Camilo's interlude

      Камило хотелось содрать с себя чужую кожу – такую же смуглую, как у него, но бабуля негромко плакала, – впервые на его памяти! – прислонившись щекой к его плечу, и он никак не мог себе этого позволить. Камило – эмпатичный хамелеон, и дар то ли стал его спасением, то ли безбожно проклял, и ему исполинских усилий стоит держать на лице дежурную улыбку – ту, что была запечетлена на фотографии дедули Педро, погибшему не один десяток лет назад, и именно его кровь, пролитая за жизни любимой женщины и детей, напитала каситу.       Камило был уверен в том, что рано или поздно бабуля придет к нему с этой просьбой. Ему почти шестнадцать – он собирает волосы на затылке, ругается с Мирабель, в церковь ходит через раз и гуляет по крышам, но бабуля все равно идет к нему, и руки у нее дрожат, когда она открывает крышечку кулона, и оттуда на Камило смотрят живые, горящие глаза.       А потом бабуля бесконечно извиняется – откидывает со лба перепуганного до смерти Камило кудри, целует в макушку и крепко-крепко прижимает к себе, – Камило ли не знать, что она любит его почти так же, как и Изабеллу, но от этого знания на душе у него становится только горше.       Мамуля говорила, что Камило целиком пошел в дядьку, а бабушка качала головой и отвечала, что в деда.       Камило не хочет быть похожим ни на кого из них.