White noise

      В обеденный перерыв Эрен выгоняет всех из кабинета, прибегнув, в том числе, к полушутливым угрозам, и ложится лицом в рабочий стол. Октябрьское солнце уже не такое беспощадное, но он все равно закрывает жалюзи и включает в наушниках звуки моря, опуская температуру в кондиционере на самый минимум.       Ткань взаимопонимания между людьми похожа на паутину, и в его случае это эксперимент, где он паук на кокаине, а Леви — британский ученый, ставящий одному ему понятный опыт. Чертов Леви, думает Эрен и сжимает кулаки так сильно, что впивается ногтями в кожу. Сначала я выворачиваю перед ним наизнанку всю душу, а он, вообще не думая, говорит какую-нибудь блядскую хуйню, после которой хочется вздернуться. А потом так же уебищно и косноязычно извиняется.       В ту ночь он так и не уснул, лежа на диване и пялясь в потолок. К разговору о его письме они не возвращались, не сговариваясь занявшись каждый своим делом — Эрен уткнулся в телефон, а Леви закопался в ноутбук, благо, что перед этим включил подкаст о настольных играх и давящей тишины не было. Кажется, он все-таки задремал, потому что запах кофе выдернул его из темного угла заброшенного дома посреди песчаного ландшафта, в окна которого постоянно стучали, выкрикивая нечленораздельные звуки, и светил светодиодным холодным светом фонарь. Леви сделал ему кофе с лимоном (кто вообще пьет кофе с лимоном?), но Эрен все выпил, поблагодарил и максимально быстро убрался из квартиры.       Крики чаек вообще не успокаивают, навевая мысли об огромных мусорных полигонах, китовых тушах, выброшенных на берег, и дрейфующих в разлитом мазуте тюленях. Хорошо знакомое ощущение вязкой жижи, стекающей в горло и залепляющей глаза, вызывает тошноту.       Приезжать каждую пятницу в гости стало намного более привычной вещью, чем упарываться на рейвах. И дело не только в надежде все же привлечь упертого музыканта — несгибаемости Леви можно только позавидовать, но и Эрен не пальцем деланый, поэтому свои шансы он оценивает 50 на 50. Стратегию Эрен выбрал простую, но действующую — убеждение. Леви закрытый и сдержанный человек, легко идущий, тем не менее, на контакт, и весьма разговорчивый на определенные темы, причем касающиеся не только искусства. Ради интереса Эрен как-то завел разговор о проблемах в сфере объединения квантовой механики и общей теории относительности, на что Леви лишь хмыкнул и прочитал ему емкую увлекательную лекцию на полчаса, после которой Эрен почувствовал себя абсолютно необразованным. Леви на его пристыженное признание ответил, что ему по работе нужно знать все, касающееся физики звука и света, а остальное лишь приятный бонус, накопленный за годы изучения матчасти. Вместе с тем, как оказалось, Леви мало что понимает в экономике, геополитике, финансах, химии, промышленности. Эрен, конечно, не докторскую защищал по этим направлениям, но знаний всегда хватало на чтение и понимание новостных заметок. Леви же новости не читает вообще. Ну то есть как — пробегается ленивым взглядом по первым строчкам сводок, поджимает губы и уходит делать себе чай, кофе, курить, в десятитысячный раз говорить по телефону и так далее. Поэтому, когда он как-то раз спросил у Эрена, как, с его точки зрения, влияют в глобальном смысле генномодифицированные овощи на биологическое разнообразие, Эрен только хмыкнул, устроился поудобнее и следующие полчаса его было не заткнуть.       Мысль о том, что таким образом он втирается в доверие, чтобы фактически использовать потом Леви, вызывает у него противоречивые эмоции. Положа руку на сердце, он все еще не понимает, почему так зациклился на этом человеке и его сомнительной пользе в развитии игры. Леви прав — Эрен не слышал ни единого его трека, даже примерно не представляет, как оно может звучать. Стоило все же рассмотреть присланный список кандидатов, а не игнорировать вторую неделю. Пока что Леви не напоминал, но, Эрен знал, этот разговор еще будет, и ему придется снова отмазываться и мямлить себе под нос. Безусловно, его детище все еще стоит на первом месте всех приоритетных списков, но магнитом тянет к Леви его вовсе не это, и сжигать последние мосты он категорически не согласен.       