the world forgetting by the world forgot (забыли мир, и миром позабыты)

— Это ловушка, ты так не думаешь? Дрим вздохнул в ответ на вопрос Томми, проводя рукой по своей маске и откидываясь на спинку дивана. — Я не знаю, Томми. В этом определенно есть что-то странное, но Дионис довольно надежный бизнесмен. Не думаю, что он сказал бы Синдикату, что продал нам информацию, — объяснил Дрим, вертя в руке пульт от телевизора. Был поздний вечер, несколько дней спустя после их визита в Лас Невадас. Тревога гудела в груди Томми, будто пчелиный улей образовался в его сердце с тех пор, как они покинули казино. Все казалось почти что слишком простым. Несмотря на то, что он не знал, какую информацию Дрим предоставил Дионису за предупреждение, и все равно казалось, что Дионис дал им слишком большую зацепку. Что-то слишком вещественное, чтобы быть реальным. У них была дата, и у них было место. Если бы Дионис действительно был в союзе с Синдикатом, стал бы он давать героям так много информации? — Ты не можешь знать этого наверняка. Дионис сказал нам прямо, что поставит свои дела с Синдикатом выше нас, — напомнил ему Томми, растягиваясь на полу так, что его ноги купались в тепле солнечных лучей, льющихся на ковер. — Я знаю, но не похоже, чтобы он дал нам что-то важное. Кроме того, он знает нас достаточно хорошо, чтобы понять, что мы не глупы. Дионис бы догадался, что мы можем заподозрить, что это ловушка, — отметил Дрим, кладя пульт на диванную подушку рядом с собой. Томми фыркнул. — Или, может быть, он положился на тот факт, что вы считаете его надежным бизнесменом. — Что это? 5D шахматы? — Дрим усмехнулся. Затем он сделал паузу и еще раз глубоко вздохнул. — Ну, на самом деле, отчасти так оно и есть. — Я просто говорю, что у меня плохое предчувствие по этому поводу, — сказал Томми, стиснув челюсти, когда электричество вновь загудело в его венах. Дрим вытянул руки над головой и на миг наступила тишина. Томми наблюдал, разглядывая тощие руки Дрима. Если бы большинство людей увидели Дрима с короткими рукавами, никто бы не подумал, что он представляет большую угрозу. Своим стройным телосложением он был немного похож на Томми. Но в его тощих конечностях скрывалось больше мускулов, чем вы могли бы подумать, и именно по этой причине он мог встретиться лицом к лицу с Ахероном так, как удавалось немногим другим героям. — Поверь мне, Томми. Мы готовимся ко всем возможностям, — заверил его Дрим, опустив руки по бокам от себя. — Нас будет ждать целая резервная команда, готовая вмешаться, как только я подам сигнал по связи. — Кто будет на подмоге? — спросил Томми, перекатываясь на живот, чтобы посмотреть Дриму в лицо. Бежевый ковер зудел у него под локтями, когда он подпер подбородок руками, но он проигнорировал это, вместо того, чтобы встать. — Все еще ждем подтверждения, но я думаю, что у нас будут Хэллион, Кордицепс и Гэмбл в режиме ожидания. Может быть, и Умбра тоже, насчет нее я пока не уверен, — объяснил ему Дрим. Томми нахмурился. — Разве мы не можем привлечь больше людей? Дрим фыркнул и покачал головой. — И попытаемся объяснить им, почему мы знаем, когда Синдикат собирается предпринять следующий шаг? Нет, Хеллион и Кордицепс уже знают, откуда нам это известно, а Гэмбл умен и не сует свой нос куда не следует. С Умброй я немного сомневаюсь, вот почему она — «возможно». Я не доверяю никому другому, кто бы не донес на Комитет. — Но мне кажется, что это ставит нас в невыгодное положение, — возразил Томми, хмуро глядя на Дрима. — Какой смысл знать, когда они собираются нанести удар, если