White noise

      Он входит в комнату, неся чашку кофе, и в холодном утреннем сумраке тело на темной коже дивана кажется керамическим. Эрен подходит ближе, склоняясь, и замирает, рассматривая тонкие веки, острые скулы и подбородок. Широкие плечи и ключицы в сбившейся футболке, равномерно вздымающуюся и опадающую грудную клетку. Одна рука закинута за голову, а вторая лежит на животе. Пальцы расслаблены, костяшки четкие, еще более белые, чем вся остальная рука. Леви спит полусидя, словно опять всю ночь работал и заснул почти в той же позе.       Колени слегка разведены, и Эрен подается ближе, осторожно кладя руку на бедро, отводит, заставляя раскрыться сильнее, и опускается между ними на пол, проводя пальцами вверх, по складкам одежды, к небольшой ямке солнечного сплетения, еще немного выше, и мягко давит, прижимаясь всем телом, и Леви вдруг распахивает глаза, обволакивающие, как туман, и говорит тихим, чуть хриплым голосом:       Трель будильника безжалостно сминает сон, как лист оберточной бумаги и Эрена подкидывает, одуревшего, с бешено стучащим сердцем. Какое-то время он сидит на краю постели с колкой смесью удивления и страха, рассматривая пальцы ног и силясь понять, что же было там, до звонка, такое неуместное и желанное, затем бредет в душ, наскоро завтракает, поглядывая на часы, и, переступая порог офиса, уже почти не помнит своего странного сна.       На работе все более-менее тихо, сумасшедшая гонка последних месяцев подходит к концу, премии выплачены, все разбрелись по кабинетам и старательно прокрастинируют, наверстывая потраченные на работу выходные дни. Эрен тоже работает лениво, отвлекаясь на мемы и новости в социальных сетях. Изредка в его сознании вспыхивают какие-то образы, руки, колени, глаза, от которых внутренности сводит в странной истоме, но он не успевает их ухватить и опознать, лишь раздражаясь от горячих волн приливающей к щекам крови.       Некоторое время назад в нем поселилась неясная тревога, но не боязнь возможных будущих событий, а что-то совершенно иное, волнительное и жаркое. Он бы назвал это предвкушением. Это слово пришло, когда он мылся у Леви в душе в прошедшую пятницу, чувствуя себя абсолютно вымотанным после очередной рабочей недели, планерки с Сашей, попытками наскрести денег на проклятую игру и всеми прочими прелестями взрослой жизни. Стоял под горячими струями, уперевшись лбом в плитку, и смотрел, как воронка воды уходит в слив.       На пробу открыв пару тюбиков и баночек в попытках понять, чем из этого можно мыть волосы, Эрен вдруг почувствовал мягкий молочный запах, который до этого где-то уже слышал. Прозрачный гель скользит между пальцев, образуя при растирании густую пену мелких пузырьков. Может быть, так пахла Крис? Нет. Ее аромат — пудра, кексы, кардамон, герань и книжная пыль. А этот как шлейф, не теплый, скорее холодный и вкрадчивый. И тут же Эрену приходит в голову, что квартира Леви не имеет никакого запаха, вообще. Одежда не пахнет стиральным порошком, посуда — лимоном или алое-вера. В сравнении с его ванной, заваленной сушащимся бельем, бритвами и гелями, апельсиновыми скрабами для тела и масками для волос, ванная Леви — стерилизованная прозекторская с ровным рядом одинаковых флаконов без опознавательных этикеток. Он видел в инстаграме людей, ведущих борьбу с информационным шумом в своих квартирах путем избавления от заводских упаковок и стандартизации емкостей для хранения, но чтобы Леви оказался таким? Очень интересно.       — Ты не передумал? — Эрен расплачивается картой и присаживается на бетонную подпорную стенку, отодвигая рукой длинные побеги разросшегося хмеля. Леви отрицательно качает головой и Эрен хмурится, роясь вилкой в пристроенном на коленях салате.       — Почему? — решает он снова наступить на привычные грабли и откусывает хрустящий дайкон.       — Повторяю еще раз специально для тебя — я не пишу музыку на заказ — Леви потягивается, с наслаждением разминая основание шеи закинутыми за голову руками, и глубоко вдыхает — Оставь меня с этим вопросом в покое, тем более, что я нашел уже пару хороших ребят. На днях скину.       Эрену не нужны хорошие ребята, но он молчит, пережевывая серп оранжевого болгарского перца и тонко нашинкованное мясо.       Леви не соврал и действительно сводил его в небольшой магазин винила в полуподвальном помещении в одном из старых районов города. Крохотный зал, забитый стеллажами с пластиковыми контейнерами, таил в себе столько, что обратно они вышли с огромным бумажным пакетом, проведя там как минимум полтора часа. Леви пару раз отходил к владельцу по своим вопросам и Эрен перебирал пластинки сначала в альтернативном роке, потом переключился на дип-хаус, порылся в нью-вейве, даже засунул на пару секунд нос в ска, но там было совсем пусто, поэтому он купил лишь отобранные девять альбомов в разных жанрах. Закончить вечер решили парой стаканов, и на полпути Эрен признался, прижимая к груди свою зарождающуюся коллекцию, что проигрывателя-то у него и нет, но он в ближайшее время купит. Леви наградил его скептическим взглядом и ответил, что помимо самого проигрывателя ему нужно приобрести еще и колонки и усилок, и хорошо бы внешний фонокорректор, но можно найти бюджетный вариант со встроенным. Эрен заручился обещанием помочь с решением этого вопроса и перевел тему на недавние новости, касающиеся вскрывшегося факта крупного нарушения антимонопольного законодательства. Леви позволил себя заболтать и к теме саундтрека они больше не возвращались, вместо этого хорошо выпив в нескольких барах на соседних улицах.       