Маниакальная волна, начавшаяся летом после того, как Леви позвал его в галерею и впервые что-то о себе рассказал, по ощущениям, к концу сентября достигает пика. Ему даже не нужно юзать, чтобы постоянно быть на взводе, не слышать ничего вокруг и быть суперэффективным. Сердце бьется ровно и чисто, настроение — сворачивать горы. Он настолько много думает о Леви в контексте их общения, прикидывает, анализирует и планирует, что, незаметно, подсаживается на эти ночные попойки и диалоги. В одно утро Эрен признается себе, пританцовывая в лифте под очередной зубодробительный релиз Монстеркэт Мьюзик, что он плевать готов, откажется в итоге Леви или согласится. Намного больше его интересует, сколько еще его будут терпеть и как в таком возрасте относятся к дружбе. Можно ли сказать, что они друзья? Стоит ли вообще говорить с Леви об этом? Как пройти все эти турбулентности и выйти в хороших отношениях?       И нахуй мне все это, думает Эрен, открывая глаза и глядя в окно на ворон, копающихся в мусорном контейнере. Поблескивающие на солнце круглые умные глазки внимательно изучают каждый пакет и коробку, отыскивая съедобные остатки. Угольные перья ерошит ветер, и он вспоминает теплую руку на своей спине, сначала робкую, почти невесомую. Вспоминает, с каким интересом пальцы поползли, очерчивая лопатки, выступающий позвоночник, ощупывая подушечками плотные келоидные рубцы, за которые в старшей школе его дразнили смертником и пушечным мясом, и к которым все, с кем он спал, привыкали лишь со временем, первое время отводя глаза и стараясь не касаться.       Гору непрочитанных сообщений от Саши Эрен откладывает до вечера, лениво думая, что всю неделю не притрагивался к домашнему компьютеру. Рабочую почту разобрать легче, потому что ему глубочайше плевать на все, что там пишут, спрашивают и требуют. Все, чего хочет незапустившийся, ватный мозг, это спать, и он даже не пьет кофе, решая продержаться до вечера тупо на упрямстве и раздражении.       Во сне он снова рассыпается вдребезги, слыша «просто скажи, что тебе от меня нужно», многократно множащиеся эхом, превращающиеся в погребальный плач среди пожелтевших от времени могильных камней, стоящих полукругом, которые незаметно становятся огромными зубами в сходящихся челюстях. Он проваливается и чувствует, как эти зубы откусывают сначала ногу, а потом руку, перемалывают и проглатывают. Он становится супом, распадается в чьем-то гигантском теле на отдельные красные, полупрозрачные клетки.       Но вот дрожащий мясной небосвод вспарывают огромные лезвия, его хватает молочно-белая рука, вытягивая вверх как какой-то кровяной сгусток, сначала с трудом, затем все нетерпеливее и жестче, и он вдруг вспоминает, и формируется, и выпадает из исходящего паром гигантского тела в чьи-то объятия, лихорадочно дыша расправляющимися заново легкими. Вокруг только ленты серебряного шелка, опутывающие по рукам и ногам, и пальцы на голой коже, они ползут по горлу выше, обвивая лицо, а к губам припадает что-то мягкое и сладковатое, заполняет рот, кружит голову, как конопляный дым. Эрен хочет вдохнуть его весь, удержать в себе, но сизые нити утекают, растворяясь, оставляя лишь жар и голод. Он снова просыпается потным, возбужденным и вымотанным, силясь задержать в памяти хоть что-то, но сон тускнеет почти сразу.       Телефон, брошенный на подоконник, вибрирует входящим звонком. Он расплывается в улыбке и жмет мокрым пальцем на экран.       — Армин, солнышко, вы наконец-то вернулись?       