***
Как в воду опущенная, мимо ванной прошла Эрна, зыркнув на плешивую крысу, чуть поклонившись в приветствии. Тихо беззаботно хихикнула, и тут же улыбка пропала с лица. Обе перевязанные кисти ее удручали серьезнее, чем накатившая слабость. Хуже всего оказалось то, что эриния разделила шрам в виде символов для разбиения языкового барьера на несколько частей, оставив на коже следы когтей, пересекающих руны. Пришлось с черепахами изъясняться жестами. Но едва ли удалось донести до братьев верное понимание, отчего не хочет снова себя калечить для гравировки волшебного текста. А узнать, есть ли у них стойкие чернила, не придумала как. Пантомима определенно не ее конек. Ведьмаки преимущественно не отличались суевериями, хоть и бродили байки о них самих в качестве различных предвестников бед, да бесоборы обязаны были познавать людской фольклор от и до, ибо он неотъемлемая часть исполнения призвания. Но некоторые придерживались мнения о том, что ничего не происходило спроста, ведь каждый сталкивался хотя бы раз с необъяснимой не то божественной, не то демонической силой совершенно иного толка по сравнению с энергией существ из бестиария. В том, что воля человека продиктована духами, Эрна не сомневалась. И хотя была мутантом, все же временами и для себя находила тайные смыслы и скрытые знаки в произошедшем, противостоять которым бесполезно. В стирании легкого способа понимать языки попаданка увидела толчок к очередным переменам. Возможно, для разнообразия стоило хотя бы раз попытаться самой заговорить по-иностранному и обменяться своим наречием. Пусть бы и всего денек–другой. Не зря же судьба резко перечеркнула магические надписи на теле. Вот только энтузиазм учиться быстро спал: английский Эрне был абсолютно непонятен, а это усложнило задачу в разы. За все время, что команда возвращалась домой, она не уловила ни одного знакомого или просто похожего на своем языке слова. Гостья попробовала, повторила по слогам за Майком «я есть ве-дьмак Э-рна» и «за-дни-ца», а от Рафаэля за не особо дальнюю дорогу не раз услышала «и-ди-от» и «де-рьмо», и научила младшего приветствию на своем. Но на этом урок завершен. Поделиться впечатлением от вылазки, присоединиться к шуточкам и обсуждениям было никак. Впервые возникла маниакальная жажда поучаствовать не только в групповом задании с новыми товарищами по оружию, и внутри что-то кольнуло. Привычно держать в себе неозвученные мысли, но на сей раз рядом находились интересные собеседники, которых никогда раньше не было. Тех, кто мог бы разделить общее впечатление искренне, с заметной отдачей. Черепахи шли близко, пустомеля о чем-то своем. Но раскрывание рта ни к чему не привело бы подругу. Так и шла Эрна в компании, но одиноко, не приобщившись к разговору. Вернувшись в комнату, ведьмак рухнул на постель лицом, даже не сняв броню, как бы не было неудобно, хоть и доводилось не единожды валяться в обмундировании, и почти сразу отключился. В мутном сонном полусознании она предположила, что в чужих землях, где отсутствуют места силы или они очень далеки, охотница гораздо слабее. Особенно против магических проявлений, требующих соразмерной для саморазрушения подпитки, которую неоткуда взять, помимо существа, что содержит нужную субстанцию хотя бы минимально. Как бы путешественница сама не растворилась однажды, закрывая очередной портал, отдавая последние частицы нечеловеческой энергии.***
Эйприл вышла из кабинета рентгенографии в смятении. Кейси, сопровождавший девушку в медицинский центр, подорвался с кушетки к ней и с беспокойством спросил: — Ну, что там у тебя? — Вроде как почти чисто, – улыбнулась О'нил. – Лечится курсом антибиотиков, только время нужно. Это хорошая новость. Но плохая в том, что на всякий случай нужно все же лечь в больницу на несколько дней для обследования. Впрочем, в конце концов страховка позволяет это сделать. А у меня и отпуска-то давно не было полноценного, так что можно посвятить немного времени здоровью. Не девочка двадцатилетняя все-таки. Часики протикали, – съехидничала рыжая. Патлатый нервно сглотнул, сжал в кармане несчастное портмоне, где хранились проклятые билеты на концерт. До дня икс оставалось три недели. Поразмыслив, мужчина подумал, что все разрешится даже лучше: Эйп отлежится, выздоровеет, ее выпишут, а кавалер вместе с букетом из полусотни роз, встречая на пороге госпиталя, торжественно вручит заветный бумажный