- -
"Так это кафе "Момоиро"... о! Коала-сан!" Усопп поклонился, приветствуя ее: "Рад видеть вас снова!". Когда Усопп отошел от пиратства, у него появилось много времени на развлечения. Он учил детей на Элбафе стрелять. Он нашел законный остров снайперов и весело проводил там время. Он присвоил себе несколько островов и посещал их каждые несколько месяцев. И самое главное - он вступил в Революционную армию на неполный рабочий день. "Господин Согесопп, вы зашли поиграть?" говорит Коала, язвительно, но с искренней радостью. "Да вы только послушайте! Мы с Сабо-куном были на задании..." Усопп ловко уселся на противоположной стороне стола, поставив свою сумку и удобно облокотившись на стол. Агент, с которым он разговаривал, откланялся, и Усопп извиняюще помахал рукой. Через минуту ему подали чай в розовой чашке с сердечками. Он взял ее и сделал глоток, наслаждаясь теплым ароматом персиков и роз. "...А когда он появился снова, то держал принца на руках! Вы можете в это поверить?!" Коала бурно жестикулировала. "Здание горело, и хотя это была всего лишь шпионская миссия, он все равно пошел и все взорвал!" Усопп разразился смехом: "Я так понимаю, это новый парень в Восточном отделе, который носит шляпу, да? Я видел его, когда шел сюда". "Это он! Он отлично справляется со своей работой, но, может, Сабо перестанет усыновлять всех проблемных детей, которых он находит?". Коала жалуется: "Он так боготворит Сабо, что мы просто знаем, что он вырастет занозой в заднице". Усопп отпивает чай. "Ну, он должен как-то передать эстафету", — говорит он. "Мне не терпится увидеть, как новое поколение разрушает мир". "Они ужасны", — говорит Коала, нежно хмурясь. "Нет", — говорит Усопп, — "они Худшие". Такие разговоры теперь были обычным делом. Подобно старым военным товарищам, Усопп искал утешения в людях предыдущего поколения, пытаясь в воспоминаниях обрести некое подобие завершенности. "Иногда мне хочется, чтобы мы могли вернуться в те времена", - говорит Усопп. Коала улыбается, немного грустно: «optima dies... prima fugit». Лучшие дни уходят первыми.- -
Он сидит на своей кровати, его тушеное мясо готовится, а мысли блуждают. Сейчас ему около тринадцати лет, плюс-минус несколько месяцев. Он не умеет читать газеты, поэтому не может знать точную дату. Дни теперь как в тумане, когда трудно отличить восход от заката, особенно если он вздремнет. Однако он просит Кайю прочитать ему новости. Просто чтобы следить за событиями мира. Каков план? Есть ли план? Ему нужен план. Что должно измениться, а что нет? Честно говоря, Усопп любил каждый момент своего путешествия, горький и сладкий, все до единого. Единственная проблема заключалась в том, что произошло потом, в жестокости их силы и отчаянии, которое они все чувствовали, когда их убивали одного за другим. Почему они не могли иметь хорошую пенсионную жизнь, как у Рэйлия? Проблема в мире. Принцесса Нефертари Виви любила свою страну. Но ее любовь к своей стране заставила ее послушно пойти к платформе казни. Никто бы не сказал, что было правильно оторвать ее от трона, но если бы она не была на троне, возможно, она дожила бы до того, как дочь или сын примут его у Козы. Они должны ударить по миру сильнее, чем раньше. (Это вообще возможно?) Усопп смеется про себя. Является ли его спокойным первым выбором, борьба с правительством? Старый он просто пошел бы спать, плача из-за своей болезни «Я-больше-не-могу-взорвать-флаг-МП,-иначе-я-умру». Он определенно изменился, не так ли? Я такой… он провел рукой по руке. Гладкий, чистый, но он помнит место каждого шрама, проходящего через эту самую конечность. Я такой… неправильный прямо сейчас. Он не может быть тем Усоппом, которого встретил Луффи. Он больше не может быть тем парнем... парнем который был самым слабым, самым слабым, но таким незаменимым. Усопп не может быть тем парнем. Он должен быть кем-то другим. Кем-то лучше .- -