Медовый месяц, начавшийся почти полгода назад, незаметно растянулся — Энни уговорила мужа задержаться сначала на неделю, потом еще на две. В итоге они сняли квартиру, купили ноутбуки и оба перевелись на удаленку. Эрен плохо представляет, какой работодатель спустил бы такое с рук, но за друзей искренне порадовался, хотя их отсутствие сильно сказалось на его досуге.       — Да, Эрен, привет-привет! — голос в трубке абсолютно лучезарный. — Да, мы вот.       — Погнали сегодня в центр, выпьем. Мы привезли тебе небольшой подарок, — вклинивается еще один голос, женский, спокойный и немного насмешливый.       — Привет!       — Энни, милая, отдай телефон, — что-то шуршит и потрескивает, слышится приглушённый смех.       — Ребята, давайте лучше завтра в 18:30 в «Корпусе», он близко и от вас, и от моей работы.       — Отлично, договорились, — кричит Армин откуда-то издалека, Энни говорит «до встречи, Эрен», и вызов завершается.       — Боже, вы просто не представляете, как я рад вас видеть! — Эрен подпирает голову руками и смотрит на них, сидящих рядом, как две фарфоровые уточки на каминной полке. Две блондинистые головы, две пары голубых глаз, он в широкой светлой рубашке и шортах, она — в коротком платье в неброский цветочек. Загорелые и счастливые. Все-таки такие спонтанные безумные решения укрепляют веру в себя и дают чувство управления своей жизнью. — Просто идиллия, — выдыхает Эрен задумчиво и, под тихий фыркающий смешок Энни, запускает обе руки в огромную тарелку печеной картошки.       — И мы тебя рады видеть, — отзывается Армин, целуя жену в висок. — Как ты тут? Что нового?       — Да что я, лучше расскажите про свою поездку, — Эрен отмахивается, оглядываясь в поисках салфеток.       — Ооо, это было превосходно! Едва выбравшись из аэропорта, мы тут же поймали такси, они же собираются к каждому рейсу, и каким-то невероятно долгим маршрутом поехали в отель, но оказалось, что я перепутал улицы, и мы приехали не туда, и ты бы видел ее лицо, она меня чуть не убила!       — Разумеется, перелет занял восемь с половиной часов, и всю дорогу меня пинал в спину какой-то гнусный ребёнок, а ты пускал слюни на мое плечо, обожравшись луковых колец, Армин, конечно я была слегка не в духе.       — Знаю, милая, прости, но ты трижды просила меня перекладывать наши чемоданы, и я потратил на это всю ночь!       — Я курить, — отсмеявшись после очередной истории о том, как на какой-то из экскурсий шляпу Армина украла длиннохвостая макака, Эрен со скрежетом отодвигается от стола и встает, чихая.       — Будь здоров, — тут же отзывается Армин и что-то тихо говорит жене на ухо. Она кивает и похлопывает его по ладони. — Подожди, я с тобой!       Мимо неторопливо едет моющая машина, и они какое-то время молчат. Армин потягивается, с удовольствием рассматривая спешащих мимо людей и легковушки, бродящих в лужах воробьев.       — Как же я скучал по дому, — говорит он наконец негромко, и Эрен удивленно хмыкает, выкидывая окурок в урну.       — В самом деле? Я думал, увидев наконец океан, ты не захочешь оттуда уезжать. А уж когда ты сказал, что вы остаетесь на неопределенный срок, я вообще с вами попрощался.       — О, ну море правда потрясающая штука, и я бы хотел жить на побережье, но не в Таиланде. Да и работать на удаленке оказалось выше наших сил, — смеется друг и убирает руки в карманы, чем-то шелестя. — Ой, мы же совсем забыли про подарок! Вот, носи с удовольствием! — он достает небольшой плоский бумажный пакетик и протягивает Эрену. Тот благодарит, надрывая упаковку, и слегка наклоняет. На подставленную ладонь выпадает деревянный, темный, словно опаленный, браслет с искусной тонкой резьбой.       — Это сандал, как-то специально обработанный, — говорит Армин вполголоса, пока Эрен поднимает браслет на уровень глаз и внимательно рассматривает, неторопливо поворачивая. — Резьба на нем изображает вереницу претов — вечно голодных духов с раздутыми животами, бывших при жизни мелочными, завистливыми и жадными людьми, преданных забвению и вечно скитающихся по перекресткам, мучающихся от холода, или от жары, или еще от чего. В общем, они страдают всегда и везде.       — Вау, какая мрачная херня. Как раз на мой вкус! Спасибо, дружище, — кисть проскальзывает внутрь, и на запястье браслет садится как влитой, красиво контрастируя с кожей. — Спасибо вам обоим. Мне вас очень не хватало, честно.       Он приобнимает друга за плечи и символически целует в облизанную соленой водой и солнцем щеку.       — Как ты? — снова спрашивает Армин, мягко пожимая локоть и слегка отстраняясь. — Выглядишь вроде бы неплохо, но печально. В апреле была годовщина, я хотел тебе позвонить, но так и не справился с местным интернет-кафе, а Энни на тот момент хотела полной информационной изоляции и спокойствия, — он, словно извиняясь, поводит плечами.       — Все в порядке, — кивает Эрен и улыбается, — я в порядке. Работаю, то много, то очень много, хожу на концерты, выставки и все такое. Почти доковырял свою игру, кстати. Повстречался в ваше отсутствие с Крис, но мы быстро разбежались в хороших отношениях, так что все правда хорошо.       — Ого, Эрен, это большое дело! Я про игру. А что касается Крис — жаль слышать, что все так вышло, она очень милая, я ее помню. Красавица, веселая и умная. Но я рад, что вы расстались друзьями. Это хорошо. Скажи, — запинается, переминаясь с ноги на ногу: — Ты не срывался?       Брови непроизвольно хмурятся, и Эрену приходится отвернуться, чтобы справиться с лицом.       — Прости, это не мое дело, — Армин примиряюще гладит его по плечу и скомкано улыбается. — Я просто переживал за тебя, особенно не имея возможности лично увидеть. Пойдем, я попросил Энни взять нам еще того вина и каких-нибудь маленьких штук, чтобы пожевать.       — Эрен почти закончил игру, — сообщает Армин, присаживаясь за стол и закидывая в рот оливку с лимоном.       — М! — отвечает Энни, поправляя лямку на плече и отставляя пустой бокал. У нее сильные, накачанные руки в ровном густом загаре. — Когда релиз?       — Ой, да он опять все преувеличил, — Эрен смеется, и они наполняют бокалы и чокаются: — За встречу.       — За встречу. Слушайте, отличное все же вино, скиньте потом фотку этикетки, а?       — Но кое-какой большой шаг сделан — я, кажется, нашел музыканта. Осталось его только уговорить.       — Расскажи, — просит Энни, а Армин кивает, приобнимая супругу и притягивая к себе поближе. И как им все еще не надоело?       Эрен делает глубокий вдох и поднимает глаза:       — Ну, его зовут Леви и вообще он пока не согласился, но я над этим работаю.       Попрощавшись с Эреном, они неторопливо идут, взявшись за руки, по узким родным улочкам, останавливаясь напротив витрин и рассматривая вывески, выставленные товары и манекены, стоящие в различных позах. После столь долгого отсутствия все немного другое и слегка странное.       — Тебе не показалось, — неуверенно начинает Армин и сжимает ее ладонь.       Она задумчиво чешет под глазом, кивком указывая на рекламу стоматологии, на которой должен был быть чеширский кот, но дизайнер взял стоковое фото обычного полосатого кота и прифотошопил ему женские губы в красной помаде с крупными белоснежными зубами, растянутые в широкой улыбке.       — Да.       Армин хмыкает, рассматривая кота слишком придирчиво.       — Ты видела, какой у него был взгляд?       — Эрен взрослый человек, позволь ему жить и ошибаться самому.       Он целует кончик ее длинного с горбинкой носа:       — В его жизни и так было достаточно всякого, а после того раза с краном я просто не могу перестать волноваться. Плюс никому не известно, понимает ли вообще Эрен собственные эмоции. Но ты права, конечно.       — Это не наше дело, — твердо говорит Энни, — пусть разбираются сами.