прямоугольник в качестве неожиданной компенсации за вынужденный больничный. — Ау?! – щелкнула пальцами перед носом друга женщина. – Чего ты опять такой загадочный? Снова витаешь в облаках. — Да так, неурядицы на работе. Не бери в голову, детка, – криво оправдался виджиланте. — Ой, что-то ты темнишь, Джонс, – прозорливый прищур напугал парня. Иногда Кейси был почти на все сто уверен, что Эйприл умела читать мысли. Его по крайней мере. И это стало заметнее при тесных контактах. Но это же бред, верно? Она ведь не какая-нибудь Джина Грей-телепат или салемская ведьма? Хватает и так в окружении мутантов, даже новый завелся. Может, парень настолько очевидный, примитивный? Мозгов, конечно, качку, бывало, не доставало. Даже Рафаэль, чего таить, был смекалистее и находчивее, хоть хоккеист не признается ему, что восхищается другом. А ниндзя похлеще, чем человек, здоровая ходячая гора мышц, источающая один только тестостерон и у кого по жилам течет виски, а вместо дыхания табачное омбре. Нужно признать, что мститель самое глупое звено в компании. Да, даже Майки переплюнул. Если отмести самобичевание, то, наверное, все из-за того, что они, как парочка влюбленных, в смысле Кейси и Эйприл, а не Раф, сильно притерлись друг к другу. Вот только предугадывать мысли женщины мужчине редко удавалось. А она зачастую считывала настроение и на ходу подхватывала идеи на полуслове, будто знала заранее, что услышит. Однако Джонс искренне надеялся, что о рок-опере рыжая не догадывалась, потому что очень старался ничем себя не выдать. — Ну, нет, что ты? Перед тобой я прозрачен как открытая книга. В смысле, не книга прозрачная, а я открыт, – нервничая, оправдывался парень, как обычно путая крылатые фразы и неверно употребляя устойчивые выражения. Эйприл сменила подозревающее выражение на мягкое, влюбленное. Положила нежную ладонь на колкую щетинистую щеку парня и попросила: — После того, как завезешь меня в больницу, подкинь пакет от меня Эрне, хорошо? — Угу, – кивнул Кейси и крепко обнял девушку за плечи. Пара пошла к выходу. – Я уже по тебе скучаю, красавица. Режим Хатико включен. Выздоравливай поскорее. — О, какой ты милый, – Эйприл остановилась, приподнялась на носочки и поцеловала Джонса в щеку.***
Черепахи собрались на совет в додзе, имитируя тренировку. Они едва слышно перешептывались на всякий случай, чтобы невзначай не подслушал Сплинтер. Братья понимали, что старость не порок, а отец мудрый учитель, но все же расстраивать почем зря не хотели лишний раз. Брали, разумеется, во внимание и то, что крыс мастер ниндзюцу, поэтому временами использовали для общения тайный язык, в который вносили изменения каждые полгода. Зашифрованная речь предназначалась изначально для крайних ситуаций, если кто-то попал бы в плен, к примеру. Иными словами — паранойя, из которой можно было извлечь прок в быту. Остановились на том, что лидер изменил режим вылазок, поделив дежурство пополам. Аргументация непритязательная: не считая нынешних временных неурядиц с потусторонними чудищами, в мегаполисе давно относительно спокойно; по два дуэта на три-четыре часа хватит, чтобы справиться со шпаной и убедиться в отсутствии новых крупных преступных авторитетов. Не привязывать же старца к кровати, право? Да и попробуй — мастер намного сильнее и проворнее, чем кажется. К тому же каждый получал чуть больше долгожданной свободы от обязательств героев, в которых по сути ниндзя наигрались вдоволь, что до пенсии хватило бы с лихвой. Если только еще не мешала бы зависимость от адреналина наслаждению увлечениями, было бы превосходно. Перестроиться на совершенно иной лад по щелчку пальцев не выйдет, но ради сэнсэя сыновья свернут горы, став наседками. — Туки-тук! – произнес Кейси, ворвавшись в додзе без стука. – Не ждали? А я приперся! Ребята прервали «обсудительную» тренировку: Майки замер под Лео, а Дон припечатал Рафа. Балагур, юркнув из-под старшего, поздоровался и что-то прощебетал. Лохматый мужчина приподнял одну бровь в недоумении и потер затылок, отшучиваясь: — У вас здесь что, массовое помешательство произошло? Одна вон, ваша эта магичка-не-волшебница, лепечет черт пойми что. Теперь и вы?! Надеюсь, это не заразно!? — Тс-с-с, у нас свой черепаший язык! – выдал тайну Микеланджело. – Только для избранных! — Куда уж мне до вас, тортиллы? – продемонстрировал голливудскую улыбку хоккеист. — Здоров, старина, – поприветствовал