мы даже не можем подготовиться заранее? — Мы можем подготовиться к тому, что на нашей стороне будет несколько героев, что все равно даст нам огромное преимущество, даже если это будут не все. Кроме того, мы можем позвонить в полицию и сказать им, что происходит что-то серьезное, как только всё начнётся, — положив ноги на кофейный столик, Дрим задрал маску к потолку. — Однако мы хотим, чтобы они сдерживались, чтобы Синдикат не понял, что нас предупредили. Последнее, чего мы хотим, — это перейти дорогу Дионису. Нахмурившись, Томми опустил руки и вместо этого положил подбородок на ковер. Ему очень это не нравилось. Интуиция подсказывала, что несмотря на все предпринятые ими меры, Синдикат всегда будет на шаг впереди. Даже если они попытаются играть в эту игру как раньше, действуя за спиной Комитета, чтобы получить информацию, которой им не следовало обладать, Синдикат знает, как играть в неё лучше. Дрим, должно быть, заметил его сомнения, потому что внезапно он соскользнул с дивана на землю перед Томми. — Ты выглядишь обеспокоенным, — прокомментировал Дрим. В его тоне не было ничего насмешливого. Ничего говорящего Томми о том, что он разочарован в парне из-за его нервов. Вместо этого в голосе Дрима звучала искренняя озабоченность, и именно это заставило Томми поднять взгляд и встретиться со взглядом под маской. — Я волнуюсь, — признался Томми, глядя на Дрима сквозь локоны, упавшие ему на лоб. — Здесь что-то не так. Всё слишком просто. — Я понимаю, почему ты беспокоишься. В последнее время мы показали свою не самую лучшую сторону, сражаясь с Синдикатом, — сказал Дрим, протягивая руку, чтобы сжать плечо Томми. — Но я уже давно герой, Томми. Я знаю, что делаю. «Что-то не похоже» — вот что хотел сказать Томми. Он хотел указать на то, что каждый раз, когда они сталкивались с Синдикатом, им надирали задницы. Что, несмотря на обещания Дрима о его безопасности, Томми никогда не чувствовал себя в безопасности, когда они ввязывались в драки. Он доверил Дриму свою жизнь, но чем дольше продолжалась вся эта игра в кошки-мышки между героями и Синдикатом, тем больше Томми задавался вопросом, а действительно ли Дрим был таким столпом героизма, каким он себя изображал. Но Томми знал, что будет нехорошо сказать что-то подобное. Дрим не был каким-то всезнающим божеством. Он был обычным человеком, таким же обычным, как и сам Томми. Он старался изо всех сил, но иногда он мог слажать. Томми нужно было напомнить себе об этом. Правда в том, что, несмотря на ошибки, из них двоих Дрим был самым опытным. Томми играл роль героя всего несколько месяцев. Дрим же занимался этим в течение уже нескольких лет. Если кто-то и знал, как бороться с Синдикатом, так это он. Дрим был героем номер один не просто так. В конце концов, Томми был напарником Дрима. Дрим спас его, и теперь Томми делал все возможное, чтобы спасать его. Он был многим обязан этому человеку. — Ладно, Дрим, — пробормотал Томми, снова опустив взгляд на ковер. — Все будет хорошо, — заверил его Дрим, положив теплую ладонь на плечо Томми. — Не волнуйся. Я убежусь, чтобы Синдикат получил по заслугам за то, что они сделали с тобой. Стиснув зубы, Томми вспомнил о своем брате. Безликий мужчина, который заключал его в теплые объятия и всегда обещал, что с ним все будет в порядке. Тот, кто показал ему новую музыку и заставлял его смеяться так сильно, что у него болел живот. Возможно, он и не помнит шуток, но он мог вспомнить, как болели его щеки от такой широкой улыбки. Он вспомнил ощущение липких от сладких пончиков пальцев, которые купил ему брат, и вспомнил приятный голос, подпевающий автомобильному радио. Это были всего лишь вспышки, но этого было достаточно, чтобы у него все равно защемило сердце. И этой боли было достаточно, чтобы перерасти в гнев. Гнев, который заставил Томми преисполниться решимости убедиться, что Синдикат заплатит за то, что они у него отняли. — Спасибо тебе, — прошептал Томми, его рука сжалась в кулак. Убрав руку с плеча Томми, Дрим ласково взъерошил ему волосы. — Конечно, Томми.

