он взрослый парень и способен дать отпор врагу, потому что его натренировали до прекрасного физического состояния. Тренировали много и безжалостно, а так умеет только один человек, — Хисын. Драться с ним было себе дороже, потому что Ли не щадил никого. Абсолютно. "Тяжело в учении, легко в бою" и после этих слов он выбивал из противника всю душу, пока тот выплевывал изо рта кровь и остатки жалости ко всему живому. Возможно в чем-то он был прав, потому что результат оправдывал средства, и это факт, однако понять это Чонвону казалось отнюдь невозможным. Чонсон видит изображение двуглавого дракона на плече. Красиво. Предательски красиво. Закончив, он наклеивает пластырь, что является последним шагом в оказании первой помощи, скидывает красные бинты и прочий мусор в рядом стоящее мусорное ведро, после чего отходит к шкафу и достает оттуда свою толстовку. — Надень лучше ее. Чонсона все еще не покидает мысль о том, что он ведет монолог сам с собой. Пак протягивает вещь Яну, и тот оглядывает сначала ее, а потом самого Джея холодным взглядом, от чего становится неприятно, но красноволосый имеет полное право на выражение своих эмоций. Чонвон забирает толстовку из рук, притягивая к себе, но пока что не надевая. Вероятно, Джей над ним издевается сейчас? Почему он старается вести себя так, будто этих трех лет и не было вовсе? Приводит в свой дом, заботится о его ране и переживает, после чего дает свою толстовку и смотрит вот так? Ян путается собственных чувствах и по-прежнему молчит, но все-таки надевает вещь. Ощущается тепло. Чонвон улавливает от одежды аромат кондиционера и джеевый природный запах. — Я боялся именно этого, — Чонсон встает перед парнем, — что ты будешь молчать. Именно вот так, как сейчас. В ответ Чонвону сказать нечего, ведь осознание всего происходящего только начинается. Понимание, где он и с кем сейчас находится. Младший стеклянными глазами смотрит на Джея и пытается найти ответы сразу на множество вопросов. Чонвон не боится, не убегает и не прячется от Чонсона, он просто без понятия теперь, что ему нужно делать в сложившейся ситуации. Спросить обо всем, что его сейчас волнует? Наверно, с этого и стоит начать их диалог, который все еще является своеобразным монологом Джея? Да, но голосовые связки будто атрофировались, и Вону кажется, что даже обычное мычание выдать просто невозможно. Говорить что-либо сложно. Джей стоит всего лишь в полуметре от него. Такой привычный и будто совсем не изменившийся. И почему-то даже после того, как он убил другого человека у Чонвона на глазах, образ Пака, созданный в голове красноволосого за многие годы, не рушится и не ломается. Это все тот же Чонсон, что и был. По крайней мере, Яну так кажется. Чонвон, наконец, начинает понемногу возвращаться в реальность, и первое, что он ощущает, так это ненависть. К себе, к Джею, и к жизни. Все три года он жил с чувством вины за смерть любимого человека: не уберег и не сдержал обещание быть всегда вместе, упустил и отпустил. Каждый день он пытался начать жить заново, будто с чистого листа, но не получалось: противное чувство словно коршун выедало все внутренности, оставляя болезненную пустоту. Пустота. Пустота и вина. Лучший дуэт, который смог сломать в Чонвоне действительно многое. — Почему ты не пришел раньше? — Ян начинает ощущать злость. Это совершенно неправильно. *** Думаешь, что я смогу уйти так просто? Смогу закрыть все двери на замки? Ты веришь, что я закрою к себе доступ, И потеряешь ты меня навек среди сети? *** — Чонвон... — Джей делает шаг в сторону парня, — Я прошу только одного, не вини ни меня, ни себя. Блондину тяжело ровно так же, как и сидящему парню напротив. Он пытается собраться с мыслями и отводит взгляд снова в сторону, после чего вновь попадает в капкан, установленный Чонвоном: капкан из противоречащих друг другу чувств. — Я искал тебя. Действительно искал на протяжении трех чертовых лет, и лишь в последние пару месяцев я остановил поиски, потому что они не давали должных результатов, — история только начинается, — Ты же должен был уехать в Японию, я поручил Сону за этим проследить...