по-человечески друга Раф за всех, остальные кивнули. – Че там, как Эйппи? — В больницу положили, но ничего страшного, вроде как, – как можно веселее ответил Джонс. — Так и знал, – бросил в сердцах тихо под нос Донателло обреченно в таком диапазоне, чтобы Кейси не разобрал слов (гений достоверно знал, что Джонс совершенно не читал по губам), но стоящий рядом лидер уловил паршивое настроение и напряжение. – Не отписалась. А я весь день жду вестей. Зачем она так? — Может, не успела? – положил руку на плечо брата старший, но ученый одернул ее, как ошпаренный. — Как же, – огрызнулся кареглазый и, испепеляя человека, облепленного Рафом и Майком, прожигающим взглядом, заключил с горечью: — Не до меня было. На сей раз. Опять. Леонардо прекрасно понимал чувства младшего, эмпатично разделял эмоции, переживая их как личную трагедию. Было невыносимо грустно за Дона, с кем лучшая подруга, какой бы восхитительной не являлась, приняв мутантов за семью от души, общалась с беднягой в последнее время преимущественно тогда, когда ей было удобно, и не подозревала, сколько боли приносит умнику добрыми намерениями. А еще говорят, что женщины в подобных вопросах прозорливые. Даже слепой, глядя на страдальца, заметил бы, в чем, ком, причина не сходящей печали. И ведь нечего-то в сущности предъявить горькой судьбе. Столько разговоров по душам, нервных срывов, бесполезных убеждений скопилось за плечами, но Донателло, как ни старался уверить братьев в обратном, не отпустил даму сердца. Притворялся, что давно в порядке, перерос юношескую привязанность. Иногда — выходило убедительно. Но накатывало временами с новой силой, возвращало беднягу к исходной точке. Однажды даже буквально из петли доставали гения: Микеланджело вовремя стало скучно. Леонардо с содроганием вспомнил об этом, побледнел и пошел следом за братом для поддержки, когда тот, типично ссылаясь с нескрываемым раздражением и усталостью на срочные научные проекты, покинул тренировочную. За дверью черепахи столкнулись с нахмуренной гостьей, сжимающей большой коричневый бумажный пакет с остервенением. Парни так не ожидали увидеть ее идущую напролом, чуть ли не пыхтящую паром, что, позабыв на секунду о грусти, не сговариваясь расступились в замешательстве, пропуская девушку. Переглянулись вопросительно. Охотница ввалилась в зал, но незамеченной для стоящего спиной ко входу гостя. Она уже передвигалась так же бесшумно, как и сами ниндзя, — хромота, видимо, прошла с концами. Девушка постучала Кейси по лопаткам с предъявами. Виджиланте от неожиданности чуть не подскочил, хотя должен был по идее свыкнуться с дурной привычкой друзей подкрадываться незаметно до остановки сердца. Он развернулся, и негодующая Эрна ему в руки всучила обратно смятый мешок с одеждой, не дав вставить и слова. Зыркнула зло и почесала танком прочь. — Э-э-э, – подвис парень, ища подсказки у ниндзя, но Красный и Оранжевый не поддержали, пожав плечами. Кейси отшутился: — Фасончик, что ли, не пришелся по вкусу? — Че там? – спросил без задней мысли Раф. Эрна сначала совершенно не поняла, что ей всучил Джонс. После того, как она вывернула пакет на кровать, подозрительно уставилась на груду поношенной, но добротной чистой одежды и принялась разбирать, отставляя в отдельную стопку то, что никогда не надела бы. Ярко-розовая приталенная майка с непомерно глубоким вырезом и неприлично короткие джинсовые шорты по колено, джемпер с вульгарно блестящим принтом и странный жакет до талии, непрактичный шерстяной не то свитер не то платье до пят и срамные полупрозрачные лосины. Содержимое подходило к концу, а девушке ничего не приглянулось, кроме пары серых брюк-клеш с завышенной талией, бежевой рубашки, двух пар простых телесных носков и черных кроссовок. Гостья откинула к черному списку шелковую блузку без рукавов в рюши и широкую юбку-солнце в складки, неудобные балетки и босоножки. С замиранием сердца, как ребенок в день рождения с подарком, открыла последнюю маленькую плоскую неизведанную коробку. Обычное женское нижнее белье смутило охотницу. Едва завидев розочки на ажурной ткани, она покраснела от ярости и прорычала в негодовании все, что подумала о вкусах друзей хозяев приютившего ее дома. Собрала шмотье, не стараясь сложить ровно, специально комкая, и понесла к кавалеру щедрого человека. Для Эрны это было чересчур, чтобы смиренно принять презент в знак благодарности. За кого они приняли