♔

И действительно, через неделю после визита в Лас Невадас они получили предупреждение о том, что Синдикат был замечен у доков в Южной части. Было уже далеко за вечер, когда им позвонили. Хотя Дрим и не признавался в этом, Томми видел, что тот весь день был на взводе. Он продолжал поглядывать на телефон, как будто мысленно пытался заставить его зазвонить. Томми было ни разу не лучше. Сначала он подумывал пойти в спортзал, чтобы успокоить нервы, но Дрим сказал, что к тому времени, когда всё начнется, он будет измотан, так что Томми решил этого не делать. Вместо этого он нашел себя бродящим по квартире, пытаясь найти хоть какой-нибудь способ избавиться от беспокойства, пульсирующего в его венах, но не имеющего никакого выхода. Время, казалось, тянулось бесконечно. Часы тянулись медленно, и каждая проверка часов говорила Томми, что с последнего раза прошло всего несколько минут. К тому времени, как солнце село, и он, и Дрим начали задаваться вопросом, а не солгал ли им Дионис. Или Синдикат изменил свои планы на другой день. Возможен был любой вариант. Томми так и не съел ничего из своего ужина. Дрим настоял на ужине, чтобы набраться сил, но сэндвич, который приготовил ему Дрим, чувствовался во рту не вкуснее картона. Тем не менее, он заставил себя проглотить еду, а затем сел на диван неподвижно, постукивая ногой, пока они с Дримом смотрели на телефон в ожидании неизбежного. И наконец, когда зазвонил телефон, Дрим чуть не бросился снимать трубку. Услышав, как его голос понизился, Томми понял, что это был тот самый звонок, которого они ждали. Еще до того, как Дрим повесил трубку, Томми успел одеться и надеть на лицо маску Люсида. Дриму потребовалось еще несколько минут, чтобы одеться, и вскоре они были в пути. Танатос, Ахерон и Орфей были замечены в доках. Соответствуя раннему заявлению Дрима о нежелании бросаться в атаку с оружием наперевес, чтобы они не знали об осведомлённости героев, Хэллион, Кордицепс и Гэмбл ждали в нескольких кварталах от доков. Вместе с ними их ждал целый легион полицейских машин. Прохладный ночной воздух трепал волосы Томми. Он чувствовал запах петрикора на асфальте, оставшийся после того, как днем прошел дождь. Мигалки полицейских машин отражались от зданий, возвышавшихся по обе стороны улицы, и Томми пришлось несколько раз моргнуть, чтобы прояснить зрение. — Хорошо, я собираюсь включить свой коммуникатор, когда вы, ребята, мне понадобитесь, — объяснил Дрим, указывая на систему связи на своем запястье. — Я не знаю, смогу ли что-нибудь сказать, но если я выйду на связь, и вы услышите как я дерусь или какую другую хуйню, просто знайте, это знак, что нам нужна ваша помощь. — Мы справимся, Дрим, — кивнул Гэмбл, постукивая когтями, которые он изменил своей силой, по своей руке. — Мы будем ждать твоего сигнала. — Ты уверен, что мне не следует идти с тобой и Люсидом? — спросил Хэллион, хмуро глядя на Дрима. — До сих пор, в основном, с ними сражались только я и Люсид. Они могут что-то заподозрить, если увидят, что ты с нами, — сказал ему Дрим. — Просто присматривай