Нами покрыта маслом и смазкой и окружена гайками и болтами. "Нами, выпрями осанку", — упрекает Нодзико. Нами издает плаксивый звук. "Но эти штуки тяжелые!" Мышцы толстые и уродливые, но при таких темпах ей понадобится подтянутая фигура, чтобы выдержать более чем долгую прогулку. Длительное напряжение также вызовет у нее проблемы с суставами… Даже сейчас, когда она носила свою металлическую руку на перевязи, когда ей не нужно было ее использовать. Было слишком больно держать его в течение длительного периода времени, особенно в сочетании с мышечным напряжением, которое приходило каждый день, пытаясь привыкнуть к нему. "На этот раз ты точно много чего купила", — говорит Нодзико. Дом, обычно пахнущий свежей росой и апельсинами, теперь наполнился слегка резким запахом воска и масла. Не ужасный, просто другой. "Прости, Нодзико. Может быть, я оставлю их в Арлонг-парке вместо…" "Нет, нет, я этого не говорила", — перебивает Нодзико, "можешь оставить их здесь." Куда делась ее маленькая сестренка-сорванец, хрупкая и такая очаровательная? Она выглядит как дома среди шестеренок, роботов и механизмов. Она размазывала по лицу горсть чернил или засыпала среди земли под запах масла. Это раздражало. Как будто ее давняя мечта составить карту мира отошла на второй план, и ее приоритеты рассортировались от карты-деньги-красоты к силе-карте-деньгам, и вышеупомянутую красоту больше никогда не увидеть. Теперь она достаточно мало заботится о деньгах, поэтому Нодзико ежемесячно получает мешок с золотом, который она может использовать, чтобы оплатить их налоги на численность каждого человека. Ноздико думала, что Нами пытается сэкономить. Как она платит за эти конечности, вкладывает деньги в содержание Нодзико и копит все сразу? Где она берет деньги? (Легко, она просто больше не копит. Она использует все, что у нее есть.) Но она по-прежнему заботилась о красоте. Нодзико видела, как она хмурится в зеркале из-за нового набора прыщей или нового шрама, но она не думала, что в ее расписании есть время заниматься этим. Она не так часто заботилась о себе, не позволяла себе побаловать себя, пока у нее действительно не было момента настоящей передышки. Когда-нибудь, когда все это закончится (если этот день когда-нибудь наступит), Нодзико собирается затащить Нами в массажный салон. И в парикмахерскую. Она прислоняется к стене двери. Татуировка Нами у всех на виду... то, что Нами изо всех сил старалась скрыть, когда Арлонг не смотрел. И Нодзико ненавидит это. Как будто Нами приспосабливается, пытаясь стать одной из них, сначала онемев сердцем. Как будто наивная и невинная часть Нами, Нами, которая мечтала о картах и ныла после того, как ее поймали на краже книг... как будто все это было потеряно, вместе с ее правой рукой. Эта Нами сильнее — намного сильнее, жестче и выносливее. Нодзико сдерживает слезы. Это не обязательно плохо. Но это все еще ее Нами?- -
Мы оба должны полагаться на наши мозги, чтобы выжить. Усопп говорил ей об этом раньше, и это стало ее кодексом на всю жизнь. Ты делаешь то, что я не могу, а я делаю то, что не можешь ты. Это то, что сказал Санджи — это общее правило Соломенных Шляп, перефразированное из слов Луффи. В команде нет души, которая не любила бы его. Нами управляет кораблем. Она поддерживает команду. Это ее работа, и это было всем для нее и ее команды - это самая важная часть, и это ее гордость. Но в этот раз этого недостаточно. На этот раз ей придется выложиться еще больше. Она должна быть надежной. Она была последней, кто остался в прошлый раз. Это не потому, что она была сильной — сильнейшие умирали первыми. Она была последней , потому что была трусихой, убегала и пряталась. Какое приключение, если он не веселый? Но что такое приключение с горькими последствиями? "Привет, Бельмере-сан", — говорит Нами, глядя на могилу Бельмер, молясь не только о душе своей матери. Она положила руку на могилу. "Однажды я стану достаточно сильной, чтобы победить Арлонга. И тогда мы все снова будем свободны", — обещает она. "Тогда мне, возможно, придется уйти, но все будет хорошо." Потому что на этот раз она не может быть просто девицей в беде. "Присмотри за мной до тех пор, хорошо?"-
Нами провела свою жизнь после выхода на пенсию на Острове Рыболюдей. Она была сияющей иконой их межвидовых отношений, и из их истории были сделаны книжки с картинками. В значительной степени подвергнутая цензуре и подслащенная, но это была история, которая произвела фурор в мире, показав людям, насколько жестоки были обе стороны, но прощение было возможным. Остров Рыболюдей был ее домом. Она даже подрабатывала в кафе «Русалка» (она не была русалкой, но люди все равно ее любили) с Кейми и помогала Хаку с уроками карате Рыболюдей для детей. С одним неожиданным человеком. "Эй, Бепо-чан, Торао не возражает, что ты так часто сюда приходишь?" Белый Медведь Минк выпрямился, потом кивнул. "Капитан в последнее время слоняется вокруг Панк Хазарда. Пытается найти что-то новое. Они всегда на стороне огня, но у меня с этим плохо. Так что если я здесь, они могут задержаться там