***
Куромаку с розжигом костра не то, чтобы запарился, а скорее заебался. То есть именно разжигал не он, сам он просто помогал, но и это вышло изматывающе. Но, когда это в конце концов закончилось, он остался доволен. К четырем - пяти часам стало смеркаться, костер только разгорелся и, прихватив котелок и походный фильтр, они пошли к реке. Река уходила почти на два метра вниз от основной высоты, потому спукались долго, пришлось идти в обход. - ... - у него непроизвольно вырвался восхищенный вздох, когда они спустились. Высокий земляной обрыв, резко переходящий в широкую быструю реку. - А что за река? В ответ Пик пожал плечами и присел на корточки. Протянул длинный корпус фильтра чуть подальше от берега, набирая воду. Куромаку опустился рядом и с готовностью выставил котелок. - Знаешь, я рад, что ты согласился пойти. Вода с тихим свистом заполнила фильтр. Пик поднес его к котелку и обпер о край. - Ты выглядишь уставшим, ну, большую часть времени. Вода звонко журчала о металл котелка, растекаясь. - В общем, - он поднялся и легко похлопал его по плечу, перед тем, как забрать котелок. - Отдыхай. Сейчас вернусь. Куромаку не то, чтобы вообще понимал, что это вообще нахуй такое было, но посидеть у реки был не против. Это было странно ровно настолько, чтобы подходить к недавним внезапным выходкам Пика, которые его, впрочем, надолго не занимали. По крайней мере, пока на них не уделялось времени. А река все текла и текла, шумно переливаясь в редких проблесках закатного солнца. Стихало стрекотание редких по весне насекомых, вдалеке послышалось громкое карканье, а сзади шло мерное потрескивание дров. Он не знает как долго не было Пика, но достаточно, чтобы ноги начали затекать от позы, заставляя подняться для короткой разминки. Немного покрутил поочередно левой и правой ногами, повел плечами, размял запястья. Снял очки, протер о край водолазки. Потом снова стал вглядываться в окружение. С любованием смотрел на изредка проплывающие в бурном потоке осколки льда. Тонкие и не большие, но мутные. Они быстро уносились вдаль, сталкиваясь, наплывая друг на друга и иногда громко трескаясь. Дышалось удивительно хорошо, воздух был влажным и пах свежей зеленью. Когда поддувал легкий ветер, доносился и дым от костра, а еще запах каши. Ее, похоже, поставил вариться Пик, чьи шаги только-только стали слышны. - Присядем? - спросил, уже расстелая на земле флисовый плед. Куромаку кивнул и придержал края, помогая расстелать. Уселись, Пик достал термос и жестяную кружку. Отдал ему в руки и налил из термоса. Куромаку принюхался. Черный чай, судя по всему крепкий, но с сахаром. Теплый, резко ударивший жаром ладони, и поваливший паром. Приятно. Не то, чтобы он был вкусным или ему в целом такое уж очень нравилось, но сейчас, вглядываясь в темные небо и реку, этот чай был чем-то самым прекраснейшим. Пик сидел справа, попивая из крышки термоса чай и полушепотом напевая какую то мелодию. И он сам не заметил как заслушался тихим звучанием растянутых неразборчивых слов под журчание воды, носком сапога покачивая в такт. - Куромаку, пора. - вкрадчиво вещает шепот на ухо. Понимает, что задремал, почти полностью облакотившись на Пика. - А.. Да, сейчас, сейчас. - бормочет, потирая переносицу но не находя рамку очков. - Пошли, там сейчас все пригорит. - торопит, но придерживает под локоть, помогая подняться. - Идем, замерз уже. - подгоняет нерасторопного спросонья Куромаку. - Погоди, плед, очки там еще... - концовку зажевывает, но основную претензию все же доносит. - Взял уже, пошли. - подталкивает на тропинку, быстро уходя вперед. Когда, вдоволь натерев несчастные глаза и практически проснувшись, доходит до костра, его пробирает озноб. Только сейчас понимает как замерз, задремав прямо у реки, еще и без куртки. В костре разгораются только что подкинутые дрова, потрескивая, пока Куромаку усаживается рядом, на, оставленное ими на завтра, широкое полено. Протягивает руки ближе к костру, облегченно выдыхая. И становится так хорошо и уютно, и думает, что надо будет как-то поблагодарить Пика, что ли. Странно так менять свое к нему отношение, но... Впрочем, у него нет оправдания. Возможно Пик и вправду поменялся. Буквы метки тепло закололо, чего никогда до этого не случалось, и он вздрогнул. - Вот, держи. - рядом присел Пик, протягивая тарелку каши и ложку. - спасибо. - тихо пробормотал, кивая.***
Проснулись в воскресенье к одиннадцати. С начала дня сидели у реки, пока ждали, чтобы остыл чай. Потом пошли по берегу вниз по течению. Говорили о чем-то незначительном, бытовом, да и просто неважном или обычно ими не обсуждаемом. Обычно они вообще не часто говорили, особенно на отвлеченные темы. Странно, но никто и не против.***
Ближе к трем, когда уже все собрали, пошли старым путем и заглянули к леснику. Его не было, что, впрочем, не особо огорчало. Работа, даже такая нерасторопная, есть работа, и человек слишком занятой, чтобы днями засиживаться в домике. Дальше к трассе.***
Вернулись уже к шести, попрощались, разошлись по домам. Куромаку, по прибытии ощущал себя в странной прострации, будто был не здесь. Было так странно. Возвращаться из будто бы своего отдельного мирка назад, откуда вроде и не уходил. Понятно, что это просто впечатления, но так сбивает. Не находил себе места еще час, потом пошел в душ. Установил душевую лейку повыше и сел в ванну, опершись о бортик и прибрав к себе колени. Капли забили по голове, потом по плечам, потом и по всему телу. Куромаку до сих пор думал, что же так его озадачило по возвращении, что такого было в пребывании там. Его никогда не цепляла природа, так может дело в отсутствии шума, хотя и у природы полно своих звуков. И он подумал о Пике. И руки затряслись. Его всего затрясло. Почему? Он понял. Диссонанс. Вот оно. То самое, что он искал. И не рад, что нашел. От осознания его прошибло холодным пóтом, быстро смываемым в слив. Почему он не такой? Что это? Зачем он такой терпимый и спокойный? Что ему нужно? Не ясно. Он притворяется? Не похоже на то. Страшно. Страх. Он весь сжимается под этим чувством. Тут точно что-то не так. Где подвох? Раньше он вел себя не так. И... кто из них изменился? Блять. ... Страшно. Кровь холодеет. Все вокруг темнеет и он уже ничего не видит, только бесполезно сжимая пальцы. Куромаку откидывает голову, позволяя воде заполнить, открытый в попытках вдохнуть больше воздуха, рот. Чуть не захлебывается. Громко кашляет, возвращая дыхание. Это помогает прийти в себя. Но менее страшно не становится. Только сейчас, отойдя от паники, он ощущает как жжется метка. Буквально режет раскаленным металом и это не заглушить водой. Отвратительно. Больно. Страшно. Но... возможно, глубоко внутри, он этого заслужил. Грядут перемены. И неясно, хорошо это или плохо.