отсюда. Как только услышишь мой сигнал, беги к нам. — Поторопитесь и валите уже, — сказал Кордицепс, делая прогоняющий жест в сторону них двоих. — Они заподозрят неладное, если вам, ребята, потребуется слишком много времени, чтобы появиться. Показав Кордицепсу большие пальцы, Дрим схватил Томми за руку, и они вдвоем отвернулись от группы. Их ботинки стучали по тротуару и эхом отражались от окружающих их небоскребов. Вся улица была перекрыта, поэтому они шли по середине дороги, направляясь к докам. С каждым шагом сердцебиение Томми отдавалось в ушах все громче. Этого он ждал весь день. Этого он боялся всю прошлую неделю. У него будто муравьи ползали под кожей, впивались в грудь и кричали, чтобы он развернулся и бежал в противоположном направлении. Но Дрим продолжал двигаться вперёд, и Томми продолжал двигаться вперёд. Дрим в своей улыбающейся маске и зеленой толстовке с капюшоном, Томми в своей хмурой маске и красной толстовке с капюшоном. Они были почти одного роста, причем Дрим был всего на дюйм выше него. В другой жизни, возможно, они могли бы быть братьями. Отбросив эту мысль, как только она возникла в голове, Томми встряхнулся и сосредоточился на том, чтобы переставлять одну ногу перед другой. Они миновали ещё один квартал, и вдалеке он смог разглядеть доки. Когда они завернули за последний угол, в воздухе сильно запахло солью. Волны бились о выступающие в воду металлические причалы, большие металлические контейнеры создавали лабиринт, в который Дрим ступил без малейших колебаний. Металлические стены транспортных контейнеров нависали над Томми, заставляя его чувствовать себя лабораторной крысой, запертой в лабиринте, а Синдикат — учеными, испытывающими его. Он сопротивлялся желанию поежиться, заставляя себя держать голову высоко поднятой, а плечи прямыми — совсем как Дрим. Вскоре они достигли конца лабиринта, а в поле зрения появился корабль. И вместе с этим Томми также понял всю причину, по которой они оказались там в первую очередь. Томми не был уверен, чего он ожидал. Может того, что они будут копаться в транспортном контейнере в поисках чего-то, что они искали было на складе. Возможно, он ожидал, что у них будет заложник, или что Танатос будет держать детонатор, как на крыше. Но ничего такого не было. Вместо этого Танатос, Ахерон и Орфей просто стояли, как вкопанные, уставившись на Дрима и Томми, которые направлялись к ним. Как будто они этого и ждали. — Дрим, забавно видеть тебя здесь, — поприветствовал Танатос, с фальшивой насмешкой в голосе, от которого у Томми по спине пробежали мурашки. Дрим остановился, когда они были всего в нескольких ярдах от Синдиката. Томми замер прямо рядом с ним. — Слышал, вы что-то задумали, и не хотел пропустить всё самое интересное, — парировал Дрим, расправляя плечи и потянувшись за своим мечом. — Забавно, что только не услышишь средь виноградных лоз, — прокомментировал Орфей, переводя взгляд с Томми на Дрима с каким-то пониманием в глазах. Блять. Кто-то, должно быть, их выдал. Мог ли это быть Дионис? — Есть много способов получить информацию, если ты знаешь, где искать, — сказал Дрим, небрежно играясь с рукоятью своего меча. — Теперь мы можем пойти по привычному пути: я спрашиваю тебя, что происходит, ты говоришь мне отъебаться, и мы начинаем драться, либо мы можем просто сразу перейти к делу. Что это выберешь? Ахерон фыркнул. — Звучишь нетерпеливо, Дрим. — Я ждал этого весь день. Я готов просто покончить с этим, — парировал Дрим, полностью обнажая свой меч. — Ну что ж, — сказал Танатос, расправляя крылья за