возвращение домой

Настенные часы тихо отстукивают в ритм секундам, сопровождая собою шум конфорок на кухне и включённый на фон телевизор. Джисон периодически отвлекается на длинную стрелку, считает обороты и выпадает из реальности, прекращая орудовать отвёрткой. Не высыпался последнюю неделю совсем. Чан с кухни громко болтает, гремит посудой. Снова о работе – Джисон выдыхает устало, растирая лицо. – Чан, я и так знаю все эти сплетни, я же с тобой работаю! – ноет, параллельно пытаясь открыть короб от пульта гирлянды. Смахивает лезущие в глаза пряди чёлки, поправляет очки на носу, чуть заляпанные пальцами, из-за чего левый угол видится размытым. – Не переживай об этом так сильно. Ты, в конце концов, не гендиректор, а начальник отдела. С кухни снова слышится возмущённый бубнёж, заставляя его лишь закатить глаза. Вообще-то, проблема действительно стоила обсуждения. Джисон перевёлся в фирму к Чану всего пару месяцев назад в качестве его заместителя, и остальные работники, заметившие их близкие отношения и соотнёсшие этот факт с высокой должностью Джисона, оперативно сделали соответствующие выводы. Не обратил на них внимания, кажется, только ленивый – в крайнем случае, Момо, которая кроме Саны из рекламного никого вокруг не видит, или её дружок Чимин, нырнувший с головой в свои образцово-гетеросексуальные отношения. На самом деле, Джисона всё это ничерта не волновало: о них с Чаном поболтают и забудут, особенно, если в отделе есть парочка поинтереснее. Джисон улыбается, будучи гордым собой. Разговор с Чанбином дал свои плоды, раз тот звонил час назад прямиком из квартиры Минхо. Интересно, только один Джисон так быстро заметил их взаимную симпатию, или кроме Чана, всерьёз удивившегося данной новости, все зрячие, но немые? Хотя, в большинстве своём Джисон списывает всю ситуацию на свою проницательность и совершенное неумение чанового коллектива нормально контактировать друг с другом. Кстати, надо бы устроить им тренинг, или может собрать корпоратив, а ещё не забыть Чонгуку зарплату пересчитать, он же на повышение пошёл, оклад новый, а Джихё оформить декрет… – Но это ужасно! Они думают, что я трахаю тебя за деньги, – слышится грохот от, кажется, упавшей баночки со специями, а вслед за этим тихие ругательства. Джисон выпутывается из мыслей о работе, снова возвращаясь к своему занятию. Фигурка Чана мелькает на пути в коридор, через секунду – обратно, уже со шваброй в руке. – Ну, а так ты трахаешь меня бесплатно, – Джисон смеётся себе под нос, проверяя последние проводки и закрывая корпус короба. Вставляет вилку в розетку, неуклюже растянув по полу уставшее от длительного сидения в одной позе тело. Гирлянда загорается белым – Джисон поверхностно проверяет, нет ли пробелов, терпеливо дожидается включения золотого, потирая уставшие глаза. После крайнего рабочего дня, проведённого за компьютером в закрывании договоров и заявок на оборудование, никаких сил пялиться на мигающие огни не остаётся. Но Чан в электрике сплошной нуб, зато бог в готовке, в отличие от Джисона, поэтому приходится мириться с положением. С кухни пышет пар открытой духовки, и запах нескольких запечённых перепёлок заполняет квартиру, раздражая носовые пазухи. Они не ели с шести вечера, как пришли домой, а на часах вот уже почти одиннадцать. Джисон блаженно тянет носом, соскучившийся по сочной пряной еде, и переползает за стол, куда старший уже ставит дымящееся мясо. Сынмин и Феликс должны приехать уже в течение получаса, Хёнджин с Чонином – чуть позже, поэтому Чан коротко хлопает по потянувшимся к закускам рукам. – И всё равно это как-то неправильно. В последний раз, когда я хромал, чувствовал на себе взгляды всего отдела, – бормочет он, собираясь вернуться на кухню, и тогда Джисон понимает: «сейчас или никогда». – Можем узаконить наши отношения, – выпаливает он, хватаясь за ладонь Чана. И жмурится от собственной неловкости. А где двинуть долгую любовную речь и встать на колено, тупой ты придурок, думает он про себя. Чан замирает на долгие пять секунд, прямо так, полубоком к парню, а потом смотрит, взволнованно-радостно так и немного почему-то неверяще. – Ты что?.. – переспрашивает и, не в состоянии продолжить фразу, срывается на смех, прикрывая ладонью зардевшиеся скулы. Джисон смотрит на него сконфуженно: что, совсем без шансов? – Ты не хочешь? – он нервно теребит в кармане брюк кольцо, купленное ещё в прошлом месяце, и мечется просящим взглядом по чужому лицу. – Нет-нет, я, – Чан размахивает руками, всё ещё посмеиваясь и пытаясь успокоиться. – Я согласен, конечно! Я просто собирался тебе предложение сегодня делать, даже кольцо купил! Старший снова хихикает, и Джисон, ошеломлённый новостью, подхватывает его смех, выуживая из кармана украшение. Чанов смех сменяется на кашель. – Твою мать, Сони, оно же дорогущее, – хрипит он, пока счастливый как ребёнок Джисон тянет его ладонь к себе. На вопрос «откуда ты знаешь» выдаёт. – Так я тебе такое же купил. Джисон чуть не роняет кольцо на пол, поперхнувшись, и снова взрывается смехом почти до слёз, на этот раз обратно спровоцировав Чана. – Господи, я буду детям нашим это рассказывать, феноменально, – трёт глаза, наконец нацепив кольцо, и протягивает свою руку. – Ну вот, теперь твоя очередь. Чан спохватывается – «ох, точно» – бросается к комоду, открывая верхний ящик – «серьёзно, блин, ты оставил его в комоде, куда я могу спокойно заглянуть?», «брехня, ты туда никогда не лазаешь» – вытаскивает оттуда коробочку и подходит обратно. – Кхм, подожди, – выпаливает он, когда Джисон со сверкающими глазами уже нагло суёт свою ладонь в его. – Я хочу как следует это сделать. Чан опускается на колено, раскрывая коробочку; Джисон зарывается лицом в ладони, не выдерживающий настолько смущающей атмосферы. – Хан джисон, – «о господи, Чан, только не это». – Мы встречаемся уже довольно давно, и я люблю тебя большей жизни, – «ты совершенно ужасен в речах, прекращай, а то откажусь», пока пялит на всё это действие сквозь пальцы. – Хорошо-хорошо, ты выйдешь за меня? В глазах Чана, несмотря на смешинки оттого, что оба не могут вынести такую неловкость, столько нежности, что Джисон просто не может совладать с собой – обхватывает парня руками, заставляя уткнуться лицом себе в живот, и бормочет согласие прямо в макушку. – Ты что, плачешь что ли? – Заткнись, я расчувствовался. Надевай на меня быстрее своё кольцо, и пошли встречать гостей.