***
Чуть не спотыкаясь о низкий порог, Пик извиняется, снимая легкую ветровку. Под ней одет в более-менее опрятную толстовку, что уже радует. Но вот волосы, практически единым комом вывалившиеся из под дурацкой фуражки, все спутанные, взъерошенные и торчащие, просто выбешивают. Куро хочется отрезать их вместе с головой. - Извини, пропустил остановку. - он чешет за шеей и садится рядом на диван. - Так.. в общем, ты как? - раньше было вполне неплохо. - бормочет, слегка оторопев от резкой смены тона на серьезный. - Нормально, завтра пойду в больницу, проверюсь. - Ммм.. Слушай, возьми, на первое время. - он сует руку в карман кофты и достает очки. Куромаку смотрит на него несколько настороженно, но аккуратно принимает. Они в плотном матовом целофане, который он поспешно снимает. Вертит очки в полукруглой оправе, снимает защитную пленку со стекол и надевает. Мир становится четким, прямо как с предыдущими. - Как узнал какие линзы? - Неважно, спросил. - Понятно. - сказал, хмурясь. - Так как мне стоит извиниться? - ... - Куромаку ненадолго теряется, нет, он конечно обдумал свое требование, но ожидалось что контроль ситуации будет у него. - Поможешь мне по отчетам. Я объясню как писать, покажешь потом готовый вариант. - Хочешь устроить себе отпуск? - усмехнулся он. - Сколько дней? - Неделю. С понедельника. - Я понял. Куромаку кивает немного и отпивает еще глоток чая. Нет, ему более менее нравилась его работа, да и отдохнуть не так уж хотелось. Просто стоит попривыкнуть. Принять то, что Пик теперь тоже здесь, то, какие "всплески" он вызывает. Перестать заводиться до белого каления от пары фраз, когда все доходит до действительно важного. Возможно просто отдохнуть, поспать по десять часов, почитать что-то вне профиля, заняться чем-нибудь. - Есть планы на отпуск? - снова раздражает с вопросами Пик, почесывая повязку на щеке.***
Когда они расходятся у входа, только завернув за угол Пик судорожно шарится по карманам. Вытаскивает пачку сигарет, тащит одну, поджигает. Делает затяжку, она более горькая чем обычно, намного. То ли сам отвык, то ли кассир напутал крепость на пачке. И он немного ухмыляется, выдыхая дым, ведь все идет на удивление хорошо. То есть ему, конечно, не нравится работа с отчетами, такая валокита не по нему, но зато выдастся шанс для разговора. Может они даже сдружатся. Хорошая возможность. Интересно, думал ли об этом Куромаку, но у него Пик о таком точно не спросит. Следит взглядом за прохожими и ухмыляется в мыслях. Все так гротескно, что хочется сделать что-то максимально вычурное. Правда он, конечно, только выдыхает дым колечком и быстро разбивает его вторым, заглядываясь на двух подростков - первый в ярко-оранжевой зимней куртке и балониевых штанах, второй - в майке-алкоголичке и шортах. А на улице всего минус пять. Когда он, уже подходя к дому, задумывается о Куромаку - стоит ли позвать его к ним вечером - ногу прожигает судорога и по телу проходит резкая вспышка боли. Все тело будто прошило током, а ногу перед этим подожгли. С злостью думает: какого они думают друг о друге одновременно. Поднимается, под удивленные взгляды мамаш со скамеек у детской площадки, сплевывает и ковыляет к подъезду.***
- Это все просто жуткая грязь. - Неужели? - Ты не чувствуешь то же? Данте жмет плечами с настолько незаинтересованным видом, что это может сойти за оскорбление. Тем не менее Куромаку продолжает. - Данте, он слишком навязчивый, моя психика такого не выдержит. Он понимающе кивает и смотрит, сколько осталось у него в кружке. - Отговори его. - В отношении двоих третий может только наблюдать. - Я серьезно, поговори с ним, мы ведь опять разругаемся, а успокаивать-то его тебе. - Чтобы понять, тебе понадобится время. - снисходительно приулыбается. - Данте, не выводи. Когда просмотр ушел с Тарантино на Кубрика - он не был против, когда Стэнли сменился на Балабанова - тоже не возражал, когда и он сменился на фильмы Цукамото - он ебанулся. Не то, чтобы Куромаку сильно разбирался в кино или не мог анализировать, но происходящее ушло в сюр незаметно. Вроде вот они сели смотреть Эннио, как теперь Данте почти улегся на Пика, который иногда бурчал, что кровь так не хлещет, если резать лицо. У него на плече, перевесившись со спинки дивана, посапывал Феликс, а сам Куромаку сидел в непонимании сюжета. Ясно он знал лишь одно - не стило соглашаться с ними вчера на "вечер кино". - Поможешь? - с трудом поднимаясь с дивана спрашивает Пик. Данте - самый не стесненный нормами приличия - прямо на нем, зацепившись за шею - руками, и за таз - ногами, явно перевешивая Пика влево. Куро смотрит со строны, вправду немного сочувствует, потому фыркает и кивает. Принимается будить Феликса потряхиванием за плечи и сразу отправляет в комнату - пока он еще сонный. Потом относит стаканы в кухню - благо отмывать от них липкую газировку не его забота, и снова идет в зал, проверить его. Пик уже отнес Данте в кровать и выключил телевизор, сейчас поправляет раскуроченый диван, весь в крошках и к тому же мятый на вид. И почему сейчас кажется, что так все и должно быть? Вроде бы и не уходил, вроде бы на своем месте с этими растрепанными волосами и сонными глазами и голосом. Почему-то это очень раздражает и радует одновременно. Старается не забивать этим мысли, когда поднимает и поправляет подушки, все равно завтра, в понедельник, он в нем разочаруется или смирится с присутствием. - Куромаку. - и он не понимает ушел ли слишком глубоко в размышления, или же Пик двигается слишком быстро. Чувствует на спине чужие теплые руки и прижавшееся к нему тело. - Ты что творишь? - возмущается, стараясь вытянуть прижатые к телу руки, когда его все же выпускают из объятий. - Спасибо что согласился, мне это правда важно. - он говорит сосредоточенно и серьезно, поэтому Куромаку еще не начал возмущаться. - Надеюсь не перегнул с фильмами, так что если что, говори в следующий раз. Все еще нет. - А, и ко скольки мне прийти завтра? - К девяти - отвечает, решив игнорировать резкую смену темы.***
Он звучно бьется лбом об стол, когда Данте, узнав о вчерашнем удивленно вскидывает бровь и прыскает. Стол трясет и капля горячего чая падает прямо в угол глаза. Он резко дергается и от неожиданности падает с табуретки. Стараясь ухватиться за что-то хватает за собой тарелку с яичницей, которая, стоит ему с грохотом свалится на пол, прилетает прямо на глаза и соскальзывает в волосы. Все, занавес. Как и полагает комедии, на фоне смеется Данте, согнувшись вполовину, но держится за стол. Звучит как хорошее начало - думается Данте, он отковыривает кусок от своего омлета и интересуется у Пика его самочувствием. В ответ, конечно, только маты, и, не вставая с места, поднимает испорченную яичницу и кидает в мусорку. Потом все же встает к раковине отмывать лицо. Пора идти.