ведьмака, за портовую девку? Ничего ей в таком случае не надобно. Пройдя пару метров из додзе, Эрна остановилась, подумала, и, выдохнув, вернулась для извинений. Плохо поступила, с горяча. По крайней мере хотя бы буквально на пальцах сразу нужно было спокойно поблагодарить, но аккуратно отказаться от подношения доброй воли. Мужчины серьезно что-то обсуждали. Смерив троицу нервным взором, Эрна вскинула перед Кейси сложенные ладони друг к другу над головой в подобии жеста иллюстрации с буддийскими монахами из раздела «Религии» в энциклопедии. — Да, я красавчик, – шутливо загордился собой парень, перед которым преклонилась девушка, расхорохорился. – Ценю твое молитвенное восхищение богу, но я уже занят. — Да извиняется она, похоже, – уточнил Микеланджело, взяв Эрну за запястье, и предложил, обращая глаза на ее: — Может, перманентным маркером заново нанести руны? Какой цвет предпочитаешь? Гостья выдернула руку и подозрительно прислушалась, ткнув указательным пальцев на ухо в напоминании, что не уловила ни слова. Ждала, что объяснят жестами, о чем шла речь. — Может, логичнее будет нанести татуировку, Раф? – подсказал хоккеист, заговорчески толкнув друга в плечо. Бунтарь, поджав губы, рвано продемонстрировал пантомиму «закрой пасть на замок, придурок, мы же здесь не одни». Младший успел всмотреться в убийственно перекошенное негодованием лицо брата, затем — в смятенное выражение мстителя, чтобы сообразить: парни скрывали нечто занимательное, и это касалось Красного. Эрна же с интересом наблюдала, как Джонс ступил шаг назад на всякий случай, ведь Рафаэль сократил расстояние между ними, в которое втиснулся Майк по центру, и заключил: — Эй, что-то ты скрываешь, Рафи-бой! Поделишься с любимым братом? Я могила, ты же меня знаешь! — Р-р-р, – прорычал забияка, отталкивая весельчака. – Дай мне сначала потолковать с болтуном! Кажись, кое-кому давно зубы не пересчитывали. Адреналину не хватает, принцесса Золотая Шайба?! — Оу, так братья, что, не в курсе... были..? – сглотнув тяжело, сжавшийся мужчина прошептал, когда над ним возвысилась темно-зеленая гора, скрестив руки на груди, чего бы не стоило черепахе наоборот их не распустить. – Я же не со зла, отлично вышло же! Что тут такого? — Вышло что? – не унимался младший, снова став между друзьями лицом к брату. – О чем сей честный джентльмен толкует? Здоровяк прекрасно знал, что допытливый брат не отстанет, поэтому, раздув ноздри, молча отодвинул напульсник. Оголилась маленькая надпись пламяподобным шрифтом: «Будь сильным. Нет пути назад». Рисунок огня гостье очень понравился: как будто живые, языки развивались в танце, складываясь в символы. Графика букв, в отличие от самого языка, ей была знакома. Но вот толку от возможности худо-бедно читать, если совершенно не понимаешь текст? — Здорово! – захлопал в ладоши Микеланджело и воскликнул, показывая места на теле: — Эй, я тоже хочу! Давно причем. Вот здесь и здесь. А еще здесь, здесь, здесь. Было бы неплохо и здесь тоже. Да везде! Несбыточна мечта, – закатил глаза балагур и, будто опомнился, крикнул: — Стоп! А кто набил?! К кому обращаться?! — Так Раф сам и на… – сдал контору Джонс, отклоняясь в сторону от кулака и давая отпор. Товарищи покатились по полу совсем не воинственной кучей, а сгустком уличной шпаны. Раздачу взаимных тумаков парни сопровождали колкими высказываниями. Ни в чем неповинный Майки также оказался втянут в клубок драчунов, против чего не выступил. Наоборот с удовольствием разнимал непримиримых до окончания побоища лучших друзей с рвением рефери, показавшего обоим по красной карточке. В итоге зачинщики потасовки несправедливо накинулись на судью, кого несправедливо посчитали дополнительным зерном раздора. — Брейк, брейк! – кричал сдавленно Майки, не сумев на сей раз ловко выпутаться из цепких тисков. – Нечестно двое на одного! — Так уж и быть. Живи, малой, – прошипел верзила, отпуская запыхавшегося брата. – Растреплешь, как эта волосатая горилла, – кивнул в сторону замершего Кейси темперамент, – с тобой церемониться не буду. — Так не первый же раз замужем, бро, – напомнил Майки смешливо. – Ух, давненько не получал от тебя такой знатной взбучки! Бодрит, как морозная свежесть в рождественское утро! — Извращенец, – ухмыльнулся Рафаэль по-доброму. – Обращайся! Всегда рад начистить твою репу до блеска! – улыбаясь беззаботно, бунтарь взял младшего под подмышку и потер костяшки