Camilo's interlude

      – Тебя не было на фотографии, – утвердительно говорит Камило.       – Я в порядке.       Он осторожно опускается на край деревянного мостика и подсаживается поближе к Мирабель. Ее плечи напряжены, пышная юбка задралась, загорелые руки обнимают колени, и Камило с уверенностью готов заявить, человек в порядке не может выглядеть так затравленно и подавленно.        Камило ребячливо болтает ногами, разбрызгивая нагретую полуденным солнцем воду в стороны, и смотрит в высокое синее небо. Мирабель сжимается и скукоживается, как изюм, утирает щеку тыльной стороной ладони и прячет нос в изгибе локтя.        – Ты меня не обманываешь? – наивно спрашивает Камило, склоняя голову вбок, и ему хочется заглянуть в глаза Мирабель, обычно ясные и чистые, но она упрямо отворачивается и мотает головой.       Темные пушистые кудряшки подпрыгивают, беспорядочно спутываются, и Мирабель резким, нервным движением заправляет их за уши, задевая душки очков.        – Я же обещала, – просто отвечает Мирабель, и голос у нее ломкий, как тонкий весенний лед, а за стеклышками очков глаза наливаются слезами, – я бы тебе не соврала. Никогда. Ты и сам знаешь.        – Никогда, – эхом повторяет Камило и перехватывает ее руку, бережно поглаживая костяшки. – Я рад, что ты помнишь, Мира.        Мирабель дергается, мгновенно разворачиваясь, и хлопает слипшимися от слез ресницами. В ее глазах застывает отчаянное непонимание; Камило, впрочем, лишь лучезарно улыбается в ответ и целует Мирабель в мокрую солоноватую щеку.        Он молчит о том, что видит ее насквозь, видит ее улыбку, вывернутую наизнанку и приделанную к лицу, и думает, что они немного похожи. Им обоим пятнадцать; Камило мерзнет изнутри, и холод Мирабель, просочившийся из ее души, перебитой, изломленной на сотни осколков и склееной воедино, не может его согреть.