спиной, — тогда поступим как хочет Дрим. А затем, одним быстрым движением, которое Томми мог бы пропустить, если бы не наблюдал, Танатос взмыл в воздух, прежде чем спикировать прямо на них. Дрим немедленно разделился на десять своих копий, и все они устремились к Ахерону и Орфею. Томми отшатнулся назад, когда Танатос полетел прямо на него, пригнувшись как раз в тот момент, когда злодей пролетел над его головой. — Ой, да ладно тебе, Люсид! Ты ведь не боишься птиц? — усмехнулся Танатос, разворачиваясь и снова набрасываясь на него. Выругавшись себе под нос, Томми отпрыгнул в сторону. Танатос упал на землю, перекатился, чтобы остановить падение, и одним плавным движением поднялся на ноги. Под вуалью не было видно его лица, но Томми практически чувствовал его ухмылку, когда он приближался к нему, вытянув когти по бокам. Приготовив свой шест, Томми стиснул зубы и вспомнил о своих тренировках. Затем он сделал выпад. В отличие от прошлых разов, когда угнаться за членами Синдиката было изнурительным и почти невозможным делом, в этот раз Томми обнаружил, что легко поспевает за Танатосом, когда тот замахивался своим оружием на злодея. Танатос нагибался и уклонялся от его ударов, но он зацепился за края мантии злодея, и этого было достаточно, чтобы вывести его из равновесия. Когда Танатос споткнулся, Томми резко развернулся и ударил своим жезлом по крылу Танатоса. Злодей выругался, и Томми сдержал довольную ухмылку. Он продолжал двигаться, ударив шестом в бок Танатоса, а затем по его голове. Рука Танатоса взметнулась, чтобы поймать жезл, прежде чем он коснулся края его вуали. Его когти сомкнулись на металле, и Томми взвизгнул, когда Танатос дернул оружие вперед. Но он отказался отпустить его и оказаться обезоруженным, поэтому Томми, пошатнувшись, двинулся вперед. Он дернул назад, выкручивая руку Танатоса назад, чтобы попытаться ослабить его хватку. Схватив Танатоса за плечо, Томми ударил его коленом в живот, и злодей ахнул, когда Томми ударил его о металлический контейнер. Вырвав шест из хватки Танатоса, Томми прижал его к горлу злодея, чтобы пригвоздить его. Несмотря на то, что Танатос не мог видеть его лица за маской, он все еще ухмылялся и надеялся, что Танатос почувствует это. — Похоже, тебя зажали, Танатос, — поддразнил Томми. На мгновение Танатос притих. Затем Томми почувствовал, как что-то сжало его плечо, и его сердце упало в желудок. Он был так отвлечен, прижимая Танатоса, что забыл первое правило Дрима для боя с ним один на один. «Никогда, и я имею в виду никогда, не позволяй Танатосу приблизиться к тебе». Танатос положил руку на плечо Томми. У него перехватило дыхание, и, несмотря на жезл, прижатый к его шее, Танатос издал сдавленный смешок. — Теперь ты не такой самоуверенный, не так ли, маленький герой? Кровь застучала у Томми в ушах. Танатос положил руку ему на плечо. Если он захочет, то сможет убить Томми прямо сейчас. Трое лидеров Синдиката посвятили себя Смерти. В одном смысле с их именами, в другом — с их способностями. Орфей был похож на живое привидение. Ахерон мог умереть и вернуться к жизни. А Танатос… ну, он мог убить кого-нибудь одним прикосновением. Танатос делал это не часто. На самом деле, был зафиксирован только один случай, когда он использовал эту способность на герое. Это была ситуация жизни и смерти для них обоих, когда герой прижимал нож к его горлу. Затем герой просто потерял сознание. Позже сообщалось, что всё тело было обвито чёрными венами, будто они были отравлены. Томми представил это себе. Его тело распухло и покрылось чернильно-чёрными