со скрипом о его лысину. — А я тогда обещаю приложить все усилия, чтобы о твоем таланте узнали все! Такое недьзя скрывать от родных! – хохотал балагур. – Ай! Шучу! Шучу!!! Кейси простоял, как вкопанный, а потом схватился за лицо: подбитые опухший глаз и кровоточащий нос. Обеспокоенная внезапным ступором, Эрна подошла к Джонсу, чтобы привести в чувство. А тот неожиданно облокотился о женские плечи подбородком, опустив руки вдоль тела, и заныл: — Мое лицо! Меня Эйприл убьет! Я обещал, что после выписки мы раз в жизни сходим в дорогой ресторан без синяков и подтеков! Что делать?! Девушка растерялась. Тяжесть чужого лица на ее плечах была неприятна. В утешение лишь похлопала виджиланте в спонтанной истерике по спине в надежде, что так тактильная пытка завершится, и перехватила всезнающий взгляд Микеланджело. — Не кипишуй. До свадьбы заживет, да? – процитировал народную мудрость Оранжевый, зря в корень. – А Эйприл не приревнует? Покраснев, Джонс тут же отпрянул от ведьмака и поблагодарил, смешно жестикулируя, за предоставленную жилетку: — Эм, короче, это, ты просто попала под руку и не обязана была, так что спасибо. Я знал, что в тебе есть доброта, и не оттолкнешь неотесанного чурбана в печали. Гостья разочарованно нахмурилась, не зная, что от нее требовали. Ассоциативный ряд на дерганья руками, словно в припадке, мысленно не выстроился. — Да ни черта она не понимает, – вставил Рафаэль. — Так, может, все-таки проявишь свой талант? – подначивал младший вкрадчиво. – Такая возможность попрактиковаться с пользой обоим. — Ладно уж, – признал новоиспеченный тату-мастер-самоучка. – Когда еще представится возможность поработать на таком бледном полотне? – темперамент в воздухе над предплечьем попаданки провел пальцем, имитируя языковые символы. Раздался протяжный обреченный вой. Обессилено уронив голову на грудь, Эрна вскинула руку в жесте знака Аксий и попросила: — Скажи так, чтобы поняла. — Давай намалюю закорючки несмываемыми чернилами? Пигмент сохранится глубоко прямо в подкорке кожи. Ведьмачка сомневалась, что сказанный на чужом языке для марионетки приказ будет исполнен, поэтому не прибегала к сему методу перевода до сих пор, пока не приспичило. Однако, сработало. Но совсем не так, как предполагала. Она услышала Рафаэля не на родном наречии, а просто осознала его слова будто телепатически. Татуировки были известны человечеству издревле в обоих мирах. Бестолочь, позабывшая о них, не раздумывая, кивнула. — Вот и славненько, – обрадовался Микеланджело за гостью и состроил щенячью гримасу: — Чур я следующий, да, Рафи? — Забудь, – отбрил темперамент. — Ы-ы-ы, – театрально пустил крокодиловы слезы младший. – Моя любовь к тебе жестоко безответна! В тренировочной показался Леонардо для распоряжений братьям: — Я иду к мастеру. Кто-нибудь из вас, пожалуйста, зайдите в лабораторию. Донни нужна помощь. Кейси, приятной ночи! – поклонился лидер человеку в прощании. – Ах, да! И прими извинения за поломанное лезвие бритвы от сэнсэя. Он случайно. — Да я уже и забыл, что запасной станок здесь. Пусть даже не думает. И тебе доброй ночи, Бесстрашный вождь! – отозвался Джонс. – Ну, мне и правда пора. Сегодня ночная смена, – смачно зевнул мужчина, потягиваясь. — Увидимся, Тарзан, – помахал рукой на позитиве Майки, кто будто только что не шмыгал носом, покидая додзе для поддержки страдальца. — Покедова, чувак! А с вами еще не прощаемся, – утвердил бодро Кейси, обращаясь к желтоглазым мутантам. Не так скучно будет добираться домой. Если повезет, по дороге встретится пара-тройка панков. Нет. Никаких больше драк, Джонс!***
— В холодосе пиво, в морозилке бургеры, в шкафу начос, – выжимал из себя максимум гостеприимства хозяин квартиры. – Включайте телик, но без звука, а то новые соседи не будут церемониться. Короче, чувствуйте себя как дома. И не шалите, ребятишки! – высказал последнее напутствие парень. — Да, папочка, – рявкнул Рафаэль, выпроваживая друга из его же собственной жилплощади. – Вали уже. Тошнит от твоей рожи. — Пока-пока, – крикнул Кейси перед тем, как запереть дверь. — Итак, приступим, – потирая руки, обернулся к Эрне Раф. Он кивнул следовать за ним до дермантинового откидного кресла. Девушка присела, отметив про себя в очередной раз, насколько же все-таки в этой вселенной удобные предметы обихода для простого народа. В помещении было тепло, но уюта не хватало. И дело было вовсе не в