В тот день все шло по плану: ты сел на самолет в Сеуле, но по прибытии в Осаку тебя в нем не оказалось. Я понимаю, что тебя ждала полная неизвестность будущего, поэтому исчезнуть отовсюду казалось тебе единственным верным вариантом. Выговориться первым решает именно Джей, он понимающе кивает самому себе и поджимает губы, после чего грустно улыбается: — Я также понимал, что меня искать ты не будешь, потому что я умер у тебя на глазах, верно? Мертвых не ищут. Поэтому я направил тебя к себе по заранее продуманной дороге, но все пошло не по плану. Вероятность того, что что-то пойдет не так, была действительно высокая. Никто не мог тебе подсказать, как лучше поступить: тебя просто поставили перед фактом и не дали выбора, даже Сону и Сонхун не могли ничего объяснить и рассказать, потому что никому нельзя было узнать, что я остался в живых, — Пак отходит к окну, за которым ночь давно окутала город, и всматривается в маленькие силуэты людей, — Я не умер, как видишь. Мне пришлось инсценировать свою смерть. И за это меня простить вряд ли возможно, потому что такие вещи не прощают, но я все-таки попробую... Джей разворачивается и приближается к Чонвону, после чего произносит лишь одну фразу, которая поджигает все вокруг так же, как спичка разлитый бензин: — Прости, что мне пришлось умереть ради тебя. И происходит взрыв сознания. *** Нет, я не смогу тебя оставить одного. Моя душа цепями привязана к твоей. Может,и не вечность быть нам вместе суждено, Но мы дойдем до самых дальних рубежей. *** Джей улавливает ритм дыхания младшего и старается дышать в такт ему. Самое малое, что он мог сделать, это извиниться. И он это сделал. Губы Чонвона начинают подрагивать, а глаза метаться из стороны в сторону, он ощущает себя загнанным в клетку зверем и не хочет верить словам Джея. — Если бы я мог поступить иначе, я бы не делал того, что уже совершил. Я не мог свыкнуться и не могу свыкнуться до сих пор с тем, что причинил тебе такую боль. Оставил одного только с одним шансом на спасение. В тот момент мне казалось, что если наши пути разойдутся на определенное время, то мы останемся живы. И я не прогадал: видишь, мы правда живы, только вот это время безумно растянулось. Этого я и боялся больше всего, — Чонсон горько усмехается, ему сложно говорить такие вещи, но он обязан закончить исповедь, — Мне действительно жаль, что через все это нам с тобой пришлось пройти. Мы не должны были расплачиваться за ошибки, которые совершили наши родители, но нам пришлось это сделать. Мне пришлось. Это неприятно слышать, но это правда. Чонвон тушуется после сказанного и старается остаться в реальности, слушать блондина, а не копаться вновь в отрывках прошлого и вспоминать то, что хочется стереть напрочь из памяти, потому что это причиняет неимоверную жгучую боль. — Кстати, мой отец теперь тоже мертв. Уже практически год, как его нет в живых, представляешь? Это отвратительно, и я ощущаю себя настоящим монстром, но, кажется, только после этого мне стало легче дышать. И я правда смог жить с этим дальше. Чонвону от боли разрывает все, потому что его отец умер в тот злополучный день. Теперь оба их отца мертвы. Воспоминания окутывают парня словно дикими лианами, и он хватается за голову, мотая ей из стороны в сторону, ужасные крики и образы всплывают в голове, заполняя картинку настоящего перед глазами. Все это время Вон думал, что потерял двух безумно родных ему людей. И на самом деле это облегчение, что он ошибался. Он потерял только одного. Чонвон успокаивается и резко поднимает взгляд на Джея, после чего слезает со стола и оказывается ближе, сокращая расстояние, выстроенное между ними годами, всего за одну секунду. Это близко. Совсем близко к краю той пропасти, в которую им суждено вдвоем упасть. — После этого я стал лидером "Семи звезд". Мне нужна была власть и сила, чтобы продолжить поиски на гораздо большем информационном поле, поэтому мне пришлось вступить в ряды организации. Звезды тогда для меня были просто идеальным вариантом. И уже через пару месяцев после смерти предыдущего лидера я стал новым: у меня получилось завоевать доверие целого клана своими словами и поступками, это удивительно. И я благодарен всем им сейчас за то, что они делают для меня. Все эти люди не так плохи, как все себе представляют. Я защищаю и буду защищать Звезды ценой своей жизни. И чтобы я смог защитить тебя, ты должен стать Звездой тоже, — Чонвон от шока падает на колени. *** Мне плевать на других, я к тебе — через океан. Цунами — не проблема, шторм — преодолею. Ты главное пойми, что ты — мой ураган, И если чувства разобьешь, я их обратно склею. *** Чонсон тут же подходит и берет его за плечи, поднимая и усаживая на постель. С каждым словом становится лишь хуже, поэтому Ян держится из последних сил и сжимает теперь пальцами покрывало, предавая выглаженной ткани ломанные узоры. Это все какая-то чертова шутка, верно? Секунда, и все накопленное вырывается наружу из парня. — Нет, ты не... — начинает Ян и запинается сразу, — Я не могу...