венами. Дрим смотрел в его безжизненные глаза, а по его щекам текли черные слезы. Он чуть не выронил шест. Почти. — Ты так просто не убиваешь, Танатос, — заметил Томми, изо всех сил стараясь, чтобы его голос не дрожал. — У меня к твоему горлу приставлен жезл, а не нож. Я не думаю, что ты убьёшь меня за это. — Ты уверен в этом? — спросила Танатос, и провёл когтем по изгибу маски Томми. — Ты не знаешь моего кода. Ты не знаешь, почему я делаю то, что делаю. Всё, что ты знаешь, это то, что прямо сейчас твоя жизнь в моих руках. Томми сглотнул. — Давай, позови своего друга, — подбодрил его Танатос. — Возможно, пришло время для переговоров. Хотя Томми и не хотел слушать такого злодея, как Танатос, он знал, что у него не осталось особого выбора. — Дрим! — Он закричал. — Мне нужна небольшая помощь! Хоть он и не мог обернуться, чтобы посмотреть, он мог слышать, как многочисленные иллюзии Дрима споткнулись, когда их позвали. — Ой блять! — сказал Дрим, и иллюзии эхом повторили его слова. Дриму нужно было вызвать подкрепление. Краем глаза Томми смог увидеть, как одна копия Дрима — была ли она реальной или нет, он не мог сказать — потянулась к коммуникатору на своих часах. Внезапно между металлическими контейнерами раздался оглушительный статический звук. — Что за хрень?! — крикнул Дрим, взвизгнув, когда (предположительно) его снова ударил Ахерон. — Почему, черт возьми, не работает связь? Нет. Нет нет нет. Это не могло происходить на самом деле. Связь не могла быть оборвана. Это должно было стать их сигналом! Заметив, как напрягся Томми, Танатос усмехнулся. — Для Миноса нетрудно отключить системы связи подобным образом, — насмешливо заметила Танатос, и желудок Томми сжался при упоминании редко встречающегося злодея. Минос — злодей, который мог манипулировать технологиями так, как ему заблагорассудится. С чёрными глазами и смертоносно острым трезубцем, Комитет счёл его чрезвычайно опасным. Однако прошёл почти год с тех пор, как его видели в последний раз. Он даже не упоминался в разговоре, когда Дрим планировал их подкрепление. Если Минос здесь, это означало, что либо Синдикат просто сделал удачную догадку, зная, что они будут использовать коммуникаторы для прикрытия, либо каким-то образом они точно узнали, в чем состоял их план, и знали, что нужно привести Миноса, чтобы перекрыть связь. Дионис не знал о конкретном плане. А значит, что у них был осведомитель в самом Комитете героев. Обычно Томми остановился бы, чтобы подумать о том, кто бы это мог быть или насколько катастрофичным это было для Героев как организации, но учитывая, что в данный момент его жизнь как бы была в заложниках, это было не самой главной проблемой, занимавшей его разум. Вдалеке Томми услышал, как что-то взорвалось, и вздрогнул, поняв, что другие члены Синдиката, должно быть, устроили засаду для их подкрепления. — Это была хорошая попытка, — задумчиво произнес Танатос, постукивая когтями по плечу Томми. — Но вы все равно подготовились недостаточно хорошо, как вам казалось. Всегда нужно ожидать неожиданностей. И прежде чем Томми успел спросить его, что он под этим подразумевал, краем глаза он уловил какое-то движение. Затем Томми почувствовал, как его ударили чем-то твердым по голове. Ослепляющая боль пронзила его череп. В глазах на секунду потемнело, ноги подкосились. Его руки ударились о твердый бетон, голова закружилась, перед глазами заплясали черные точки. Пошатываясь, Томми попытался подняться на ноги, но конечности его не слушались. Он снова рухнул, его маска неприятно прижалась к твердой