Он уже все решил, осталось лишь добиться поставленной цели.       То, что высылает ему Саша, понемногу приобретает привычные черты компьютерной игры. По вечерам, закончив подработку, Эрен тестирует мир, бегая по локациям, прыгая, кувыркаясь и кроша дома, бочки и деревья. Ему все еще не нравятся некоторые анимации, особенно непонятно, что за странный жест делает персонаж, сталкиваясь с НПС. По идее, это должно быть извиняющееся движение, вроде как игрок помахал ладонью, но по экспертным оценкам в лице нескольких друзей, которым он скинул гифку, это больше похоже на дрочку. Саша на это ответила мрачным «долбоебы» и пообещала переделать, не забыв упомянуть кучу сложных терминов, описывающих, как именно ей теперь придется это исправлять.       Проект дома близится к завершению, и слава Богу, потому что Эрен практически на последнем издыхании. Полученный аванс сразу был вбухан в игру, печальные остатки ушли на покупку аудиосистемы и проигрывателя, а так же на стоматолога. Вымытый амфетамином кальций сделал зубы чувствительными и хрупкими, и есть сладкую или кислую пищу стало невыносимо тяжело. И пусть это не то, чем ему хотелось бы гордиться, в глубине души он рад, что сил, времени и здоровья на тусовки уже не остается.       По ночам Эрену продолжают сниться выматывающие влажные сны, которые он совершенно не запоминает, но с которыми связывает свое подспудное маниакальное состояние. От поползновений в сторону Крис его удерживает только чувство стыда за бездарно потраченный шанс, нежелание портить с трудом добытые хорошие дружеские отношения, и еще, конечно, то, что она в отпуске. Остальные практикантки разбежались по своим учебным заведениям, а все остальные женщины в их компании старше его на очень большой порядок. Да и не то, чтобы ему настолько хотелось секса, скорее, потратить на что-то неуемный фонтан энергии. Приходится погружаться в работу, наваливая на себя все больше и больше задач так, чтобы вырубаться дома, едва дойдя до кровати. Но даже это не помогает от постоянного навязчивого желания что-то делать и куда-то спешить.       На очередной ставший уже привычным пятничный ужин в квартире Леви Эрен приезжает с опозданием, растерянный и весь какой-то не такой, как обычно. Бросает обувь как попало, бредет в ванную, где долго шумит водой, потом стучит чем-то на кухне. Леви вздыхает, и лезет проверить почту, поправляя ноутбук на коленях и решая чуть повременить с уточнением, почему нельзя все же ставить кроссовки на предназначенную для этого полку. Ему удается ответить на все входящие и полезть оплачивать счета за квартиру как раз в тот момент, когда Эрен приходит в комнату с бутылкой текилы и нарезанным дольками лимоном на небольшом блюдечке, и замирает в дверях. Леви почти слышит, как скрипнули его зубы, и поднимает взгляд поверх очков. У Эрена влажные волосы, видимо мыл голову, и пряди, упавшие на лицо, почти целиком скрывают его в тени, но Леви видит глубокий, голодный, затягивающий взгляд. Видит приоткрывшиеся губы и широкие зрачки, не подернутые влажным блеском амфетаминовые или кислотные, которые он уже видел на этом лице, а сосредоточенные и матовые, как отсутствие всего, как самая черная пустота. Он чувствует, как эти глаза неспешно бредут по его телу, игнорируя все слои одежды, лижут широким горячим языком обнаженную кожу, и его тело реагирует, покрываясь мурашками и поджимая пальцы ног, а голова становится легкой и кружится.       «Блядь», думает Леви.       «Блядь, блядь, блядь».       Кто еще может пахнуть шампунем в квартире Леви, если не он сам? Эрен останавливается в проеме и реальность становится словно диаскоп: он видит Леви, видит коленки с ноутбуком на них, очки на кончике носа и сквозь все это проступают кадры из сна, где все всегда было почти так же; молочный запах на его коже и на коже человека перед ним, который он теперь явственно чувствует, вызывают в памяти мерцающие образы — он раздвигает эти колени, чтобы прижаться к сонному телу под собой, слегка надавливая на ребра, и видит, как распахиваются серые глаза, от которых дышать становится трудно, и вот же они, прямо напротив, прикрытые ресницами.       Леви, кажется, что-то чувствует в его взгляде, потому что он ерзает, подтягивая ноги ближе к груди и хмурится, сжимая челюсти. И Эрену дико, как никого и никогда раньше, хочется его прямо здесь и сейчас.       Потом сердце сделает удар, он моргнет, поставит бутылку на край стола и сядет рядом, прикусывая лимон с хрустом крупных кристаллов соли. Глянет искоса на Леви и нальет им по шоту, решив, что сегодня будет глупо шутить и паясничать, и они напьются под какой-нибудь документальный фильм о вреде фастфуда.