Camilo's interlude

      Камило притирается щекой к плечу Миры и внимательно наблюдает за тем, как она выводит на бумаге ровные розовые линии, обозначающие пышное платье Изабеллы. Мелков у нее много, и Камило столько названий цветов не знает, столько она их хранит – бережно, в резной деревянной шкатулке, до которой с трудом может дотянуться. Камило думает, что у Миры получается все-все-все – все говорят, что она очень смышленая и одаренная девочка, а это значит, что и дар у нее будет какой-нибудь необычный, особенный, и ему трудно с этим не согласиться.       Сегодня Мире исполняется пять лет, и он пообещал себе сделать все, чтобы не дать ей загрустить.       – Мне очень нравится твой рисунок, – честно говорит Камило и лучезарно улыбается, когда Мира поднимает на него глаза и робко смотрит из-за линз круглых очков. – Ты покажешь его Изабелле?       Она неопределенно дергает плечами и собирает разноцветные карандаши в кучу, но движения у нее нервные, как у мамы, когда тучка над ее головой темнеет и сгущается – это значит, что Мире неспокойно. Камило выглядывает из-за ее спины и рассматривает рисунок Изабеллы так, словно видит его впервые, и он все еще остается таким же аккуратным и красивым, как и раньше.       – Хей, Камило, – почему-то тихо зовет Мира, и Камило тут же встряхивается, мигом вскакивая на ноги, – тебе тоже было страшно, да? Когда ты получал свой дар.       Камило осторожно берет ее подрагивающие руки в свои и бережно сжимает – ему больно думать о том, что светлая, ясная Мира может бояться. Она солнечная, искренняя девочка и самая лучшая из всех его кузин – у Камило их, между прочим, целых четыре: Изабелла, Луиза, Мира и совсем маленькая Линетт.       – Мы все будем рядом, чтобы первыми поздравить тебя, – доверительно говорит Камило. – И всем было страшно. Даже бабуля боялась, когда впервые брала в руки свечу. Но потом – вжик, вжух! – и ты станешь еще особенней, чем до этого, и у тебя будет крутой дар! Возможно, даже круче, чем мой, – нехотя признает Камило и наблюдает за тем, как Мира округляет глаза.       – А вдруг что-то пойдет не так? – шепчет она, и Камило крепче сжимает ее холодные пальцы. – Вдруг бабушка разочаруется? А если мой дар будет накликать беды? Прямо как дядя Бруно, – севшим голосом добавляет она.       Камило недовольно поджимает губы – ему совсем не нравится ее упаднический настрой.       – Дядя Бруно не накликает беды, – с твердой уверенностью говорит он, а затем ободряюще улыбается, – и ты не будешь. У тебя будет особенный дар. Особенный дар для особенной Миры. Ну? Что думаешь?       Уголки губ Миры ползут вверх – короткая, но искренняя улыбка мимолетной тенью ложится на ее лицо.       Вечером Камило узнает, что ошибся, и впервые настолько сильно.