подольше. Извини." "Ты все еще много извиняешься", — усмехнулась Нами, когда Бепо последовал за ней с еще одним извинением. "А как насчет Дзо? Как дела у Морковки? Я слышал, она закончила мушкетёрскую школу?" Бепо кивнул. "Лорд Нэкомамуши и лорд Инуараши уходят в отставку, и мы не слишком уверены, кого выбрать в качестве преемника. Все голоса сейчас между Кэррот, Пекомсом и… мной. Извини." Нами оживилась на последнем. "Извини!" Бепо быстро прикрылся, взволнованный: "Я имею в виду… капитан сказал, что не возражает, но… извините. Мне жаль... я имею в виду... э-э, извините." Нами рассмеялась. "Человек и минк изучают каратэ Рыболюдей и говорят о том, что на следующей неделе один из нас станет Лордом". Нами размышляет: "Десять лет назад это было немыслимо! Чувак, если бы Луффи увидел это, он был бы в таком замешательстве, не так ли?" Бепо промолчал. "Он снова назвал бы меня загадочным белым медведем..." Нами фыркнула. "Он точно так сказал бы!"-
"Где Нами?" "Она только что прыгнула в море". "О… подожди, ЧТО?!" Чу удивленно наклоняется вперед. Он оборачивается на Курооби, потому что, чувак, ты мог бы звучать немного более так, будто тебе не все равно! Этому ребенку лет четырнадцать! Или тринадцать. Ребенок! Человек! Малыш! К тому же, после того, как Хачи подняла шум по поводу правильного кормления сопляка, сменилось несколько человек, которые присматривают за Нами и следят за тем, чтобы кто-нибудь случайно не швырнул ее через весь город. Сейчас очередь Чу, и он, клянусь, отвернулся всего на две минуты. Курооби чешет затылок. "Я имею в виду, что она будет в порядке. Она человек, но она умеет плавать, верно?" Теперь Чу понимает, почему Хачи поднял шум. Всем этим абсолютным идиотам нужно снова преподать урок о разнице между рыболюдьми и людьми. "У Нами металлическая рука, - пробурчал Чу, направляясь к берегу и пытаясь понять, стоит ли прыгать в воду, - и эта штука тяжелее двух мечей Хачи, ясно? Ты бы хотел плавать в воде с двумя мечами Хачи?". Пауза. Затем, "черт", говорит Курооби, "Хачи убьет нас". Чу взрывается: "Я убью тебя первым!" — кричит он. Однако угроза остается невыполненной, потому что в следующую секунду появляется Муму с некой рыжеволосой девушкой на голове. Нами смеется. Она выглядит очень счастливой, с такой улыбкой, которую они когда-либо видели в ней. У Чу и Курооби возникает очень тревожное воспоминание, и они качают головами, отмахиваясь от него. Они решили следовать за Арлонгом. Нет смысла больше быть сентиментальным по отношению к этой маленькой девочке. Плывя с половиной головы над поверхностью, Муму смиренно доставляет Нами на сухую землю. Он принимает поглаживание по голове, а затем Нами прощается с ним, прежде чем он возвращается в свое подводное гнездо. Чу и Курооби просто смотрят широко раскрытыми глазами. "Нами, что ты делала под водой?" спросил Курооби, не так враждебно, как обычно, но сейчас он был не в том состоянии духа, чтобы расистски подкалывать ее. Нами откидывает челку назад. О, эй, ее волосы становятся длиннее. "Хм?" она замечает двоих, когда берет полотенце сбоку. Разве это не полотенце Хачи?? "Я пошла купаться. Муму чуть не съел меня, но я думаю, что он почувствовал запах металла и решил, что я неаппетитная или что-то в этом роде". Муму почти ЧТО?! "Я думал, что твои конечности слишком тяжелые, чтобы в них можно было плавать, — говорит Чу", — " теперь они в порядке?" Нами пожимает плечами: "Здесь неглубоко", — уверяет она их. И ее удобство в разговоре с ними... это то что сильно их беспокоит. Она даже не отшатывается, когда они подходят ближе. "Я могу подняться, когда того потребует ситуация." С лестницей вдоль края берега, вероятно. Решив, что этот разговор окончен, она снова идет в свою комнату, вероятно, чтобы переодеться. "Подожди, Нами!" - зовет Куроби. Когда Нами оборачивается, он не может подобрать слов. Всего две недели назад этот ребенок все еще был съежившейся маленькой девочкой, такой же жалкой, какой когда-то была Коала. Но теперь? В ее фигуре не было ни капли страха. Она смотрит им в глаза и держится изящно, не пытаясь выглядеть жестче, чем была. Просто терпимость и своего рода профессиональное товарищество. Курооби замолкает. "Скоро… ужин." Нами кивает. "Я поем после." "Нет, нет, нет, нет, нет", - быстро перебивает Чу, - "Нет". Затем, когда Нами странно смотрит на него, он говорит: "Вы едите за одним столом. Нет, Курооби, не смотри на меня, ты хочешь, чтобы Хачи снова на нас взорвался? Нет? Хорошо. Нами? Ты меня слышала."