земле. Несколько раз моргнув, чтобы прояснить зрение, Томми увидел, как перед ним появилась пара черных ботинок, за которыми с лязгом упала на землю металлическая труба. Отстраненно Томми понял, что Орфей, должно быть, подкрался к нему сзади и ударил по голове, чтобы оторвать его от Танатоса. Блядь. Он был так отвлечен Танатосом, что совсем забыл об Орфее. — С ним все в порядке? — спросил Орфей, хотя Томми изо всех сил пытался сосредоточиться на его словах. Джинсы Орфея появились в поле зрения, когда он присел на корточки перед Томми. Он почувствовал, как рука Орфея коснулась края его маски, и хотя Томми не мог видеть его лица, он все равно услышал его тихое сочувственное шипение. — Кажется он немного не в себе, но ты ударил его недостаточно сильно, чтобы нанести какой-либо серьёзный ущерб, — ответил Танатос, и Томми почувствовал, как что-то острое коснулось его затылка. Очередная волна боли захлестнула его череп, и Томми вскрикнул, отдергивая голову. Рука тут же отдернулась. — Извини за это, приятель, — извинился Танатос, и Томми зажмурился, потому что от кружащегося перед глазами зрелища его начало подташнивать. — Я бы порекомендовал просто не высовываться до конца. Так будет проще. В то время как Томми хотел послать Танатоса на хуй, вскочить на ноги и снова броситься на злодея, он едва мог разобрать слова, которые тот произносил. Его голова пульсировала, мысли разбегались сразу в пяти разных направлениях. Он думал о своей собственной травме, он думал о Дриме и задавался вопросом, хорошо ли он держится, он думал об их подкреплении и надеялся, что они смогут отбиться от тех, кто устроил им засаду. Томми почувствовал что-то теплое и мокрое у себя на затылке. Протянув руку вверх, Томми снова вскрикнул, когда его пронзила еще большая боль. Когда он опустил руку обратно, то увидел, что она была испачкана его собственной кровью. Если бы только Томми мог исцелить себя сам. Это сделало бы его жизнь намного проще прямо сейчас. Но вместо этого всё, что Томми мог делать, это лежать на земле, изо всех сил стараясь не заснуть, хотя его глаза наливались тяжестью. Возможно, он и не сможет встать, но ему нужно было знать, что происходит. Он не мог оставить Дрима одного. Кстати о Дриме, казалось, что Ахерон наконец-то прижал его к стенке. Все иллюзорные версии Дрима исчезли, остался только реальный, приколотый к стенке металлического транспортного контейнера, с рукой Ахерона, обернутой вокруг его горла. Орфей и Танатос направились к Дриму, полностью игнорируя лежащего на земле Томми. Они явно думали, что он выбыл из строя до конца боя, и, несмотря на то, как сильно Томми хотел доказать им обратное, он знал, что не сможет. — А теперь, Дрим, когда твой напарник нам не мешает, думаю, нам давно пора начать мирный разговор, — сказал Танатос, складывая руки на груди и приближаясь. Дрим пытался вырваться из хватки Ахерона, но Томми заметил, что на том были тяжелые перчатки. Вероятно, чтобы помешать Дриму использовать свои силы против Ахерона, когда он удерживал его. — Прекрати сопротивляться. Это не даст тебе ничего, — отчитал Танатос, как будто ругал непослушного ребенка. — Ты знаешь, чего мы хотим. Где он, черт возьми? — Я не знаю, что ты бл… — Не вешай нам лапшу на уши, Дрим. Вы куда-то увезли его, и мы хотим знать, где он. Тогда весь этот бардак закончится, и мы сможем вернуться к нашей обычной рутине, — сказал Танатос, распушив крылья за спиной. На мгновение воцарилась тишина, когда маска Дрима встретилась с вуалью Танатоса. Томми ждал, что Дрим что-нибудь скажет. Что-нибудь. Но