разбросанных вещах и толстому слою пыли на полках. Атмосфера одиночества витала в воздухе, в отличие от логова сплоченной семьи Хамато, где стены пропитаны особой домашней энергетикой. Рафаэль включил напольную лампу, закрепил откопированный лист с рисунком рун из книги заклинаний на подставку, держащейся на спинке кресла на металлизированной изоленте за неимением иного способа приспособить удобно, чтобы образец был перед глазами. Второй дубликат в качестве основы наброска перенес на трансферную бумагу и аккуратно обрезал изображение по контуру, сделал несколько засечек, чтобы эскиз лучше держался на теле. В тишине Рафаэль выполнял процедуру сосредоточенно, увлеченно. Глядя на него занятым любимым творческим делом, никто не подумал бы, что эта усидчивая черепаха была комком взрывоопасных нервов. Завораживающее своей необычностью зрелище — бунтарь выглядел полностью умиротворенным. Затем ниндзя принес из ванной миску с водой, гель для бритья и одноразовый бритвенный станок, от прикосновения с которым Рафу стало паршиво, когда лезвие напомнило о плешивом отце. Охотница узнала предмет гигиены из рекламы и удивилась, зачем он здесь, ведь ни ее, ни лицо рептилии не скрывала трехдневная щетина. Чаще верхняя часть предплечья не покрывается волосяным покровом у людей, но все же подобное явление имеет место быть. Кожа ведьмака от кисти до дельтовидной мышцы сплошь была усыпана мелкими светлыми, едва заметными ниточками. Поэтому от них следовало избавиться для нанесения качественного рисунка. Темперамент приподнял край рукава майки гости повыше, чтобы сперва нанести гель. Эрна от неожиданной морозной свежести дрогнула, и широкая ткань съехала, размазав ярко-синюю каплю. Сама подтянула еще раз, но та снова сползла. Поняв, что так не годится, девушка по-свойски сняла футболку, оставаясь в подобии спортивного топа. Рафаэль не ожидал, прибалдел, но никакого вида не подал. Нанес гель еще раз и вспенил, вызвав у клиента приятные мурашки, чему ухмыльнулся, обмакнул станок в воду и удалил лишние волоски, протер полотенцем, побрызгал антисептиком. После того как Красный нанес на кожу специальный состав для чернового варианта контура, приложил и прижал к предплечью эскиз. Через несколько секунд предварительный рисунок был готов. Эрне понравился искусный отпечаток, она заулыбалась, как будто наткнулась на сундук с сокровищами. Наконец-то языковой барьер снова разрушен! — Спасибо, – прошептав, собралась подняться, но ее осадил ниндзя. — А ну сидеть! – пробасил Рафаэль, надавив широченной ладонью на голову ведьмака. – Не рыпайся даже! Еще не за что благодарить. Это даже не начало, ты че!? — А сколько длится весь процесс? – удивилась попаданка, роясь в памяти для поиска схемы нанесения татуировки. — Как пойдет. Смотря как кожа будет реагировать или краска возьмется. От нескольких часов до полусуток, – поразил мутант. – С учетом сложности рисунка, мне понадобится не меньше шести, думаю. — Тогда продолжай, – вздохнула Эрна, усаживаясь поудобнее, ведь деваться было уже некуда. — Ага, – сказал Рафаэль. – Если задница затечет, скажешь. Темперамент смазал кожу вазелином и удалил ватным диском излишек крема. Обмакнул иглу роторной машинки в черную краску, проколол эпидермис и заполнил микроотверстие перманентным пигментом, образуя первый точечный штрих рисунка. Кожа ведьмака оказалась гораздо плотнее, толще, чем показалось Рафу. — Терпи, – предупредил хулиган, вводя иглу глубже. — Это приятная боль, не деликатничай, – спокойно отозвалась мазохистка. – Такая… терпимо ноющая, в ожидании завершения которой самый сок. — Зря ты это сказала, Кошеглазка, – беззлобно откликнулся воин в красном. – А если до талого? – и с напором любопытного садиста занес иглу до предела, чтобы наверняка взялось. — М-м-м, – промычала девушка не то от боли, не то от удовольствия. – Вполне. Так даже лучше. Ничто в сравнении с мутацией. Черепаха задумался, не прерывая творчество. Ему повезло, что он не помнил ощущения при собственной метаморфозе, что осознал себя только вместе с приходом взросления, что попросту переродился простым ребенком без памяти о прошлой жизни детеныша пресмыкающегося. — Почему оборудование здесь, а не дома? – из раздумий вывела Эрна, рассматривающая рабочий стол, который пестрил различными приспособлениями и цветными емкостями. — Оно не мое, – отвечал Раф, опуская фрагмент о том, что желал уединения от братьев