Я ведь...Ты сейчас серьезно? Ты пришел для этого? Чтобы я возненавидел себя в тысячу раз больше? — Ян начинает загнанно дышать и кидается на Джея, хватая того за одежду, — Мы находимся в разных организациях, между которыми война, ты осознаешь это, черт возьми?! Джей понимает это. Осознает и принимает факт того, что они враги. Но не Чонвон. Жизнь не всегда такая, какой мы хотим ее видеть. Она ставит ловушки, устраивает препятствия и выставляет свою цену даже за обычную любовь. Платить нужно за все, даже за то, чтобы быть с тем, кого ты любишь, ради этого приходится жертвовать чем-то. К сожалению, людская жизнь именно такая. — Я не могу...я не могу потерять тебя во второй раз, пойми это! Мне больно, мне больно смотреть на твое чертово тату и осознавать, что у меня на плече абсолютно другое! Я бы очень хотел, чтобы ты был в нашем клане, ведь тогда все могло бы быть гораздо проще, чем есть сейчас... То, что сказал Чонсон сейчас, звучит безумно эгоистично. Да в принципе это нереально. Как враг сможет стать своим? Даже если другой клан примет его как своего, то Хисын ни за что не отпустит. Нет, это невозможно. — Я настолько сильно тебя сейчас ненавижу... Джей верит Чонвону и пытается отцепить его руки с своей одежды, желая успокоить парня. Джей также понимает то, что его "ненавижу" гораздо сильнее, чем обычное "люблю". Иногда негативные эмоции несут в себе больше силы, чем положительные. — Чонвон, возьми себя в руки. Я не говорю о том, что тебе нужно устраивать уже завтра побег. Я просто также не хочу потерять тебя, как и ты не хочешь потерять меня. — Не верю. — Тогда для чего я тебя вытащил сейчас сюда из того ада, пускай и на пару часов? — повышает голос Джей и держит руки Вона в своих. — Лучше бы и не вытаскивал, я тебя об этом не просил. — То есть ты считаешь, что я ошибся, приведя тебя сюда? — Да. Ложь. Яну больно, больно самому в первую очередь от этих слов. Пытаясь оттолкнуть Джея, он ощущает то, как противен самому себе. Парень надеется, что такой ход сработает, что выстроить стену прямо сейчас будет для них самым лучшим вариантом. Он убережет таким образом Чонсона от опасности, которая, безусловно, будет грозить ему, если он не поменяет своего решения. Джею больно, больно от слов Чонвона. Больно ни капли не меньше. — Я хочу исправить все, что произошло, — нет, Чонсон не отступит так просто. — Поздно что-либо исправлять. Дай мне уйти. — Нет. Никогда поздно не бывает. Есть выход, мы найдем его вместе, позволь мне помочь тебе. — Какой к черту выход, Джей?! — он рывком поднимается и подходит к окну, раскрывая его и садясь на подоконник, продолжая, — Вот мой единственный выход. Сдохнуть к чертовой матери. Я несу только разрушение... Чонвон эгоист не меньше, чем Джей. Блондин подбегает и в секунду прижимает Чонвона к себе, оттягивая их от распахнутого окна, из которого в комнату доносятся визг колес машин, голоса людей и музыка с переулков. Насколько сильно может быть больно человеку, что он видит в смерти единственное спасение? В глазах все еще стоит картина, как Чонвон стоит у открытого окна, в его глазах полная безысходность и отчаяние, и это действительно пугающе. Джей ощущает, в каком бешеном темпе стучит сердце младшего, он крепко держит руки на его спине и прижимает ближе, надеясь, что младший успокоится. Блондин никогда не видел его настолько разбитым. Словно зеркало, разлетевшееся на бесконечное количество осколков, — вот как выглядел Чонвон. Собирать самого себя по кусочкам безумно сложно, это ранит руки, но в надежде все вернуть ты пытаешься собрать этот пазл быстрее, режешь пальцы об острые края кусочков и, истекая кровью, продолжаешь выкладывать все в нужном порядке. Потому что кроме самого себя некому спасать твою разбитую жизнь. — Отпусти, мне противно все это! Я хочу уйти! В этот вечер Чонвон включает абсолютно все свои актерские навыки и на пару секунд даже задумывается, а вдруг он ненавидит сейчас Пака по-настоящему? Устраивая шоу, он все еще давит на старшего и надеется, что тот отступит, услышав ранящие слова. Поймет, что ошибался. Ян хочет, чтобы Джей начал так думать, и продолжает говорить гадости и самые ужасные вещи. Чонвон причинял сейчас боль им двоим, однако пытаясь все разрушить, он делал их связь лишь крепче.