он ничего не сказал. После почти минуты битвы взглядов, Танатос вздохнул. — Ладно, не хочешь по-хорошему? Значит будет по-плохому, — обернувшись, Танатос взглянул на Томми, и он отпрянул бы назад, если бы движения не причиняли ему сильную боль. — Вам знакома фраза «око за око»? — Да, — ответил Дрим сквозь зубы. — Мы собираемся сделать что-то в роде этого. Ты, кажется, очень заботишься о своем напарнике, не так ли? Желудок Томми скрутился от страха, и он увидел, как Дрим напрягся под хваткой Ахерона. — Что вы собираетесь сделать с Люсидом? — спросил Дрим. Танатос издала тихий смешок. — Мы не будем причинять ему вред — ну, не больше, чем мы уже причинили. Мы просто предлагаем вам сделку. Мы забираем Люсида с собой, и если ты хочешь его вернуть, верни нам нашего мальчика. В общем, простая сделка. Нет, черт возьми, нет, этого не могло случиться. Если Синдикат захватит Люсида, они, вероятно, разоблачат его. И если они разоблачат его, то поймут, что он был тем, кого они искали все это время. И тогда он в любом случае окажется в их хватке. Тихий испуганный всхлип сорвался с губ Томми без его разрешения. К счастью, никто не находился достаточно близко к нему, чтобы услышать это. — Вы- вы не можете этого сделать! — возразил Дрим, в его тоне сквозила паника. Ахерон фыркнул. — У тебя точно нет права голоса. Дрим стал ещё сильнее сопротивляться хватке Ахерона, но тот даже не сдвинулся с места. — Пожалуйста! Не забирайте его! — взмолился Дрим, и Томми никогда раньше не слышал, чтобы в голосе его наставника звучало такое отчаяние. — Тогда скажи нам, где он, — сказала Танатос, подходя ближе, чтобы они с Дримом оказались лицом к лицу. Дрим перестал сопротивляться и уставился на Танатоса. Он не мог дать никакого ответа. Потому что человек, которого они искали, был тем же самым человеком, которого они угрожали схватить. Они просто не осознавали этого. Когда Дрим не ответил, Танатос фыркнул и отступил назад. — Тогда, кажется, мы пришли к взаимопониманию. Ахерон, выруби его. И мы двинемся дальше. Затем, прежде чем Дрим успел сказать что-либо еще, Ахерон прижал его спиной к контейнеру с такой силой, что даже Томми поморщился. Голова Дрима ударилась о металл, и Томми со страхом, тисками сдавивший его грудь, наблюдал, как Дрим, совершенно обмякший, сполз на землю. Вот и всё. Дрим был без сознания, а Томми — беспомощен. Всё было кончено. Трое злодеев развернулись и направились к Томми своей твёрдой походкой. Когда Ахерон приблизился к Томми, он изо всех сил попытался встать, но снова заскулил, когда это вызвало ещё большую боль, пронзившую его. — Если не будешь создавать нам проблем, мы не будем создавать проблемы для тебя, — сказал ему Ахерон, опускаясь на колени. — Пошел ты, — прошептал Томми хриплым голосом, когда Ахерон поднял его на руки. Злодей был на удивление мягок. Он позаботился о том, чтобы голова Томми лежала, не усугубляя травму, и от неожиданного комфорта Томми стало еще труднее держать глаза открытыми. Сон не давал ему покоя. Дергая за края его разума и умоляя похоронить себя в темных глубинах. Томми знал, что нельзя засыпать с травмой головы, но, может быть, так будет лучше. Может быть, если он заснёт, то впадёт в кому или что-то в этом роде, и ему не придётся иметь дело с тем фактом, что его похитил Синдикат. И поскольку его голова раскалывалась от каждого шага Ахерона, Томми решил, что его последним актом неповиновения будет позволить себе заснуть. Последнее, что он помнил, это был Орфей, бросивший на него встревоженный взгляд, когда он скользнул в темноту.