хоть в чем-то. Иметь маленький, но важный, секрет. Впрочем, уже это не имело никакого значения. – Все это барахло нашей младшей подруги Ангел. Она раньше жила с бабушкой по соседству с Кейси. Было дело, почти ступила на скользкую дорожку девчонка. Чуть не попала в передрягу. Пришлось вразумить. Старушки однажды не стало. И с горя малая втюрилась, вон, в одного хмыря. В колледж не поступила, зато, блин, рано выскочила замуж, родила и умотала с чмошником в другой штат. А кое-какие вещички оставила у Кейса на время. Пока там у них идет ремонт и она, – запнулся рассказчик, – кормит грудью, и потому что обострилась аллергия, не может заниматься любимым делом. Заберет, когда мелкую определит в ясли. Это заработок Ангел, поэтому от греха подальше пользуюсь помаленьку в одиночку с разрешения «только если дам слово, что ни одна игла не пострадает и откуплю расходные материалы». Что-то мне подсказывает, что дома провернуть этот трюк было бы сложнее, чем в спальне друга, куда братья, кроме меня, не захаживают. Чего только стоило в свое время самой Ангел скрытно устроить в квартире студию. Ненадолго повисла тишина. Внимательно следившая за умелыми руками мастера графики на теле Эрна полюбопытствовала: — Почему ты прячешь свою татуировку? Почему не сделал на более видном месте, где не повязываешь бинты? — Сэнсэй считает неприемлемым проявлением себя, – пояснил черепаха. – Типа нехорошо уподобляться шпане. Привык, что в его молодости в основном только бандюганы ходили с наколками. И Лео придерживается его мнения. Козлина-подражатель. — А что там написано? – не унималась охотница на монстров. — На, читай, – художник по эпидермису прервал нанесение контура и отодвинул ткань от запястья. — Сильный девиз, – похвалила клиентка. Парень в панцире промолчал и вернулся к работе, сперва сверившись с копией оригинала, на которую на всякий случай поглядывал постоянно. Еле слышно гудела машинка. Из-за окна с хорошей изоляцией не доносилось ни звука. Плотные рольшторы совсем не пропускали свет от фонарей. Эрна вновь ощутила себя в наглухо забитой коробке. — А на ком учился? – после паузы подала голос гостья. – Явно же не на себе первый блин комом? — Так есть специальные резиновые коврики, – снисходительно отвечал ниндзя. – И на свиных шкурах пробовал. Я всегда знал, что люди те еще свиньи. Не в обиду свиньям, кстати, сказано. — А что потом? – не затыкалась разболтавшаяся попаданка. — Что, что потом? – не понял зеленый. — Куда шкурки девал? – разъяснила вопрос Эрна. – Не гниют же где-то с замысловатыми картинками где-нибудь на свалке? — Хе-хе, – представил Рафаэль выражение рожи бомжа, найдущего альтернативные художества, и развеселился. – Пропускал через мясорубку и относил бродячим песелям и кошакам. — А краска не ядовита для них? – обеспокоилась девушка за братьев меньших. Улыбка мгновенно исчезла с расслабленного лица бунтаря. Насупившись, он произнес сердито: — Черт! Я даже не задумался тогда, – злился на себя мутант. – По идее не должна. Состав, вроде как, хороший. Не знаю, как для употребления внутрь, но вообще краска безопасна, – успокаивал скорее себя, чем уверял собеседницу. – Тебе там не нужно уже в туалет или еще что? – перевел тему воин, чтобы забить дурные мысли пустым трепом. — Нет, – ответила категорично Эрна. – А тебе? Стесняешься, что ли, отойти и спихиваешь свою зажатость на меня? – пошутила невпопад. — Еще чего вздумала! – огрызнулся темперамент. – Я же ниндзя, помнишь? Могу дня три торчать в засаде без движения. А насчет тебя еще не уверен. — Как будто я не могу, – рявкнула ведьмачка. – И даже намного дольше! Я же ловец нечисти, помнишь? Ненавязчивая взаимная скрытая забота резко переросла в недопонимание. Никакие волшебные символы не способны предупредить его. Оба мутанта заткнулись, помышляя о том, чтобы вскочить от негодования. Но вместо вспыльчивого порыва Эрна закусила до крови внутреннюю поверхность щеки, чтобы унять недовольство от сомнений в ее способностях охотника, а Рафаэль заскрипел зубами, подавляя беспричинный гнев, затмевающий взор. Следующий участок контуров давался тяжелее, потому что здоровяк, как бы не хотел признать, уставал от однообразного, рутинного процесса. Включил бы радио или телевизор, но опасался подставить друга из-за пары скандальных хипстеров за стенами. Надеть наушники и закрыться окончательно видел как нечестный ход по отношению к Эрне, ведь они и так уже молчали долго и без этого. Да и чего греха таить? Пусть она и была внезапным странноватым персонажем, но все же незаурядной женщиной, с кем не напряжно проводить время вместе. Да, она без плавности в движениях, и голос совсем не мягок, поведение далеко от представлений о девушках. Но, в целом, человек неплохой, вроде. На вид честный и справедливый. Точно сильный. К тому же отдаленно напомнила ту самую, недавно упомянутую, Ангел в подростковом возрасте: та тоже в свое время была так непохожа на Эйприл, кого черепахи неизменно считали эталоном женственности. А позже малая расцвела, да так скоропостижно, что стало и радостно за нее, и грустно. Несмотря на небольшую разницу в возрасте ниндзя психологически были намного старше младшей подруги, поэтому относились к ней скорее как гиперопекающие ревностно дяди, а не друзья. Впрочем, не об этом. Рафаэль слишком отвлекся на мысли, и тату-ручку повело не туда, царапнув кожу бесобора. Он, чертыхнувшись, перевел взгляд на Эрну, без какой бы то ни было реакции на инцидент сидевшую недвижимо с закрытыми глазами. Воин не мог сказать наверняка, спала она или медитировала. А, может, имитировала первое или второе. Невольно изучая девушку, отметил, что Эрна была подобна чуть несуразному изваянию, не представляющему большую художественную ценность, но имеющему особый шарм, заключавшийся в мелких недостатках. Ведьмачка, сверкнув глазами, повернулась к мастеру татуировки: — Теперь уже все? — Еще немного осталось, – поведал Раф хрипло, смутившись тем, что, похоже, слишком явно оценивающе пялился, раз гостья ощутила это. Чтобы оправдаться, зацепился за похожий на ожог розовый след на шее девушки: — У тебя куча шрамов и рубцов по всему телу. Живого места нет. Даже здесь неровности, где татуха будет. Поэтому идеальной симметрии не жди. Но на лице ни царапины. Как тебе это удалось? Нам вот с братьями так не везло, – ухмыльнулся мутант, облизнув криво сросшуюся губу у рассеченной щеки. — Все просто, – горько улыбнулась собеседница, возвращаясь в прошлое. – На соревновании на выносливость еще в… школе… победила и выиграла зачарованную маску. Мы все такие, в виде морды лисы, получили после обряда посвящения, но обычные. А мне досталась позже такая, которая не позволяла владельцу нанести урон голове. Но вот сама она никак не была защищена, и в последнем бою она раскололась, не успев сослужить по назначению последний раз. С ней ничего не произошло бы, надеть я ее минутой раньше. Тогда чары сработали бы в обе стороны. Так что все еще впереди, – сыронизировала Эр. — Короче, читерство, – сделал вывод Раф, ощерившись. Даже его природный «код» на дополнительное укрепление не уберег от расколотого пластрона и треснутого панциря, не говоря уже о миллионах потертостей, порезов, выбоин и выщербин. — Что это такое? – приподняла бровь Эрна, чувствуя, что опять пытаются в чем-то подловить. — Как объяснить-то? – задался вопросом черепаха и, подумав, дал ответ: — Ну, короче, мухлеж. Типа того. Или лайф-хаки. Хитрые приемы. Как бы. — А, это как ваши панцири на спине? – провела аналогию попаданка. — Можно сказать, что так, – пробасил Красный, не совсем соглашаясь про себя. У него-то выбора не было, что носить с собой. — А он не тянет назад все время? – без задней мысли узнавала гостья. Неожиданно Рафаэля прорвало: он высказал целую тираду о плюсах и минусах быть черепахой, опуская лишь самые интимные подробности; о том, как мастер долго не мог приноровиться в обучении и сам поначалу постоянно носил на плечах увесистый рюкзак, чтобы понять механику движений. Эрна внимательно мотала на ус, мысленно заполняя поля с характеристиками и делая заметки в бестиарии. — С тех пор больше я ни о чем не жалею уже, – завершил темперамент. – И-и-и… Готово! – оповестил он победоносно, присматриваясь к рисунку, чтобы подправить недочеты. Эрне очень понравилось. Она даже с восхищением не отлипала от зеркала, довольная результатом, хотя обычно избегала собственных отражений. Судорожно перебирала, чем отблагодарить ниндзя, как бы он не упирался, уверяя, что проделанная работа сущий пустяк. На часах было почти шесть утра. Художник обернул прозрачной пленкой предплечье подруги, чтобы в период заживления лучше закрепилась татуировка и не повредилась. Наводя порядок на столе, рассказал, как ухаживать в ближайшие пару дней за картинкой, и после они поспешили в черепашье убежище.